"Миг наслаждения для сенсея"

[marquis Claude Faustus]

Автор: Zero von Lohengrin
Фэндом: Loveless
Название: Миг наслаждения для сенсея
Бета: the_legion (Osterrein)
Пэйринг: Рицу/Соби
Рэйтинг: R
Жанр: pwp, angst
Дисклаймер: персонажи принадлежат их создателям
Размер: мини
Размещение: только с разрешения
Статус: окончен
Предупреждение: возможен ООС Рицу
Саммари: Соби застает Рицу после душа и осмысленно соблазняет.
От автора: критика приветствуется, но только обоснованная.


Держать прядь светлых волос с своей ладони, смотреть в синие безразличные глаза, скрытые за стеклами круглых очков. Ты не знаешь, зачем он пришел к тебе, но тебе это неважно. Главное, что вобще пришел, что сейчас, он лежит под тобой почти раздетый и тихо шипит, потому что стол, на который ты его повалил, упирается ему в спину - неудобно, но тебе-то все равно. С волос стекает вода - ты только из душа - и капает ему на грудь, прочерчивая дорожку вниз, к брюкам.
- Зачем ты здесь? - хриплый шепот в миллиметре от губ.
- А что, нельзя? Я думал, вы будете рады меня видеть... сенсей. - последнее слово звучит как оскорбление из этого рта, в который ты тут же жадно впиваешься своим, кусая, проникая в него языком.

Четыре года... Четыре года прошло с тех пор, как ты лишил шестнадцатилетнего мальчика его ушей. Ты не сдержался - он слишком был похож на свою мать. Ты ведь был влюблен в нее, верно? Ах, прости, ты не способен любить. Или все же... способен?
И вот, он лежит под тобой, он снова в твоей власти... Но тебя что-то смущает... Может, эта пустота в его глазах? Или же никакой попытки вырваться? Но Соби ведь такой послушный...

Рука гладит нежную кожу, губы скользят по шее, согревая ее дыханием. Сейчас он твой, только твой. Дыхание Соби становится более прерывистым, когда твои язык ласкает соски, когда ты втягиваешь их губами, слегка прикусывая.
Звук разрезжающейся молнии, шорох ткани, сползающей вниз по бедрам.
- Почему ты не сопротивляешься, Соби-кун? - тебе нужно знать, иначе ты не сможешь продолжить.
- А разве не вы учили меня полному подчинению? - обычно бледные щеки пылают румянцем, очки немного съехали, губы внезапно пересохли.
- Хм, и то верно... - только и можешь сказать.

Доводить его до иступления, краем глаза видеть, как прогибается под тобой любимый ученик, как губы сжались в отчаянной попытке сдержать стоны и крики, когда ты двигаешься в нем.
- Не сдерживай себя, Соби-кун. На этот раз... я разрешаю тебе кричать.
Пульс бешенно бъется, сердце угрожает вот-вот выскочить из груди. Но ты нещадно продолжаешь движение, соприкасая свои бедра с бедрами Соби, проникаешь, как можно глубже, отдавая ему всего себя. Крики на последнем толчке сливаются в унисон, уносятся куда-то в небытие, оставляя вас наедине в бессилием.

Позже, выдыхая очередную струйку сигаретного дыма, ты будешь вспоминать вкус его губ... Вкус, который ты больше никогда не почувствуешь, потому что он не придет. Не застанет тебя врасплох после душа, сидя на твоем столе и ожидая твоего прихода.
Очередная сигарета. Две затяжки, и она оказывается смятой в пепельнице. Никакие сигареты тебе не заменят его губы.
Смирись, Минами Рицу, смирись. В конце концов, ты сам отдал Соби этому малолетнему убийце. А ведь он хотел остаться с тобой, хотел стать ТВОИМ Бойцом. Но ты испугался...
Испугался, что привяжешься к нему, а если вдруг потеряешь, то не переживешь этого. Что ж, ты потерял его и так. И что же ты чувствуешь теперь, сенсей? Правильно, ничего...
Все-таки ты не способен любить.

@темы: слеш/яой, Zero von Lohengrin, Рицу/Соби, Loveless, Angst, PWP, R

---

"Искусство получать"

[Youku Toshiku]

Название: «Искусство получать», приквел к фику «Долг»
Автор - Youku_Toshiku
Бета: Sideways
Фэндом – Наруто
Пейринги – Джирайя/Наруто; Саске/Наруто – подразумевается; Орочимару/Кабуто, Орочимару/Саске - упоминаются
Жанр – яой, ангст, романс
Размер - мини
Рейтинг - NC-17
Размещение - спросите разрешения, не забудьте шапку и дайте ссылку на комменты
Состояние – закончен
Предупреждение: ООС персонажей
Саммари: действие происходит в то время, когда Саске жил у Орочимару

Орочимару нравилось превращать секс в пытку. Иногда – в переносном смысле, иногда в прямом. Жажда обладания, подтверждения своей абсолютной власти, делала его поистине неистощимым на выдумки. Кабуто никогда не знал, что ему предстоит в следующий раз. Будут ли его привязывать и хлестать плеткой до тех пор, пока он не захлебнется в рыданиях и просьбах, чтобы потом заставить его кончать раз за разом, забыв о боли и струйках крови, стекающих по бедрам на пол? Или вколют афродизиак, чтобы довести затем до сумасшествия одним маленьким перышком? А может быть, ему придется всю ночь ублажать пятерых клонов Орочимару, в то время как оригинал будет лениво возлежать на кровати и давать указания, наслаждаясь зрелищем? Кабуто никогда не думал, что он мазохист, пока не попал в услужение к змеиному сенину. Теперь же они составляли идеальную пару: садист и мазохист, учитель и ученик, экспериментатор и добровольный подопытный кролик. Кабуто уже начал считать, что ничто не может нарушить этого счастливого равновесия их отношений. Пока в их убежище не появился Саске.
Все эти разговоры про идеальный сосуд для нового воплощения Орочимару сразу вызвали у Кабуто некие подозрения. Еще ни к одному претенденту учитель не относился с такой одержимостью, никого так не оберегал, а главное – не потакал всем капризам своевольного и избалованного мальчишки. Саске позволялось даже то, что было запрещено ему - верному слуге, не раз доказавшему, что готов отдать жизнь за хозяина. Но самым страшным было то, что с появлением Саске ощутимо изменились их отношения с Орочимару, это коснулось даже секса. Когда Кабуто провел несколько ночей в своей постели, не потревоженный, не востребованный – он испугался по-настоящему. А когда Орочимару все же призвал его в одну из ночей, но заставил превратиться в Саске, и занимался с ним не сексом даже – но любовью - самолично, без всяких извращений, с неизъяснимой, не свойственной ему нежностью – Кабуто понял, что пора избавляться от соперника любой ценой.
Наиболее ценным качеством хорошего шиноби является умение трезво оценивать любую ситуацию и никогда не принимать решения, руководствуясь эмоциями. Кабуто владел этими умениями в совершенстве. Он прекрасно знал своего хозяина, и понимал, что он не успокоится, пока либо не получит Саске – в той мере, какой ему бы хотелось, либо не увидит его мертвым. Но просто подстроить смерть Учихи – за которого именно он, Кабуто, отвечал перед Орочимару головой, было самоубийством. «Если хочешь уничтожить врага, подружись с ним и узнай его слабые стороны» - это правило еще никогда не подводило гениального ниндзя-медика.
Следующие несколько недель Кабуто был очень занят. Сначала нужно было «подсмотреть» сны Саске и выяснить, о чем он может скучать и сожалеть. Убийство родителей – это слишком скучно, а главное, неисправимо, жажда мести – этого в Саске и так достаточно, а перевернуть ненависть к брату в любовь показалось Кабуто опасным – кто его знает, еще бросит их и пойдет проситься в Акацуки, а ему – Кабуто – лети вслед, возвращай. А вот возникающий иногда в Саскиных воспоминаниях шумный и безалаберный Наруто мог сослужить хорошую службу. Правда, ничего кроме чувства соперничества и сожаления, что они так и не стали настоящими друзьями, Кабуто в голове Саске не уловил. Но остальное было уже его работой. Умело подстроенные неудачи на тренировках, которые вогнали Саске в уныние, потом задушевные разговоры, в которых все чаще возникал образ Наруто – все это доставляло Кабуто непередаваемое наслаждение. Немного профессионально тонкого воздействия на спящий мозг Саске, а затем и на его организм – и вот уже юный Учиха не спит, не ест, и сохнет по своему бывшему товарищу по команде, с трудом и отвращением справляясь с участившимся утренним стояком своими силами.
К тому времени, как соперник Кабуто был «готов к употреблению», Орочимару раскис окончательно. Его забота о Саске из учительской превратилась в отцовскую, и, кажется, грозила перейти в стадию: «Я сделаю все, что ты пожелаешь, о, любовь всей моей жизни!» Кабуто изо всех сил старался не поддаваться ревности и воспринимать помешательство сенина как затяжную болезнь, от которой просто нужно побыстрее найти лекарство, а на больных не обижаются. Но, в то же время, медик понял важную вещь: смерть Саске будет для Орочимару таким ударом, от которого еще не известно, оправится ли он, а в особенности – выживут ли окружающие, в частности и сам Кабуто, который как раз собирался сознательно «не доглядеть» за любимчиком сенина, вверенным его заботам.
«Ну что же, тогда переходим к плану Б» - скрепя сердце, принял решение Кабуто.
Запасной план был логичен и прост, как все гениальное. Хорошо зная о пристрастиях Орочимару, Кабуто понимал, что сенина привлекает в Саске девственность, неопытность и недоступность. Как только молодой Учиха перестанет владеть этими ценными качествами, он быстро наскучит учителю, к тому же склонности к мазохизму Саске явно не имел, а значит потакать сексуальным фантазиям змеиного сенина вряд ли станет. «Я помогу Вам получить этот ценный приз, Орочимару-сама, - нехорошо улыбался Кабуто, направляясь в покои хозяина. – А когда он наскучит Вам, Вы снова вспомните о своем преданном слуге…»
Дальше все пошло, как по маслу:
- Как успехи в обучении юного Учихи, Кабуто?
- Не очень, хозяин, он витает в облаках, о чем-то тоскует и плохо старается.
- Ну так выясни, что за причина.
- Уже, Орочимару-сама, я знал, что Вас это заинтересует. Саске скучает по своему другу – Узумаки Наруто, к которому, по-видимому, питал не только дружеские чувства.
- Тогда отбей у него охоту о нем мечтать, Кабуто! Или тебя надо учить?
- Нет-нет, конечно же, я все сделаю. Я просто подумал…что Ваше непосредственное участие в этом…процессе…может принести определенную выгоду…
- Что ты придумал? Говори, не мямли!..
Вечером этого же дня Саске получил приглашение на ужин к Орочимару. После двух бокалов вина со странноватым привкусом оказалось совсем нетрудно поведать заботливому сенину о всех своих переживаниях, мечтаниях, сомнениях. Больше всего Саске смущал сам факт возникшего влечения к Наруто.
- Я никогда не увлекался мальчиками…правда…и девочками тоже… Как-то не до этого было. Но Наруто! Мы столько времени проводили вместе! И никогда не было ничего такого…ничего я не хотел! А тут… Иногда мне хочется бросить все, наплевать на Итачи и вернуться в Коноху, к нему…
Кабуто застыл с кувшинов из-под вина в руках, подобно изваянию, даже дыхание затаил. Наступал самый важный момент его гениального плана.
- Хм, к сожалению, мой милый мальчик, ты только зря потратишь силы… - с искренним сочувствием в голосе проговорил змеиный сенин.
- Что? Почему? Что вы хотите сказать? – «рыбка на крючке», подумал Кабуто, скрывая тонкую улыбку.
- Потому что Наруто нет в Конохе. Он сейчас живет с моим старым приятелем – Джирайей…мдаа…старый шельмец! Он всегда интересовался юными созданиями, не особенно заботясь о том, какого они пола…
- Нет! Не может этого быть! Нет! – Саске вскочил, опрокинув тарелку с изысканными яствами, которую держал на коленях.
- Ох, прости…я не должен был! – раскаяние удавалось Орочимару особенно хорошо. – Но, впрочем, лучше тебе знать правду, чем изводить себя понапрасну…
- Вы все врете! Не может этого быть! Наруто не такой! – продолжал выкрикивать Саске, бледнее больше обычного и неосознанно активируя Шаринган.
Орочимару поднял руки в примирительном жесте. Кабуто за спиной Учихи быстро сложил печати, ставя невидимую защиту от смертоносной техники.
- Ну, что ты! Разве бы я стал! Но мне невыносимо видеть, как ты страдаешь! Если хочешь, мы завтра же отправимся к жилищу Джирайи, и ты все увидишь собственными глазами…
…Этой ночью Кабуто с восторгом принимал благодарность змеиного сенина. Воодушевленный скорой победой, Орочимару не жалел сил, доводя своего верного помощника до таких фееричных оргазмов, от каждого из которых можно было бы умереть, если бы Кабуто не был привычен к сексуальным пристрастиям своего хозяина.
На следующее утро мрачный Саске в сопровождении подозрительно жизнерадостных Орочимару и Кабуто отправились туда, где, по словам медика, обосновались Джирайя и Наруто. Дорога заняла почти весь день. У Саске бешено забилось сердце, когда он увидел бывшего друга: Наруто возмужал, загорел, окреп, волосы стали чуть длинней. Блондин стоял по колено в воде в одних плавках и отрабатывал какую-то технику, которая явно у него не получалась. На берегу в небрежной позе возлежал Джирайя, неотрывно глядя на своего ученика. С того места, где спрятались трое наблюдателей, не было слышно, о чем говорят эро-сенин и Наруто, но по тому, что он видел, Саске казалось, что у них, действительно, довольно близкие отношения. Никогда еще юный Учиха не смотрел на своего друга таким взглядом – полным ревности и желания. И почему он раньше не замечал, как Наруто хорошо сложен, какое у него сильное упругое тело, как сексуально он выгибается, потирая затекшую поясницу… Время шло, но на берегу продолжалась тренировка, и казалось, что ничем другим эти двое заниматься и не собираются.
- Ну, что я вам говорил? Они просто тренируются! Джирайя учит Наруто, не более, - торжествующе произнес Саске, чувствуя, как в сердце разливается нежность. Он точно вернется! Вернется к нему – к Наруто – и убедит его в своих чувствах! Он получит его, чего бы это ни стоило!..
- Еще не вечер, мальчик мой, - промурлыкал над его ухом Орочимару. – Имей терпение, и ты убедишься в том, что я был прав на счет этих двоих.
Скептически покачав головой, Саске с удовольствием продолжил наблюдать за предметом своих ночных мечтаний. Ему хотелось подобраться поближе, чтобы разглядеть смешные полоски на щеках Наруто, чтобы увидеть его невозможно синие глаза, чтобы проверить – на самом ли деле у него такие пухлые губы, как ему снится почти каждую ночь? Жадно вглядываясь, впитывая каждое движение, каждый жест любимого, Саске не заметил, как Кабуто за его спиной сложил печати…
На миг показалось, что он задремал. Саске клюнул носом и снова вскинул голову. Уши немного заложило и все вокруг виделось в странной дымке… «Наверное, туман спустился, вечереет», - решил Учиха, вновь сосредотачивая внимание на Наруто. Вот блондин знакомым с детства жестом закинул обе руки за голову, вот встряхнулся, как мокрый пес и вприпрыжку пустился на берег прямо к учителю. «Он так и не повзрослел», - успел ласково подумать Саске перед тем, как его сердце пронзила дикая боль. Оказавшись на берегу, Наруто с разбега бросился в объятья Джирайи. Устроившись сверху на растянувшимся с довольным видом учителе, блондин принялся жадно целовать его в губы, в то время как руки Джирайи по-хозяйски сжали ягодицы мальчика сквозь мокрые плавки. Саске буквально онемел. Он впервые наблюдал столь откровенно отношения двух людей, тем более – двух мужчин, а то, что один из них был его другом и даже больше, – повергло его в шок. Сейчас бы уйти, зажмуриться, прекратить смотреть на то, что до тошноты сжимает сердце… Но Саске находится в странном оцепенении: он не только не мог пошевелить ни одним пальцем, но даже веки отказывались закрываться, чтобы сморгнуть злую слезинку. И он вынужден был смотреть. Смотреть, как Джирайя одним ловким движением избавляет Наруто от плавок, обнажая его упругую белоснежную задницу, резко контрастирующую с бронзовым телом. Как он впивается пальцами в эти сверкающие белизной ягодицы, мнет их, сжимает так, что потом еще долго Саске видны красные пятна на белой коже. Как Наруто похотливо трется о своего учителя, целует его в шею, срывает с него одежду. Саске мерзко, гадко и обидно. Ему хочется закрыть глаза и уйти, убежать – куда угодно, подальше от этих…этих… Но он по-прежнему лишен возможности двигаться и вынужден видеть. Видеть, как Джирайя шлепает Наруто по ягодице, сгоняя с себя, и блондин с готовностью опускается рядом с учителем на четвереньки. Как он широко расставляет ноги, прогибаясь в пояснице, бесстыдно оттопыривая зад, дрожа от нетерпения. Саске не понимает, как это он может одновременно наблюдать всю картину сзади, но, в то же время, отчетливо видеть выражение лица Наруто. Но так происходит, и Учиха, краснея от смеси стыда и возбуждения, широко раскрытыми глазами смотрит, как Наруто облизывает губы, жмурится и открывает рот в неслышном стоне, когда Джирайя проводит пальцами между его ягодиц. Саске стыдно до жгучих слез. Стыдно за свои глупые чувства, за все свои мечтания и сомнения, за то, что сейчас он испытывает не только разочарование и муки ревности, но и желание. В штанах тесно, поясница ноет, и Саске с ужасом осознает, что больше, чем убежать, он хочет занять сейчас место Джирайи. Там на берегу Наруто резко вскидывает голову, когда Джирайя входит в него. Они двигаются слаженно, так хорошо подстраиваясь друг под друга, что Саске понимает: у них это происходит каждый день, уже много-много дней и ночей, все это время, пока он разбирался в своих чувствах. Секс на речном берегу продолжается не так уж долго - солнце даже не успевает окончательно исчезнуть за горизонтом – но Саске кажется, что он целую вечность смотрит на то, как самозабвенно его любимый отдается другому. Его собственное желание так и остается неудовлетворенным, когда Наруто изгибается под каким-то акробатическим углом, кончая вслед за Джирайей, который вжимается в зад блондина до упора, запрокинув голову назад и открыв рот. Это зрелище кажется Саске ужасным, грязным, несправедливым, но он уже понимает, что именно его будет представлять, ублажая себя сегодня ночью, каждую последующую ночь.
Те двое, у реки, снова улеглись рядом, уже просто нежно воркуя о чем-то своем, а Саске внезапно почувствовал, как с него слетело оцепенение. Он резко выдохнул и обмяк от накатившей слабости. Орочимару и Кабуто подхватили его за руки и быстро оттащили в сторону, подальше от идиллической картины.
- Бедный мальчик, увидеть такое собственными глазами… - охал Орочимару, положив на лоб Саске до омерзения холодную ладонь. – Представляю, каким это было потрясением. Мы хотели тебя увести, но ты словно окаменел…
Саске слушал в пол уха, безучастно давая себя обнимать, гладить по волосам, поддерживать за талию. Теперь у него словно атрофировались все чувства и эмоции. Он с трудом помнил, как оказался в своей кровати, затем лежал без сна, глядя в низкий потолок, прислушиваясь, привыкая к новой ноющей боли в сердце. К утру Саске снова был самим собой, таким, каким он пришел когда-то к змеиному сенину: собранным, холодным, жестоким, целеустремленным. В его глазах теперь была только ненависть и жажда мести, и он с легкостью убедил себя в том, что и в сердце тоже не осталось ничего, кроме ненависти.
В логове Орочимару воцарился мир и покой. Все, в конце концов, получили то, о чем мечтали. Кабуто вернул себе благосклонность хозяина и больше не ревновал, когда его место в постели сенина занимал Саске. Орочимару убедил своего юного подопечного, что личный контакт является наиболее эффективным способом для передачи силы, таким образом заполучив его в свою спальню. Саске снова получил стимул жить и бороться. Его ненависть крепла, жажда мести заставляла не останавливаться ни перед чем, даже перед унизительным сексом с Орочимару.
Единственным нелогичным звеном в идеальном, продуманном до мелочей плане Саске было болезненное воспоминание о крепком юношеском бронзовом теле, дрожащем от удовольствия, выгибающемся навстречу сильным толчкам, блестящем капельками пота и стекающей с пшеничных волос речной воды…

@темы: слеш/яой, Naruto, Romance, Angst, NC-17

---

2010

[Серкет]

Так же хочу заметить, господа, что мы поменяли оформление (о котором хотели бы услышать ваше мнение), а в эпиграфе сообщества вы можете найти новые баннеры!

С наступающим! )))

Всегда ваши
Raksha Satana, KatushkinZ, Satu Cyberbraids,
Сладкая жопка и Ласковый котеночек

@темы: организационные вопросы, поздравления, объявления

---

"Рисунок"

[Youku Toshiku]

Название – «Рисунок»
Автор - Youku_Toshiku
Бета - это не бечено
Фэндом - Наруто
Пейринг – Джирайя, Какаши, Наруто – а кто с кем – читайте XDD
Жанр - яой
Рейтинг - NC-17
Дисклеймер - от прав отказываюсь
Размещение - спросите разрешения, не забудьте шапку и дайте ссылку на комменты
Предупреждение: ООС персонажей, мои фантазии. Рассказ ведется от лица одного из героев.
Саммари – и снова о будущем. Предположительно, годика через 4 после того, как закончится действие манги. Ах да… Джирайя жив здоров и невредим


Я хорошо запомнил этот день. Он был совершенно обычным и не предвещал ничего из ряда вон выходящего, и уж тем более того, что произошло.. Я стучался в дверь Джирайи, недоумевая, почему он медлит – накануне мы договорились, что я именно в это время приду за очередной книжкой. Он был, конечно, извращенцем – это знали все, но книги писал бесподобные, и я на них натурально подсел, не смотря на… нет, я не буду обсуждать их содержимое. Наконец дверь распахнулась, явив моему взору растрепанного и, как мне показалось, заспанного Джирайю. «Спит в 4 часа дня?? Что он ночью делает, интересно?? Вернее, мне лучше этого не знать». Хозяин не очень приветливо взглянул на меня и молча посторонился, пропуская в дом. Черт знает почему, но я всегда робел в его присутствии. И так и не смог перейти на «ты», хотя он настаивал. Похоже, ему льстило, что я – такой преданный его почитатель. Сам он наедине мне «тыкал» уже давно, хотя на людях называл, как и все – «сенсей». Но сейчас он хмуро шел впереди меня на кухню, отчаянно зевая и почесывая зад.
- Выпьешь чаю? – спросил хозяин
- Да, если это вас не затруднит – ответил я, непонятно с чего начиная нервничать.
Джирайя буркнул в ответ нечто неопределенное и достал 2 чашки.
Минут через 10, прошедших в полном молчании, мы сидели напротив друг друга и отхлебывали по глотку обжигающего напитка, и тут Джирайя заговорил на совершенно неожиданную для меня тему:
- Я слышал, Какаши, что ты отменно рисуешь, это так? Не смущайся, мы оба с тобой творческие личности, я думаю, мы должны отлично понимать друг друга.
Я заерзал на стуле. Преувеличенно бодрый и заинтересованный тон Отшельника меня нервировал. «Что ему от меня надо? Надеюсь, не иллюстрировать его книги?» - от одной этой мысли меня пробрал озноб. Как оказалось, интуиция шиноби меня не подвела, Джирайя ослепительно улыбнулся и торжественно произнес:
- Какаши, я больше не буду у тебя брать деньги за мои книги!
«Я так и думал!» - чуть не поперхнулся я чаем, понимая, что бескорыстностью тут и не пахнет.
- Вместо денег я попрошу тебя…нарисовать кое-кого.
Джирайя уставился на меня таким голодным сверкающим взглядом, что не понять было невозможно: речь идет явно о чем-то неприличном. Во мне еще теплилась крохотная надежда:
- Э..Я даже не знаю… По правде говоря, я не очень хорошо рисую женщин.. – попробовал я отвертеться
- И не надо! – радостно хохотнул сенин – мне нужно, чтобы ты нарисовал…одного юношу…
- Одетого? – слово вылетело из меня прежде, чем я вспомнил о приличиях, видимо, вопрос тематики будущей картины меня всерьез взволновал
- Не очень – мгновенно отреагировал Джирайя. Он словно ждал этого вопроса! Но тут его взгляд уперся в стену за моим плечом и стал настолько мечтательно-страстным, что я почувствовал мурашки, так не вовремя ползущие по позвоночнику к пояснице. Сенин продолжил вкрадчивым голосом, как будто только для самого себя: - Даже очень не. Обнаженного….лежащего…. Он так красив, так соблазнителен…. Когда я представляю линии его тела..
- Кто?? – хрипло выпалил я, не веря своим ушам. Похоже, я был весь пунцовый от смущения, во всяком случае, мне что-то стало жарко.
- А? - Джирайя вернулся на землю и теперь осмысливал вопрос – Не важно. Пока не важно. Так ты согласен?
Спустя час я шел домой. Прокручивая в голове все подробности этой встречи, я никак не мог понять – почему я согласился??
На следующий день я с самого утра был не в своей тарелке – даже дети это заметили на тренировке. Не могу сказать, что предложение Джирайи меня заинтриговало, но я волновался и хотел уже поскорее выполнить заказ, чтобы вновь обрести душевный покой. Поэтому, даже толком не отдохнув после тренировки с новой командой чунинов, я уже снова стоял перед дверью «эро-сенина», как его когда-то окрестил Наруто. Под мышкой у меня были принадлежности для рисования, руки мои чуть заметно подрагивали. На этот раз Джирайя открыл сразу, был свеж и радостен. Его голубые глаза сверкали предвкушением, как 2 сапфира. Меня провели в небольшую полутемную комнату. В ней стояло удобное кресло, куда собственно и предстояло усесться мне, и просторная низкая кровать, застеленная белоснежным шелковым покрывалом. Я уселся, волнуясь, расположил на коленях переносной мольберт и выжидающе посмотрел на хозяина.
Джирайя лучезарно улыбнулся в ответ и необыкновенно нежно позвал:
- Входи, радость моя!
Открылась боковая дверца, и в комнату вошел…
Я до сих пор помню, какое изумление – настоящий шок – я испытал.
- На..Наруто?? – мне казалось, что я сплю.
Высокий стройный юноша, в которого превратился к 20 годам мой бывший ученик, был сейчас в одном полотенце на бедрах. Увидев мою реакцию, он зарделся, насупился, бросил на Джираю уничтожающий взгляд и резко развернулся к двери, намереваясь дать дёру. Но сенин одним прыжком оказался рядом, поймал Наруто за талию, привлек к себе и начал что-то нежно нашептывать ему на ухо, поглаживая по спине.
Я смотрел на это все и еле удерживался, чтобы не начать себя щипать. «Наруто?? Джирайя? Джирайя и Наруто? Наруто спит…живет с Джирайей?? О, боги…» - поверить в это было невозможно, но глаза меня не обманывали.
Пока в моей голове метались эти беспорядочные обрывки мыслей, Джирайя каким-то образом уговорил Наруто, и подвел его к кровати. Сейчас он стоял спиной ко мне, загородив своей массивной фигурой своего воспитанника. Я усилием воли заставил себя сосредоточиться и настроиться на работу. «Мне совершенно нет никакой разницы – кто с кем спит. Но Наруто!!... Наруто уже взрослый и имеет право спать с кем хочет. Но, черт возьми, я никогда бы не подумал!..» - ведя примерно такой диалог с самим собой, я закрепил на мольберте белый лист бумаги, приготовил карандаши разной жесткости, разложил все так, чтобы мне было удобно. В конце концов, кем бы ни оказался мой натурщик, отступать было поздно.
Поколдовав над кроватью, Джирайя, наконец, отступил в сторону и, торжествующе глядя на меня, произнес:
- Вот так, маэстро. Теперь ваш черед!
Посмотрев на «модель», я лишился дара речи и, кажется, разучился дышать. Всего в паре метров от меня на чуть смятом белом покрывале лежал необыкновенно соблазнительный юноша. Нет, я не интересуюсь мальчиками, но другого слова было не подобрать – и мое тело, зудевшее от тысячи мурашек, охотно это подтверждало. Наруто лежал вполоборота ко мне, опираясь на один бок, открывая взору в меру накачанный торс, покрытый теплым золотистым загаром, уложив голову на одну согнутую руку, а вторую расположив под лицом, словно желая защититься от моих взглядов, закрыться. Он был смущен, от чего его лицо так мило порозовело, ресницы чуть подрагивали, глаза смотрели вниз, избегая встретиться с моими.. Я не видел его почти 4 года. После провала миссии по возвращению Саске говорили, что Наруто решил стать отшельником, как Джирайя, он выполнял одиночные миссии – всегда повышенной сложности, но на людях практически не появлялся. «Так вот где он нашел утешение, потеряв Саске…» Я продолжал рассматривать бывшего ученика, понимая, что это бесстыдно, но уговаривая себя, что должен сначала изучить объект своей будущей картины, причем, желательно, в мельчайших подробностях… Волосы Наруто отросли, теперь они не торчали во все стороны, но и не напоминали всегдашнюю прическу Четвертого: каким-то образом Наруто сумел их укротить, и теперь они спадали ровными золотыми прядями на плечо, на спину, а одна прядка кокетливо упала на лоб, так что немедленно захотелось подойти и плавным движением заправить ее за ухо, чуть касаясь бархатистой кожи лица…. У меня засосало под ложечкой. Продолжая ласкать взглядом лицо Наруто, я вдруг наткнулся на синие глаза: он все же решился поднять их на меня, и теперь в них читалась мольба: «Не осуждай..» И тут я с изумлением понял, что вопреки всем моим жизненным позициям, во мне нет ни капли осуждения! Мало того, мне безумно нравилось то, что я видел сейчас перед глазами, даже слишком нравилось.. Я, как мог ободряюще, улыбнулся Наруто и отвел глаза. Даже мысль о том, что Наруто может увидеть мой интерес не смогла меня отрезвить – я изучал его тело, стараясь запомнить все эти плавные и четкие линии. Плечо, изгиб талии, плоский живот… мне снова стало жарко, когда я увидел полоску светлых волос, начинающуюся от пупка и спускающуюся… Под простынь. Белая шелковая же простынь закрывала всю нижнюю часть тела Наруто – то есть ягодицы и ноги. Спереди, правда, ее край был опасно низок…но ничего лишнего я не увидел. Я почти успел удивиться тому, насколько сильно я разочарован – да на меня будто вылили стакан холодной воды! – и тут услышал над самым ухом обеспокоенный голос Джирайи:
- Сенсей, что-то не так? Может, стоит изменить позу?
Боги! Я и забыл про него. Едва справляясь с внезапным приступом слабости, я помотал головой и выдавил из себя:
- Ннет…все отлично. Я приступаю.
Надо сказать, что я всегда рисовал очень быстро и точно – почти никогда не пользуясь ластиком, обычно линии сразу ложились куда нужно. Но в этот раз мне чертовски не хотелось торопиться. По неизвестной причине, я решил оставить прорисовку головы на потом и начал с тела. Быстро набросав контуры, я стал непривычно медленно, даже любовно, вырисовывать отдельные детали. Шок от всего происходящего сослужил и хорошую службу – он начисто вымел из головы все мысли о морали и о том, что «правильно», а что нет. И теперь у меня почти получалось не думать, почему мне доставляет такое непередаваемое удовольствие тщательно вырисовывать части тела моего бывшего ученика. В какой-то момент мое помешательство перешло на следующую стадию: теперь мне казалось, что карандаш стал продолжением моей руки, и я не бесчувственным грифелем, а кончиками вспотевших пальцев провожу линию от плеча к ключице, обвожу контур соска, изгиб талии, вырисовываю кубики пресса… Слегка ретушируя область паха, размазывая пальцем слишком резкую линию пупка, я почувствовал, как вспыхнуло мое лицо и в штанах стало тесно.
«Я схожу с ума. Меня возбуждает парень?? Нет, наверное, дело в том, что я никогда не рисовал обнаженных людей. Уверен, со мной было бы то же самое, если бы я рисовал…ну скажем, Джирайю!» Мне что-то стало нехорошо…. «Меня возбуждают мужчины??? Почему я раньше этого не замечал?? Может, попросить Пятую мне позировать?» Неизвестно, до какой еще дикости я бы додумался в тот момент, если бы за моим плечом не прозвучал голос Джирайи:
- Бесподобно! Сенсей, вы гений! Вот только… Подождите, не рисуйте выражение лица – это не совсем то, что бы мне хотелось…
Я как раз принялся рисовать голову и сейчас удивленно остановился и внимательнее посмотрел на лицо Наруто. Оно по-прежнему было очень смущенным и милым, хотя парню явно было очень не уютно. «Неужели он заметил мою реакцию?» - ужаснулся я. Но возможно причина была в том, что сегодня открылась его тайна, да еще кому – бывшему учителю! И лежать полуобнаженным, наверное, тоже ему не приходилось кроме как перед Джирайей..
Сенин тем временем обошел ложе, на котором лежал Наруто и мягко опустился за своим любимым, опираясь на согнутую руку.
- Не меняй позу, любовь моя, только не меняй позу – донеслось до меня почти мурлыканье Джирайи. В следующую секунду он обратился ко мне:
- Какаши, я прошу, не обращайте на меня никакого внимания. На картине должен быть только Наруто, как мы и условились. Следите за лицом, мне бы хотелось, чтобы вы сделали как можно больше разных набросков.
Я уставился на лицо Наруто, но он смотрел на меня с таким же непониманием. И вдруг все изменилось в мгновенье ока: удивленные синие глаза на миг расширились, а затем прикрылись пушистыми ресницами, губы приоткрылись, и я услышал судорожный вдох.
Кажется, у меня на голове зашевелились волосы. Словно находясь под гипнозом, я наблюдал, как Джирайя покрывает тело любимого легкими поцелуями. Кончиками пальцев пробежавшись по ребрам Наруто, вызвав тем самым дрожь в нас обоих, сенин опустил ладонь на живот юноши, погладил и поднялся к груди. Я проследил за рукой Джирайи, перевел взгляд чуть выше… В комнате стало страшно душно. Буквально нечем стало дышать. Чувствуя, что задыхаюсь, я смотрел на озаренное страстью лицо Наруто. Нет, позу он не изменил, разве что руки, до этого расслабленно лежащие на кровати, вцепились в простынь, и голова чуть запрокинулась назад. Но эти прозрачные, чуть подрагивающие веки, длинные ресницы, румянец на скулах и резко заалевшие, пересохшие от желания губы, могли свести с ума кого угодно. Чтобы справиться с головокружением, я перевел взгляд на хозяина дома. Не переставая ласкать любимого, Джирайя глядел прямо на меня с понимающей улыбкой. Поймав мой взгляд, он показал глазами на мольберт. Ох, я же должен был рисовать… Покраснев как рак, я схватил карандаш и лихорадочно принялся делать наброски. Теперь во мне поднимались, смешиваясь, азарт художника и физическое возбуждение – которое я уже не мог отрицать. Карандаш делал быстрые наброски, а я, почти не отрываясь, жадно наблюдал, как рука Джирайи сжала грудь Наруто, а затем большой и указательный палец, играя, задевают темно-розовый сосок. Наруто тихо, еле сдерживаясь, застонал, закусив губу, от чего мои ладони мгновенно вспотели, и карандаш выскочил, покатившись по полу. Такие мелочи уже не могли меня отвлечь – я хотел успеть нарисовать, запечатлеть все изменения прекрасного лица моего ученика. И я схватил первый попавшийся карандаш и рисовал, рисовал, рисовал… На всем свободном пространстве листа я рисовал наброски: вот Наруто распахивает пьяные от желания сине-фиолетовые глаза, когда Джирайя прикусывает его плечо, а затем чертит языком дорожку к пояснице. Вот он облизывает сухие губы, когда сенин сжимает сквозь шелковую ткань его бедро..
Отвлекшись ненадолго на бумагу перед собой, я вздрагиваю, услышав тихий вскрик. Поднял глаза и застыл, забыв рисовать: Джирайя, то ли увлекшись, то ли решив продемонстрировать весь спектр эмоций своего любимого, заполз рукой под шелковую простынь. Она немного сползла ниже, и я воочию увидел, как в действительности сильно возбужден Наруто. Я попытался проанализировать, нравится ли мне смотреть на чужую эрекцию, но внезапно увлекся процессом, происходящим под покрывалом. Рука Джирайи поглаживала и сжимала ягодицы Наруто – тонкая ткань не мешала мне видеть эти движения.
Наруто шумно вздыхал, постанывал и слегка двигал бедрами навстречу. Я смотрел на это завораживающее действо и вдруг поймал себя на мысли, что почти ощущаю – что сейчас чувствует Наруто. По его еле сдерживаемым движениям, мимике, стонам, я ясно представил, как все его тело покрывается мурашками, как его бросает то в жар то в холод, на висках выступают капельки пота, а поясница ноет от сладкой истомы. Не в силах совладать с собой, я смотрел как, судя по ритмичным движениям простыни, палец Джирайи перешел к более активным действиям - стал потирать ноющее от желания заветное местечко между ягодиц Наруто. Мне казалось, я знаю все, что сейчас творится с моим натурщиком, как он нестерпимо хочет, чтобы Джирайя ввел в него этот палец, как мысленно молит его об этом..
«Ну же, давай, не томи!» - неожиданно для себя взмолился я беззвучно. Я не знал, не понимал – чего я хочу в действительности: увидеть все до конца? А может оказаться на месте одного из них?
Наруто не выдержал: наплевав на композицию будущей картины, он перевернулся на живот, приподнялся на локтях и протяжно застонал:
- Джирааааайяаааа….
Сенин сжалился над нами обоими и ввел в анус юноши один или два пальца. Не тратя времени даром, он начал интенсивно двигать пальцами внутри Наруто, заставляя его запрокидывать голову, стонать и приподнимать таз навстречу ласке.
К своему ужасу я обнаружил, что у меня не только болезненно ноет член, но и недвусмысленно зудит между ягодиц. «Я хочу? Я хочу ЭТО испытать? С мужчиной?? Я точно сошел с ума…» Я почувствовал взгляд – такое ощущение, что Джирайя умеет читать мысли. Немного страшась собственной реакции на происходящее, я поднял глаза на сенина и прочитал в его ответном взгляде – приглашение. Не прекращая довольно резко двигать пальцами, Джирайя одними губами отчетливо произнес: «Иди сюда!»
Я изо всех сил постарался выразить пылающим взглядом все мое возмущение и решительный отказ, но наткнулся на недвусмысленное и безапелляционное: «Ты же этого хочешь! Иди сюда!» Я воровато посмотрел на Наруто – знает ли он о вероломстве своего любовника, но золотоволосый полубог уткнулся лбом в согнутые руки и для него, казалось, перестал существовать весь мир – все, кроме ощущений внутри него. «Я не могу. Я этого никогда не сделаю! Ни за что! Это не возможно!» - думал я, откладывая на пол мольберт и карандаши, вставая на нетвердых ногах и подходя к кровати. Джирайя одобрительно улыбнулся, кивнул и сделал приглашающий жест. Я встал на колени рядом с ногами Наруто, а сенин свободной рукой убрал покрывало. Как я и предполагал, Наруто был прекрасен везде: стройные ноги, подтянутые ягодицы, сейчас слегка раскрасневшиеся от ласк Джирайи – все это манило прикоснуться, погладить…
Я не понял, как и когда я решился, заметил лишь, спустя несколько минут, что мои руки гладят золотистые бедра по наружной стороне, отметил про себя, как волнующи эти прикосновения. Наруто не оборачиваясь, похоже, даже не задумываясь от возбуждения – чьи это руки, раздвинул ноги шире, приподняв живот, открывшись еще больше. Я понял, что долго этой пытки не выдержу, и в этот момент Джирайя вынул пальцы из заднего прохода Наруто, взял мою правую руку и поднес к своему лицу. Я ничего не успел подумать, как он довольно чувственно захватил ртом 3 моих пальца, облизал, пососал их, обильно смочил слюной. Чтобы не упасть от головокружения мне пришлось схватиться второй рукой за задницу Наруто, а сенин уже поднес мои пальцы к сжимающемуся кольцу мышц своего любовника.
Все мое тело охватила дрожь. Я почему-то зажмурился и несмело прикоснулся к горячей манящей дырочке – в ответ прозвучал тихий стон. У меня перехватило дыхание, пальцы дрожали, но я ощущал всем своим телом, всей атмосферой этой душной комнаты – как сильно Наруто жаждет ласки – и я не стал его томить. Осторожно и очень медленно я начал вводить два своих пальца. Словно во сне, почти со стороны отмечал, как похожа на бархат внутренняя поверхность ануса, как там горячо и узко, как там пульсируют нетерпеливые мышцы. Я нерешительно пошевелил пальцами – Наруто прогнулся и подвинулся ближе, почти насаживаясь на них. Я больше не мог сдерживаться: придерживая Наруто другой рукой за поясницу, я дал ему то, что он так просил. Мои пальцы легко скользили внутрь и наружу, я толкал их, стараясь проникнуть глубже, интуитивно чувствуя, что именно этого сейчас не хватает моему неожиданному партнеру. Наруто старался придвинуться ближе, двигался навстречу, жалобно постанывал..
Увлекшись процессом и реакцией своего подопечного, стараясь доставить ему как можно больше удовольствия, я не сразу понял, что Джирайя встал на колени сзади меня и целует меня в шею. «Нет, ну это уж слишком, не надо, нет!» - собрался я произнести вслух, однако в этот момент сильные руки легли на мои ягодицы, сзади, погладили, снова сжали, слегка раздвинув. В моем мозгу яркой точкой вспыхнуло воспоминание: как я сидел вжавшись в кресло, смотрел на изнывающего от страсти Наруто и не знал – на чьем месте мне хотелось бы оказаться больше.. Я закусил нижнюю губу. Мыслей не было. Они словно поняли настроение своего хозяина и решили не рисковать. Стоны Наруто перешли в жалобные всхлипы, а Джирайя тем временем расстегнул мою ширинку. Я уже ждал чего угодно, но все же вздрогнул, когда влажная ладонь обхватила мой член и начала неспешное движение вверх-вниз. Голова закружилась так резко, что я вынужден был вынуть пальцы из Наруто и схватиться за его спину. Чтобы не упасть, я непроизвольно подался вперед, и головка моего уже влажного члена уперлась прямо в ягодицы золотоволосого красавца. Джирайя всем телом прижался ко мне сзади, подхватив за талию, и прошептал в ухо, посылая по моей спине новые волны мурашек:
- Ну же, войди в него, не мучай! Посмотри – он так ждет этого!
«Искуситель» - жалобно простонал я про себя, но свою волю – как и голову – я, видимо, оставил тут еще вчера, когда согласился на эту безумную затею с рисованием. Ничего больше мне не оставалось делать: я выпрямился – еще больше прижавшись к груди сенина – развел влажные ягодицы Наруто и приставил член к входу в его тело. Слегка надавил и успел еще удивиться, что головка прошла в отверстие сравнительно легко. Все остальные мысли и чувства разбились в дребезги – я задыхался от восторга: анус Наруто так плотно обхватил мой член, что мне хотелось закричать от наслаждения. Я несколькими плавными толчками ввел его почти до середины, сорвав с уст Наруто вскрик, и, окончательно потеряв голову, начал двигаться. Каждый толчок поднимал к горлу крик, заставлял волосы на голове шевелиться, а сердце заходиться в бешеной скачке. Мне хотелось сжимать ягодицы юноши до сладкой боли, хотелось входить резко, до самого основания, заставить его кричать, биться в моих руках. Когда я успел стать таким безумным? Почему не чувствовал этого раньше – с женщинами?? Наруто дрожал – от страха или удовольствия, но это немного остужало мой пыл, я старался не причинять ему боль, подстроиться под его непроизвольные движения. Немного придя в себя, я уловил еще одно незнакомое ощущение – зуд и легкое жжение в заднем проходе… Джирайя жарко дышал мне в спину, периодически припадая короткими горячими поцелуями к моей шее, но кроме этого он…. Я вскрикнул – теперь я ясно осознал, что в меня, кажется, пытаются затолкать палец или даже два. Это было немного больно, но больше приятно, непонятным образом усиливало возбуждение. Мне хотелось избавиться от дискомфорта, но вместо того, чтобы прогнать вконец зарвавшегося хозяина, я придвинулся ближе к Наруто, почти лег на него, войдя глубже, вызвав в нем долгожданный крик, и в то же время – открывшись руке позади меня…
Это было совершенным безумием. Неописуемая сладость проникновения в горячую тесноту Наруто, его дрожь под моими руками, чувство моей власти над ним, над его телом – все это перемешивалось с не менее сладкой болью внутри меня, ощущением своей беспомощности перед желанием, перед фантазиями зачинщика всего этого хаоса. Мы как-то умудрялись двигаться в одном ритме, это сводило с ума еще больше, мне казалось, что еще минута, и я потеряю сознание. Я немного страшился того, что еще Джирайя захочет сделать с нами, хотя, похоже, мне становилось все равно. Наруто вскрикивал теперь уже каждый раз, когда я входил в него, он сам убыстрял темп, поднявшись на полностью прямых руках, он старался вжаться в меня всем телом. Я умудрялся еще покрывать его спину быстрыми поцелуями, успокаивая, как бы умоляя потерпеть еще, но уже чувствовал, что и сам не выдержу больше. Сзади слышались стоны и вздохи. Я извернулся, как мог и через плечо посмотрел на Джирайю. Картина, открывшаяся мне, была эротична настолько же, насколько и бесстыдна: сенин стоял на коленях позади меня, одной рукой ублажая мой зад, а другой неистово охаживая свой внушительный член. Он запрокинул голову, закрыв глаза и приоткрыв рот, на лице его было написано неземное блаженство. Этого моя психика уже не смогла перенести – уткнувшись лбом в поясницу Наруто, я сделал несколько наиболее резких толчков и кончил с громким криком. Почти оглохнув от оргазма, я услышал высокий звонкий вскрик Наруто и почти сразу громогласный рык Джирайи из-за спины. Мой зад обожгло болью, когда он резко убрал пальцы, на меня вдруг навалилась такая слабость, что хватило сил только на то, чтобы выйти из своего партнера и упасть на бок рядом с ним.
Первая мысль, пришедшая мне в голову через несколько минут была: «Это было….сногсшибательно!» Мне совершенно не хотелось думать о том, что я сейчас занимался сексом с двумя мужчинами и мне это понравилось в 5 раз больше, чем весь предыдущий сексуальный опыт, о том, как мы все будем теперь смотреть друг другу в глаза и даже о том – не стоит ли уносить отсюда ноги, пока Джирайе не пришла в голову еще какая-нибудь идея. «Я обязательно об этом подумаю…потом. Лучше завтра» - решил я. Рядом послышался шепот и тихий смех. Я распахнул глаза: Джирайя нежно целовал смущенного, но улыбающегося Наруто и что-то шептал ему на ухо, затем легко поднял на руки и вынес из комнаты. Вздохнув, я с усилием поднялся, и стал приводить себя в порядок. Все тело гудело, ноги дрожали, задница побаливала, но против всякой логики – это были приятные ощущения – они напоминали о том наслаждении, которое я испытал несколько минут назад.
Я был уже полностью одет, когда появился Джирайя: он улыбался, как ни в чем не бывало, в руках у него была новенькая книжка в блестящем переплете. Подойдя ко мне, сенин пожал мне руку, словно мы были на приеме у Пятой и непринужденно произнес:
- Вот обещанная книга. С рисунком можешь не торопиться, принесешь, когда будет окончательно готов. Я уверен, что мне понравится, поэтому отдаю книгу, так сказать, авансом.
Я чувствовал себя так, словно он надавал мне пощечин. Я сам не мог понять – почему меня так злит его деланное безразличие? Почему я ощущаю себя…использованным??
«И это все?? Ты только что заставил меня трахнуть своего парня и практически трахнул меня сам – и ты рассуждаешь о книгах??» - я совершенно реально собрался запустить этой новенькой книжкой в голову нахала, разорвать рисунок и уйти, хлопнув дверью. Но видимо мои чувства отражались на лице слишком явно - глаза Джирайи потеплели, его руки вдруг переместились на мои плечи, он наклонился и нежно поцеловал меня прямо в губы. Весь мой гнев растворился в этом поцелуе, я закрыл глаза, подумав про себя: «Я идиот..»
Джирайя отпустил меня и уже другим голосом – низким и мягким проговорил:
- Ты доставил нам сегодня большую радость – мне и Наруто. Он сильно смущен, но ему было очень хорошо. Да и тебе понравилось, не отрицай. Я не предлагаю ничего серьезного, но знай – мы всегда будем рады видеть тебя в нашем доме. Теперь ты наш друг семьи, если не возражаешь..
Пошатываясь, я подошел к своему дому. Уже стемнело, и я долго чертыхался, пока смог попасть ключом в замочную скважину. Войдя в дом, я зажег только ночник и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Немного полежав просто глядя в потолок, я достал рисунок. Вглядываясь в неясные очертания соблазнительного юноши на белоснежном листе, я не смог сдержать улыбку:
- Друг семьи?

@темы: слеш/яой, трио, Naruto, NC-17

---

[Youku Toshiku]

Название - "Только массаж"
Автор - Youku_Toshiku
Бета - конкретно этот - не бечен
Фэндом - Наруто
Пейринг - Итачи/Саске
Жанр - яой
Рейтинг - NC-17
Дисклеймер - от прав отказываюсь
Предупреждение: инцест!! ООС, "секс ради секса"
Саммари - Итачи и Саске живые и невредимые живут в Конохе...вместе и являются любовниками.

Звук открывающейся двери заставил Итачи оторваться от чтения. Он поднял глаза над книгой и с легкой улыбкой наблюдал как в комнату, пошатываясь, ввалился его любимый младший брат. Саске был растрепан, запылен, помят и – невозможно сексуален… Итачи захотелось отбросить книгу и тут же повалить любимого на их большую кровать, к которой тот как раз направился, но он вовремя вспомнил: сегодня нельзя. Да, они перестарались той ночью 4 дня назад, и Саске с трудом потом мог ходить, и он – Итачи – клятвенно пообещал неделю к нему не прикасаться…ну разве что нежно…или хотя бы чем-то намного меньшим в диаметре…. Пальцем, например… Итачи почувствовал как возбуждается все сильнее и чертыхнулся про себя. «Нельзя!» Он постарался говорить как можно более непринужденно, но первый же звук получился намного более хриплым, чем ему хотелось. Он прочистил горло и ласково спросил:
- Тяжелая тренировка?
Саске уже сбросил на пол все снаряжение, с которым ходил тренироваться перед ответственной миссией и со стоном *Итачи вжался в кресло и мысленно поблагодарил богов, что так удачно положил раскрытую книгу…* опустился на кровать.
- Какаши-сенсей…. Еще и Наруто этот… как озверели.. чёрт.. я совершенно без сил.
Последние слова Саске произнес таким жалобным тоном, что Итачи аж подбросило на его кресле. Стиснув зубы и пытаясь казаться максимально заботливым, он сочувственно посоветовал:
- Может, сходишь в душ? Я бы тебя отнес *с надеждой в голосе*, но…
- Да, я схожу – Саске поспешил подняться, морщась от боли – я сам схожу, спасибо.
Итачи, конечно, был бесстрастным нукенином, но вздох разочарование сдержать не смог. Саске, шатаясь, побрел в ванную комнату, оттуда послышались звуки льющейся воды. Итачи глубоко подышал несколько раз, вспомнил некоторые приемы усиленной концентрации, и когда ему показалось, что он успокоился, снова взял книгу. Минут через 5 «чтения» одного и того же предложения он понял, что мысли его не здесь…. Они в душе…где его нежный маленький брат стоит сейчас совершенно обнаженный, по белоснежной коже стекают струи воды…по плечам, вниз по спине, огибают маленькие крепкие ягодицы и завершают их изгиб, превращаясь в мини-поток, который падает прямо в соблазнительную щель… «Пфф… Что же это такое!! Надо прекращать читать эти пошлые романы Извращенского Отшельника!» Итачи брезгливо отбросил книгу в угол, сполз с кресла на пол, скрестил ноги и начал медитировать. К моменту выхода брата из душа он успокоился настолько, что смог встретить его действительно сочувствующим и нежным взглядом. Саске недоверчиво посмотрел на своего нии-сана, но увидев его гармоничное состояние, расслабился.
- Ты был прав, мне стало значительно легче. Но мышцы болят так, словно я таскал бревна. Этот чертов Наруто! Конечно, в нем сидит девятихвостый демон, которому некуда девать энергию, и к тому же, у него нет старшего брата, который…
Саске понял, что нарывается. Итачи смотрел на него, слегка изогнув одну бровь и улыбаясь так нежно, что у младшего Учихи задрожали колени. «Сейчас бы…но нельзя. Страшновато после той ночи…» При воспоминании о «той» ночи колени просто подкосились, и Саске рухнул на кровать. Итачи тут же вскочил на ноги и с неподдельным участием и тревогой спросил, подсаживаясь на кровать к брату:
- Эй, братец, да ты вообще цел? Может они тебе сломали что-нибудь? Нет? Где болит? Спина? Так. Давай-ка ложись на живот. Просто ложись, ноги выпрями… Да не смотри на меня с таким подозрением, ками-сама, а то я опять пообещаю, что больше НИКОГДА к тебе не прикоснусь!
Итачи надулся. Он не хотел его насиловать тогда, они оба увлеклись, Саске был не против вплоть до.. третьего раза, а потом, извините, Итачи просто не смог остановиться. Да, и - как он потом жалел своего глупого отото - тому тоже понравилось и даже очень. Так что нечего теперь заставлять его чувствовать себя насильником! Саске вздохнул и с обреченным видом вытянулся на кровати. После душа он одел только старые «домашние» джинсы, оставив спину обнаженной, высыхать от мокрых капель, еще стекающих с волос.
- Ты обещал… неделя! – напомнил он на всякий случай.
Он любил своего брата. И любил то безумие, до которого они доходили иногда. Итачи был неистощим на выдумки, в доме было полно каких-то штуковин, каждая ночь любви доставляла Саске новые ощущения. Но последний раз… Стараясь не вспоминать то, как он потерял контроль в конце, превратившись в один сплошной крик боли и нечеловеческого наслаждения….и особенно про то, как болело все внутри на следующее утро….Саске снова посмотрел на брата – копируя его вопросительный взгляд.
- Всего лишь массаж! – Итачи сделал свой самый невинный взгляд и предупреждающе поднял обе руки – Расслабляющий массаж – только спина, клянусь, что больше ничего не имею в виду! *«если ты не захочешь, мой маленький» - мысленно прибавил он*
Саске не мог противостоять своему аники – никогда не мог. Его взгляды, голос, прикосновения…превращали Саске просто в раба, готового делать самые извращенные вещи…хоть он и ломался до последнего…но сам процесс упрашивания *а иногда и почти насилия в результате* был уж очень хорош. Он кивнул, устроился поудобнее на подушке, положив под нее согнутые руки и закрыл глаза.
Итачи глубоко вздохнул, прикрыв глаза, проговорил про себя несколько раз «Только массаж!», достал из тумбочки банку массажного крема, закатал рукава черной водолазки и – все же задержав дыхание – аккуратно опустился на своего брата, оседлав его ягодицы. Саске слегка напрягся, но почувствовав, что брат бездействует, расслабился снова. Итачи выдохнул. Он ласкал взглядом спину своего любимого, пытаясь сосредоточить всю свою энергию в кончиках пальцах рук, затем почти невесомо прикоснулся к плечам Саске. У обоих тут же тело покрылось мурашками, легкая – пока – истома разлилась по спинам. Оба ничем не выдали своего возбуждения и Итачи начал легкие круговые поглаживания плеч и шеи любимого. Только кончиками пальцев, по кругу от середины к краям, постепенно увеличивая радиус, почти без нажима – действительно, только расслабляющие движения. Саске позволил себе обо всем забыть, не думать ни о каких посторонних вещах и расслабился максимально, как только мог. Он уже подумывал задремать, как почувствовал, что движения брата немного изменились. Теперь круги стали медленнее и чуть с большим нажимом, они начинались кончиками пальцев и заканчивались всей ладонью, а затем обратно. Траектория теперь захватывала и нижнюю часть шеи, и выпуклые бугры самих плеч и основание рук. Спускаясь вниз, тонкие пальцы невзначай пробегали по впадинам подмышек, каждый раз заставляя Саске невольно сжимать ягодицы, чтобы не захихикать от щекотки и не прижать руки к бокам. Он решил во что бы то не стало казаться расслабленным, а лучше даже спящим, чтобы не спровоцировать своего ненасытного брата-любовника. Видел бы он сейчас Итачи! Прекрасно понимая, какие ощущения должен испытывать его любимый братик от этих «случайных» прикосновений, чувствуя, как ритмично сжимаются ягодицы Саске под его бедрами, Итачи жмурился, как заправский кот, играющий с глупой мышкой – от удовольствия и предвкушения… Очень хищный кот… Но пугать «мышку» прежде времени не следовало, и Итачи переместил руки к позвоночнику. Он продолжал «только массаж», довольно ласково поглаживая спину брата сверху вниз и обратно вдоль позвоночника, не касаясь выступающей цепочки косточек, пока не почувствовал, что Саске снова полностью расслабился и задышал ровнее. Движения сразу же изменились: немного нажимая ладонями, Итачи вел руки от шеи к пояснице, почти их соединив, проводя большими пальцами прямо по позвоночнику, затем разводил руки по пояснице в стороны и, почти обнимая брата за бока, поднимался наверх, пересчитывая пальцами ребра, до самых подмышек и дальше – по плечам – снова к шее. Медленно… как пытка… Эти руки – такие нежные, почти невесомые, почти «безразличные» - заставляли Саске подтягивать живот при движениях вниз, и вцепляться в простынь под подушкой, чтобы не выгнуться навстречу им – при движениях вверх. По телу пробегали мурашки, как от прохладного ветерка, сердце билось быстрее, когда легкие касания достигали подмышек, становилось жарко. Итачи видел, как Саске старается лежать неподвижно, но уже не расслабленно, как напрягаются мышцы на руках и приподнимается грудная клетка в такт движениям рук. «Поиграем!» - мысленно поощрил себя старший Учиха, и пытка стала более изощренной.
Указательные пальцы обеих рук, надавливая, пересчитывают позвонки…медленно, скатываясь с одного и взбираясь на следующий, слегка царапая фиолетовым ногтем, чем ниже – тем больше поджимает мышцы Саске, который уже не может не представлять, что это не пальцы, а прохладный и влажный язык. Поясница…1, 2, 3, 4, 5…. Ниже?? Край джинсов не пускает и под него – насколько возможно - проскальзывают большие пальцы, вызывая волну нетерпения и желания. Обратно быстро, с сильным нажимом, Итачи проводит пальцами до самой шеи, непроизвольно приподнимаясь над телом своего брата и – зарывшись в волосы Саске на затылке – резко садится обратно. Громкий выдох *но еще не стон* и руки, судорожно сжавшие подушку – это одобрение. Итачи проделывает всю комбинацию на позвоночнике еще раз 10, но уже без пауз, наблюдая, как брат теряет контроль: он уже отвернул голову прямо, зарывшись лицом в подушку, послушно прогибается в пояснице и подставляет шею. Судорожные вдохи и выдохи Саске сводят Итачи с ума, но он не позволяет себе большего – в этом тоже необыкновенная прелесть любовной игры – сдерживать себя на грани с безумием – это значит сорваться потом в такую животную страсть, от которой взорвется весь мир вокруг.
Дыхание обоих участилось, и Итачи решает сделать паузу. Он оставляет руки на лопатках брата и замирает неподвижно: кончики пальцев слегка подрагивают, от спины Саске словно исходят невидимые волны жара. Несколько минут оба находятся без движения. Итачи расслабил бедра *которые, оказывается, сжимали ноги Саске *, снова уселся на ягодицы брата, отметил про себя, какими они стали напряженными и твердыми. Он опустил глаза вниз и нахмурился - мда, напряженным и твердым стало еще кое что. И оно так просто не расслабится. Тем временем Саске приходил в себя. Живот был сведен столь знакомой сладкой судорогой, напряженный член давил в тесных джинсах, руки пульсировали от перенапрягшихся мышц, дыхание выровнялось далеко не сразу. «Я так и знал..» – подумал младший Учиха со смесью обиды, обреченности и предвкушения. И последнее, похоже, было сильнее предыдущих чувств. Саске постепенно расслаблял мышцы, но надеяться на возможность заснуть было уже глупо. Он слишком хорошо знал своего брата – и эта неподвижность его могла означать только одно: Итачи только начал большую и длинную игру. Он всегда выигрывает и получает все. Саске всегда жертва, но этот страх, и это поражение, и наказание за слишком сильное сопротивление… Он почувствовал, что возбуждается снова.
Словно увидев перемену в мыслях своего брата, Итачи возобновил движения. Он нежно поглаживал его лопатки, но теперь даже легкие прикосновения вызывали в Саске ответную реакцию. Плюнув на попытки остаться неподвижным, Саске поводил плечами, двигаясь лопатками навстречу рукам брата, думая уже только о том, чтобы не стонать.
Итачи усмехнулся. Движения стали настойчивее, в ход пошли ногти. Это была любимая забава старшего Учихи, доводившая младшего до экстаза и «позорного» «самопроизвольного» оргазма: легко скользя ногтями по поверхности кожи *обычно, ягодиц*, Итачи собирал пальцы в щепотку и разводил от центра, выпрямляя. Эти «царапания» сводили Саске с ума и он себя в такие моменты просто ненавидел. Сейчас он быстрее задвигал лопатками, пытаясь притупить ощущения, и чуть не до крови закусил губу. Итачи снова усмехнулся и опустил руки ниже, на поясницу.
Здесь требовались другие «техники».
Большие ладони Итачи почти полностью покрыли поясницу худенького младшего Учихи, ритмично сжимая и разжимая его бока, а большие пальцы с силой потирали самую середину, то и дело опускаясь под край джинсов. Итачи и сам не заметил, как начал плавно двигаться на ягодицах младшего брата в такт своим рукам. Через несколько минут этой сладкой пытки не выдержал старший. Он стащил с себя водолазку, отбросил ее в сторону, наклонился над Саске, прижавшись грудью к одной стороне его спины, опираясь на согнутую руку, и почти безошибочно найдя пульсирующую жилку на шее брата, впился в нее губами.
Саске издал полу-выдох полу-стон, сопротивляться этому было невозможно. Итачи лизал, покусывал чувствительное место на шее младшего Учихи, одной рукой гладил дрожащее от желания тело под собой, пальцами пробегал по ребрам, ласкал подмышку, спускался рукой к животу и возвращался на поясницу, проводя рукой под джинсами – все дальше и ниже. Наконец он не выдержал, просунул руку под джинсы брата как мог глубже и стал гладить и сжимать его ягодицы. Саске уже не замечал что стонет – глухо в подушку, это было похоже на жалобные всхлипывания – словно он собирается заплакать. Сейчас для него ничего не существовало на свете кроме этого языка и этой сильной требовательной руки. И ему хотелось большего. Низ живота уже ныл не на шутку, член тоже болел от трения о джинсы и кровать – под весом брата - все тело плавилось в жаркой истоме, выкручивались суставы, сводило мышцы. Рука Итачи по очереди сжимала и царапала его ягодицы сквозь трусы, и Саске уже готов был сам умолять, чтобы хотя бы один палец…хоть на одну фалангу проник в него.
Итачи закрыл глаза и попытался сосредоточиться на шее Саске. Черта с два! Эти маленькие, почти детские ягодицы всегда сводили его с ума и приводили к озверению. Он почти не понимал уже, что не целует, а кусает тонкую шею брата, что не ласкает, а насилует нежные округлости.
- По…пожалуйста…...
Что? Он не ослышался? Итачи замер, тяжело дыша. Он просит? Постепенно отвлекаясь от собственных ощущений, Итачи увидел, насколько возбужден его брат – Саске трясло как в лихорадке, он хрипло, со всхлипами дышал. Итачи неуверенно пошевелил вспотевшей рукой в джинсах брата и Саске, уже не в силах умолять просто раздвинул ноги. Итачи шумно втянул воздух и выдохнул сквозь стиснутые зубы. Сейчас надо успокоиться. Иначе все будет слишком быстро, слишком грубо и потом останется разочарование, боль и вина. Он осторожно стал доставать руку из джинсов и Саске издал протестующий писк. Итачи усмехнулся, поддел пальцем резинку трусов и наконец-то почувствовал на ощупь бархатную кожу ягодиц. Голова закружилась, Саске жалобно застонал и развел ноги еще шире, согнув одну в колене.

- Сейчас, сейчас, маленький….. – шептал Итачи, быстро целуя плечи брата.

Торопливо сжал одну ягодицу, другую, но нетерпение Саске, казалось, захлестывало и его. Задержал дыхание, мысленно выругался, что забыл смазать пальцы, или хотя бы облизать – но уже не было сил оттягивать. И вот – наконец-то – палец нащупал заветную дырочку. Она была горячей и от прикосновения сначала сжалась, а потом раскрылась на встречу, приглашая. Но теперь уже Итачи не торопился. Как довести брата до безумия он знал в совершенстве. Саске просил его? Саске будет умолять!...
Саске лежал, закусив зубами подушку, и понимал, что постепенно теряет не только страх и стыд, но и человеческий облик вообще. Желание, желание, желание……. Боль от того, что оно не удовлетворяется, физическое предвкушение того что теперь уже будет неизбежно. «Пожалуйста, пожалуйста, прошу, Итачи, пожалуйста!!...» - в голове только это, хочется заплакать, как ребенок. Не выдержал, сказал, брат его потом еще изведет насмешками, но сейчас наплевать – лишь бы он сделал это.
Когда влажная рука Итачи накрыла ягодицы, Саске показалось, что он потеряет сознание от облегчения, но он хотел большего, намного большего, его тело кричало, просило проникновения. И вот, наконец – в самую горячую сейчас точку его тела уперся прохладный палец. Саске дернулся, как от удара, непроизвольно сжал мышцы, но тут же расслабил, словно приглашая внутрь. Казалось, его тело уже действовало само – без всякой связи с разумом. «Ну же, ну же, ну!!» - хотелось кричать, сделать что-нибудь, чтобы получить желаемое. Но это же Итачи – разве он может просто трахнуть, даже когда сам еле сдерживается? Нет, это слишком «не по-учиховски»! Саске приготовился к медленной смерти….
Палец какое-то время был неподвижен, затем начал медленно давить, не проникать, а просто надавливать на отверстие в теле брата. Итачи не обращал внимание на то, как раскрывался вход, как приподнимался живот Саске, как тот старался сам насадить себя на его палец. Он надавливал и отпускал, слегка поглаживал и ласкал вокруг. Саске всхлипывал, мотал головой, двигался ягодицами на встречу. Наконец Итачи надавил сильнее и ввел в тело брата только самый кончик пальца. Саске застонал, замер, но Итачи никуда не торопился. Когда он так играл со своим младшим братом, его собственное возбуждение как бы отходило на второй план. К тому же он знал все потайные точки наслаждения в теле своего отото – как снаружи, так и внутри.
Саске чувствовал, как пересохло в горле, как все плывет перед глазами и горит внутри. Он хотел уже так многого, он хотел того неистовства и почти грубости, которыми Итачи доводил его обычно до полной потери контроля. Но вместо этого он почувствовал только кончик пальца в самом кольце мышц. Итачи не стал проталкивать палец дальше, он потирал, ласкал, массировал круговыми движениями самый вход в тело брата, прекрасно зная, какое это у него чувствительное место. Саске прикрыл глаза и снова вцепился зубами в подушку, чтобы хоть как-то сдержать стоны и всхлипы, он горел как в лихорадке, ему казалось, что на каждое движение пальца брата его тело отзывается горячими болезненными волнами.
Почувствовав, что напряжение Саске нарастает, Итаче сжалился. Он осторожно ввел в анус брата кончик второго пальца и почти без паузы резко протолкнул оба пальца во внутрь. Вскрик, голова Саске взметнулась наверх, чуть не врезавшись в висок Итачи, затем снова упала на подушку. Итачи почувствовал угрызение совести, хоть внутри у Саске и было уже довольно влажно, и пальцы вошли без особого труда, но вспомнив, что было не так давно… Итачи наклонился к брату, стал покрывать легкими успокаивающими поцелуями его шею, плечи, спину. Постепенно он добавил движение внутри, медленно только внутрь и наружу, затем расширяя пальцы, раскрывая, растягивая тесный проход. Саске снова задышал прерывисто и шумно, его тело прогибалось, ягодицы двигались в такт с рукой брата, он старался еще шире развести ноги, расслабить мышцы. Итачи чувствовал, как снова возвращается животное неконтролируемое разумом желание.
Он теснее прижался к спине брата, подсунул под его подушку свободную руку, которую Саске тут же схватил, сжав до боли, только усилив возбуждение аники. Движения внутри становились быстрее, резче, Итачи терся о бедро Саске, кусал его в шею, оба хрипло стонали, не в силах сдержаться.
Все! Невозможно больше! Больно, это уже не игра! И кончить в штаны тоже не радость! Итачи резко вынул пальцы, а затем и руку из джинсов брата, вызвав у него жалобный вскрик. Не давая ему подняться, обернуться посмотреть, что происходит, старший Учиха перевернул брата на спину и начал резко, грубо раздевать его. Он задевал болезненно возбужденный член Саске, пытаясь расстегнуть пуговицы на джинсах, Саске охал и морщился, наконец, оттолкнул руки брата и принялся раздеваться сам. Итачи коротко кивнул и занялся своими брюками. Ни одного слова, ни одного взгляда в глаза – сейчас не до диалогов.
Сбросив все предметы одежды с кровати на пол, Итачи без единой ласки снова перевернул брата на живот. Раздвинул ему ноги, сел на корточки между ними. Процесс раздевания немного охладил голову, и сейчас можно было еще совсем чуть-чуть…. Итачи положил обе руки на ягодицы Саске. Немного жестоко ухмыляясь, он некоторое время поглаживал их, сдавливал, широко разводил и сводил с силой вместе, наблюдая, как младший брат дрожит всем телом от предвкушения и некоторого страха. Затем старший брат взял банку с кремом, зачерпнул чуть ли не треть, намазал на свой член, остатки смазал на вход в тело младшего.
В очередной раз разведя покрасневшие уже ягодицы Саске очень широко, Итачи приставил к анусу брата большие пальцы рук и начал потирать его снизу-вверх, надавливая и почти проскальзывая вовнутрь. Его дыхание участилось, в глазах помутилось, он видел, как Саске изогнулся, приподнявшись на руках, откинув голову назад, как он вскрикивает, хрипло дышит открытым ртом.
- Итачи!! Прошу! - почти со слезами в голосе кричит младший Учиха.
Старший, сам с трудом контролируя себя, находит силы прохрипеть:
- Что? Что просишь?
Саске уронил голову на руки, его бьет крупная дрожь, он стонет глухо в подушку:
- Возьми…меня…
Итачи уже не замечает, как его пальцы резко ритмично толкаются внутрь, насилуют анус Саске..
- Громче!
Саске сдается. Он приподнимает живот, широко разводит ноги, поворачивает голову и выкрикивает:
- Возьми меня, Итачи!!!
И Итачи срывается. Он резко приподнимает одной рукой таз брата, почти поставив его на колени, второй рукой берет свой уже болезненно набухший член и приставляет головку к пульсирующему отверстию. Резкий толчок, крик Саске, Итачи опускает брата обратно на кровать, почти ложится на него, торопливо целует в шею, шепчет сдавленно «Прости…прости..» Он будет его потом утешать, держать дрожащего на руках, гладить по голове, шептать ласковые глупости…Потом, все это будет потом…потом.
У Саске помутилось в голове от боли, все таки у брата довольно большой член, тем более для такого узкого места.. Младший Учиха бессильно упал на кровать, стиснув зубы и стараясь удержать слезы, он знал, что эта боль скоро пройдет и уступит место наслаждению – такому, от которого он сойдет с ума и которого будет просить еще и еще.
Итачи осторожно начал двигаться, с каждым толчком продвигаясь все глубже. Саске заворочался, снова приподнялся на локтях, но уже не кричал, а только стонал в такт движениям брата. Толчки становились настойчивее, стоны перешли в крики, Итачи снова встал на колени и подтянул брата ближе к своему животу.
Саске упирался лбом в горячую подушку, руки цеплялись за простынь, словно она была каким-то спасением от этого безумия. При каждом толчке бедер брата Саске чувствовал, как Итачи заполняет его, внутри было горячо, даже слишком, болезненно горячо, хотелось освобождения и в то же время еще большей наполненности. Первая резкая боль прошла, и сейчас она стала тягуче изматывающей, немного ныл низ живота, пульсировал перевозбужденный член, и внутри все горело. Но все это перекрывали волны экстаза, они накатывали на Саске, заставляя дрожать и выгибаться его тело, губы пересыхать, а самого его уже не то стонать, не то кричать, мечтая только чтобы это не заканчивалось.
Итачи плыл в сладком тумане, ничего сейчас не существовало вокруг – только эта жаркая одуряющая истома и горячее хрупкое тело в его руках. Он уже не думал о брате, об осторожности, об удобстве позы. Он стоял на коленях, расставив ноги для устойчивости, подтянув Саске к своему животу так, что тот почти оказался на воздухе. Длины ног Саске не хватало, чтобы опереться коленями о кровать, ноги были все еще разведены очень широко, для того чтобы упереться руками не было никаких сил. Эта беспомощная и неудобная для младшего поза очень устраивала старшего брата. Полный контроль. И Итачи с наслаждением врубался в это податливое тело, резко, каждый раз уже до конца, ударяясь низом живота о ягодицы брата. Через несколько минут у него затекли ноги, это отвлекало и требовало сменить позу. Не выходя из Саске, Итачи положил его на кровать на бок и сам оказался лежащим так же на боку сзади. Дело пошло быстрее.
Саске идеально вписывался во все изгибы тела Итачи, они касались друг друга каждым миллиметром, двигаясь в одном ритме. Итачи опирался на согнутую руку над головой брата, и Саске вцепился в нее мертвой хваткой. Итачи это нравилось, он чуть хищно улыбался и входил в тело брата с большей резкостью, почти выходя из него каждый раз и снова врезаясь, как будто хотел протаранить его насквозь.
Саске уже ничего не видел – перед глазами все плыло так, что их страшно было открывать, в ушах стоял звон, гул от ударов собственного сердца. Кроме этого Саске слышал лишь звонкие хлопки сзади – когда Итачи ударялся об его зад, и свои вскрики и стоны – где-то далеко, со стороны. Саске вцепился в руку брата – это была единственная материальная вещь для него – все остальное вышло далеко за пределы разума и реальности. То, что он чувствовал, не поддавалось никаким описаниям. Все тело горело в огне, оставаться неподвижным было просто не возможно – хотелось извиваться, кататься по кровати, чтобы избавиться от этой муки, но – до смерти не хотелось, чтобы она прекращалась. Внутри было не менее жарко, и очень четкое ощущение члена брата, который, казалось, разрывает Саске изнутри, заставляло стонать, вскрикивать, кусать до крови губы. Каждый раз когда Итачи высовывал член почти до конца, Саске – зная что сейчас будет резкий жаркий толчок, ощущал панику и интуитивно хотел сжаться, убежать, отдвинуться…. Но он также понимал, что это невозможно, и вторжение в него неизбежно и эта жгучая боль вызовет в нем такое наслаждение, от которого помутнеет разум… И Саске против всякой логики прогибался еще больше, раскрывался, придвигался ближе…
Итачи безумно нравилось смотреть на Саске, когда он становился таким: одновременно боящимся и похотливым, как он выгибался под немыслимым углом, почти ломаясь в пояснице, запрокидывал назад голову с закрытыми глазами, дышал и стонал открытым ртом, а на лице сменялись выражения страха, боли, блаженства, желания… Это возбуждало Итачи едва ли не больше самого физиологического процесса – поэтому он часто заставлял Саске забавляться с разными предметами, оставаясь лишь наблюдателем….
Сейчас Итачи двигался – жестко, резко, но не быстро, поддерживая Саске одной рукой за живот. Его возбуждение было не меньшим, но он умел его контролировать. Почувствовав скорую развязку, Итачи заставил себя остановиться. Это было бы слишком просто и не интересно. Восстановив дыхание, увидев, что брат приходит в себя и начинает извиваться и всхлипывать, прося ласки, Итачи снова поменял позу: перекинув ногу Саске у себя над головой, Итачи сел на колени, положив Саске спиной себе на бедра. Член Итачи по-прежнему был глубоко в теле брата, а его ноги он согнул и развел широко в сторону, оставив почти на весу.
Думая, что Итачи продолжит движения внутри него, Саске подхватил свои ноги за колени и подтянул к груди. Но Итачи, усмехнувшись и оставаясь совершенно неподвижным, вдруг обхватил член Саске своей рукой.
Почувствовав прохладную руку на своем горячем перевозбужденном члене, Саске вскрикнул и выгнулся чуть не на мостик. Итачи начал неторопливо двигать рукой по члену Саске, с удовольствием наблюдая, как брат встал чуть ли не на голову, открыл рот и стонет уже не переставая, как его пальцы, вцепившиеся в колени, судорожно побелели, а живот дрожит и поджимается от невыносимого наслаждения. Итачи почувствовал, как мышцы в анусе Саске начали ритмично сжимать его член, поняв, что брат сейчас кончит, он ускорил движения рукой, слегка сжав ее.
Саске несло куда-то с бешеной скоростью, уши закладывало, сердце поднималось к горлу, и он кричал, не в силах остановиться, понимая, что его сейчас разобьет – как разбивает волны о скалы – на мелкие капли… Наконец эта скорость стала невыносимой, пытаясь противопоставить что-то этому безумию, Саске вонзил ногти себе в голени и – кончил.
Его оглушила слабость, сердце еще стучало в ушах до боли, подступила легкая тошнота, и из глаз выкатилось несколько слезинок.
Итачи сидел все в том же положении, с улыбкой наблюдая за братом и вытирая руку и живот Саске уголком простыни. Когда Саске немного отдышался, Итачи взял его ноги и положил их себе на плечи. Поглаживая их по наружной стороне, Итачи наклонил голову и спросил, как ни в чем не бывало:
- Ну что, отдохнул?
И тут только Саске осознал, что ничего еще не закончилось. Он слегка двинул бедрами и анус отозвался жжением. Саске застонал как мог жалобнее:
- О, боги, Итачи, я…. Я без сил, я не смогу больше пошевелиться! Черт, Итачи, ты убить меня хочешь?
В ответ Итачи приподнял брата за ягодицы и вжался в него до предела.
- Так значит, ты без сил? И не сможешь двигаться? Как интересно!..
В голове Саске все помутилось, он не мог пошевелить ни руками, ни ногами, лежал безвольной расслабленной куклой в руках брата, но уже чувствовал как внизу живота и поясницы становилось горячо.
Итачи не стал больше ждать, он выпрямился, оставаясь на коленях, удерживая Саске за ягодицы, почти подняв его на воздух, и начал ритмичные и сильные движения внутри брата.
Теперь Саске лежал только на плечах, все остальное тело было в воздухе – в полной власти брата. Движения внутри быстро вернули возбуждение, а слабость только подстегивала его. Саске вцепился руками во влажную простынь и, мотая головой, полностью отдался ощущениям. Снова этот жар, снова тело покрылось каплями пота, а в голове не осталось ничего кроме стучащего пульса.
Итачи наконец сосредоточился только на своих ощущениях. Он закрыл глаза, приоткрыл рот, из которого вырывалось хриплое резкое дыхание, и двигался, двигался… Вперед, назад, войти до предела и выйти так, чтобы почувствовать вокруг головки сжимающееся кольцо мышц… Вперед, назад, вперед… Итачи чувствовал равномерную истому во всем теле, мышцы ног свело сладкой судорогой, сердце готово было выскочить из груди. Но эти ощущения были настолько приятными, что не хотелось, чтобы они заканчивались. Так сладко было чувствовать в руках нежные ягодицы брата, Итачи безжалостно сминал их, представляя маленькие синячки, которые появятся завтра, ноги Саске подрагивали на плечах Итачи, все тело отото дрожало в его руках. Итачи слышал, как Саске вскрикивает и стонет, почти плачет, как он жалобно произносит его имя, сам того не замечая…
Возбуждение становилось невыносимым, болезненным, Итачи закусил губу, обхватил руками бедра Саске у основания и ускорил темп движений.
Саске вскрикивал, стонал, бормотал имя брата, он чувствовал, что сейчас расплачется в голос – настолько сильным было наслаждение. Он вцепился одной рукой в свои волосы, второй упирался в кровать, пытаясь облегчить шее утомительную позу, но все равно, сильные движения брата вбивали его головой в кровать так, что временами Саске становилось страшно за свою спину. Итачи ускорился и Саске почувствовал, что приближается оргазм. Он приподнялся на локтях, запрокинул голову и закричал.
Этот крик свел Итачи с ума - он, почти зарычав в ответ, повалился на Саске, сминая его, вжимая в мокрую кровать, и двумя резкими движениями довел дело до конца.
Саске не успел толком понять, что произошло, когда тяжелое тело брата придавило его к кровати, внутри стало обжигающе горячо и влажно – и Саске сам с протяжным стоном кончил, вонзив ногти в плечи Итачи.

Стук в висках…. Горячо… жарко…. Ноют мышцы, звенит в ушах… Неожиданно разгоряченное тело покрылось мурашками от прохладного воздуха – Саске, не открывая глаз, понял, что Итачи встал с него. Сил шевелиться не было, и Саске даже не стал открывать глаза. Усталость, опустошение и боль в натруженных мышцах – все это убаюкивало, уводило в сон. Почти засыпая, Саске почувствовал, как его обтирают влажным полотенцем, сильно, но нежно переворачивая, стараясь не причинить боль. Затем Саске укутали сухим и свежим одеялом, и Итачи лег рядом, прижавшись к брату. Неожиданно Саске вздрогнул: к его губам прикоснулись удивительно свежие, прохладные губы брата, в рот потекла тонкая струйка холодной воды. Саске благодарно пил, сглатывая воду, и чувствовал, как в нем поднимается нежность. Когда вода закончилась, Итачи просто нежно поцеловал брата и уложил его голову себе на плечо. Счастливо вздохнув и улыбнувшись, Саске полностью расслабился и заснул.

@темы: Итачи/Саске, слеш/яой, Naruto, NC-17

---

всё-таки решилась

[elfy]

Название: Кошачье лекарство
Автор:  elfy
Бета :  Imooto,  Yuki Yuki
Фендом: One Piece
Рейтинг: NC-17
Жанр: мини, яой, возможно ООС
Пейринг: Санджи\Зоро
Статус: закончен (2/2)
Дисклаймер: все персонажи принадлежат Оде
Описание: Как Чоппер скормил Зоро таблетки, которые дают способности кошки, и что из этого вышло...
Предупреждение: Действия происходят после Трилер Барка, но сильно его не косаются.
От автора: Долго думала выставлять или нет но если ЭТО хоть кому-нибудь понравится, выставлю еще что-нибудь

Часть 1

-Мяуууррр….
-Зоро, прости! Прости меня! Нет! Не надо, я больше не буду! - звонкий смеющийся голос Луффи разносился по всему Санни.
Санджи тяжело вздохнул, опустил взгляд с окна на доску и продолжил нарезать капусту для супа. Да, это сумасшествие продолжалось уже полторы недели, а ведь всё так мирно начиналось….

…

-Злые вы! Вам что, тяжело? Ну пожалуйста! - Чоппер в сотый раз прошелся вдоль камбуза. Ему нужен был подопытный хомячок для испытания новой таблетки, сделанной по какому-то старинному рецепту.
-Ну что ты пристал, Чоппер? Иди вон Луффи накорми своим лекарством! - Санджи, не отрываясь от разделки мяса, кивнул в сторону капитана, увлеченно грызущего яблоки. Юный доктор выбрал самое удачное время для пытки своих товарищей: послеобеденный чай. Вся команда мирно восседала за деревянным столом, занимаясь каждый своим делом, и ела свежие печенья. Нами и Робин обсуждали что-то насчет курса, Усопп и Френки занимались какими-то непонятными приборами неизвестного назначения. Зоро дрых, Луффи ел всё, до чего мог дотянуться, Брук играл на скрипке, а Санджи делал заготовки к ужину.
-Это не лекарство! - в голосе Чоппера чувствовались некоторые оскорбленные нотки. - Это усилитель способностей! И я не могу дать Луффи эти таблетки, он только два дня назад съел другие, у них может быть резонанс, - закончил корабельный доктор нравоучительным тоном.- И, предугадывая твои последующие предложения, Брук тоже не может, он скелет (Йо-хо-хо-хо), Френки - киборг, Нами и Робин - девушки, я не стану подвергать их риску. Остаетесь только ты и Зоро.
-А Усопп?- Санджи вопросительно поднял бровь и перевел взгляд с Усоппа на Чоппера.
- Усопп? Санджи, не смеши меня! - Чоппер быстро взглянул на друга. – Усопп нужен мне как ассистент! - закончил свою, явно придуманную в спешке, мысль Чоппер.
- Ладно, хватит ныть, давай сюда свою таблетку! Только дай мне нормально поспать!- проворчал Зоро, вставая, и подходя к доктору.
- Ты точно согласен? Спасибо, Зоро! Я сейчас мигом сбегаю в лабораторию!- Чоппер с довольной улыбкой сорвался с места. Вся команда проводила его задумчивым взглядом.
- Ты правда будешь ее есть?- в голосе Нами послышались нотки беспокойства.…Нет, наверно, в самом деле послышались…- Зоро, после последней таблетки у Луффи болел живот!
- Нами - суан, не волнуйтесь, нашему твердолобому кустарнику ничего не грозит! Ну посидит денёк, не выходя из комнаты - думалки, так у нас же ещё есть! промолвил кок, наливая в кружку девушки еще горячего чая.
- Спасибо, Санджи-кун, - поблагодарила Нами.
- Нарываешься? - в голосе мечника появилась угроза.
- А что если да? - Санджи сверкнул глазами в сторону накама.
- Зоро, Зоро, я принес! - в камбуз ворвалось синеносое чудо. -Вот! – Чоппер торжественно протянул фехтовальщику круглую, разноцветно-едкую таблетку. Зоро взял её в руки и принялся рассматривать.
- И какие спсобности она должна мне дать?- мечник глянул на корабельного доктора.
- Нуу… Я точно не знаю... – олененок потупил взгляд и поспешно добавил: - Но, по идее, обострение слуха, ловкость, гибкость, способность видеть в темноте, ну и ещё много всего по мелочам.
- Я точно не умру после съедения? – Зоро скептично взглянул на Чоппера.
- Не должен! – серьезный тон и кивок.
- Ну, тогда ладно... – сказал Зоро, закидывая в рот конфету. – Сладко....
Морща нос, Зоро развернулся, поднял катаны с пола и вышел изкамбуза.
– Я сегодня ужинать не буду.
- Больно надо! - хмыкнул кок.

….

На следующее утро, Санджи, как обычно, встал раньше всех и отправился готовить завтрак. По пути он поприветствовал Брука, несущего вахту, занес ему молоко с остатками (теми, которые удалось спрятать от Луффи) печенья. Приблизительно через час ЭТО и началось...
- ЧООППЕЕР!!! - от рыка мечника затряслась посуда в камбузе.
«Этот придурок совсем охренел? Уже на детей орет! Да что он себе позволяет?!» - Санджи выключил конфорку, сполоснул руки и, закрыв камбуз на ключ, отправился в сторону мужской спальни с намереньем хорошенько настучать по чьей-то зеленой тыкве. Подходя к каютам, он услышал грохот, крик, мат и дикий ржач.
-Да что у вас тут, черт возьми, происходит?! – Санджи пинком открыл дверь, одновременно закуривая сигарету, да так и застыл… С отвисшей челюстью, незнамо как, чуть не выронив сигарету…а от чего выронить было! Его взору открылась преинтереснейшая картина: Чоппер трясся всем телом и прятался за не менее трясущегося Усоппа. Усопп, вытянул вперед руки в попытке защитить себя и Чоппера. Брук с Френки, сидели на полу в обнимочку и ржали во всю глотку. Луффи, с широченной улыбкой на лице, держался ногами за столб, руками обмотав Зоро в попытке удержать его. И, конечно же, виновник всего этого - мечник с двумя катанами в руках и одной в зубах, с жуткой мордой, и зелёными кошачьими ушами и хвостом!
Сначала кок не поверил своим глазам, и, выйдя из ступора, протёр их. Затем он отвернулся, закурил сигарету, облокотился на косяк и опять посмотрел в сторону комнаты, но ничего не изменилось. Тогда он напряг слух и постарался в этом море звуков разобрать, о чем там говорят...
- Зоро, я правда не знал! Ну прости! Я уверен, что это ненадолго, это пройдет! Честно-честно! – запинаясь сквозь слезы, вымолвил доктор.
- Пройдет? Пройдет?! Я хочу, чтобы это немедленно исчезло!- кричал мечник, пытаясь добраться до Чоппера.
- Зоро, успокойся, пожалуйста... Чоппер не виноват. – заикаясь, скулил Усопп.
- Не виноват?! Щас ты тоже будешь виноват, ассистент хренов!
- А по-моему тебе очень идет! – сказал Луффи, ещё шире улыбаясь.
- Тебя я вообще в капусту порежу, капитан хренов! – Зоро попытался выпутаться из «объятий» Луффи.
В спальню на шум заглянули девушки, осмотрелись. У Нами на секунду на лице промелькнуло удивление, потом оно сменилось пониманием, а дальше злорадством. Её взгляд так и говорил: «Я тебя предупреждала!». Они поздоровались с Санджи, тот поцеловал их ручки, и девушки ушли загорать. А потом кок снова прислушался... Содержание беседы не сильно изменилось - «Надоели!».
- А ну всем заткнуться! – Санджи повысил голос до такой степени, чтобы его было слышно через этот гам. Все, как ни странно, замолчали и посмотрели в его сторону.
– Завтрак стынет, так что давайте быстрее решайте этот вопрос!- кок обвел своих накама внимательным взглядом, задержал его на Зоро... Улыбка сама появилась на его лице. Санджи повернулся к Чопперу, тот икнул. – Чоппер, ты знаешь, почему так вышло и как это исправить?
- Нет, но догадываюсь, мне надо еще раз просмотреть формулу. Я не знаю, как исправить, но я найду способ, обещаю! – В глазах доктора зажглись огоньки.
-Отлично. – Санджи кивнул. Когда их доктор говорит так, он обязательно выполняет задуманное. – Чоппер, приступишь после завтрака, Усопп, поможешь ему, - канонир утвердительно кивнул. Кок перевел взгляд на Зоро.
– Ну что, голова-трава, успокоился? Если нет, то останешься без еды и будешь привязан цепями к мачте!
Получив в ответ злобный взгляд и утвердительный кивок, Санджи сказал: "Луффи, можешь его отпустить. А теперь марш все на кухню!"

....

Следующие два дня прошли довольно мирно. Чоппер с Усоппом искали ошибку, а когда нашли, доктор чуть всю шерсть у себя не выдрал. Оказывается растение, на котором строился весь рецепт, надо было выжать и процедить, а олененок просто размолол его в ступе, вот поэтому все и пошло наперекосяк. Когда он наконец успокоился, то принялся осматривать мечника, вновь и вновь перечитывая рецепт. На следующий день, он заявил:
- Мы с Усоппом выяснили причину нашего недоразумения и пришли к заключению, что можно приготовить противоядие. На это уйдет несколько дней, а до этого, Зоро, ты уж прости, походи так.Зоро кивнул в ответ и вышел. Чоппер, выждав пару секунд, продолжил:– Ребята, я не хочу пока ничего говорить Зоро, но боюсь дела плохи... Ему будет становиться хуже и хуже. Если мы не успеем вовремя приготовить противоядие, Зоро… Зоро... Может навсегда превратиться в кота!Чоппер сел на пол и разрыдался, бормоча себе под нос: "это я во всём виноват...". Нами с Усоппом кинулись его успокаивать. Робин старалась объяснить капитану-тормозу, почему их доктор плачет. Брук с Френки помрачнели и переглянулись между собой. А Санджи закурил, достал 2 бутылки сакэ из кладовки, взял немного закуски, и пошел к выходу из камбуза, по дороге захватив мечи этого неудачника. Нами проводила его взглядом, и в её глазах появился ужас понимания. Кок вышел из столовой, и бросил куда-то вниз и вправо от двери:
-Пошли, выпьем…
….

После ужина Нами собрала всех, кроме мечника и доктора.
- Надеюсь, все понимают, в каком положении сейчас Зоро?- она стрельнула взглядом в сторону Луффи. – Поэтому у меня к вам огромная просьба. Не надо его подкалывать! Санджи-кун, тебя это тоже касается! - в голосе Нами слышались нотки жалости и усталости.
- Обещаю, что я не буду начинать первым, моя драгоценная Нами-суан! – пропел блондин.

…..

В течение последующих дней вся команда Мугивар поняла, что доктор имел в виду под «ему будет становиться хуже». Глаза Зоро приобрели насыщенный изумрудный цвет и вертикальные зрачки, а ещё они светились в темноте, что было воспринято Луффи просто с восторгом! Клыки удлинились, а когти стали крепкими и острыми, и мечник повсюду их точил. Когда он начал точить их о мандарины Нами, она взвыла и попросила Френки сделать ему когтеточку… Но это не помогло. Зоро продолжал оставлять борозды от когтей на чём угодно, только не на ней. Решение придумал кок. Он взял у Чоппера немного валерьянки и смешал её с мятой, после чего пропитал когтеточку этим раствором. Кошачья натура пришла в восторг и спрятала её у себя в «вороньем гнезде», точа когти только там. А оставшийся день Зоро как привязанный таскался за Санджи, видимо из-за того, что от него тоже пахло раствором. Так же голова- трава стал меньше спорить с блондином. Он вообще стал мало разговаривать, зато периодически мяукал и урчал. Перестал драться. Да и не очень Санджи хотелось с ним драться, всё-таки Зоро стал очень гибким и ловким, и с легкостью уворачивался от пинков. Даже во сне. Мечник стал больше есть рыбу, а пару раз пытался забраться в бассейн с морепродуктами. Большую часть времени он спал, что не так пугало. Но КАК и ГДЕ он спал! Либо свернувшись клубочком на любом солнечном месте, либо же (о боги!) у ног Санджи, причем в прямом смысле! Стоило погоде испортиться, и мечник тут же приходил туда, где находился кок и заваливался в непосредственной близости от его ног. Блондина это жутко раздражало, но он ничего не мог поделать, ведь Зоро был не в себе. Только докричавшись до разума зеленоволосого можно было куда-нибудь его отправить. Единственное, что утешало во всем этом, это то, что стоило Зоро прийти в себя и понять, что он делает, как он краснел. Даааа…Санджи не сразу это заметил, но когда заметил, улыбка сама по себе стала появляться на лице. Мечник не остался в долгу и начал мстить... Да, Санджи был уверен, что это месть! И никакие доводы Чоппера его не переубедят! Зоро периодически подкрадывался, когда блондин готовил и ничего не замечал вокруг, и кладя руки на плечи кока, терся об него. Когда он сделал это впервые, Санджи опрокинул ужин, из-за чего Луффи два часа крутился рядом и стонал, пока кок готовил новое рагу.

Часть 2
….

- Зоро всё хуже и хуже, а я почти не продвинулся с лекарством! – Оленёнок опять занимался самобичеванием, и опять у Санджи в камбузе и опять при совете. Было
только два изменения: Санджи сидел и курил со всеми за столом, а не хлопотал у плиты или раковины; и Зоро присутствовал, правда, весьма оригинально, спя под
столом у ног блондина. – Я никудышный доктор!
- Не прибедняйся! Ты перепробовал многое и почти не спишь, ища выход, - чуть ли не выкрикнул Усопп.
- Он прав ты каждый день обследуешь этого зеленого кота переростка, пытаясь найти подсказку. Хватит киснуть, нытьем дело не поможешь, сейчас вся надежда только на тебя!- проговорил Санджи туша окурок и закуривая снова. Вся команда была с ним согласна, все-таки до ближайшего острова ещё неделя пути, и не факт что на нём будет доктор лучше, чем Чоппер.
- Но я так устал! Что я только не пробовал! Зоро с каждым днем все меньшее остается собой! А в последнее время вообще стал агрессивным. Он же только тебя,
меня и Робин к себе подпускает. – Поникшим голосом сказал Чоппер. На этих словах мечник повел ухом и открыл глаза. Принюхавшись, потерся о штаны кока и
выполз из-под стола, мимоходом цапнув резиновую руку Луффи, которому приспичило погладить его. – Видишь? – Чоппер вздохнул. – А сегодня он даже меня к себе не подпустил, а на Робин шипел. Ты остался последний.
- И что? Меня он переносит только из-за того что я его кормлю. На тебя он так отреагировал, потому что кто-то длиннорукий дернул его за хвост.
- Но он такой гладкий и зеленый! – Санджи не обратил на Луффи никакого внимания и продолжил:
- А на Робин-тян, потому что вокруг неё ошивались Френки и Брук, может он ревнует? Что меня на самом деле волнует, так это то, что он не ел со вчерашнего вечера!- Санджи выдохнул сквозь зубы дым.
- Кок-сан прав, сейчас нам надо хотя бы заставить его есть. – Робин улыбнулась. – Надо сделать что-нибудь с рыбой, отнести нашему мечнику и если понадобится
накормить силой. – Археолог еще не закончила, а Санджи уже отправил Усоппа с Луффи за рыбой, а сам пошел за кухонную стойку.
- Думаю, приготовлю суши, они легкие и питательные. – С серьезным видом кивнул кок, моя руки.
- Санджи-кун, боюсь, что тебе придется его еще и кормить. – Нами виновато вздохнула и подошла к коку. – Остальных он не подпустит к себе, а я не хочу, чтобы Зоро расцарапал Чоппера или Робин, ты хоть постоять за себя можешь.
- Как я уже говорил, я сделаю все, что вы пожелаете Нами-суан. – блондин элегантно поцеловал её ручку.
...

Спустя час Санджи карабкался к Зоро в «воронье гнездо». Вся команда разошлась по каютам, так как было уже поздно, а Санджи всё равно не собирался ложиться - была его вахта. Так что кок со спокойной душой опрокинул люк и забрался внутрь. В «гнезде» было темно, только лунный свет из окон освещал кровать и что-то наподобие столика. «Странно, где же этот травоголовый?» Кок огляделся, всматриваясь в темноту, но ничего не увидел. «Прячется? Ну что ж тогда…». Блондин закурил сигарету и вынул из-за пояса самодельную кошачью игрушку, глянул на нее и улыбнулся своим воспоминаниям…

…

Это было пару дней назад, Зоро прекратил точить когти о мандариновые деревья, но ему в голову пришла новая забава. Он начал играться с веточками, качающимися на ветру, в связи с чем, недоспелые мандарины опадали на землю. Нами ходила мрачнее тучи, так как мечник совершенно игнорировал её крики, а на какие либо действия шипел, кусался и царапался. Кок проводил леди взглядом, ему как раз было нечего делать, а Зоро, скинув пару плодов, завалился дрыхнуть на солнышке. Луффи и Усопп кидали на мечника недовольные взгляды и шипели от перекиси, которой Чоппер обрабатывал их царапины. Да когти у него что надо, раны были длинные и глубокие. Выплюнув окурок, Санджи пошел искать Френки, взял у него гибкий небольшой прутик и не особо толстую веревку. Вернулся к гамакам:
- Робин - тян, у вас случайно не найдется старой не нужной газеты? Хотя бы две страницы?
- Конечно, Кок-сан, я как раз закончила читать, держите.- Она мило улыбнулась, а блондин, поблагодарив, отправился в камбуз. В одном из ящиков нашел маленький не громкий колокольчик, он использовал такие вместо сигнализации на холодильник, когда их много они довольно громко и красиво звенят. Выйдя на балкон, повар сел на перила и скомкал газету. Перевязал ее веревкой, и, приделав колокольчик, закрепил всё это на прутике. Довольно кивнул.
- Кыца, кыца, кыца…иди сюда.- Приговаривал блондин, подергивая закинутую «удочкой» игрушку. Все, кто были на палубе, удивленно посмотрели на кока. А сама жертва эксперимента повела ушами. Санджи, внимательно наблюдавший за котом, ухмыльнулся и продолжил провоцировать.
– Киса, киса, киса…ну же, давай, иди сюда.- Он повел игрушкой из стороны в сторону и довольно захихикал, когда Зоро, сначала открыв один глаз, а потом второй, проводил игрушку взглядом, кинулся за ней, пытаясь поймать. Накама удивленно проводили зеленоволосого взглядом. Быстрее всех сориентировался Луффи и, растянув руки, запустил себя в сторону Санджи с воплем:
-Дай мне! Дай мне!
-Фиг тебе!
- Ну дай! Это приказ капитана!- неуверенно.
- Сам сделай и играй.- Кок проводил взглядом Зоро, метавшегося по палубе за игрушкой, и резко дернул веревку на себя, когда мечник почти поймал её. Кошак проводил удивленным взглядом колокольчик и попытался поймать его на лету. Высоко подпрыгнул, надо сказать, но не рассчитал силу и вылетел за борт. Санджи засмеялся в голос, капитан кинулся делать игрушку, а Усопп - доставать потерпевшего. Правда, теперь Зоро расхотелось играть, а Санджи пришлось дать ему двойную порцию рыбы в качестве извинений.
…

-Ррррррыырррр...- рык выдернул блондина из воспоминаний.
- Не злись, я тебе поесть принес – кивок в сторону столика. - И подумал, может, ты захочешь сначала поиграть?
- Ррррррррыыррррр…мяуррррр…- было ему ответом. «Черт, я его не вижу!». Кок достал из кармана брюк коробок спичек и зажег одну. Стало немного светлее и блондин смог рассмотреть Зоро - полуголого, в одних штанах, изогнувшегося дугой. Хвост перпендикулярно полу, уши прижаты, шерсть на спине («У него на спине шерсть?») встала торчком, а на лице оскал, если можно так сказать.
- Если хочешь, чтоб я ушел, съешь, то, что тебе принесли! Или я запихну это в тебя силой. И хватит рычать, я пока ничего не сделал!- Санджи впился взглядом в Зоро, буравя, не отводя, не желая отступать даже в этом маленьком поединке. Наконец мечник поднялся на обе ноги, задумчиво посмотрел на кока и, обойдя его дугой, подошел к столику. Посмотрел на поднос, принюхался, расплылся в улыбке и опять опустился на четвереньки. «Так же неудобно есть! Почему он не сел скрестив ноги?». Санджи придвинулся поближе, чтобы лучше рассмотреть шерсть на спине Зоро, ведь теперь она освещалась лунным сиянием, проникающим в комнату через окно. «Любопытно, какая она на ощупь?». Блондин сам не сразу осознал, что протянул руку и провел вдоль позвоночника мечника, от макушки и до основания хвоста. Зоро, который с невероятной скоростью опустошил поднос, выгнулся под теплой рукой.
-Мурррр…мяу….- Он сжал руками столешницу и прогнулся, подставляясь под ласку, так что покрасневшее лицо соприкоснулось с полом.
- Нравится? – Санджи удивленно приподнял бровь и повторил движение, внимательно наблюдая за реакцией. – Где именно приятно? – кок медленно, начиная от кончиков ушей, поглаживал Зоро. Когда рука добралась до основания хвоста, раздалось:
- Муррррмяурррр…- полное наслаждения. Тело подалось чуть назад и вверх, требуя продолжения, а лицо мечника залилось краской еще больше. «Интересно…». Саджи не останавливаясь, аккуратно провел по всей длине хвоста. Глаза Зоро резко раскрылись и впились в Санджи затуманенным взглядом. «Кажись, я попал! И зачем я его по хвосту погладил? Знал же, что он терпеть не может, когда ему хвост трогают…». Кок отстранил руку и немного двинулся, назад упираясь в кровать. «Черт! Этот тупой Маримо меня сейчас расцарапает до неузнаваемости, и мне ещё повезет, если смогу смотаться до того, как он кусаться начнет!». Блондин сделал самое не возмутимое лицо, на какое был сейчас способен, и обвел комнату «спокойным» взглядом, пытаясь оценить расстояние от кровати до люка вниз. Санджи потушил сигарету, если придется бегать или отбиваться она может выпасть, и медленно, не делая резких движений, поднялся с пола:
- Ну, раз ты поел, я пошел? – задал чисто риторический вопрос блондин и сделал шаг в сторону стеллажа с гантелями. Конечно, быстрее можно было добраться, обогнув Зоро, но так было безопасней. Тут Санджи почувствовал сильные руки у себя на плечах и завалился на кровать, зажмурив глаза. «Как хорошо, что она широкая, а то не избежать было моей макушке поцелуя с досками»- мелькнула в голове паническая мысль, кок чувствовал, что над ним нависает гора мышц, и размышлял, стоит ли ему открывать глаза, или подождать когда его закончат уродовать, чтоб, хотя бы их сохранить. Так, слушая тяжелое дыхание мечника, Санджи полежал пару секунд и, не дождавшись дальнейших действий Зоро, все-таки открыл очи.
- Чертов эро-кок…- лицо Зоро нависало в паре сантиметров от лица Санджи. Горячее дыхание обжигало, а пристальный взгляд прожигал насквозь.
- Маримо, я конечно рад, что ты пришел в себя, но не мог бы ты с меня слезть? – блондин сделал тщетную попытку спихнуть с себя мечника, но добился лишь того, что Зоро сильнее сжал свои руки на его запястьях.
- Ну, уж нет, тебе придется отвечать за свои действия! – страстный укус-поцелуй не дал Санджи ничего ответить. Глаза полезли из орбит, а когда он осознал, что происходит, то постарался заехать мечнику между ног.
- Только попрррробуй…- властная рука легла на пах. Нога замерла.
- Ты что творишь, озабоченный?! – кок постарался спихнуть освободившейся рукой чужеродный объект на самом дорогом.
- Да не рррыпайся ты! Сам виноват, что я возбудился. – Рука была перехвачена и прижата со второй над головою. «Какой-то он откровенный», кок поняв, что пока ему не выбраться постарался успокоиться, «Что же я такого сделал?». Санджи постарался припомнить, что там олененок говорил о котах?
«-…И ни в коем случае не трогайте основание хвоста!
- Почему?
- Да потому, Луффи, что у взрослых котов и, в особенности у кошек, там находится одна из самых эрогенных зон!
- А что такое…
- Просто не трогайте!...»- сознание услужливо преподнесло нужную часть. Захотелось дать себе пошеи, да посильнее. «Вот дебил! Ему, видите ли, понравилось, как смешно Зоро краснеет и прогибается! А теперь не жалуйся и придумывай, как это все расхлёбывать!». Блондин проводил задумчивым взглядом свой пиджак. Мечник пытался справиться с пуговицами на рубашке. «Ещё чуть-чуть и он её порвет…» - проскользнула в голове ленивая мысль.
- Зоро, отпусти меня.
- И не мечтай… - не поднимая взгляда, сказал мечник
- Да отпусти ты меня! Ты мне так рубаху порвешь, я сам её лучше сниму! – руки мечника замерли, и он медленно поднял на кока удивленно - затуманенные светящиеся глаза.
- Убежишь,– уверенно.
- Не убегу.
- Врежешь, – нотки сомнения…
- Руками не дерусь, а ноги придавил твой зад! – секунды удивления…
- Ладно…- пальцы неуверенно разжались. Санджи приподнялся на локтях и с минуту изучал Зоро. «По-моему он где-то не здесь…Ладно мне же лучше…». Глубоко вздохнув, кок аккуратно дотронулся кончиками пальцев до кубиков на животе Зоро, тот вздрогнул, но не пошевелился. Блондин, осмелев, начал медленно подниматься вверх, обводя и поглаживая каждый кубик. Добрался до ключицы, завел руку за шею, и притянул мечника к себе и нерешительно коснулся его губ. Зоро тут же ответил, пытаясь перехватить инициативу, но кок ему не позволил, властно впиваясь и углубляя поцелуй. Пальцы вплелись в зеленые, мягкие волосы, сильнее притягивая к себе. Рывок… и вот он уже сверху.
Усмешка. Руки ловко стягивают рубашку с галстуком…штаны…Сначала с себя, а потом и с зеленоволосого.
…

- Что, хвосту неудобно? – в голосе явная издевка. Руки ловко переворачивают жертву на живот.
- Что ты задумяуууррр… - вопрос тонет во вздохе полном наслаждения. Руки чертового эро-кока нежно, но напористо поглаживают вдоль спины, находя и, массируя чувствительные точки. Зоро неосознанно становится в позу «кошечки».
- Как будто не догадываешься? – теплое дыхание около уха, мягкие губы на мочке.
– Поверни голову. – Рука на подбородке поворачивает голову в бок, и горячие губы впиваются, с жадностью кусая и облизывая. Зоро не хватает дыхания, он отстраняется, а чужие губы, требуя большего, идут ниже по линии шеи. Он чувствует легкий укус на плече.

…

Санджи возбуждает реакция Зоро, ну прям как девочка при первом разе. Так мило краснеет и задыхается при долгом поцелуе… «Любопытно, он девственник,… Что за глупые идеи?! Я же столько раз видел его заходящего в бордель… Ну с парням то он точно не спал.». Губы растягиваются в довольной улыбке, а рука начинает поглаживать ягодицы мечника. Зоро отстраняется и кидает на Санджи злой взгляд. «Он думал, я буду «девочкой»? Наивный…». Левая рука перехватывает руки мечника и зажимает их под его торсом. «Как хорошо, что у меня руки длинные». Свободной рукой кок дотягивается до галстука:
- Мне нужны обе руки, а ты своими ненароком можешь меня прибить. – С этими
словами он связывает запястья мечника. – А так ты смотришься еще эротичнее.
…

- Развяжи меня сейчас же, завитушка! – попытка освободиться. «Как же неудобно…»
- И не мечтай…- рука кока ложится на возбужденную плоть. – Признай, тебе это нравится…- пальцы нежно касаются головки, размазывают выступившую капельку смазки. – Не волнуйся, я обещаю стараться быть нежным. – Горячее дыхание обжигает щеки, а ловкие пальцы доставляют невероятное удовольствие.
- Прости, но, думаю, хватит прелюдий.- Легкий поцелуй. – Но сначала надо тебя подготовить.- Чужие пальцы касаются губ. – Оближи.
Смысл слов не сразу доходит до возбужденного сознания, а когда доходит, Зоро пытается отстраниться.
- Ррррррмяуррр…- опять не сказать ни слова, как же это достало.
- Ты сам этого хотел, и нефиг возмущаться! Назад дороги нет. – Рука сжимается на члене. – Не оближешь - будет больно! – Рот немного приоткрывается, но пальцам этого достаточно, они врываются внутрь. – Только попробуй укусить! Молодец, достаточно…
…
«Тцсс... Это конечно очень эротично смотрится, но этой смазки явно не хватит!». Санджи обводит комнату задумчивым взглядом и останавливается на бутылочке с маслом для тела. «То, что надо!».
- Молодец, достаточно…- блондин встает и подходит к полке с маслом, берет флакончик и возвращается на кровать. Зоро сопровождает его непонимающим взглядом изумрудных глаз. Кок садится так чтоб мечнику было его прекрасно видно, даже из того положения в котором тот находится. Он медленно откручивает крышку и выдавливает на пальцы охлаждающее масло. «Охлаждает? Аааа…оно с мятой». Санджи отложил масло в сторону и чистой рукой почесал у основания хвоста.
-Мяуурррр…- Зоро, который все это время с настороженным взглядом наблюдал за манипуляциями кока, сильнее изогнулся, открывая блондину довольно откровенный вид. Санджи, который добивался именно этого, осторожно коснулся, в момент напрягшихся мышц, и аккуратно ввел палец.
- Расслабься, потом станет приятно.- Глаза мечника поплыли, когда кок ввел второй палец и начал осторожно растягивать. . Другой рукой блондин поглаживал зеленоволосого по спине, стимулируя, стараясь помочь расслабиться.
Санджи навис над Зоро, целуя его плечи и спину. Свободной рукой он поглаживал и сжимал его член, а пальцами второй пытался растянуть и хоть как-нибудь снять напряжение, охватившее мечника. Он ввел пальца чуть глубже и почувствовал какой-то бугорок, аккуратно провел по нему…
- Мяууррр…- тело Зоро на мгновение напряглось и тут же полностью расслабилось, опало, а по комнате пронесся тихий стон наслаждения.
- Интересно - Санджи поводил, поглаживая пальцами вокруг бугорка, редко чуть касаясь его, мечник подался, назад сильнее насаживаясь, требуя большего. Кок аккуратно ввел еще один палец, одновременно вторым задевая точку наслаждения. Зоро легко впустил в себя его. Вдруг что-то теплое вылилось в другую руку. Санджи перевел на неё взгляд.
- Ты кончил? Что ж, так даже лучше. – Он смазал чужой спермой свой член.- Я тоже уже на пределе.- Он вынул пальцы и пристроился сзади.- Расслабься, скоро тебе станет приятно.
Он ввел головку и остановился, давая привыкнуть. Зоро напрягся и постарался
вывернуться.
- Нет! Больно! Вынь…- Санджи положил свои руки ему на бедра, не давая двинуться.
- Я же попросил расслабиться! – И резко вошел, так глубоко, как позволяла того выбранная поза.
-Мяууррр…- Кок остановился, давая привыкнуть. «Неужели больнее, чем на Триллер Барке... Как же у него внутри горячо... Где же она?». Блондин немного поменял позу, стараясь найти Ту точку.
- Не двигайся,…прошу…- Совсем тихо, почти не слышно. «Ага, нашел!».- Мяурррр!
«Черт, почти не касаюсь…А если так?». Кок чуть-чуть изменил положение тела. Зоро сжал связанными руками одеяло. «Отлично. Теперь можно начинать двигаться». Блондин качнул бедрами, мышцы чуть сжались и снова расслабились, когда чужое тело вернулось обратно. Кок удовлетворенно фыркнул и стал постепенно наращивать темп, пытаясь чаще задевать бугорок.

….

-Мммм…ах…ммм….- Зоро закусил до крови губу. «Это так унизительно, но эти ощущения…приятны? Нет, нет,…о чем я только думаю…ах…ещё…». Тело само подалось назад. Чужие руки обняли за плечи и торс.
- Держись.- Санджи поднял Зоро садясь и сажая того на себя. Чужое тело проникло глубже, доставая до простаты. Каждую клеточку пронзило наслаждение, предательский стон вырвался из глотки.
- Ах,…ммм... хаа…
- Нравится? На мой вкус так удобней. – Теплые руки обняли и прижали к разгорячившемуся телу.
- Не так…хннн….- слова даются с трудом. – Я хочу видеть тебя…ахах...
- А не слишком стеснительная поза? – мечник подносит связанные руки к лицу и прикусывает палец, подавляя стон.
- Ты? Стесняешься? Что это с тобой случилось эро-кок? – конец фразы произносится с усилием, нельзя себя выдать…
- Смотрите, кто заговорил! Ну, держись, чертов Маримо. – Сильные руки уверенно поворачивают тело, перекидывая ногу через голову. Встречаются взглядами. Зоро перекидывает руки через блондинистую голову и впивается в желанные губы.
- Так вот чего ты добивался? – чертов кок перестал двигаться. – Тогда, может, сам подвигаешься? А то, что только я… считай это благодарностью. – Зоро почувствовал, как краснеет «…дьявол…ещё бы чуть-чуть…». Мечник обнял ногами хрупкую спину, пытаясь устроиться поудобнее. «...ещё чуть-чуть…». Он попробовал двинуться…
- Ааааххх…хннн…
- Сейчас ты очень мил. Достаточно. Дальше я сам… - Теплое дыхание, тихий ласковый шепот у уха.
....

Кок прикусил мочку уха, облизал сережки. «И кто бы мог подумать, что наш угрюмый мечник такой милый во время секса». Провел языком по линии шеи, прошелся, чередуя легкие укусы с поцелуями по плечу. Вернулся к губам мечника и впился, с жадностью углубляясь. Да осталось совсем немного, он ускорил темп…ещё…чуть-чуть…совсем немного…правая рука принялась поглаживать пульсирующий член партнера.
- Санджи, я сейчас…
- Я тоже…ммм…- «вынуть или нет?»
- Не вынимая…- совсем тихо, но блондин услышал. «Я спросил вслух? Поздно…».
Волна наслаждения прокатилась по всему телу, а правая рука опять намокла…

…

«Я кончил…». Внутри стало горячо от чужого семени…
- Ах,…глубоко…- «дьявол…чертов кок…как горячо…», не хотелось признавать, что сам виноват…во всём…сознание медленно угасало…
…

Они уже минут 20 лежали, рядом пытаясь отдышаться. Санджи перевел на Зоро задумчивый взгляд, тот опять вёл себя как кот…как довольный кот.
-Пошли мыться? – Кок встал, собрал свои вещи с пола и принялся натягивать штаны.
- Мяууу? – было ему ответом. «Чертов Маримо! Сбежал…ну я это ему ещё припомню!», кок скрипнул зубами. Встал, закурил, поднял штаны мечника и вернулся к кровати.
- Одевай.- Протягивает руку.
- Мяууу. – Явное недовольство. «Ничего не поделать…». Тяжелый вздох. Санджи притягивает к себе кота и начинает натягивать на него штаны, тот брыкается и вырывается.
- Уууу…клянусь, как только Чоппер найдет противоядие, я тебе накостыляю!- Когтистая рука пролетает в паре миллиметров от сигареты.- Да прекрати ты брыкаться.
Блондин надевает на мечника штаны и резко встает. Его пронзает взгляд изумрудных глаз.
- Аарр….- Санджи вытаскивает сигарету, хватает Зоро за подбородок и притягивает, целуя. Тот сначала пытается отстраниться, но потом успокаивается и отвечает. – Так-то лучше. – Блондин возвращает сигарету на место и идет по направлению к люку. – Пошли мыться.
Зеленоволосый беспрекословно следует за ним. Они спускаются и идут по в ванную комнату. «Скоро рассвет, никто не удивится, если застукают нас в ванной». Санджи открывает дверь и пропускает Зоро вперед, потом закрывает дверь. «На всякий случай…».
Ванна большая. Мужская часть команды редко ею пользуется, предпочитая душ.
- Раздевайся. – Санджи скидывает одежду и, пока кошак пытается справиться со своей, направляется стирать вещи, а заодно и включить воду. – Не забудь прихватить штаны, их тоже надо постирать.

....

Хватит! И закрой глаза.…Когда ты последний раз мылся? – Санджи пытался, намылить мечнику волосы. Тот не давался, всё-таки коты не любят воду. – Если будешь хорошо себя вести, приготовлю, что-нибудь вкусненькое.- Зоро тут же замер.
- Мяу? – сколько надежды.
- Да, да, обещаю. И если ты не будешь рыпаться, то успеем закончить до того как проснется Луффи. – рука зеленоволого схватила мочалку и он принялся себя натирать.
- Молодец. – Санджи улыбнулся своей сообразительности. «И все-таки когда он кот, терпеть его легче».

....

Через двадцать минут, Санджи уже развешивал постиранное бельё. А ещё через двадцать пять сушил зеленые волосы полотенцем, в то время как хозяин этих волос, пил теплое молоко и наблюдал за духовкой, в которой готовились рыбные печенья.
- Мяуурррр….- Довольное урчание, когда кок начал сушить около ушей.
Спустя час, довольный кот свернулся клубочком на пледе около батареи, а не доеденное печенье было надежно спрятано в кладовке.
- Как я устал...- Санджи закутал кашу и поставил настаиваться.- А ведь день только начинается…- Блондин сел на скамейку и положил голову на руки.- Ну, немного посплю, буквально пару минуток…

….

- Санджи, я хочу мяса!
- Тихо, дубина, он спит. – Нами дала по башке капитану, и тихонько зашла в столовую. Остановила взгляд на Зоро, спящем в углу, свернувшись клубочком на камбузном запасном пледе, перевела взгляд на расцарапанную спину кока и мокрые полотенца.
- А как же завтрак?- тихо, с тоской.
- Чуешь запах каши? Ищи, но тихо.- Наблюдая одним глазом за Луффи, она выглянула на улицу.- Робин подай, пожалуйста, плед…Спасибо.
- Нашел!
- Не ори ты так. И не лезь в кашу пальцами! Отдай. Вот, держи тарелки, сегодня будем завтракать на воздухе. – Нами накрыла спящего кока пледом, взяла кашу и вышла.

….

Санджи вздохнул, возвращаясь из воспоминаний. Да уж, он даже не заметил, как почти доварил суп. «Ну что ж, пойду, посмотрю, что там у них опять случилось». Кок сделал огонь на минимум, закурил и вышел из камбуза. Нами-суан - загорала, Робин-тян - читала, а вся остальная команда пыталась поймать Зоро под крики корабельного доктора.
- Ловите его! Я должен сделать ему укол!- Чоппер стоял на бочке со шприцом средних размеров и командовал процессией. Кок выдохнул колечки дыма и спустился по лестнице.
- Зачем ему делать укол?
- Это противоядие. Оно вернет Зоро нормальный вид, сколько можно объяснять?!- Чоппер повернулся в его сторону и тут же стушевал.- А, это ты, Санджи, прости, я думал это опять Луффи. Меня уже достало ему объяснять.
-Уверен?
- В чём? – удивленное моргание длинными ресницами.
- В том, что это ему поможет, и ты не зря введешь в него ещё какую-нибудь ерунду. – Серьезный изучающий взгляд впился в олененка. Тот замялся, потупил взор, а потом поднял полные решимости глаза.
- Да, я уверен. Ты его поймаешь?- надежда…
- Ну, раз ты уверен. Робин-тян, ты не могла бы развернуть его морду в мою сторону?
- Конечно Кок-сан.- Санджи достал из кармана, сверток. Развернул и вынул оттуда свежие рыбные печенья.
- Кис, кис, кис…- взгляд Зоро впился в печенья и он, прекратив вырываться из рук Робин, спрыгнул с мачты, на которую благополучно забрался, убегая от преследователей. – Идиот!
Мечник приземлился в нескольких шагах от блондина и, отпружинив, прыгнул на него. «Бабах!».
- Айяйяй…Моя голова. – Санджи погладил себя по пострадавшему котелку.- Хватит слюнявить мою руку.- Зоро, проглотивший печенье, с усердием слизывал крошки с руки кока, вальяжно улегшись на нем. – Слезь с меня.
- Санджи, подожди, сейчас я сделаю ему укол, а ты пока подержи его! – Чоппер спрыгнул с бочки и медленно приближался к ним. Зеленоволосый его заметил.
- Шиии…рррр…- он изогнулся, внимательно следя за руками доктора.
-Тихо, тихо, он не сделает тебе ничего плохого. Будь хорошим мальчиком и потерпи.- Санджи сам того не осознавая начал чесать за ухом у кота. Зоро замер, перевел на блондина удивленный взгляд, расплылся в улыбке и лизнул тому щеку.
- Уаааа…он его лизнул!
- Луффи, а ну тихо! Спугнешь! – Усопп перевел взгляд с капитана на парочку. Санджи замер в шоке, но продолжил почесывать мечника, а Зоро улегся, расслабляясь и начал урчать. – Чоппер давай, это твой шанс!
Чоппер отошел от ступора, быстро ввел лекарство и тут же отпрыгнул.
-Мяуррррр…
-Тихо, тихо – кок среагировал мгновенно и принялся поглаживать Маримо по спине.
-Муррр…- Зоро заснул.
-Ну, вот и все! Теперь всё должно вернуться на места.- Чоппер развернулся и кинул напоследок. – Главное его не будить, тогда он быстрее вернется в норму.
- Ну, пошлите кушать? – Нами
- Еда?
- Эй, вы что так и оставите меня?
- Мы не можем его будить Кок-сан. – Теплая улыбка.
- Предатели, я вам помог!
- И мы это очень ценим Санджи-кун, но ничего не можем поделать.
Санджи перевел взгляд на зеленоволосого и снова погладил его.
-Ладно, только не забудьте выключить огонь под супом…
-Конечно...Йо-хо-хо-хо-хо…

Конец.

@настроение: робкое

@темы: Humour, NC-17, One Piece

---

[Melka aka Gin-chan]

Название: День Рождения
Автор: Melka aka B.D.
Бета: сам, все сам...
Жанр: драма, deathfic, real people fiction
Фандом: ориджинал
Рейтинг: NC-21
Размер: мини
Размещение: где угодно, ссылку мне.
Предупреждение: яой, изнасилование, инцест, смерть.
От автора: Посвящается моему бывшему. Чтоб не повадно было...
Сильно тапками не бьем, я только учусь. )

День Рождения

После удачно отпразднованного 20-летия Саня, уже изрядно подпитый, возвращался домой. Его слегка шатало, дорога плыла перед глазами. Но все это было только начало отмечания Дня Рождения. Завтра надо было на работу, поэтому парень решил вернуться пораньше – к 12 ночи. Зато в пятницу и субботу гульбы будет всю ночь.
С трудом открыв двери, он вошел в квартиру. Свет нигде не горел, парень на ощупь повесил куртку и разулся. Прежде чем лечь спать, он все же решил, что надо умыться и почистить зубы, и неверным шагом поплелся в ванную. С ходу распахнув дверь, он замер от открывшейся там картины. За полупрозрачной занавеской под душем стоял силуэт. Стройные длинные ноги, худые плечи, подтянутый животик. И как соблазнительно он водил по своему телу руками! Саня почувствовал, что у него встал. Резким движением руки он отдернул занавеску. Под теплыми струями воды нежился его младший брат.
- Дима, - хриплым голосом позвал он мальчика. – Иди сюда.
- Саша?.. – брат удивленно обернулся, представив во всей красоте соблазнительное юношеское тело.
Алкоголь стер границы дозволенного, отпуская желание на свободу. Вид обнаженного мальчика возбудил Сашу еще больше. Ему стало уже плевать, что это его брат, что ему еще только 15 лет, и что он этого не хочет. Схватив Диму за руку, он дернул его на себя, прижал и впился в его губы, кусая их до крови и глуша протестующий писк. Мальчик попытался оттолкнуть брата, но тот одной рукой схватил оба его запястья, прижав над головой к стене, а другой мял упругую задницу. Дима почувствовал, что в его живот упирается что-то твердое и начал вырываться, но это не помогло. Оторвавшись от истерзанных губ мальчика, Саня бросил его животом на стиральную машину, стоявшую рядом, вывернув руки за спину. Нащупав в кармане носовой платок, парень заткнул им рот брату. Мальчик перестал дергаться в его руках, и только тихо поскуливал. Раздвинув его ноги, парень сразу глубоко проник языком в его анус, обильно смачивая слюной. Не в силах больше ждать, Саня спустил брюки до колен, покрепче взял мальчика за бедра и с силой всадил в него свой член. Дима дернулся вперед в попытке уйти от боли и отчаянно замычал, но парень не обратил на него внимания. Чувствуя, что вошел еще не до конца, он отступил и опять ринулся вперед, наконец проникая на всю длину. Наслаждаясь ощущением тугого жара, сжавшего его плоть, Саня почувствовал, как по ногам потекло что-то теплое, и подумал, что порвал мальчика. Эта мысль еще больше распалила его и парень начал с остервенением вколачиваться в молодое тело, рыча и кусая брата за шею и плечи, стремясь пронзить его еще глубже. Ногти царапали нежную кожу, рывки становились резче и грубее - и наконец волна оргазма накрыла Саню и он горячей струей излился в тело брата.
Вытащив обмякший член, парень застегнулся. Из мальчика вытекала мутная белая жидкость и каплями сползала по ногам. Чувствуя усталость, Саня вышел и завалился спать, оставив брата в ванной.



Утро встретило Саню головной болью и сушняком. Вчерашние события успели благополучно стереться из памяти. Парень нехотя пошел на работу, мечтая поскорее вернуться домой. День с похмелья прошел как в тумане. Ничего толком не соображая, он еле дождался конца рабочего дня. Войдя домой, он первым делом направился на кухню, дабы удовлетворить требовательное урчание живота. Там на стуле у окна сидела его мать. Стеклянным взглядом посмотрев на сына, она медленно встала.
- Что ты сделал с Димкой?.. – женщина сказала это бесцветным голосом, наступая на парня.
Саня, не понимая, о чем говорит мать, удивленно смотрел на ее странное поведение.
- Что ты сделал с Димкой?! – истерический визг и голос сорвался.
Мать взмахнула рукой, в которой был не замеченный ранее нож, и ударила сына в грудь, тут же вытащила и замахнулась еще раз, но на этот раз парень успел отреагировать. Преодолев острую боль в груди, он ударил мать по лицу. Женщина, как кукла, отлетела в сторону и, ударившись головой о стол, упала. Из разбитого виска начала сочиться кровь, заливая пол.
Саня согнулся и сполз по стене. Его рубашка тоже быстро пропитывалась кровью. Парень закашлялся и сплюнул алую пену: нож попал в легкое. Трясущимися руками он достал из кармана мобильный телефон, но, как назло, у него закончился заряд. Надо было срочно звонить в скорую, иначе он умрет. Не найдя сил подняться, Саня пополз в зал, где находился домашний телефон, оставляя за собой кровавую дорожку. Боль все глубже вонзалась в тело, застилая сознание серой пеленой. В ушах били набаты, перед глазами все плыло. Парень, наконец, дополз до телефона, из последних сил протянул руку к трубке, застонав от напряжения, - и тьма опустилась на него.
В квартире воцарилась тишина. Мертвая тишина. И только в ванной бешено скакало сердечко сжавшегося в комочек мальчика.

@темы: слеш/яой, ориджинал, Incest, NC-21, Deathfic

---

Сильно не бьем,пощу ссылочкой, но шапку - как положено!

[Emotions: off.]

Автор:  Murat Okamin
Вычитка:  Renge-hime
Название: Купить тепло
Жанр: ну, оридж.
Размер: Мини. Максимум, на что я оказался способен.
Пейринг: М/М.
Рейтинг: R(авторский).
Дисклеймер: все мои и всё моё.
Саммари: Меня купили. Точнее, меня продали…
Статус: закончен.
Размещение: варнинг автору.
От себя: Разрешение на размещение на соо получено.


"Купить тепло."

@темы: слеш/яой, ориджинал, Romance, Angst, R

---

Ориджинал "Русалочьи шалости"

[Рыжий-кун]

Название: Русалочьи шалости
Автор:  Рыжий-кун
Бета: доработала этот стилистический позор  Игрина
Рейтинг: R
Жанр: романс,ПВП
Пейринг: мальчишки всегда вместе)
Размер: мини
Размещение: с разрешения автора
От автора: эх, был я на море, видел кучку каваек. навеяло немного. и еще один момент: ПРОДЫ НЕ БУДЕТ

Русалочьи шалости

Лето - пора счастья, облезлой кожи и ленивого удовольствия, хотя достигается это самое удовольствие не самым простым образом. Для того, чтобы оно стало тем самым ожидаемым и желанным: со вкусом сливочного мороженого и ароматом спелых персиков, необходимо вытерпеть месяцы скучной зубрежки и холод зимнего настроения.

Но, когда все-таки наступает время развлекаться, нежиться на солнышке и изображать из себя собственного ленивого кота, то здесь уже никто не может сравниться с Женькой. Он являлся воплощением философии гедонизма собственной персоной, умудряясь урвать от такого непродолжительного и сладкого отдыха самое вкусное.

Нельзя сказать, что парнишка был выдающимся умом или мог блеснуть сногсшибательной внешностью, хотя довольно симпатичным, конечно же, являлся. Ничего необычного, просто мальчишка с типичным южным оттенком: коренастый, небольшого роста, с миндальными глазами и смуглой кожей. От него веяло теплом и медом. Женька чувствовал себя прекрасно особенно в летнюю жару, являя миру широченную белозубую улыбку и развлекая окружающих собственной непосредственностью и ветреностью.

Устроиться официантом на летнюю подработку в ресторанчик на берегу моря было безумной и соблазнительной идеей, которая вынашивалась и обрабатывалась с душной сессии и, наконец, воплотилась в яркую и ни с чем несравнимую жизнь. Два дня через два с едой и жильем на пару месяцев, на берегу капризного моря, в центре огромного развлекательного комплекса, да еще и деньги платят. Идеальный вариант для голодного бедного студента с неуемным рвением ко всему пьяному и распутному.

Евгений Игоревич, как его величал управляющий, странный сморщенный дядя во всем белом, изрядно смахивающий на повара и работающий с самого основания довольно популярного ресторанчика «Русалочьи шалости», любил общение и тепло во всех его проявлениях, поэтому не упускал ни единой возможности получить и то, и другое, и желательно одновременно. Поэтому в свои выходные днем он не вылазил из кровати, и далеко не по причине недостатка сна, а ночами отправлялся на лунные прогулки, легко затесавшись в самую веселую компанию этого минутного вечера.

Так было и сегодня, хотя, наверное, стоило-таки остаться в постели рядом с миловидной брюнеточкой и забавным голубоглазым бисексуалом, так как море бушевало, ветер выгонял из щелей вездесущий песок и скручивал его в маленькие «Катрины» местного действия, а люди рассосались по прибережным кафешкам и дискотекам. Но хотелось воздуха, свежести и адреналина, поэтому оставаться пай-мальчиком и послушно нежиться в уютной постели Женька не собирался, упрямо направляясь к бушующему морю.

На берегу находилась небольшая рыбачья заброшенная хибарка, и до сих пор было непонятно, по какой причине местные власти не снесли сие сооружение. Возможно, из-за недостатка избыточных средств, коих и не было никогда, а, возможно, по той причине, что деревянный, хлипкий, разъетый солью домик был своеобразным местным памятником.

Никто не знал, кто придумал старую глупую легенду про то, что в полнолуние в шторм именно в этом домике пережидала бурю несказанной красоты русалка и плакала жемчужинами, горюя о родном доме, родителях и, конечно, возлюбленном, оставленным в глубинах загадочного моря. Как только наступал штиль, она вновь и вновь отправлялась на поиски дома, но, потерявшись однажды, не могла найти его вновь. Она блуждала столетия, не старея, забыв о времени и окружающем мире. В шторм она появлялась в покосившейся хибарке и пережидала непогоду, чтобы потом снова отправиться на бессмысленные поиски родины.

Женьку всегда умиляла трагедия этой самой русалочки, и он чисто символически любил сидеть в этой хибарке в шторм, якобы в ожидании чуда. Еще это вносило незаменимую нотку трагедии и загадочности в его жизнь, необходимую для полноты ощущений и остроты удовольствий.

Шлепая по холодному песку и подставляя шелковую кожу жесткому соленому ветру, паренек направился к самому отдаленному кусочку пляжа, узрев цель и не сомневаясь провести там ближайшую ночь, в попытках понять песню волн песню волн, наблюдая за гневом моря через широкие щели в трухлявом дереве и ожидая с минуты на минуту в гости чудо-русалочку.

Приблизившись к пошатывающейся хлипкой двери, Женька легонько толкнул обглоданный кусок дерева и осторожно вошел в хибарку. Шаг, второй, а на третьем вышла небольшая заминочка. Парень остановился как вкопанный, притворив тихонько за собой дверь, пытаясь не разбудить спящее под рыболовной сеткой нечто.

- Русалка…- тихий выдох в тишину. Прошла пара минут, мало что изменилось: Женя так и остался стоять столбом у двери, не веря своим глазам, а то, что находилось в спящем состоянии в уголке, мило посапывало в дырявую стенку. Все бы ничего, так бы, наверное, и остались до утра, если бы не прирожденное любопытство и тяга к приключениям, погубившие немало удальцов.

Бесшумно подойдя ближе, Женька встал на колени и склонился над возможной морской принцессой, и не сдержал удивленного вскрика, обнаружив вместо русалочки очень даже явного русала, хотя довольно длинные темные волосы должны были свидетельствовать об обратном, но двухдневная темная щетина не оставляла сомнений в половой принадлежности особи.

Оно пошевелилось, перевернулось на спину и проснулось, предоставляя на обозрение публике голубые, обрамленные длинными черными ресницами, глазищи. Хлопнув пару раз ресничками в полной непонятке, чудовище расплылось в улыбке и протянуло руку к, дрожащему от страха, Женьке. В горле пересохло, все тело как будто парализовало под этим взглядом. Не закричать, не убежать, не ожидать помощи в страшнейший шторм, только насладиться клокочущей в висках кровью, почувствовать в теле зашкаливающий адреналин и запомнить именно это мгновение страха, для того, чтобы в следующую секунду проявить неподдельный глубокий детский интерес.

- Ты русалка? – тихо произнес Женька, склонив голову на бок и откровенно разглядывая странного гостя в ничейной хижине.

Честно сказать, разглядывать было что: стройное сильное тело, мраморная светлая кожа, спадающие на плечи угольные волосы и острые, немного хищные черты лица. Язычок, обводящий яркие пухлые губы и… Мысли прервал легкий кивок русала.

- Я помешал? – заворожено наблюдая за рукой, тянущейся к его лицу, Женька подался слегка вперед, ластясь как котенок к хозяину, и потерся щекой о широкую ладонь.

- Что я могу сделать для тебя? – вопросительно воззрился на русала освоившийся паренек и почувствовал, как сильные руки тянут на себя. Женька потерял равновесие и упал прямо на удивительно теплую грудь, в которой стучало вполне живое сердце, но подумать о чем-либо ему не было позволено.

Извернувшись, русал подмял под себя, не особо сопротивляющегося, парня и начал стягивать с того одежду, царапая нетерпением кожу и покрывая легкими укусами вперемешку с поцелуями шею и открывшиеся плечи.

Женька помогал, как мог, стянуть одежду с себя и, удивительно, но с русала тоже, оказавшимся в легких льняных шортах. Избавившись от мешающей ткани, парень раздвинул ноги и тут же почувствовал, как ему в зад упирается что-то твердое, и это точно не была древняя рыболовная удочка, валяющаяся за дверью.

Странно, но русал не забыл растянуть постанывающего под ним человечка, приподняв его бедра, прежде чем войти довольно резко, насколько это позволил опыт Женьки в таких делах и слюна в качестве смазки.

Длинноволосое нечто замерло на несколько мгновений и, тяжело дыша, наконец, начал двигаться, погружаясь на всю длину и склонившись над Женькой, вылизывая его ушко, синхронизируя движения языка и тела.

Не закричать от удовольствия сразу же было довольно сложно, так как именно эта поза приводила с первого движения его в дикий животный восторг. После того как сильные руки начали разминать попку и легонько щекотать, перемещаясь на спину, проводя вдоль и слегка приподнимая, заставляя выгибаться, Женька не вытерпел и протяжно застонал, затем утробно заурчал и начал двигаться в ответ.

Яркий контраст ощущений доводил до безумия. Жесткие узлы рыболовной сетки терли кожу, оставляя красные пятна, причиняя навязчивую легкую боль, а темные шелковистые волосы забавно щекотали грудь, приводя к исступлению в сумме.

Завывание ветра, хлестающий сквозь щели холодный дождь, соленая горечь моря на губах и горячие движения тел. Громкие стоны и крики удовольствия тонули в бешенстве моря, теряясь в безграничности шторма и темноте неба.

Вздох, еще один, последний, резкие несимметричные движения, руки, обнимающие за сильные плечи, путаные темные волосы и влажный шоколад расслабленного удовлетворенного тела.

***
Женька проснулся от того, что замерз, несмотря на то, что был накрыт собственной одеждой и поверх еще и рыболовной сеткой. На полу образовался солнечный узор, хотя паренек сейчас не нуждался в позитиве и так весь светясь изнутри, несмотря на многочисленные синяки, ссадины и царапины по всему телу.

С трудом вставший, но всё-таки счастливый Жека оделся и поплелся с идиотской улыбкой на лице домой переодеваться. Сегодня на работу, поэтому следовало выглядеть подобающе, а то чаевых не видать с угрюмой харей, грязной одеждой и колкостями по поводу и без. Все равно, что ходить сложно и спину жжет, как кипятком облили, зато приключений хватит ровно на пару дней и больше не потянет на подвиги, хотя кто знает. А вообще хотелось бы еще несколько таких штормов…

«Стоп. Как-то неопределенно что-то», - думал Женька, натягивая черные шортики и белую рубашку, кои являлись формой.

Мысли пока не могли сформироваться в цельное и логическое, но что-то все-таки подсказывало иррациональность произошедшего приключения. Завтрак прояснил сумбурный поток сознания, выделив мысль о том, что русалки имеют хвосты и не носят шорт.

По дороге на работу солнышко тускнело, несмотря на все убеждения в том, что это все-таки было маленькое чудо и ничто иное. Женька уже и сам с трудом понимал, что именно хочет доказать самому себе, как-то сложно это и не на свежую голову делается. Перед входом в «Русалочьи шалости» наш герой решил отложить вопрос реальности вчерашнего русала на вечер, а еще лучше до ближайшего выходного, а сейчас работа и беззаботность. Это - все, что должно наполнять его сейчас, не больше.

Войдя в помещение с приглушенным светом и разноцветными зайчиками на полу от ярких витражей, Женька превратился в само очарование и жизнь.

- Евгений Игоревич, можно вас на минутку, - пронеслось в сандалово-опиумном воздухе. – К нам подмога, принимайте.

Выйдя на кухню и просияв улыбкой «добро пожаловать в коллектив, я здесь самая милая тварь и ни ипет», Женька понял, что беда не приходит одна, вернее эта одна и не уходит.

- Знакомьтесь, это Михаил Геннадьевич, он временно заменит меня - с понедельника в отпуск, а он специалист в этой сфере, а еще…

Дальше Женька не слушал, а просто, можно сказать, втупился в стоящую перед ним высокую голубоглазую фигуру с затянутыми в высокий хвост темными шелковистыми волосами и дразнящим длинным язычком, медленно обводящим яркие сочные губы.

@темы: слеш/яой, ориджинал, Romance, PWP, R

---

Наруто "Алкоголь"

[me gustas tu]

- Название: Алкоголь
- Автор:  Dinera
- Бета:  ~Альма~
- Размер: виньетка
- Фандом: Наруто
- Пейринг:Джирайя/Наруто
- Жанр: PWP
- Рейтинг: R, NC - 17
- Статус: закончен
- Дисклаймер: Ни на что не претендую.
- Размещение: запрещено (Разрешение получено)
- Благодарность: Спасибо, всем, кто в этом участвовал. В редактировании фанфа, а вы о чем подумали? Ы
- От автора: Я первый раз пишу фанф про Наруто… XD
- От беты: *она в шоке…О____О*


- Наруто! Поди сюда! – пьяный Санин полулежал за столом, противно икая и периодически отрыгивая.
От него несло алкоголем, поэтому Наруто старался находиться в дальнем углу комнаты, но это не помогало.
Будущий Хокаге был на удивление тих. Пьяный наставник - дело обыденное, но сегодня он превзошел себя… Это удручало и расстраивало.
Джирайя не ночевал в номере гостиницы и заявился только в обед следующего дня, уже под градусом и в сопровождении пары распущенных девиц и какого-то торговца. С собой они принесли большое количество выпивки. Пару часов назад гости, буквально, уползли из номера. С того времени Джирайя и зовет Наруто.
Сначала парнишка пытался показать свой нрав, но после того как учитель его грубо заткнул, оскорбив, сник.
- Наруто, твою мать! – взревел Джирайя, опираясь одной рукой о стол, а в другой держа бутылку с сакэ и размахивая ею. – Иди сюда!
Ученик поджал ноги, вжался в стену.
Санин, шатаясь и идя по странной траектории, приближался к мальчику.
Большая тень накрыла парня, испуганный взгляд упал на раскрасневшееся лицо учителя.
- Наруто… - хрипло выдохнул Джирайя, опускаясь на колени. – Что же ты… тут… один.. совсем?
Глаза санина заблестели от слез. Он дернул головой и одна из них, сорвавшись, упала.
- Иди… сюда… - Мужчина тяжело дышал, обдавая дыханием мальчика. Противный мерзкий запах алкоголя. Юного шиноби тошнило от него. Он уткнулся носом в колени, сжался в комочек.
- Ах, ты… сука! – санин свободной рукой схватил Наруто за волосы и оттянул голову назад.
Голубые глаза яростно смотрели в темные пьяные глаза учителя. Он только хотел что-то ответить, но в этот момент Джирайя засунул горлышко бутылки ему рот.
Алкоголь горящим потоком хлынул в полость, сильно обжигая горло, стекая в желудок. Из-за неприятного вкуса навернулись слезы. Ученик санина пытался вырваться, но тот сильнее сжал волосы.
Джирайя откинул в сторону Наруто, когда бутылка опустела.
У парня сгорало все изнутри. Спиртное моментально ударило в голову: перед глазами все поплыло. Санин, тяжело и шумно дыша, подполз к парню. Он делал какие-то движения рукой в районе паха, но Наруто не мог понять что.
Взяв в руки валявшуюся поблизости пустую бутылку, Джирайя приподнял ее надо ртом парня, но Наруто сильно сжал челюсти, и эро-санин безрезультатно пытался засунуть ее горлышко в рот парня.
По телу мальчика все быстрее разливалась нега. Ощущение реальности уходило куда-то вдаль.
Джирайя неожиданно навалился на тело парня и руками принялся разжимать тому челюсти. После не долгих усилий ему это удалось и, чтобы ученик вновь не сомкнул их, он залез к нему в рот всеми пальцами руки.
Чувство присутствия у себя во рту чьих-то пальцев было отвратительным. Мышцы желудка слабо сократились.
Санин поднял ту же бутылку и, с какой-то садисткой ухмылкой, засунул ее в рот своему ученику.
Горлышко бутылки полностью проникло внутрь, доставая до нёба и маленького язычка.
На этот раз желудок сжался в каменный мешочек, отторгая все содержимое.
Рвотная масса, брызгая во все стороны, вырвалась наружу. Мальчик хотел поменять положение, но Джирайя сильно прижал его к полу. Рвота испачкала все лицо, стекала вниз по подбородку на шею, по щекам, на уши, противно затекая в ушную раковину, пачкая волосы.
Немного отойдя от тошноты, Наруто заметил, что учитель расстегнул его куртку, разорвал футболку и припал к животу, слюнявя его.
Кровь разогнала по всему телу достаточное количество выпивки, и Наруто не в силах был пошевелиться.
Эро-санин сильно укусил нежный мальчишеский сосок.
В горле комом встает крик, но вырывается стон.
Оторвавшись от своего дела, Джирайя ухмыляется, глядя на томное выражение лица Наруто.
Руки, еще недавно державшие юношу стальной хваткой, теперь стягивают оранжевые штаны ученика.
Джирайя весело улыбается, смотря на маленькую, еще не до конца оформившуюся «штучку» ученика.
Облизав свои пальцы, санин прикоснулся к члену Наруто, игриво поддергивая его. Мальчик тихо всхлипнул.
Санин опустил голову и провел языком по головке члена, нежно лаская его. Это сработало.
Маленький член постепенно увеличивается в размерах. От чего тот заливается громким пьяным смехом, периодически издавая непонятные хлюпающие звуки. Смахнув рукой выступившие от смеха слезы, Джирайя смотрит на лежащего пред ним Наруто.
Только в этот момент парень заметил, что ширинка штанов учителя расстегнута и оттуда торчит толстое длинное мужское достоинство. Наруто вздрогнул. Но тело не слушалось, да еще и непонятное тепло внизу живота. Казалось, туман, что был внутри его головы, вырвался наружу и сейчас заволакивает все вокруг.
Джирайя с силой раздвинул ноги Наруто, кажется, растянув ему мышцы, потому что еще одна волна боли нахлынула на парня.
Продолжая неприятно улыбаться и дышать в лицо ученику, эро-санин навис над ним. Наруто почувствовал, как что-то упирается в него снизу.
Санин опустил руку ниже, и указательным пальцем попытался проникнуть в Наруто.
Блондин под ним начал шевелится, но одного грозного взгляда хватило, чтобы тот замер.
И в этот момент санину, наконец, удалось засунуть палец на одну фалангу. По мере того, как палец все глубже и глубже погружался в мальчика, его била дрожь, десны онемели. Юный шиноби ерзал из стороны в сторону, пытаясь облегчить болезненные ощущения. К первому пальцу присоединился второй, и теперь Джирайя делал вращательные движения, чтобы увеличить дырочку. Он так этим увлекся, что изо рта на Наруто капнула слюна.
Санин резко выдернул пальцы; после резкой боли, мальчик почувствовал небольшое облегчение.
Но тут в него начало проникать что-то гораздо большее, чем два пальца. Когда кольцо мышц таки пропустило сквозь себя головку члена, мальчик забился под мужчиной, пытаясь вырваться.
Безуспешно.
Джирайя все глубже проникал в Наруто. Липкая кровь из разорванных мышц служила своеобразной смазкой. Когда лобок Джирайи уперся в промежность мальчика, он понял, что вошел полностью.
Теперь обратно.
Мужчина начал двигаться вперед - назад… вперед- назад… словно раскачивал качели.
Боль не покидала Наруто. Он задыхался от запаха собственной рвоты, в луже которой так и лежал, от запаха спиртного, и горящей боли там, внизу.
Еще минут пятнадцать Джирайя находился в Наруто. После чего кончил в мальчика.
И, словно старый пес, только что отымевший маленькую сучку, завалился в сторону и через минуту уже храпел.

@темы: слеш/яой, Naruto, NC-17, PWP

---

Наруто "Черно-белый мир эгоизма" Часть II

[me gustas tu]

- Название: Черно-белый мир эгоизма
- Автор:  Shinjiko, при участии  Dinera
- Бета:  ~Альма~
- Размер: миди
- Фандом: Наруто
- Пейринг: Ино/Итачи/Гаара
- Жанр: БДСМ, Грейпфрут, Кинк, Ангст, AU, яой, юри, Хентай, Домашняя дисциплина и еще куча всего
- Рейтинг: R, NC -17
- Предупреждения: 1) Все действия происходят в современном мире
2) Антияойщикам лучше не читать, также присутствует седзе-ай, сенен-ай, откровенный яой и юри, а уж хентая вообще очень много.
3) Написан и выложен другой фик, где рассказывается история Дейдары до описываемых здесь событий. Называется "Письма маме"
4) Замечания и критика только обоснованные. На всякую чушь, типа - как тебе в голову пришел такой бред?! Прекрати это писать и т.д. буду отвечать грубо. Очень.
- Дисклаймер: Ни на что не претендую.
- Статус: закончен
- Размещение: Только с согласия Автора
- От автора: Охохо! В общем, смотря на жанр сразу можно понять, что фик получится достаточно жестким. Так что слабонервным, детям и беременным просьба отойти от мониторов xD. Такой садизм вперемешку с хентаем я пишу впервые, тем более в соавторстве, так что критику! Ибо совершенствоваться надо всем


Комната, куда привели Ино, не смотря на отсутствие окон, была уютной. Стены мягкого бежевого цвета, были, буквально, лекарством для глаз после вездесущих красных оттенков. Приятный желтый свет идущий откуда-то из-под потолка создавал немного интимную атмосферу. Большая мягкая кровать, усыпанная подушками разного размера, несколько метровых раскидистых пальм, расставленных по всей комнате, трюмо с большим зеркалом, полупустой книжный шкаф. На белоснежном покрывале лежала некоторая одежда для Ино.
Девушка решила принять ванну, чтобы хоть как-то привести мысли в порядок.
Довольная собой и чистотой своего тела, Яманако плюхнулась в гору подушек.
- О чем я вообще?! – Ужаснулась она самой себе. В мыслях всплыла картинка прикованного к стене Итачи, отрезанной головы… безумный взгляд маньяка… тихий голос Гаары.. поцелуй с Темари…
Руки девушки затряслись. По щекам побежали слёзы. Она громко закричала, срываясь на хрип, и давясь собственными слезами. Все нутро выкручивало наизнанку от безысходности. И почему это она, никогда не знавшая проигрыша, гордо шагавшая по жизни, стерва, сейчас бьется в истерике в каком-то клубе?
Девушка громко рыдая, стала кидать на пол подушки, рвать простынь, пытаясь хоть как-то успокоить то чувство, шедшее откуда-то из глубины. Одна из подушек с такой силой полетела в зеркало, висящее над трюмо, что что-то сорвалось и упало на пол, громко разбившись. Ино подскочила к осколкам. С пола на девушку смотрела с десяток ее отражений. Перепутанные мокрые волосы, красные глаза, дикий взгляд…
В очередном порыве гнева, она схватила осколок зеркала с пола и понеслась в ванную.
«Я убью себя!» - Сердце колотилось с бешеной скоростью: «И моя проблема будет решена! Я не буду страдать!» Острый конец осколка быстро приближался к запястью другой руки, но резко остановился.
- Но я хочу жить!!! – Взвыла Яманако, бросая зеркало в стену. По руке, которой Ино держала осколок, медленно поползли струйки крови. Увидев кровь, ее снова затошнило. Блондинка бросилась к унитазу. Но желудок был пуст, поэтому она лишь с досадой, сплюнула слюну.
Куском простыни девушка перемотала руку и ногу, потому что, выходя из ванной наступила на разбитое ранее зеркало.
Голова гудела. Желудок урчал, прося еды. Глаза резало от усталости. Сама того не заметив, Яманако заснула. Ей снились кошмары. Несколько раз она просыпалась в холодном поту, но не в силах бороться со сном, засыпала опять.
Так девушка провалялась в кровати около суток.
Вечером следующего дня ее разбудил стук в дверь. Вошел Канкуро с подносом вкусно пахнущей еды. Ино внимательно следила за ним опухшими красными глазами.
- Эээ.. – парень огляделся. Девушка разнесла половину комнаты. – Покушай. И через час будь готова. Гаара хочет поговорить с тобой.
Услышав, теперь так люто ненавистное имя, Яманако дернулась в сторону Канкуро. Брюнет, почуяв что-то не ладное, выскочил из комнаты.
Как и сказал разукрашенный парень, через час, сытая и одетая Ино ждала красноволосого. Он появился без опозданий.
- Пройдемся? – Не обращая внимания на беспорядок, Гаара подошел в девушке, протянул руку. Яманако поднялась сама, одарив его взглядом полным презрения, и пошла к двери. – Значит, ответ положительный. – Хмыкнул он.
- А разве я могла отказаться? – Иронично спросила модель.
- Нет. Я отношусь к числу тех людей, кто всегда добивается, чего хочет. – Голос Гаары был холоден.
- Куда мы идем? – Блондинка шла, гордо подняв голову.
- На улицу.
Через минут десять они вышли на задний «двор» клуба, через запасной вход. Здесь в отличие от фронтального вида было темно. Стояло несколько машин – служебная стоянка. Мокрый асфальт блестел в свете луны. Через триста метров темноты мелькали фары проезжающих автомобилей. Джиклаб находился в центре города, поэтому Ино хорошо знала, где она сейчас находиться.
- И? – Модель в упор смотрела на красноволосого, в попытке, за своим хамским поведением скрыть страх.
- Кхм… - Лишь хмыкнул тот, прочитав все мысли и чувства по выражению лица Ино. – у меня к тебе есть предложение. – Он сделал паузу.- Ну не то чтобы предложение. Я даю тебе шанс. – На лице Гаары не дрогнула ни одна мышца. – Шанс на свободу.
Яманако от удивления рот открыла. Сердце бешено колотилось, но, не смотря на это, она облегченно вздохнула: «Все кончено…»
- Беги, пока я не передумал.
Их взгляды встретились. Ино показалось, что там, в глубине души Гаары есть кто-то еще… ее это испугало, и девушка поспешила отвести взгляд на проезжающие так близко машины. На свободу.
Дальше от этого кошмара, дальше от этого психа с ухмылкой похожей на смеющегося шакала.
Яманако бросилась вперед, что есть духу. Но через пару секунд услышала топот, очень быстро приближающийся. Грубые мужские руки схватили Ино за руку, до боли сжав ее.
- Прости. – Крикнул через половину площадки Гаара. – Но ты очень медленно бегаешь. И я передумал. – Парень засмеялся.
Модель силой дотащили обратно два амбала. Красноволосый нагнулся к ее уху:
- А Итачи не побежал. Без тебя. – Девушка чувствовала его горячее дыхание, обжигающее кожу. В ушах гулко отдавалось биение сердца, она почти ничего не поняла из слов сказанных Гаарой, но когда услышала имя друга – Итачи, все встало на свои места. Яманако, просто-напросто забыла о нем. – Знаешь, меньше всего эгоизма у раба. Значит, я сделаю раба из тебя! – продолжил Гаара. Отойдя от девушки, сказал охранникам:
- Отвести ее в «круглую комнату».
Опять долгие коридоры, уже тошнотворный и вездесущий красный цвет. Девушку вели в эту загадочную «круглую комнату» минут пятнадцать. Проходя кучу поворотов, даже спускаясь куда-то вниз по лестнице, к концу пути ино уже окончательно потеряла ориентацию в пространстве. Наконец, открыли одну из дверей. Грубо втолкнули в комнату и закрыли дверь.
Блондинка осторожно двигалась по узкому коридору, который плавно перерастал в саму «круглую комнату». Пол в комнате был поднят где-то на полметра, и вообще выглядел как кровать, об этом говорили несколько подушек в черных наволочках, мягкий матрац, покрытый черной простыней. Яркий белый свет светил откуда-то сверху. Стены казались стеклянными.
Модель залезла на «кровать», руками обхватила колени и уткнулась в них головой. Неожиданно свет начал тускнеть, а за стеклянной стеной, наоборот, медленно загораться. Когда Ино оказалась в темноте, она могла четко видеть, что происходит за стеной. То помещение было разделено на несколько маленьких отгороженных стенами комнат, в каждой из них находились пары. Мужчины. Лицо Ино исказило отвращение. Среди одних из них Яманако мельком увидела разукрашенное полосами лицо Канкуро.
Обернувшись, чтобы увидеть, что твориться у нее за спиной, застыла от удивления.
Красные волосы, тату на лбу… Гаара с…
- Итачи?! – Блондинка подскочила к стеклу. Черные как смоль волосы, темные глаза, два шрама от переносицы. Без сомнения это был Итачи. Его черты она узнает из миллионов.
С ужасом Ино наблюдала за тем как увеличивается изображение на экране. Взгляд девушки был прикован только к одной паре. Все действия были как на ладони, можно было различить каждую деталь, каждое движение. Не было только звука. Было ощущение немого кино…..вот только кино это было страшное.
Учиха, пристегнутый к спинке кровати, полулежал на полу. В его глазах читалось презрение ко всему и полное отрешение от реальности. Яманако видела, как шевелились губы Гаары, он явно говорил что-то нелицеприятное – лицо Итачи перекосилось, словно от жуткой боли. Беззвучный диалог продолжался недолго, красноволосый парень подошел к стене и снял оттуда длинный хлыст. По коже Ино побежали мурашки, едва она увидела жуткое орудие пыток . Мало того, что хлыст был очень толстым, так еще и оканчивался большим свинцовым жалом….настоящая мечта садиста-извращенца. Глаза блондинки расширялись с каждым мгновением, словно в замедленной съемке Гаара сделал замах, и со всей силы самым концом бича ударил Итачи по спине. В ужасе Ино смотрела на это действо, не в силах закрыть глаза. Она видела, как на голом торсе Учихи начала проявляться огромная красная полоса от удара. Как ее края разошлись, и стало видно красное нежное мясо. Как брюнет из всех сил стискивал зубы, чтобы не закричать от невыносимой боли, пронзавшей все тело. Как в истеричном смехе искривлялся рот Гаары….Модель все никак не могла отойти от шока, а на ее друга детства уже с новой силой сыпались удары. Каждый раз, когда хлыст опускался на спину Итачи, Ино сжимала кулаки до такой степени, что ногти оставляли кровяные борозды в ладонях. У девушки создавалось впечатление, что она находится рядом с этим тираном и его беспомощным рабом. В ушах модели стоял треск разрываемой кожи, скрип зубов Итачи, звук падающих капель крови на блестящий белый кафель…
Ино буквально сходила с ума от ощущения собственной безысходности. Не выдержав, она вскочила и бросилась к экрану, колотя по нему кулаками.
-Прекратите сейчас же!!!!!!!!! Выпустите меня!!!! Не надо!!!! – Девушка обессилено сползла на пол, поняв, что все ее попытки разбить стекло бесполезны.
- Даже в такой ситуации, когда твоего так называемого лучшего друга избивают, ты думаешь только о себе…эгоистка! Никогда ты отсюда не выйдешь! Никогда! – Голос откуда-то сверху замолчал, разразившись по истине адским смехом. – Лучше посмотри на этих голубков! – Опять зловещий смех, заставляющий кровь застыть в жилах.
Сама не осознавая то, что делает, Ино повиновалась. Открывшееся глазам зрелище вызвало у девушки новый приступ тошноты.
Итачи весь окровавленный с жуткими ссадинами и порезами по всему телу, стоял раком, крепко привязанный веревкой к кровати, а Гаара тем временем уже снимал штаны. Рвотный спазм сдавил горло модели, но она продолжала смотреть не отрываясь. Яманако буквально «слышала», как скрипнула молния на ширинке джинсов красноволосого, и вот уже взору открылись черные боксеры, которые едва ли ни трещали по швам от весьма внушительно эрекции. Ино, не смотря на свою весьма короткую жизнь, успела повидать многое, в том числе в ее постели побывало не один десяток парней, но мужчины с настолько огромным «достоинством» она видела впервые.
Дальше действия происходили как в дешевом «голубом» порнофильме…Инстинктивное движение вперед бедрами, и рот Итачи открылся в беззвучном крике, острая всепоглощающая боль чуть ниже спины заставляла кричать все с новой и новой силой. Движения Гаары были настолько резкие и грубые, что кровь брюнета буквально залила все вокруг, казалось, еще немного и Итачи просто скончается от обильного кровоизлияния.
- Какой ты слабенький….А ведь это только начало…. – Ино не слышала этих слов рыжего, она просто прочитала их по его губам, настолько четко и по слогам это было сказано.
Закончив, Гаара шлепнул Итачи по заднице, отчего ладонь сразу же окрасилась в ярко-бардовый цвет. Опять злобная усмешка. Ино передернуло…таких зловещих и пугающих лиц, она не видела никогда. Тем временем, красноволосый достал откуда-то небольшой пузырек с синеватой жидкостью, пальцами разжав рот Итачи, насильник влил туда содержимое склянки.
Дождавшись пока брюнет проглотит «снадобье», Гаара нежно погладил свою жертву по щеке и, нагнувшись, резко поцеловал, с силой кусая и без того окровавленные губы брюнета.
Итачи не отвечал. Он не мог сделать уже ничего. В голове стоял туман, а перед глазами заплясали разноцветные точки, ломота и боль во всем теле становились все сильнее…. Сил не осталось. Брюнет потерял сознание.
Гнусно улыбаясь, Гаара нажал на большую красную кнопку на ручке кровати, в помещение сразу же вбежали несколько человек в белых халатах.
- Забирайте!
Молча выслушав приказ, служащие осторожно положили Итачи на носилки и тут же вышли вместе с ним из комнаты.

-Ну что? Понравилось? Пожалуй, на сегодня тебе хватит! – Опять этот голос из динамиков…. Ино мелко задрожала и упала на колени….
«Черт….куда же мы попали?!»
Внезапно модель почувствовала, как кто-то нежно обнимает ее за плечи. Это было настолько неожиданно, что Яманако с перепугу резко отшатнулась вперед, уткнувшись носом прямо в пол.
-Не бойся. Пойдем… - голос был женский и очень добрый. Это немного успокоило Ино, переведя дыхание, она оглянулась. Перед ней полусидела миловидная девушка восточной внешности, с глубокими карими глазами и прической, состоящий из двух пучков.
Теплая ладонь легла на плечо, Яманако сразу вспомнила объятия своей безвременно ушедшей матери. Детство…такое далекое и такое счастливое. Но его уже не вернуть, остается лишь идти.
Встав с пола, модель пошатнулась, ноги ее совершенно не держали. Если бы новая знакомая ни подставила свое плечо, Ино точно бы упала. Стараясь не смотреть в эти понимающие жалостливые глаза, блондинка устремила взгляд в пол и кивком головы дала понять, что готова идти.
Внезапно китаянка (так для себя назвала шатенку модель) быстрыми, явно давно отработанными движениями вынула из внутреннего кармашка своей безрукавки тонкий шприц, Ино даже ахнуть не успела, как иголка воткнулась ей в руку. Перед глазами тут же все поплыло, сохраняя последние остатки сознания, девушка услышала все тот же пугающий зловещий смех.

***
- Принесли нашу гостью? – Тихий вкрадчивый голос, слегка шепелявый и пугающий, он сильно напоминал предупреждающее шипение змеи, которая готовится к яростной атаке.
- Да, Орочимару-сама. Я все сделала. – Маленькая хрупкая девушка казалась миниатюрной статуэткой, случайно попавшей в эту огромную набитую книгами комнату, которая больше напоминала библиотеку, нежели жилое помещение.
- Умница, Тен-Тен. Не зря я потратил столько лет на твое воспитание. Просто молодец! Я доволен. А теперь будь хорошей девочкой и сделай папе приятно….
- Да… - Щеки Тен-Тен покрыл нежный румянец, она встала на колени перед длинноволосым бледным мужчиной и заглянула в его белые пустые глаза… Глаза слепца.
Тихий скрип расстегивающейся ширинки. Шелест падающих штанов. Легкие невесомый прикосновения, поглаживания, поцелуи… Мужчина сдавленно застонал.
- Давай же! Ты знаешь, как я люблю….
…Девушка знала. Еще бы! Она делала это уже не раз... с самого детства. Орочимару был ее отцом, приемным правда, родных родителей Тен-Тен никогда не видела. Ее привезли из Китая еще в младенчестве и отдали на воспитание старому ученому, который потратил всю жизнь на поиски эликсира молодости. Зачем маленький ребенок понадобился одинокому мужчине, не знал никто, и всем было глубоко плевать на это. Вначале все было хорошо, Орочимару ухаживал за девочкой, кормил, поил, одевал ее. Но однажды во время одного из экспериментов случилось непредвидимое, что-то пошло не так, раздался взрыв, который лишил ученого зрения. После этого он начал творить страшные вещи: сначала просто проявлял Тен-Тен больше внимания, чем положено просто дочери, затем стал ее целовать, а позже и вовсе изнасиловал. Маленький ребенок не осознавал, что происходит и что нужно делать, а потом появились привычка к подобному времяпрепровождению с отцом, несмотря на всю боль, которую это приносило, девочка продолжала делать все, что говорил ей отец, боясь его гнева.. Он научил ее целому ряду различных эротических игр и просто наслаждался тем, что психика Тен-Тен давно сломана и, даже будучи достаточно взрослой, девушка уже никогда не сможет оказать никакого сопротивления.
- Ладно. Все. Хватит! – Грубо оттолкнув от себя девушку, Орочимару застегнул штаны и махнул рукой. – Заносите!
В комнате, словно из ниоткуда, появились несколько человек в масках, в бесформенных балахонах, скрывающих их фигуры. Поставив на пол носилки со спящей Ино, люди тут же ретировались.
- Как жаль, что я не могу увидеть твое лицо, девочка… Но я уверен, что оно прекрасно… Не даром даже Гаара оценил твою красоту, раз привел тебя сюда… Бедняжка… ничего я тебя утешу… – Мужчина глубоко задышал, не в силах сдерживать внезапно нахлынувшее желание. – Тен-Тен! Немедленно обездвижь ее и приведи в чувство! Быстро!
Китаянка без лишних вопросов тут же выполнила приказ. Нажав на какую-то точку на шеи блондинки, Тен-Тен сделала пару ударов пальцами по запястьям модели и смиренно отошла в сторону.
От резкой боли Ино вскрикнула и тут же открыла глаза. Яманако попыталась рукой дотронутся до воспалившихся глаз, но пальцы отказались повиноваться хозяйке. Девушка поняла, что парализована.
- Ты прекрасна… – Модель громко закричала и затряслась от ужаса, когда почувствовала влажный язык, касавшийся ее живота.
– Можешь не кричать, девочка моя, это бесполезно! Здесь все равно тебя никто не услышит… Какая нежная кожа… Хочу! – Орочимару опустился перед Ино на колени и начал покусывать ее бедра, оставляя красные отметины.
Девушка уже была готова смириться со своей участью, уж слишком многое свалилось на нее в последнее время, но внезапно раздался сигнал тревоги:
«Внимание!!! Всем посетителям клуба просьба немедленно покинуть помещение через аварийные выходы! Обнаружен очаг возгорания во дворе здания! Внимание!!!»

***
Несколькими часами ранее.

«А этот Учиха действительно прекрасен. Давненько я так ни отрывался… Ммм… Пожалуй, развлекусь с нем еще, пока его прелестная задница не зажила…» Гаара включил кондиционер на максимум. От одной мысли об Итачи ему становилось невыносимо жарко, а в легких словно кончался кислород. Не выдержав, Гаара решил немного проветриться и вышел во внутренний дворик клуба.
Солнце уже давно зашло, а улицу зеленовато-желтым тусклым светом освещал один единственный старый фонарь. Достав из кармана длинные тонкие сигареты, он чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся, вдыхая в себя сизый сладковатый дым. Рыжий курил с десяти лет, несмотря на весь вред для здоровья, сигареты всегда успокаивали парня, помогали сосредоточиться и принять правильное решение. И сейчас Гаара, не изменяя своим привычкам, погрузился в раздумья. С одной стороны он решил непременно оставить себе Итачи, но с другой - ему совершенно не нужна была Яманако. Нужно было избавиться от нее. Чисто теоретически одна пуля в голову решала все, как говорится: «Нет человека – нет проблемы» - любимая фраза Сабаку. Но это создало бы лишний, никому не нужный шум, итак было потрачено слишком много сил на то, чтобы пудрить модельному агентству Ино и Итачи мозги липовыми письмами и звонками. Гаара сделал еще одну глубокую затяжку.
«Пожалуй, отдам ее Орочимару. Он все-таки наш главный спонсор. Да и блондиночка-то ему вроде как понравилась… И откуда у этого старикашки-слепца деньги? Не устаю удивляться…»
Докурив, парень выбросил окурок в траву, не удосужившись даже затушить его. Уже развернувшись, чтобы уйти, Гаара услышал до боли знакомый хрипловатый голос:
- Ну, наконец-то ты доиграешь с Дейдарой…
Рыжий резко обернулся. У фонаря, сгорбившись, стоял грязный лохматый парень с непонятным предметом в руках. Приглядевшись, Гаара смог различить, что это канистра.
- Убирайся отсюда подобру-поздорову! Иначе схлопочешь пулю в лоб, псих! – Гаара вынул из кобуры небольшой черный пистолет и прицелился. Если что-то пойдет не так, блондин не успеет и пальцем пошевелить…
- Не недооценивай Дейдару… Дейдара хороший… просто его никто не понимает… и никто не хочет играть… Плохие людишки, а особенно ты! Ты отнял у меня мою последнюю игрушку, и поэтому тебя нужно уничтожить! – Лицо блондина исказила безумная гримаса, размахнувшись, парень бросил открытую канистру в сторону Гаары. Раздался выстрел. Тело Дейдары медленно сползло вниз по уже окровавленному фонарному столбу. Хмыкнув, Гаара убрал пистолет обратно в кобуру. Внезапно в нос ударил резкий запах бензина, чертыхнувшись, рыжий направился в сторону блондина с явным намерением добить на месте.
Вот только одного Гаара не заметил – медленно тлеющего окурка.
- Больной урод! – Рыжий с ненавистью пнул неподвижное тело. – Гребанный сучонок! И как тебе еще из психушки выпустили?!
Парень присел на корточки перед блондином, чтобы поднять его, но не успел ничего предпринять – бок пронзила жуткая боль. Инстинктивно схватившись за больное место, Гаара почувствовал рукоять большого охотничьего ножа и липкую густую кровь, которая уже начинала течь из раны.
- Это тебе подарок от Дейдары. – Это были последние слова блондина перед тем, как он сделал последний вдох и закрыл глаза. Уже навсегда.
- СУКА!!! – Гаара на секунду оторвал руку от раны и вытащил пистолет. Только растратив все патроны, всаживая их в уже бездыханное тело, рыжий успокоился.
В глазах уже туманилось от боли, кровь не переставала течь. Но Сабаку понял, что если помедлить, то он может умереть от потери крови рядом с этим маньяком. Громко матерясь, Гаара привстал и направился в сторону дома. Однако то, что он увидел, заставило его вздрогнуть – все крыльцо было охвачено огнем.
«И чем заняты охранники?! За что им платят? Наверняка опять дрыхнут, чертовы ублюдки! А сигнализация установлена только в центре здания… Бля…»
Пытаясь хоть как-то передвигаться быстрее, Гаара сильнее зажимал рану и преодолевал невыносимую боль. Встав полностью, он сделал несколько широких шагов. Охнув, рыжий упал уже на ступеньках крыльца. Он пролежал так несколько минут, не в силах встать, хотя чувствовал, как горят его волосы и одежда, но возможности двигаться не было.
И тут случилось то, что поставило крест на возможность спасения – один из столбов, удерживающих навес над крыльцом, охваченный огнем, покачнулся и упал прямо на Гаару. Парень потерял сознание мгновенно.

***
«Не могу больше… Мне так больно… Черт… нужно найти Ино… ей наверняка нужна моя помощь. Она не должна была попасть сюда. Не должна…»
Итачи лежал на огромной двуспальной кровати, стараясь лишний раз не шевелиться. Боль в районе поясницы не утихала ни на секунду, заставляя стонать от бессилия и унижения. Потянувшись к низенькой тумбочке, Итачи стиснул зубы, подавляя очередной вскрик, взял стакан с водой и обезболивающее, оставленное врачом.
Сделав пару глотков, Учиха расслабился, благо таблетки были «сильные» и действовали мгновенно. Боль начала потихоньку убывать, оставляя место размеренному теплу. Итачи уже закрыл глаза, собираясь заснуть, когда раздался сигнал тревоги.

***
- Идем! Скорее!!! – Тен-Тен из всех сил тянула Ино в сторону выхода. Но модель, с детства панически боявшаяся огня, тряслась и не могла даже шагу сделать.
- Ну же! Иначе… - голос шатенки затерялся в треске горящего дерева, упала очередная балка, уже половина здания была охвачена огнем. Не выдержав, Ино выдернула свою руку из пальцев Тен-Тен и бросилась бежать. На громкие крики китаянки блондинка не обращала внимания, ее охватил панический страх, в голове билась лишь одна мысль – бежать, как можно дальше, бежать, не оглядываясь, только бежать, несмотря ни на что!
Неожиданно девушка споткнулась и с громким криком упала, ударившись рукой о ступеньки… Лестница!!! Наверное, единственная, не охваченная огнем… Ино побежала вниз. Внезапно впереди модель увидела маячившие силуэты людей, но Яманако было все равно, главное – спастись. Перепрыгнув через пару ступенек, блондинка уперлась прямо в чью-то спину. Затравленно дернувшись, Ино хотела уже столкнуть его и бежать дальше, но парень обернулся, и она узнала Итачи. Не выдержав, девушка громко разрыдалась, уткнувшись в грудь брюнета.
- Итачи. Прости... я так тебя люблю… Я так хотела тебе помочь и не смогла… Итачи… Мне так плохо… помоги мне, прошу … Итачи… - Ее слова были еле слышны из-за бесконечных всхлипов, серены и треска огня.
- Все хорошо. Я с тобой… Все обязательно образуется! А сейчас нам нужно бежать.
Схватив Ино за руку, Итачи побежал, таща девушку за собой.
- Итачи, почему ты один? Я думала, к тебе приставили не меньше десятка охранников…
- Приставили! Но они все либо убежали, либо отправились тушить пожар, оставшихся двух я просто-напросто вырубил. Не задавай лишних вопросов.
Спустившись по лестнице, они оказались в зале, полностью охваченным огнем.
- Черт… Ино, слушай меня внимательно. На противоположном конце зала арка, там выход на улицу. Нам нужно бежать как можно быстрее, главное – не дышать и не останавливаться. Поняла?
- Да, но я не могу, мне страшно… - Девушка вся тряслась, ее голубых от природы глаз было практически не видно из-за расширившихся от страха черных зрачков.
- Я с тобой! Помни это! А теперь бежим!!!
Не давая блондинке опомниться, Учиха одной рукой прикрыл лицо, а другой покрепче схватил Яманако за запястье, закрыв глаза, они практически наугад побежали к выходу.
«Боже, помоги! Только помоги выбраться… мне больше ничего от тебя не надо… Только помоги!!!!»
Огонь был повсюду. Горели волосы, одежда, даже кожа. Все это напоминало ад или, как минимум, жуткие костры средневековой инквизиции. Не помня себе от ужаса, модели буквально влетели в горящую арку на свежий воздух. Не веря своему счастью, Ино еще раз оглянулась, чтобы удостовериться, что это не сон. Живительный кислород медленно, но верно очищал легкие, отравленные гарью и дымом.
«Боже, спасибо!»
- Итачи, это же наш шанс! Давай свалим отсюда! Скорее!!! Пока никого нет! Это же такая удача! – В Ино словно загорелся лучик надежды на чудесное спасение, о котором она так молила. - Итачи… что?!
Девушка с ужасом и непониманием смотрела, как брюнет, словно больной, лезет в самое пекло и пытается поднять упавшую балку. Подойдя ближе, модель разглядела человека под горящей деревяшкой… Гаару…
- Ты что, псих?! Как ты можешь, рискуя жизнью, спасать того, кто тебя изнасиловал? Итачи!!! Немедленно пошли отсюда! Оставь его! – В голосе блондинки вновь появились истеричные нотки. – Нет… Нет…Ты же не останешься с ним, правда? Правда?! – Ино сделала шаг назад.
- Я должен помочь ему! – Брюнет смог, наконец, откинуть балку, и сейчас оттаскивал тело Гаары на безопасное расстояние.
- Предатель! – Развернувшись, Яманако сломя голову побежала, как можно дальше от горящего клуба, оставив Учиху на произвол судьбы.


Конец 1 части.


Влюбленный в себя не может быть способным на подлинную любовь. Эгоизм — это страшный порок, отравляющий любовь.

Пролог.
Моя жизнь рухнула буквально из-за трех слов… Было бы банально сказать, что эти три слова: «Я люблю тебя!». Нет… Все было гораздо хуже! Это было настолько бесчеловечно, что становилось страшно. Такие простые три слова…

Они сломали меня.
Втоптали в землю все мои чувства.
Плюнули в душу.
Открыли глаза на мой непомерный эгоизм.
Мы закончили.
Стоп.
Снято!!!

***
Совесть.
Мне всегда казалось, что понятие жалости и совести не приемлемы в нашем мире. В мире боли, жестокости и самолюбования. Убей или убьют тебя - закон этой прогнившей жизни. Мне совсем недавно исполнилось двадцать, но я уже с лихвой ощутила все пороки окружавших меня людей. Ленивые, как правило, погибали в самом начале… Тут слишком яро действовало правило: «Хочешь жить – умей вертеться». Оставались лишь жестокие, бесчеловечные, эгоистичные, способные на все, ради собственного блага… И мне казалось, что с каждым годом я приближаюсь к этому идеалу современного человека. Но я ошибалась.
Прошло уже больше месяца с тех пор, как я убежала из этого чертова притона, наблюдая, как он горит синим пламенем. Но почему мое сердце болезненно сжимается при воспоминаниях о днях, проведенных там? Я ведь не виновата, что он решил остаться с этим рыжим садистом, а не со мной?! Так откуда взялись эти нестерпимые муки совести?! Я знаю, что Учиха дорог мне, но он сам выбрал свой путь… В конце концов это его право! За что я-то должна мучиться?!
Все вернулось в норму, кроме нескольких вещей… Каждую ночь я не могу уснуть, мне постоянно кажется, что вокруг скребутся тени, а неожиданный стук ветки дерева в окно способен довести меня до истерики. Такого всепоглощающего ужаса я никогда еще не испытывала. Внутри все сжимается, хочется кричать как можно громче, но все звуки застревают в горле, раздается лишь сдавленный хрип. Днем, поглощенная работой, я могу хоть как-то успокоиться, но твой образ, Итачи, по-прежнему преследует меня. Почему ты не убежал со мной тогда? Почему?

- Сука! Опять не заводится! – Нецензурная брань из уст такой милой и потрясающе красивой девушки казалась кощунством. Но блондинка, словно не видела шокированных взоров сидящих на скамейке старушек, с досадой пнув колесо, несомненно, дорогой машины, Яманако запаниковала. Стрелка часов стремительно приближалась к трем, через полчаса Ино нужно было быть на другом конце города, у личного психолога, к которому она обращалась, чуть ли ни каждый день. Только регулярные сеансы специальной успокаивающей терапии могли медленно привести психику девушки в норму.
Чертыхнувшись, Яманако потеряла всякую надежду проехать на своей машине. Мысленно обматерив автосалон, в который она ездила накануне, Ино ловко переставляя ноги на высоченной шпильке, зашагала к ближайшему метро.
Как и ожидалось, подземка была переполнена. Все люди словно превратились в единую однообразную серую массу, которая плавно текла в сторону электричек. Духота стояла невыносимая, вонючие и скользкие от пота тела пассажиров казались Ино настолько отвратительными, что девушка едва сдержалось, чтобы стремглав не выбежать из метро. Выбора не было, если она пропустить сегодняшний сеанс, то благодатная на ужасы ночь ей обеспечена. Забившись в самый дальний угол вагона, Яманако старалась не дышать и максимально отодвинуть от огромного волосатого мужика, который словно титан возвышался над белокурой моделью. Электричка тронулась. Ино еще сильнее вжалась в узкое пространство, словно в последней попытке абсорбироваться от окружающего мира.
Вагон тряхнуло, из динамиков послышался механический голос, сообщающий о ближайшей остановке. Блондинка нахмурилась, ей нужно было проехать еще две станции, но время неумолимо подкатывало к назначенному часу, Яманако постоянно казалось, что электричка движется не достаточно быстро, будто специально хочет задержать ее. Ругнувшись, Ино решила закрыть глаза и попыталась успокоиться. В этот момент двери открылись, в переполненный вагон стали набиваться пассажиры. Модель приподняла веки и еле сдержала крик ужаса, готовый вот-вот сорваться с накрашенных розовым блеском губ. Буквально в метре от нее стояла та самая белобрысая девушка из притона, которая к ней приставала! Они наверняка пришли за ней – Ино, чтобы забрать обратно… Нет, не за что!!! Страх дал модели сил, наступив шпилькой соседу прямо на ногу, девушка пробиралась к выходу, боясь, что двери сейчас закроются, и она окажется в смертельной ловушке. Не обращая внимания на ругань, сыпавшуюся на нее со всех сторон, Ино все же добралась до заветных створок и в последний момент выскочила на перрон.
Заворожено наблюдая, как со свистом электричка увозит опасность, Ино побежала на выход, стараясь не оборачиваться.

***
Несмотря на огромные пробки, Ино все же смогла поймать такси доехать до центра психологии, хотя и с получасовым опозданием. Тяжело дыша, модель влетела в нужный кабинет. В помещении воцарилась звенящая тишина, только скрип закрывающейся двери раздражал слух. Девушка сделала пару шагов и осела на пол. Секундный шок быстро сменился патологическим страхом.
Перед Яманако стояла Темари в медицинском халате и что-то записывала в справки. Ино хотела развернуться и бежать, но ноги словно приросли к полу, отказывались повиноваться.
- Чем я могу вам помо… Ино?! – Темари наконец-то оторвала взгляд от бумаг и посмотрела на модель. В ее глаза плескалось непомерное удивление и… что-то еще, непонятное для Яманако. – Какая встреча…не ожидала, что увижу тебя в подобном месте…
Темари встала из-за стола и подошла ближе к девушке, приподняв за подбородок. Ино вся тряслась от ужаса, но ничего сделать не могла, лишь молча следила за действиями Темари.
Последняя быстро сориентировалась, словно знала о таком исходе событий, наклонившись, она поцеловала Яманако в лоб, затем легонько дотронулась до губ, ожидая ответа. Модель тормозила, все это выглядело слишком нереально, тут обязательно должен был быть какой-то подвох! Может сейчас эта псевдо-психолог достанет нож из кармана и прирежет глупую Ино к чертовой бабушке?! Тем временем Темари и не думала останавливаться, до крови прикусив губу Яманако, она требовала хоть какой-то реакции. От боли блондинка невольно открыла рот.
Голова мгновенно закружилась от переизбытка удовольствия и эмоций. Ино никогда не представляла, что такое можно делать с другой девушкой. А если честно, модель вообще не представляла как это… с девушкой. Ее пассивность не сильно расстраивала Темари, она все брала на себя. Одежда уже давно валялась где-то в углу, а белый халат, пуговицы которого никак не хотели расстегиваться, был порван в нескольких местах и лежал под ногами, больше напоминая половую тряпку, нежели важный атрибут любого медика. Ино чувствовала себя словно в тумане, все вокруг расплывалось, пол и потолок поменялись местами, мир разлетелся на тысячи, миллионы разноцветных осколков, которые как калейдоскопе крутились в сознании модели. Девушка сдавленно охнула почувствовал настойчивые губы у себя на животе, все ниже и ниже… Нет, нельзя! Слабая попытка сопротивления была тут же подавлена. Властность Темари мгновенно подмяла под себя ничего не соображающую Ино. Возмущенные возгласы стали сменяться стонами удовольствия.
***
- То есть ты правда здесь работаешь и не собираешься меня никуда забирать? – Голова с длинными пышными светлыми волосами покоилась на высокой упругой груди. Темари глубоко дышала, стараясь не наброситься на Ино вновь – желание все не утихало. Словно они и не занимались любовь на полу несчетное количество времени. Хорошо, что кабинет находился в дальнем крыле здания, и вероятность того, что кто-нибудь посторонний зайдет и увидит голых девушек на полу, сводилась к минимуму.
- Я же тебе сто раз сказала уже, что я действительно по профессии психолог! А из клуба меня выгнали… После пожара, пришлось сократить ряд лиц. Хорошо, еще не убили. – Темари горестно вздохнула и прижалась к Ино еще сильнее. Очередной страстный поцелуй. И вот Темари уже сверху. И вновь стоны, которые невозможно заглушить.

***
Девушка ворочалась в постели, пытаясь заснуть. Ей казалось, что уже прошла половина ночи, но, посмотрев на часы, стало понятно: в постель она легла полчаса назад.
Сегодняшний день принес много эмоций. Как положительный, так и отрицательных. Чувства, накопившиеся за последний месяц, наконец-то нашли выход. После времени проведенного с Темари, Ино чувствовала себя опустошенной, но пустота была приятна. Тело ломило из-за физической нагрузки, на душе было легко. Было… до тех пор, пока не вернулась домой, и на нее не упал из шкафа прошлогодний журнал, на обложке которого было фото улыбающегося Итачи и Ино, выглядывающей из-за его спины.
Теперь пришла очередь тяжелых мыслей, воспоминаний. Его теплые руки, дотрагивающиеся до хрупкого плеча девушку, в момент, когда нужна поддержка, теплая улыбка, такой родной взгляд…
Яманако сжала подушку.
После тех событий, она боялась спать в темноте. Во всей квартире по ночам горели настольные лампы. Но иногда этот полумрак пугал больше, чем кромешная тьма.
«Почему, почему он не пошел со мной?!»
А перед глазами: горящий клуб, коридор, Итачи… И этот, этот рыжий псих!
«Неужели он дорог ему больше, чем я?»
Сердце бешено заколотилось.
«А я… я бросила его… бросила Итачи…»
Ино резко поднялась. До нее стал доходить смысл слов.
- Я предала Итачи! – на глазах выступили слезы.
Тело парализовало чувство вины. Руки задрожали, воздуха катастрофически перестало хватать. Девушка обернулась. Свет фонарей отбрасывал причудливые страшные тени.
Страх… его нужно преодолеть, иначе, рискуешь остаться никем. Все внутри сжималось от страшных предчувствий. Стало трудно дышать.
Блондинка силой заставила себя подняться с постели. Ноги подкашивались, хотелось плюнуть на все мысли, прыгнуть в кровать, накрыться одеялом и заснуть. Но… пара шагов, створка окна беззвучно открывается, Ино выглянула из окна, полной грудью вдыхая ночной воздух.
Решение принято. Нужно вернуться за Итачи.

***
Блондинка ураганом носилась по кабинету, изучая записи предыдущего врача. Нужно было срочно вникать в курс дел всех пациентов, чтобы остаться на таком выгодном местечке подольше.
Сначала Темари сказали, что ей нужно подменить постоянного психиатра, но вчера он погиб под колесами автомобиля. И девушку взяли на постоянную работу. Конечно, Темари сожалела о случившемся, но работа сейчас ей была очень нужна. Поэтому она с энтузиазмом изучала все записи, истории болезней, иногда, перелистывая медицинский справочник, восстанавливая забытые знания, то и дело, делая пометки на полях своего блокнота.
Неожиданно запищал мобильный. Девушка, не смотря на дисплей, подняла трубку. Брови от удивления поползли вверх.
- Темари, это Ино. У меня к тебе есть дело.

***
Через пару часов автомобиль несся по дороге, удаляясь от города. За окном темнело. Было настолько душно, будто весь кислород неожиданно взял и испарился. Ино не выдержала и открыла окно, наслаждаясь вечерним пейзажем, ей в лицо тут же подул прохладный летний ветерок.
- А я как посмотрю, ты все так же процветаешь? – ехидно вставила Темари, разглядывая панель управления машины.
Ино не ответила. Как и ожидалось, новоиспеченный психиатр потребовала не только материальную плату.
Темари фыркнула, бросив презрительный взгляд на модель, и холодно добавила:
- Сейчас налево и до конца.
Через минут двадцать машина въехала в небольшой городок, численность населения которого была менее пятисот человек, - эдакий поселок городского типа.
Темари указывала дорогу. Остановились у маленького ветхого двухэтажного здания.
Яманако удивленно посмотрела вокруг, в ее глазах застыл немой вопрос.
- Что? – хмыкнула Темари. – Мы приехали. Или ты ожидала увидеть пентхаус? Ха-ха! В том пожаре погиб Орочимару с Тен-Тен. Теперь ему приходится не сладко. Пошли.
Ино послушно следовала за блондинкой. Бугай у двери спросил, кто они и куда, Темари резво ответила, что их пригласил Канкуро. Пропустили.
Внутри здание выглядело уютнее, чем снаружи, но все равно не хватало прежнего размаха.
На втором этаже их встретил Канкуро.
- О! какие люди! Это ведь подружка Итачи? – при имени Учихи Ино вздрогнула, парень, заметив неуверенность девушки, ухмыльнулся. – Темари, давно не виделись!
Канкуро обнял девушку, и, уводя ее, через плечо бросил Ино:
- Входи. Дверь прямо перед тобой. Думаю, тебе будут рады.
Сердце бешено забилось. Модель была несколько шокирована, она ожидала немного другой прием. То, что ее не пристрелили при входе, казалось настоящим счастьем. В горле пересохло, но рука уверенно сжала дверную ручку, замок щелкнул. Полагаясь лишь на «авось!», девушка шагнула внутрь.
В комнате спиной к двери стоял парень.
- Ты уже все? Так быстро? – Итачи обернулся.
Неровно остриженные, немного отросшие волосы непослушно падали на лицо. Щеки впали, кожа потеряла свой матовый блеск, и взгляд… на Ино смотрели чужие глаза, чужой Итачи Учиха.
- Ино? – парень удивленно смотрела на девушку, будто не веря своим глазам.
По щекам Яманако потекли слезы.
- Итачи… Итачи… ты жив… - девушка закачалась.
Учиха, сообразив, что она может сейчас упасть, поднял ее на руки и положил на кровать.
Он хотел отпустить ее и подняться, но блондинка крепко обняла его, прижалась к груди и заплакала. Итачи тепло улыбался, гладя девушку по голове, ожидая, пока она немного успокоится.
Всхлипы медленно утихали, но руки по-прежнему крепко обнимали.
- Почему, - глубоко вдохнув, начала девушка. – Почему ты не связался со мной раньше? Я волновалась!
Глаза блестели от слез и с нескрываемым счастьем смотрели на Итачи.
- Я.. Мне было так страшно! А тебя не было рядом!
- Все хорошо. Я рядом. - Итачи прижал девушку к себе.
Она жадно вдыхала его запах, чувствуя тепло тела, его дыхание и тихий стук сердца. Эти объятия были настоящей наградой за все пережитые события. Наконец-то Яманако почувствовала себя по-настоящему счастливой.
Девушка закрыла глаза.
Что-то теплое и нежное коснулось ее губ. Итачи целовал ее.
Тело стало легким, воздушным, мелкая дрожь от возбуждения не унималась. Языки, соприкасались друг с другом, сплетались, словно змеи, танцующие свой прекрасный танец.
Брюнет придавил собой модель. Руки беспорядочно двигались по ее телу, каждый раз, когда Учиха проводил ладонями по разгоряченным бедрам, плоскому животу или синей бьющейся жилки на шее, Ино сдавленно стонала, прижимаясь к Итачи еще теснее.
- Какая картинка.
Поцелуй прервался. Ино вздрогнула, услышав этот до боли знакомый жесткий голос, а Итачи невозмутимо посмотрел на гостя. В комнату, опираясь на коричневую полированную трость, вошел Гаара. Его глаза горько смеялись.
- Уже изменяешь мне?
- Прекрати, ты никогда не ревнуешь, - Итачи поднялся и подошел к Гааре, не сводя с него взгляда.
Ино удивленно смотрела на происходящее. То, что произошло дальше, никак не хотело укладываться в голове…
Учиха обнял Гаару, страстно целуясь с ним, трость выпала из рук, гулко ударившись об плитку пола. Глаза заволокло поволокой, они не видели ничего и никого кроме друг друга.
- Итачи… - прошептала Яманако, но парень ее не слышал.
Она повторяла его имя как заклинание, будто молила о пощаде, все громче и громче, пока ни сорвалась на крик. Только тогда Учиха выпустил из рук Гаару и повернулся к блондинке.
- О, прости… - обезоруживающая улыбка. – Тебе, наверное, непривычно?
Модель что-то промямлила, сама стыдясь своего сорвавшегося голоса.
- Детка, понимаешь, - Гаара прихрамывая, направился к девушке. – Итачи, наконец, понял, что в этом мире нужно жить, получая удовольствие. Ни в чем себе не отказывать, ни за кого не беспокоится, забыть про муки совести… Все это ненужная мишура, прикрывающая настоящее назначение человека – наслаждение.
Красноволосый парень тяжело сел на кровать, отчего та немного скрипнула.
- А что думаешь по этому поводу ты?
Ино не верилось в происходящее. Она почти проклинала вчерашнее свое решение, но отступать было некуда. Да и как?
Она опять здесь, в этом страшном, неприятном обществе этого типа с кроваво-красным иероглифом «любовь» на лбу. Да какая к черту любовь?! Он даже слова такого не знает! Он способен только убивать… И сейчас от ее слов зависит, останется ли она жить или… О другом возможном варианте разбития событий не хотелось думать, но мысли не желали уходить, а лишь давили на голову с новой силой. Это конец.
Мышка сама пришла к кошке.
- Ну, так как? – из задумчивости Яманако вывел тихий голос и горячее дыхание, обжигающее шею. От неожиданности Ино шарахнулась в сторону, упасть ей не дали лишь сильные мужские руки.
Гаара сидел позади девушки, крепко обнимая ее за талию, и прижимая к себе.
В горле встал ком. Хотелось кричать, биться, лишь бы вырваться. Слабые руки не смогли ничего поделать, а улыбка на лице Гаары становилась все безумнее. Модель в страхе закрыла глаза, не в силах смотреть на ненавистное лицо красноволосого, но глупые попытки обмануть саму себя не помогли.
Он с жадностью впился в губы девушки. И веселья ради, укусил ее за язык. У Яманако перехватило дыхание.
- Гаара, - тихо произнес Итачи, как бы приказывая прекратить мучить девушку.
Блондинка дикими глазами смотрела на Учиху, пытаясь найти в родном лице хоть каплю сострадания, мысленно молила о помощи.
Когда руки брюнета дотронулись щеки Ино, она вздрогнула. Девушка не сразу поняла, что Итачи расстегивает пуговицы ее рубашки, лифчик, застежка которого, как некстати, находилась впереди.
Ксооо… Это неправильно... – Девушка охнула.
Горячий язык коснулся соска. По телу, будто электрический разряд, пробежали мурашки. Тем временем Гаара расстегнул ширинку джинсов Ино…
Громкий стон разнесся по комнате. Время словно остановилось, модель не слышала ничего вокруг, весь спектр ощущений был сосредоточен только на этих будоражащих тело прикосновениях.
Через пару минут, обнаженная Ино лежала спиной на Гааре, а сверху на ней Итачи.
Ощущение реальности было потеряно, осталось только чувство блаженства и возбуждения. Когда к пальцам Гаары присоединились пальцы Итачи, блондинка застонала еще чаще.
Модель чувствовала, как в нее проникают сразу два члена.
Парни начали двигаться. Яманако казалось, что внизу сейчас что-то порвется. Но остановиться было выше ее сил. Ино крепче сжала зубы, чтобы не закричать… ощущения были слишком сильными и… новыми.
Громкие стоны постепенно стихли. На кровати втроем ютились молодые люди, двое из которых не сводили глаз с изнеможенной девушки.
- Ино… может сейчас не самое время, но мы не можем больше медлить. Ты должна выбрать! – Голос Гаары звучал, словно через толщу ваты, казался приглушенным и каким-то уставшим. Ино вздрогнула и теснее прижалась к обнаженному торсу Итачи, ища защиты.
- Ч-что выбрать? – Девушка хотела, чтобы ее слова прозвучали твердо и равнодушно, но голос предательски дрогнул.
Гаара тяжело вздохнул, словно разговаривал с глупым ребенком, отвечая на очередной вопрос: «Почему?».
- Либо ты с нами, либо ты против нас. Все просто. Закон жизни. – Красноволосый глянул на блондинку, в ее глазах ясно читалось непонимание – Ох… Либо ты остаешься с нами, но никогда больше не почувствуешь вкуса свободы, либо ты сейчас же уходишь на все четыре стороны, но так и знай… Итачи останется со мной, и его ты больше не увидишь… Никогда.
Ино вздрогнула, ее глаза расширились от ужаса. Нет! Только не это! Она гляну на Итачи, в поиске поддержки, но увидела лишь кивок согласия со словами Гаары. Это был удар ниже пояса. Такого она точно не ожидала. А как же ее карьера? Как же бизнес? Неужели придется этим пожертвовать?! Яманако не могла, это было бы слишком высокой ценой. Но и Итачи… она не проживет и дня без его прекрасных темных глаз, худого лица и выразительных тонких губ… Никогда не увидеть его… Слишком больно бы было…Смертельно. Но свобода, показы… Выбор нужно было делать, это понимали все, девушка дернулась от сгрызающей ее душевной боли.

- Я выбир…
Последние ее слова заглушил протяжный крик:
- Мы закончили.
- Стоп.
- Снято!!!
В комнате резко погас свет.

***
- Что вы хотите этим сказать?! – Ино был на грани нервного срыва. - Просто невероятно!!!
- Ничего необычного, детка, вас использовали. Ничего особенного. Продали за бешенные бабки. Во всяком случае, радуйся, теперь ты станешь самой знаменитой порно-актрисой. – Щуплый грязный парнишка, по камере, которую он держал в руках, было нетрудно догадаться, что он – оператор, гулко и как-то злобно засмеялся.
- Вы не посмеете выложить это! – Итачи приобнял Ино за плечи, успокаивая ее, но было видно, что еще чуть-чуть и он убьет этого заносчивого молокососа.
- Поздняк метаться! Деньги заплачены – первая часть фильма уже монтируется и скоро будет выложена на прилавки… ммм… уже предвкушаю, каким огромным будет спрос! Надо же, это даже круче «Последнего героя»! Актеры, которые не знаю, что они актеры! Ха-ха! Лучше не придумаешь. – Вновь прозвучал смех, но на этот раз он принадлежал другому человеку. Его не было видно, голос раздавался из микрофона прикрепленного к куртке оператора. Ино мгновенно узнала голос их с Итачи директора.
- Простите, что не предупредил раньше… наше агентство на грани разорения, пришлось выкручиваться… Получилось весьма забавно. Не считая парочки осложнений в виде трупов… Так и знал, что не следовало впутывать этих начинающих киллеров. Зато это добавило остроты ощущений.. Ха-ха. Ну да ладно, последние отданные деньги на закрытие дела Дейдары не улетели в никуда. Теперь фильм будет иметь огромный успех! Поздравляю вас! – Голос в микрофоне вновь рассмеялся и отключился.
Ино оторопело смотрела куда-то вперед, не веря в происходящее. Все казалось глупым и невероятным сном, который вот-вот кончится. Гаара бессильно сжал кулаки. Травма после пожара навсегда похоронила его навыки - переломы ноги и руки каждый день давали о себе знать – он не мог даже придушить этого чертового урода!
- Пошли отсюда! – Гаара потянул Итачи и Ино за собой, уводя к черному ходу.
- Но..
- Я сказал, пошли! Потом мы все выясним через суд! У меня там есть люди…
***

Час спустя.
- Ино…
- Да? – Девушка ласково дотронулась губами до кончиков темных как смоль волос, лаская шею Итачи.
- Просто, ради интереса… что ты тогда ответила? Я так и не услышал.
- Уже неважно… Я с тобой! – Засмеявшись, Ино поцеловала тонкие влажные губы Учихи.

«Ты никогда не узнаешь, что свобода для меня всегда будет важнее. Таков закон этого мира. Черно-белого мира моего эгоизма».

THE END

@темы: Grapefruit, слеш/яой, гет/эччи, Domestic discipline, Naruto, Kink, Angst, NC-17, BDSM, Deathfic

---

Наруто "Черно-белый мир эгоизма" Часть I

[me gustas tu]

- Название: Черно-белый мир эгоизма
- Автор:  Shinjiko, при участии  Dinera
- Бета:  ~Альма~
- Размер: миди
- Фандом: Наруто
- Пейринг: Ино/Итачи/Гаара
- Жанр: БДСМ, Грейпфрут, Кинк, Ангст, AU, яой, юри, хентай, Домашняя дисциплина и еще куча всего
- Рейтинг: R, NC -17
- Предупреждения: 1) Все действия происходят в современном мире
2) Антияойщикам лучше не читать, также присутствует седзе-ай, сенен-ай, откровенный яой и юри, а уж хентая вообще очень много.
3) Написан и выложен другой фик, где рассказывается история Дейдары до описываемых здесь событий. Называется "Письма маме"
4) Замечания и критика только обоснованные. На всякую чушь, типа - как тебе в голову пришел такой бред?! Прекрати это писать и т.д. буду отвечать грубо. Очень.
- Дисклаймер: Ни на что не претендую.
- Статус: закончен
- Размещение: Только с согласия Автора
- От автора: Охохо! В общем, смотря на жанр сразу можно понять, что фик получится достаточно жестким. Так что слабонервным, детям и беременным просьба отойти от мониторов xD. Такой садизм вперемешку с хентаем я пишу впервые, тем более в соавторстве, так что критику! Ибо совершенствоваться надо всем

-Иллюстрация:

- Ай! Больно!
Дребезжащий звук бормашины прекратился. Стоматолог отодвинула какое-то непонятное сверло, больше похожее на дрель, и с нескрываемым раздражением посмотрела на свою пациентку – восходящую звезду подиумов и законодательницу моды.
Яманако Ино – густо накрашенная миниатюрная блондинка, одетая в короткое обтягивающее платье и босоножки на огромной платформе. Каждый раз, когда она приходила в эту элитную стоматологическую клинику для известнейших звезд эстрады и фэшн-бизнеса, врач не уставала удивляться: ну как такая, на вид глупая, девушка могла обладать незаурядной изворотливостью и хитростью, получать просто непомерные гонорары и быть трэш-моделью номер один по всей стране. Но больше всего стоматолог удивлялась не этому, гораздо сильнее ее поражало то, что с девушкой тесно общался, можно сказать даже дружил, кумир миллионов тинейджиров, опять же треш-модель, Учиха Итачи. Абсолютная противоположность Ино – если блондинка была очень болтлива, любила красивые шмотки, подиум и бесконечные модельные туры, то Итачи отличался непомерным спокойствием и холодностью, не бросал слов на ветер и говорил только по делу. Эдакий современный мудрец и мыслитель. Его личность постоянно преследовали различного рода слухи и сплетни, самым известным из которых было, пожалуй, то, что Учиха убил свою семью. Действительно про его родственников никто ничего не знал, но и неоспоримых доказательств убийства не было. Поэтому сплетню посчитали лишь хорошим пиаром, организованным модельным агентством, в котором работали Яманако и Учиха. Впрочем, это не мешало многочисленным фанатам преследовать моделей буквально повсюду.
- Я уже закончила. Следующий прием через два месяца. И будьте более сдержаны, ваши бесконечные вскрики сильно мешают работе. Можете идти. - Сухо сказала стоматолог, заполняя какие-то пункты в справках.
Фэшн-бизнес давно научил Ино не давать себя в обиду, и грубость вкупе с хамством блондинку бесили больше всего. Ее девизом по жизни было «око за око», поэтому девушка ответила мгновенно, особенно не церемонясь в выражениях:
- Будьте повежливее, милочка, иначе эти слова сильно скажутся на вашем гонораре.
Врач только тихо скрипнула зубами и надела респиратор, чтобы пациентка не увидела ее перекошенное от злости лицо.
Хмыкнув, Яманако гордо последовала к выходу.
Абсолютно прямая спина, профессиональная походка – даже здесь создавалось впечатление, что Ино идет по подиуму. Как только девушка закрыла дверь кабинета, отгораживаясь от пристального взора врачей, к ней сразу же подошел высокий красивый парень. Его длинные темные волосы были собраны в низкий хвост, а чересчур бледная, молочная кожа удивительно контрастировала с глубокими по цвету карими глазами. Молодой человек был очень красив, но эта красота была довольно странной, чем-то, напоминая внешнюю привлекательность вампира.
- Ты сегодня быстро. Пойдем, мы торопимся.
Низкий бархатистый голос, без тени каких-либо эмоций, ни раздражения, ни радости, вообще ничего.
На улице люди с удивлением оборачивались на странную пару, сами не понимая, что такого необычного в молодой девушке и ее, скорее всего, бой-френде. Толи внешнее различие – голубоглазая светловолосая молодая особа даже на платформе едва доставала темноокому брюнету до груди, толи то, что блондинка постоянно о чем-то говорила, в то время как ее кавалер не проронил ни слова.
Какая-то бабулька, до этого яро обсуждающая местную «горячую» новость, тихонько толкнула свою соседку в бок, взглядом показывая на проходящих моделей, и потрясенно прошептала:
-Оба просто потрясающе красивы. Но сразу видно, что абсолютно разные. Две стороны одной медали… как Инь и Янь…
Ино услышала только обрывок разговора, но ей этого хватило, чтобы поднять себе настроение. Сейчас она уже минут десять пыталась выдавить из Итачи хоть словечко, но ничего не получалось. Яманако хорошо знала характер своего сослуживца и по совместительству друга, поэтому решила надавить на единственно возможный рычаг – разговор о работе.
- Что насчет твоего интервью мужскому журналу? – С заботой в голосе спросила блондинка. В разговоре о работе, она всегда старалась сделать вид, что её это очень волнует, хотя такое было крайне редко. Ино знала себе цену, знала свое положение в мире фэшн-бизнеса – редакторы, фотографы глянцевых журналов, буквально, стояли в очереди, чтобы попасть в расписание к модели. Поэтому, она позволяла себе некоторую свободу выбора.
- Сегодня. Через час. – Буркнул Итачи, немного ускоряя шаг.
Девушка про себя улыбнулась: «Подействовало, как всегда».
Пара подошла к серой спортивной машине, известной марки – с конвейера вышли всего тридцать таких автомобилей. Салон, словно выполненный ювелиром, из красной кожи с затейливыми черными узорами, приборная доска из дерева редких пород, на руле и рычаге коробки передач платиновая вставка с инициалами владельца. Брюнет вежливо открыл дверь для девушки. Машина заурчала и тронулась.
- Как обычно? До гостиницы? – Ино достала из сумочки жевательную резинку, надела солнцезащитные очки и теперь весело чафкала. – Не хочу идти.
- Во-первых, выплюнь жвачку - ты только что от стоматолога. – Итачи строго посмотрел на девушку, которая уже корчила рожицы в зеркало пудреницы. – Во-вторых, ты прекрасно знаешь, что у наших домов, всегда есть кто-нибудь из репортеров. Пройдешься полквартала.
Ино поверх очков посмотрела на парня:
- Закон шоу-бизнеса – чем больше скандалов и слухов, тем больше популярности это приносит.
- Этот этап мы уже давно прошли. – Парень даже не взглянул на собеседницу. Яманако зло прищурила глаза. – Завтра у тебя фотосессия. Помнишь? – Итачи заботился о девушке, иногда, даже, заменяя ей менеджера.
- Помню, но не иду. – Блондинка надула большой шар из жвачки.
- Что? – Учиха впился глазами в девушку, кажется, забыв о том, что ведет машину. Серая Феррари пролетела перекресток на красный свет. – Ты отдаешь себе отчет в том, что это важное сотрудничество? Эти фотографии будут размещены заграницей. – Ни одна нотка в голосе не дрогнула. Как всегда холоден и уравновешен.
- Смотри на дорогу! – Завизжала Ино. – Ты знаешь, я не люблю, когда ты так делаешь! У моей подруги завтра день рождения. Я хочу присутствовать! – Не дав открыть рот Итачи, девушка ткнула пальцем в сенсорный экран, в надежде услышать что-нибудь еще, помимо нравоучений друга. Заработало радио:
- Сегодня, в районе спальных кварталов, был найден еще один расчлененный труп молодой девушки. По предварительной версии, убийство произошло два дня назад. Документов обнаружено не было, поэтому, по просьбе следствия, мы передаем приметы убитой: примерный возраст двадцать лет, рост метр шестьдесят, темно-синие глаза, длинные светло-каштановые волосы, на левом предплечье татуировка – две изогнутые линии. Всем, кто располагает какими-либо данными, просьба обратиться по… - Не дав договорить диктору, Итачи выключил радио.
- Приехали. – Яманако выглянула в окно. Машина остановилась у входа в самую шикарную пятизвездочную гостиницу. Двадцатиэтажное здание словно появилось из пятнадцатого века, во время расцвета готики в Европе. Крыша пиками плавно упиралась в небо, фасадные стены испещрены витражом разных размеров и форм, главный вход украшен несколькими колоннами. Купаясь в солнечных лучах, здание переливалось разными цветами.
- Завтра в десять я приеду за тобой. – Немного выждав, Учиха добавил: - Можешь быть дома. Заеду домой.
- Ты плохо меня понял?! Я сказала, что у Сакуры завтра день рождения! И я хочу там присутствовать! – Даже через слой тонального крема и пудры было заметно, как щёки Ино заливаются краской. – У меня полгода не было полноценного выходного! Я – не ты! И мне надоело, что ты постоянно читаешь мне мораль! Я не вчера родилась! Сама могу во всем разобраться! – Грозно сверкнув глазами, девушка вылетела из машины, громко хлопнув дверью.
«Ребенок. Какой же ты все-таки ребенок, Ино!»
Не обращая внимания, на резкий и грубый тон своей подруги, Итачи легко повернул ключ зажигания и поехал на очередную фото-сессию вкупе с интервью.

***
-Ей, Ино! Давай-ка еще по одной!
Сакура весело рассмеялась, когда в доску пьяный Киба, их общий друг, стал бесстыдно лапать грудь девушки.
Одной рукой пригладив растрепавшиеся волосы, выкрашенные известным парикмахером в нежно-розовый цвет, Харуно мутным взор обвела свою некогда чисто убранную квартиру.
Всюду валялись пустые бутылки из-под алкоголя и остатки еды, в воздухе стояла плотная завеса табачного дыма, а резкий запах алкоголя пробирал до мозга костей. Все гости уже разбились по парам и занимались кто чем, причем большинство не совсем приличными делами. Увидев, как Шикамару стаскивает с Кин бюстгальтер, а затем самозабвенно ставит ей засосы на шее, Сакура в который раз подумала:
«Мда, как говорится: Все что естественно, то не безобразно»
Хината тихо разговаривала с Шино, явно беседа была на откровенные темы. Иначе, почему Хьюга постоянно меняет цвет лица с красного на болезненно-бледный и наоборот?
«Эх, тихоня, она и в Африке тихоня, что ни говори! Впрочем, Абураме у нас известный извращенец»
Хихикнув, Харуно заметила одиноко сидящего в углу Акимичи, или как его прозвали в их компании, Жирдяя.
-Опаньки, а это у нас что?
Розоволосая резко выхватила из рук Чоджи непонятные белые таблетки. - Сам жрем, а другим не даем? Нет, дорогуша, так не пойдет!
Жирдяй нервно замахал толстыми обвисшими руками, на его лице отразился невообразимый ужас, он со злобой посмотрел на именинницу.
-Отдай, сука!
Акимичи попытался отобрать свое «богатство», но из-за излишней тучности и большого количества выпитого алкоголя, он не мог угнаться за девушкой.
Смирившись, Чоджи, с горя, схватил со стола очередную бутылку виски и начал пить прямо из горла.
Тем временем Сакура повнимательнее разглядела таблетки и, поняв, что это ничто иное, как триган-Д, она взмахом руки подозвала к себе Яманако.
-Сейчас будем кайфовать! Держи, я сегодня добрая, поделюсь. В честь дня рождения, так сказать.
Харуно выдавила из упаковки пару белоснежных круглишков. Один проглотила сама, а другой протянула ничего не соображающей Яманако. Блондинка рефлекторно сжала ладонь с таблеткой и потянула последнюю в рот.
Внезапно раздался звонок в дверь.
От неожиданности все присутствующие вздрогнули. Чертыхнувшись, Сакура пошла открывать замок, вслух матеря незваного гостя.
Даже не посмотрев в глазок, девушка распахнула дверь. Нисколько не удивившись, будто так и должно быть, Харуно пропустила Итачи внутрь.
-Где Ино?
Ни доли эмоции в голосе, но почему-то розоволосая сразу поняла, что Учиха не в духе, а если быть совсем точным – брюнет просто в бешенстве.
-А тебе зачем? Хотя… мне насрано! Она в комнате, дальше по коридору и направо.
Молча проследовав за девушкой, Итачи увидев не утишающую картину: вместо того, чтобы быть на фото-сессии известному журналу, Яманако, пьяная и грязная, как свинья, сидит и жрет непонятные таблетки…
«Стоп! Неужели?!...»
Реакция Учихи была молниеносна, в два прыжка он подскочил к Ино и выхватил из ее рук наркотик. Схватив девушку за запястье, брюнет рывком понял ее на ноги.
-Ты что с ума сошла? Или решила поставить крест на своей работе?
Стальная хватка, лед в глазах и не обещающее ничего хорошего выражение лица. Весь вид Итачи говорил сам за себя, и самым лучшим решением было бы не спорить с парнем. Но алкоголь настолько ударил в мозг блондинке, что она уже ничего не соображала. В ее понимании Учиха портил все веселье своими нотациями, и требовалось срочно это прекратить.
Не придумав ничего лучше, Яманако свободной рукой со всей силы ударила друга по лицу.
На щеке Итачи тут же появились ярко-красные следы от пальцев девушки. Это пощечина стала последней каплей.
-Не хочешь по-хорошему? Значит, будем по-плохому!
Скрутив руки Ино, брюнет схватил ее за длинные светлые волосы и буквально потащил по полу в сторону выхода.
Модель явно не ожидала такого исхода событий, громко визжа от боли, она звала на помощь, царапала ладонь Итачи своими длинными ногтями. Но все ее попытки вырваться не увенчались успехом: ее «друзья» делали вид, что они ничего не слышат и вообще бытовуха их не касается, а на окровавленную руку Учиха тупо не обращал внимания.
От сильной боли в голове и пережитого стресса блондинка отключилась.
Заметив, что Ино потеряла сознание, Итачи поднял ее на руки и вынес из квартиры.
Парень привез модель в фото-студию, где для нее уже была готова гримерная. Девушка очнулась после того, как её окатили холодной водой.
- Учиха, идиот!!! Что ты делаешь?! – Вскакивая с кресла, кричала блондинка. – Какого черта?! – Но замолчала, увидев его взгляд. Неожиданно, в голове что-то затрещало, и в глазах потемнело. Яманако без сил рухнула обратно.
- Сейчас придет твой стилист, - Итачи повернулся к выходу. Рука уже дотронулась до дверной ручки. – Веди себя прилично.
- Итачи, мне плохо. – Тихо сказала Ино. – Я хочу домой.
Учиха медленно подошел к девушке, та сидела, склонив голову на бок, и изучала рисунок паркета. Парень одной рукой прикоснулся до ее подбородка, и поднял взгляд на себя. Его лицо все так же было непроницаемо, только казалось, глаза горят красным огнем. Он ухмыльнулся, занес другую руку, и ударил девушку по щеке. Тишину в гримерной Яманако Ино нарушил звук пощечины. Левая щека модели начала быстро краснеть. Блондинка, прижав руку к щеке, чтобы хоть немного приглушить боль, стиснула зубы, не проронив ни звука, только глаза расширились от удивления. Она смотрела в глаза другу, не в силах ни пошевелиться, ни произнести что-либо. Учиха немного наклонился, теперь их глаза были на одном уровне.
- А теперь слушай меня внимательно. – Голос парня дрогнул, он потерял самообладание. – При заключении этого контракта, я был твоим поручителем. Поэтому не забывай, если ты завалишь эту фото-сессию, моя карьера, мои связи тоже пострадают. – С этими словами Итачи Учиха покинул комнату.
По щеке скатилась слезинка, оставив после себя влажный след. Так дерьмово девушке не было очень давно. Сейчас она пребывала в шоке, Ино никогда не могла допустить в мыслях, что Итачи способен ударить девушку. Во рту появился привкус крови, при ударе блондинка случайно прикусила внутреннюю сторону щеки. Гордость, самолюбие требовали, чтобы Яманако немедленно отомстила Учихе. Забрал со дня рождения подруги, выдрал половину волос и в завершении всего ударил и угрожал! Но та часть девушки, что была где-то в глубине, та часть, которая радовалась каждой новой встрече с Итачи, ценила (пусть порой, и эгоистичную), но все-таки заботу, сейчас находилась в ступоре. Рука потянулась за сумочкой, откуда достала мобильный телефон.
Гудки.
- Сакура? – В наушнике раздалось множество разных звуков: от голосов до чьих-то стонов и криков. – Я хочу с тобой поговорить сегодня вечером.
-А? Что? Ино повтори! – Сакура засмеялась. – Шино, убери свои руки от меня!.. Ино! Алло!
- Я к тебе заеду сегодня после работы. Встретишь? – С грустью в голосе повторила девушка.
- Ладно, давай к десяти. – Сакура положила трубку.
Блондинка встряхнула головой, прогоняя грусть. Модель встала с кресла и оглянулась. Большое светлое помещение с красными стенами, украшенными разными плакатами с Яманако Ино. Зеркало во всю длину стены, с таким же длинным туалетным столиком, на котором царил идеальный порядок. У противоположной стены стояла вешалка с вещами, приготовленными для блондинки. Девушка подошла к ним и стала перебирать шмотки без особого интереса.
Дверь в гримерную открылась, и вошла женщина средних лет.
- Мисс Яманако! Вы мокрая! Что произошло? Давайте я дам вам халат, пока мы с вами будем заниматься вашим гримом, - всплеснула руками женщина, откуда-то из шкафчика доставая махровый халат с полотенцем, и протянула его Ино. – Сегодня я ваш стилист, меня зовут…
- Закончим любезности и приступим уже! – Перебила модель, хищно сверкнув глазами, и выхватывая из рук женщины вещи.

***
Район, где жила Сакура не считался приличным. Находился на окраине города, большая часть жителей – алкоголики, тихие наркоманы и потерявшие себя люди; рядом пустошь, почти везде разбитые фонари, старые стандартные шестиэтажки, изуродованные граффити, с маленькими квартирками, скрипучими лестницами в подъездах. Даже мусорку вывозили раз в месяц, все детские площадки растащили охотники за цветными металлами.
Таксист высадил девушку на повороте и быстро удалился. Где–то в дальнем углу двора, где и жила Сакура, одиноко тусклым оранжевым светом светил фонарь. Обычно, подруга встречала Ино у арки. Но сегодня Яманако опоздала на двадцать минут. Напрягая глаза, чтобы что-нибудь разглядеть в полумраке девушка направилась к проходу.
Но там никого не было.
Цоканье каблуков эхом раздавалось, пока девушка проходила под аркой. Вдруг, слева от нее, где находились гаражи, раздался какой-то шум. Модель замерла, услышав чье-то бормотанье. Рука нырнула в карман и достала оттуда маленький фонарик, который ей подарила Харуно: «Чтобы тебе не было темно в моем районе». Ино направила луч света на источник шума. И онемела от страха и отвращения, девушку резко затошнило, все содержимое желудка едва ни вывалилось наружу.
Рядом с гаражами стояли полупустые баки для мусора. Спиной к девушке на корточках кто-то сидел, делая точные и резкие движения руками. В метре от него лежала чья-то по локоть отрезанная рука: пальцев на ней не было, только кровь тугими струйками через огромные рваные раны покидала часть тела. Все мусорные контейнеры были в мелких каплях крови. На одном из них висела какая-то мерзкая и склизкая белая масса. Ино от осознания того, что это ни что иное, как человеческие кишки, едва устояла на ногах, колени буквально подкосились от ужаса – не так далеко лежало разрезанное на несколько частей, еще пульсирующее сердце, а рядом с ним аккуратно вырезанные женские груди… Человек неожиданно замер, затравленно оглянулся, и повернулся к Ино. Это был молодой парень, на вид на несколько лет старше Яманако, блондин с длинными волосами, сверху завязанными в полу-хвост. Вся одежда в огромных темно-бордовых пятнах крови, на лице размазанные красные капли, его выражение было похоже на лицо ребенка, который в поисках чего-то нового разочаровался в результате.
В руках парня был какой-то странный круглый предмет. Девушка сразу поняла что это. Хотя верилось с трудом. Это была голова с длинными шелковистыми волосами, сейчас покрытыми густо красными следами от крови.
Лица не было видно, но Ино сразу поняла кто это. Открытие до глубины души потрясло Яманако. «А я специально ко дню рождения волосы покрасила в свой любимый цвет! Розовый!» - Пронеслись слова счастливой Сакуры у блондинки в голове.
- Она не захотела быть моей подружкой… Глупая…- Грустно заговорил парень, доставая из кармана окровавленный отрезанный палец с аккуратным голубым маникюром. – Не захотела быть подружкой. – Чуть громче повторил он, целуя палец, немного облизав его, опять еле слышно прошептал:
- А ты будешь подружкой Дейдары?

***
Громкая трель мобильника вывела Итачи из состояния глубокой задумчивости. Играла очень красивая, а главное любимая мелодия, Учиха специально некоторое время не снимал трубку, наслаждаясь приятным звучанием музыкальных инструментов в «Весне» Вивальди. Но работа не ждет, брюнет нажал на малюсенькую кнопочку на панели телефона, в наушнике тут же раздался приглушенный низкий голос:
-Алло, Итачи Учиха?
-Да
-Гаара но Собаку, – представился собеседник .– я хотел бы нанять вас для закрытой фото-сессии.
-Хм, гонорар?
-Меня не волнует стоимость, я хочу видеть нужную мне модель на фото… за любую цену.
Невидимый Собаку хмыкнул, Итачи уловил в его голосе самодовольные эгоистичные нотки.
-Отлично, я согласен, но с одним условием - вместе со мной вы нанимаете еще и Ино Яманако. Она тоже великолепная треш-модель и высококвалифицированный профессионал. Все остальные мелочи обговорим уже на официальном договоре в агентстве. Подчеркиваю, я работаю только с этим условием!
-Мне не нужны девушки…. Хотя, все равно! Говорите, как я смогу связаться с ней?
- Мобильный у нее выключен, звонил буквально пять минут назад, насколько я ее знаю, она будет по этому адресу… - Учиха продиктовал уже выученные наизусть улицу и номер дома Сакуры и, попрощавшись, отсоединился.

***
Ино не могла выдавить из себя ни слова, тошнота подкатывал к горлу все сильнее и сильнее. Ярко голубые глаза Яманако расширились до огромных размеров от неописуемого ужаса – парень протянул ей окровавленную руку Сакуры, с явным намерением посмотреть на реакцию светловолосой девушки.
У блондинки затряслись руки, панический животный страх завладел сознанием, резко развернувшись, она попыталась бежать. Но, поскользнувшись на луже из чего-то серого и склизкого, упала.
Дейдара расценил молчание девушки по-своему.
-Дейдаре скучно! Поиграешь с Дейдарой? Ты так похожа на мою маму…. Моя мама никогда не играла с Дейдарой. Глупая! Поэтому я убил ее… – Блондин грустно улыбнулся, в его темно-синих глазах на секунду промелькнуло что-то человеческое и тут же погасло, отдав место уже привычному безумию. – Но ты ведь не она? Так что сейчас начнется игра…
Парень облизал капельки крови со своих потрескавшихся губ и вытащил из куска человеческого торса огромный заляпанный топор.
-Не н-н-е-е надо-о-о – Заикаясь, шептала Ино. Сознание рисовало ей ужасные картинки : вот она, окровавленная, лежит на куче бачков, и никто ее здесь найдет или вот – ей один за другим отрезают пальцы, наслаждаясь ее криками боли….или еще хуже – как ее насилуют, еще живую разрезают на части и издеваются над несчастным телом.
«А я так боюсь боли! Не надо, я не хочу умирать!» - кричал голос в голове Яманако, но вслух она ни сказала не слова, создалось ощущение, что у девушки просто парализовало голосовые связки. Ино ощутила, как по ее щекам течет что-то теплое и соленое. Слезы. Сгустки боли и отчаяния.
-Почему ты плачешь? – склонив голову набок, спросил Дейдара – Мы же еще не начали играть!
Парень одной рукой стал поспешно вытирать слезы с лица девушки, оставляя на щеках, лбу, подбородке ярко-красные следы крови.
Внезапный визг тормозов откуда-то сбоку, отвлек блондина. Он отскочил от Ино, схватил топор и спрятался за мусорными бачками.
-Девушка с вами все в порядке?
Из темноты под тусклое освещение уличного фонаря вышел высокий парень с ярко-красными волосами и странной татуировкой на лбу в виде иероглифа.
В сознание Яманако что-то щелкнуло, наконец-то промелькнула малюсенькая надежда на спасение, девушка что есть силы закричала.
-Не подходите! Здесь маньяк!!!! Меня хотят убить!!!! Помогите!!!! Вызовите милицию. Хоть кого-нибудь!!!! Только помогите!!!
Странный парень, не обращая никакого внимания на призывные вопли блондинки, стал подходить ближе.
Дейдара, который только этого и ждал, рассчитывая на неожиданность, с топором наперевес бросился на рыжего.
Ответная реакция была молниеносной. Раздался глухой выстрел.
- ААА!!! – Монстр с топором упал на землю. – Больно! Сука…
- Умолкни, тварь. – Гаара наклонился к стонущему от боли Дейдаре, тот обеими руками держался за ногу, куда попала пуля. Красноволосый прижал дуло пистолета к виску блондина и слегка надавил на курок. – Убью..
- Стойте! Что вы делаете?! Не смейте его убивать!!! Это же человек! Как вы можете?! – Завизжала Ино, без сил упав на колени, тело содрогалось от немых слез.
Спаситель бережно протер ствол пистолета и убрал его обратно в кобуру.
- Повезло тебе. – Сказал он, плюнув в лицо блондину.
Дейдара даже не моргнул. Его безумные глаза внимательно смотрели на рыжего, стараясь запомнить каждую черту его лица, все движения, даже презрительные жесты, а в голове кричала одна мысль: «Отомщу!!!»
Гаара сделал пару шагов в сторону беззвучно плачущей Ино, но споткнулся обо что-то. Парень громко матернулся
Двигатель машины работал, ее фары дальним светом били в соседнюю стену, освещая все место действия. Молодой человек опустил взгляд. Его передернуло. Внизу лежала отрубленная голова Сакуры, лицо и волосы испачканы запекшийся кровью, остекленевший взгляд устремленный куда-то в пустоту, полуоткрытый рот, в который пытался залезть какой-то зеленый жучок.
Небо затянуло тучами, раскат грома раздался где-то недалеко отсюда, и мелкие капли одна за другой полились на красную от крови землю.
- Почему-то мне даже не жаль тебя. – Парень перешагнул останки розоволосой, носком туфли пнув окровавленную голову, некогда принадлежавшую веселой и жизнерадостной девушке.
В это время блондинку тошнило.
– Яманако Ино? – Гаара протянул руку, чтобы помочь девушке встать. Неожиданно, к ней подступила новая волна рвоты, модель не успела отвернуться, и остатки содержимого желудка оказались на чистых белых брюках парня. Только что произошедшее Гаара проигнорировал полностью, девушка снизу вверх смотрела на спасшего ее человека. Дождик медленно усиливался, превращаясь в ливень.
- С… С… Сакура.. – Заикаясь, еле слышно произнесла Ино, в надежде, что стоящей перед ней человек, что-нибудь сделает, и подруга будет жива. – Пожалуйста…Сакура…
- Ино, нам нужно ехать. – Гаара все-таки помог подняться девушке на ноги. Вся одежда была в пятнах крови, рвоте, пятнах грязи и местами порвана. «Зрелище не очень приятное» - отметил про себя он.
- Нет, нет, нет! – Блондинка уперлась руками в грудь Гааре. – Я не могу уехать… Я не хочу… Я ее тут не оставлю! – Нотки в голосе становились все громче и громче, в конце девушка сорвалась на крик. – Отпустите меня!
Гаара резко прижал модель к себе, обняв обеими руками. Девушка дрожала, как осенний листок на ветру. Через пару секунд он почувствовал, как руки девушки обнимают его в ответ. Она всем телом вжалась него, словно пыталась раствориться, спрятаться от всех проблем и потрясений.
- Тише, тише… - Красноволосый гладил девушку по растрепавшимся волосам.
- Мне страшно. – Прижимаясь, еще сильнее прошептала Ино. – Защити меня…
- Теперь все в порядке. Пойдемте. – Блондинка слабо кивнула в знак согласия. Парень обернулся, чтобы посмотреть, чем занят Дейдара. Тот лежал на спине уже не шевелясь, капли дождя падали на его лицо, смывая размазанную кровь, его лицо было полностью прикрыто растрепавшимися светлыми волосами, поэтому было неясно в сознании парень или нет.
– А это ваша сумка? – Рыжий поднял с земли что-то большое и бесформенное. Модель опять кивнула. – Нельзя, чтобы милиция нашла здесь ваши вещи. – Идя на шаг позади Ино, Гаара держал ее за плечи, будто боясь, что она куда-нибудь сбежит.
- Садитесь. – Яманако послушно села на заднее сиденье машины. Модель подтянула ноги под себя и обнял свои колени, пытаясь успокоиться или хотя бы перестать трястись и согреться.
- А… вы кто? – Пытаясь сфокусировать взгляд на молодом человеке, спросила Ино.
- Друг, - коротко ответил тот.
Как ни странно, блондинку вполне устроил этот ответ, устроившись поудобнее на сиденье она заснула.
Проснулась модель оттого, что кто-то ее тряс за плечи.
-Ино, проснитесь уже! – Молодой человек крепкого телосложения, со странным рисунком на лице, уже около десяти минут пытался разбудить модель. Наконец, она открыла глаза.
- Да… что случилось? – Яманако повернула голову в сторону разбудившего ее. – Эээ… а вы кто? И… где я? – Подскочила она.
Девушка находилась в чьем-то кабинете. В большом камине трещали горящие бревна, по всей комнате одуряюще пахло благовониями и маслами; несколько настольных ламп тускло освещали комнату; темно-бардовые стены угнетали, они были украшены большими картинами, обрамленными широкими рамками. Практически все были либо абстракцией, либо настолько мрачными, что Яманако передернулась. Напротив дивана, где спала Ино, стоял стол из массива темного дерева.
- Я – Канкуро. – Парень протянул девушке руку в знак приветствия. – Сейчас вы находитесь в Джиклабе. – Он мило улыбнулся, обнажая белые крепкие зубы, явно побывавшие в руках опытного мастера.
- Джиклаб… - Пробормотала себе под нос блондинка, что-то вспоминая. – Это же клуб для геев! – Всплеснула руками.
- Ну, да. Сейчас придет Гаара и все вам объяснит. – Не дождавшись ответа, Канкуро удалился.
- Голова болит… - Яманако встала, чтобы оглядеться. – Фу, в чем моя одежда?
Ино с отвращением осмотрела свою заляпанную непонятно чем и при этом дурно пахнущую кофту. Решив разобраться со шмотками позже, модель подошла к письменному столу. На нем стопками лежали какие-то бумаги, ручки и прочие письменные принадлежности. Ее внимание привлекли песочные часы. Ино несколько раз их перевернула, заворожено смотря, как желтые крошечные песчинки, словно живые, перебегают из одного сосуда в другой.
- Нравятся? – В кабинет вошел высокий рыжеволосый парень.
- Да, красивые. – Блондинка поставила часы обратно.
- Как вы себя чувствуете? – Гаара подошел к ней на расстояние вытянутой руки, заглядывая в лицо девушки.
Ино только открыла рот, чтобы ответить, как воспоминания нахлынули на нее.
- Сакура… - Лицо опять стола болезненно бледным, глаза наполнились влагой.
-Успокойся. – резко переходя на «ты» начал Гаара - Все хорошо. Я все уладил. Никто ни о чем не заподозрит. Формально нас на месте происшествия вообще не было. Дейдару скоро будут судить. Волноваться совершенно не о чем.
-Но… Сакура…
Ино мало утешили слова парня, она по жизни была девушкой очень впечатлительной, а последние трагические события сильно давили на психику и никак не желали выходить из головы. Не верилось, что Сакуры больше нет, а модель сама чуть не стала жертвой безумного убийцы. Ино опустила голову, стараясь не показывать текущих слез. Но водяные соленые дорожки предательски не прекращали бежать по покрасневшим от волнения щекам.
«Я должна быть сильной. Должна. Так много раз мне говорил Итачи... Где он сейчас? Какая же я была дура, что поссорилась с ним! Ведь Учиха прав, я просто глупый ребенок…»
-Я, конечно, понимаю – нервы, стресс и все такое. Но я привез тебя сюда для работы – вы с Итачи будете сниматься для новой рекламы моего клуба.
Гаара отодвинул ящик стола, и вытащил оттуда пару бумажек. Ино сразу же узнала договоры, которые она обычно заключала при различных приват- съемках.
-Кхм, но ведь, насколько я знаю, это клуб для геев, что я могу делать в рекламе. Да и Итачи, мы с ним не разговариваем, но я сомневаюсь, что он согласился бы на подобные кадры.
Рыжий улыбнулся, но эта улыбка была настолько хищной, что модель невольно поежилась. Губы парня искривились так, что стали напоминать безумный оскал гиены.
–Ничего у меня все продумано. За деньги можно все .В нашем мире любую вещь можно купить.- Гаара протянул оторопевшей Яманако бумагу и длинную тонкую ручку, все инкрустированную блестящими белыми камушками.
Ино быстро пробежалась глазами по договору, убедившись, что все оформлено по правилам – внизу стоит подпись Итачи и печать их агентства, модель подписалась в нужном пропуске.
-Отлично! – Красноволосый буквально выхватил бумагу из рук блондинки – Идем за мной. Сейчас тебя приведут в порядок. Съемка сегодня вечером.
-Хорошо… а когда я смогу встретиться с Итачи? – Ино уже давно раскаивалась в своих действиях, и ей не терпелось поскорее помириться с другом. Но Гаара будто не слышал вопроса модели, или же просто проигнорировал его, буквально таща за собой растерявшуюся модель.
Они шли по бесконечным длинным коридорам, которым, казалось, не будет конца. Наконец Гаара остановился у какой-то массивной темно-бордовой двери. Увидев красный цвет, Ино снова затошнило. Девушка с трудом удержала остатки пищи в желудке и зашла в помещение.
Слишком яркое освещение на мгновение ослепило девушку. Когда взгляд сфокусировался, Яманако с удивлением стала осматривать окружающее пространство: Огромные зеркала по все комнате, множество столов, на которых горами лежала разнообразная косметика известных брендов и марок, в углу стояли огромные белые манекены, на их головах были различные по цвету и длине парики. Рядом с моделью был огромный стенд с вешалками, которые прогибались под тяжестью висевшей на них одежды.
Пока девушка разглядывала обстановку, Гаара раздавал указания какому-то высокому мужчине. Лицо незнакомца было наполовину обезображено широким длинным шрамом, начинающимся от брови и заканчивающимся где-то в районе шеи. Ино впервые видела настолько ужасающего внешне косметолога «Такому только где-нибудь в спецназе работать, а не в салоне!» Доверять свое лицо этому мастеру не хотелось совершенно, но договор был подписан, и иного выхода не было.
Как только Гаара вышел, мужчина подошел к модели и брезгливо потянул носом воздух:
-Ммм, для начала – в душ, затем подбор одежды и макияж. Кстати, забыл представиться – Баки.
Ино хотелось как-нибудь порезче ответить, но она сдержалась, гордо подняв голову, под насмешливый взгляд Баки, блондинка последовала в соседнее помещение – ванную.
Душ показался девушке чем-то волшебным и прекрасным, чувство, которое Ино получала от такой простой процедуры, смывая с себя грязь, было невозможно описать. Яманако просидела под тугими струями воды не меньше полутора часов. Когда Баки в нетерпении забарабанил кулаком в дверь, блондинка все-таки закрутила кран, обмоталась в огромное махровое полотенце и вышла.
-Ни прошло и года!
Ирония Баки уже начала бесить модель, но, увидев, что он с некой долей восхищения рассматривает ее, Ино успокоилась и самодовольно улыбнулась.
-Думаю можно приступать!
Мужчина азартно бросился к фену и каким-то флаконам, пробу оказавшимися лаком и муссом для волос.
Блондинка с открытым ртом смотрела на работу мастера, все ее опасения оказались напрасны и необоснованны, руки Баки мелькали вокруг ошеломленной модели с невероятной скоростью, за ними было просто невозможно уследить.
Через пару часов Ино не узнала себя в зеркале – вместо грязной растрепанной девушки на нее смотрела потрясающая красавица со сложной, невероятно модной прической на голове и ровным аккуратным макияжем.
От восхищения девушка даже не нашла что сказать, наконец она все же выдавила из себя:
-Баки… у меня нет слов… вы охрененный мастер. Даже жаль, что эта наша встреча последняя.
Мужчина внимательно посмотрел на модель. На вид свежа и прекрасна, и только в самой глубине ее глаз виднелись отголоски тяжелых душевных переживаний. Баки загадочно ухмыльнулась:
-Это далеко наша не последняя встреча. Так что я не буду говорить: «прощай», а просто скажу: «до свидания!»
Ино не обратила на странные слова косметолога абсолютно никакого внимания, ей не терпелось поскорее закончить с фото-сессией, отработать на Гаару и пойти помириться с Итачи.
«Он нужен мне сейчас как никогда. Мне необходима его поддержка и понимание».
-А куда мне теперь?
Баки посмотрел на запястье правой руке, где висели массивные золотые часы.
-Как раз вовремя. Тебе по коридору сначала налево, потом поворот направо, третья дверь с краю.
-О Боже…. Как здесь люди ориентируются вообще?!
Яманако возмущалась, но в скорее поняла, что это бесполезно, поэтому пошла в указанном направлении.
«Лево, право… или прямо? Черт! Опять перепутала! Право, прямо, затем прямо… или наоборот? Блиииин!!!!»
Блондинка хотела позвать на помощь, как вдруг ее отвлек странный, полный боли стон из-под соседней двери. Заинтересовавшись, девушка остановилась и прислушалась. Стон повторился. Не теряя ни секунды, модель дернула створку двери на себя, замок щелкнул, открываясь. То, что увидела Ино, повергло ее в шок – в комнате прикованный к стене полулежал Итачи.

После ссоры с Ино Итачи был на взводе и сам себя не мог простить, за то, что поднял руку на маленькую и прекрасную девушку. Поэтому, как бы пытаясь загладить вину, он сказал, что согласен на съемки только с Яманако Ино.
Учиха улыбнулся про себя, думая о том, как отреагирует девушка.
Парень решил пройтись по парку, проветриться. Уже был вечер, все целующиеся парочки и просто зеваки, торчавшие в парке до самой темноты, куда-то делись.
Фонари желтым светом освещали пространство вокруг себя, и стайки мотыльков бились за место под ними. Ветер шевелил кронами деревьев, шурша всем парком.
Итачи сел на скамейку, о чем-то задумавшись, смотрел на звезды. Сзади раздались чьи-то шаги и шорох. Учиха не успел обернуться. Его крепко ударили по голове.
Очнулся парень в какой-то пустой, вытянутой по форме, комнате. Местами разорванные, местами отклеившиеся желтые обои и грязный потолок создавали довольно гнетущее впечатление.
Итачи сидел на холодном бетоном полу. Голова гудела после удара, шея затекла.
В комнату вошел какой-то мужчина.
- А, очнулся, красавчик, - басом сказал он. – А ну-ка пошли…
- Никуда я не пойду, пока вы мне не ответите: кто вы, где я, и вообще… - Итачи поднялся с пола и деловито заговорил. Но умолк, когда мужчина взял его за руку.
- Я сказал – пошли, - повторил он.
- Нет, - ответил парень, и со всего размаху, свободной рукой, кулаком, ударил мужчину в солнечное сплетение. Пальцы Итачи хрустнули: он давно уже не дрался.
- Сука! – Прогремел мужчина, загибаясь от боли и тяжело дыша. На шум прибежали еще несколько охранников, но намного крупнее первого и с дубинками.
- Э! Ты что творишь?! – Закричал один из них, и с дубинкой наготове бросился на брюнета.
Опять удар по голове. По ребрам. Живот. Руки, ноги, почки… Учиха потерял сознание.

Черноволосая голова безжизненно лежала на плече. Руки высоко прикованы цепями к стене, запястья покрыты синяками и кровоточили. Все тело в мелких ссадинах, местами начали появляться темно-фиолетовые пятна. Из одежды, некогда белая рубашка, теперь рванная и серо-красного цвета, и испачканные в пыли черные брюки. Волосы закрывали лицо.
Заметив, что кто-то вошел, Итачи поднял голову.
- Ино… - выдохнул он, пытаясь безрезультатно подняться.
В глазах Яманако потемнело. Она схватилась за дверной косяк, чтобы удержаться на ногах.
- Ино, беги отсюда… - шепотом повторил брюнет.
Модель встряхнула головой, будто прогоняя наваждение, и кинулась к другу.
- Итачи, как ты?! – Девушка упала на колени, прижимая его к себе. – Кто это сделал с тобой?! – По щеке сползла слезинка. – Итачи… Итачи не молчи! – Ино трясла его за плечи, на что парень никак не реагировал.
Дыхание брюнета было сбивчивым.
В отличие от других помещений, здесь было холодно: стены из колючего серого кирпича, холодный бетонный пол; одинокая тусклая лампа на потолке; ржавые цепи, сковавшие руки Учихи; в углу какое-то подобие спального места: матрац, подушка, одеяло; все это ужасно угнетало.
Девушка стала вертеть в руках запястье Итачи, ища скважину для ключа от цепи. «Как-то же они должны сниматься…» - Ино пыталась заставить перестать дрожать руки, и начать трезво мыслить.
- А, вот ты где! – Руки Яманако взметнулись вверх, и до боли сомкнулись сзади, теперь и на ее руках застегнулся замок наручников. – Тебе сюда нельзя.
Ино обернулась, и за спиной увидела красивую блондинку, со странной прической, и очень хищным взглядом. Девушка развернула модель к выходу, и сильно толкнула в спину, приказывая выходить.
- У нас не любят не послушных. – Сказала нежданная гостья, закрывая дверь в комнату, где находился Учиха. – Помнишь, тебя ждет работа, – злобно ухмыльнувшись, добавила она. Ино поежилась. – Ммм, я думаю нужно представиться, сегодня я твоя напарница на фото-сессии. Меня зовут Темари. – Блондинка шла на шаг позади модели. – Налево. Да, сюда.
Огромная комната, освещаемая с десяток ламп, в центре большая кровать с былым балдахином. А вокруг нее еще с десяток фото и видео камер.
-Что это? – Искренне удивилась Яманако, поворачиваясь к Темари, та в это время расстегивала молнию кофты.
- Детка, это твоя работа, - блондинка приблизилась к Ино настолько, что девушка почувствовала ровное мятное дыхание другой. – Дергаться даже и не думай, - дверь вновь открылась, и на съемочную площадку вошли человек двадцать персонала.
- Девушки, быстрее! Босс будет не доволен! – Сказала проходивший мимо мужчина.
Темари сняла кофту, оголив тонкую талию, подкаченные руки, плоский живот. Джинсы отправились на пол к кофте. Нежная светлая кожа, упругие формы в сочетании с красным кружевным нижним бельем смотрелись просто восхитительно.
- Зачем это?! – Яманако откровенно уставилась на полуголую девушку.
- Твоя очередь! – Беззаботно заметила Темари, расстегивая наручники, и после стаскивая с нее всю одежду. Модель пыталась сопротивляться, но, открыв было рот, увидела, что вокруг них стоят пятеро мужчин в камуфляжной форме. – А это охрана, - как бы, между прочим, бросила блондинка, расстегивая застежку бюстгальтера модели.
- Убери руки! – взвизгнула Ино. – Что за хрень вообще происходит?! Я не шлюха вам какая-то… - Совсем тихо закончила модель, увидев в руках блондинки собственный лиф. Блондинка с сарказмом смотрела на Яманако.
- Трусы… - Расплываясь в улыбке, сказала Темари. – Снимай.
- Не буду! - Девушка зажала руками грудь. – Этого нет в контракте и вообще…
-Уверена? – Блондинка швырнула на пол бюстгальтер, и подошла к не большому столику. Вернулась уже с листом бумаги. – Видишь, - аккуратно взяв лист за уголок, Темари приблизила его к лицу Яманако. – Контракт, тот, который ты прочла и подписала. А теперь, - Девушка как бы отделила заднюю часть листа от передней. – Совсем другой текст договора, но подписан тобой. И по его условию, ты обязуешься сняться в нескольких… ммм… скажем так, откровенных рекламах для взрослых. – Темари громко рассмеялась.
Не веря своим ушам, глазам и ржущей перед ней девицей, Яманако выхватила договор и впилась в него глазами.
- Нет… не может быть…
- Может, детка, может. – Блондинка перестала смеяться, распуская хвосты, все так же хищно наблюдала за побледневшей моделью. – По условию договора ты снимаешься обнаженной. Не надо краснеть, ты же профессионал своего дела, ведь так?
Яманако опустила голову. Слишком бурные обороты набрала жизнь, какой-то бред… дурманящее день рождение Сакуры, ссора с Итачи, дебильные съемки, убийство лучшей подруги, маньяк- людоед на мусорке, какой-то контракт, а теперь еще и это… Её воля была окончательно сломлена всеми этими событиями. Слезы накопились внутри и вот-вот хотели выбраться наружу, Ино почему-то вспомнила детство, как хорошо было тогда…
- Снимай! – приказным тоном рявкнула Темари.
Яманако повиновалась.
- Оуу, а ты хороша! – в глазах блондинки заплясали чертята. – Пошли.
- Ну, наконец-то. Темари, что так долго? Ну, ладно не важно. Вот твоя маска. – Около одной из фотокамер суетился какой-то плешивый мужчина. Он протянул блондинке маску из перьев черного и красного цвета. Девушка молча приняла ее и надела. Разноцветные яркие перья наполовину скрывали лицо Темари.
Красная, как помидор, Яманако сидела в центре холодной кровати, поджав под себя ноги и по возможности прикрывшись одеялом. Сзади нее села Темари, облокотившись спиной на Ино.
- Да не надо так дрожать. Это всего лишь очередная невинная реклама нового клуба, который Гаара хочет открыть. – В голосе блондинки послышались нотки сочувствия. – Радуйся, что это не реклама фаллоиметаторов…
- Свет! – Послышался голос того мужчины, и волна яркого белого света на несколько секунд ослепила девушек. – Темари, думаю, вам следует немного разогреться. Хочу заснять и это.
Блондинка встала на четвереньки напротив другой. Глаза охотника все так же целеустремленно смотрели на модель.
- Целовалась с девушкой когда-нибудь? – Губы изогнулись в ехидную улыбку, взгляд опустился на губы Яманако. Хороший макияж, - прошептала Темари и всем весом мягко навалилась на модель, страстно начиная ее целовать.
Ино пораженная, таким, очередным ходом событий задержала дыхание и зажмурилась, потом почувствовала чье-то теплое дыхание совсем близко; прикосновение губ, и мягкий напор под которым она медленно опустилась на спину.
Довольная блондинка в маске отметила про себя, что Яманако совсем не сопротивляется: её руки нежно касаясь кожи модели, начали опускаться вниз.
Когда Ино стало совсем нечем дышать, она тихонько потянула воздух носом, почувствовав слабый запах солнца. Тело предательски отзывалось на прикосновение рук Темари, ее маска нежно щекотала щеки, а алые губы заманчиво касались ее. Девушка не смело открыла глаза, глаза же Темари были закрыты. Отсутствие хищного взгляда немного ободрило Ино. Она приоткрыла рот, позволяя языку блондинки проникнуть внутрь. Почувствовав, что барьер полностью сломлен, Темари начала действовать более напористо: руки резко переместились в область паха, язык наглее чувствовал себя во рту Ино.
- Темари! – Из угла комнаты послышался знакомый голос Канкуро.
Парень влетел в помещение, споткнувшись о какой-то кабель, из-за чего погасли несколько прожекторов.
-Аа… ты занята… - Он расплылся в улыбке. – Тебя Гаара срочно вызывает. Сказал неотложно.
Темари оторвалась от томного поцелуя с Ино. Смотря ей в глаза, ответила:
- Скажи, сейчас буду, – и, сощурив глаза, шепотом добавила:
-А ты не плохо целуешься. И фигурка сладкая. – Блондинка встала с кровати, подобрав свою одежду, подошла к Канкуро, через плечо кинув:
- Дайте ей одеться и отведите в комнату.

Гаара сидел в своем кабинете, когда к нему привели избитого Учиху.
- Садись. – Он жестом указал на диван, где не так давно, спала Ино. – Я – Гаара но Собаку.
- Где Ино?! – Итачи продолжил стоять посередине комнаты.
- С ней все в порядке. Она сейчас на съемке.
- Что еще за съемка?! Я же сказал, мы будем работать вместе! – Взревел брюнет.
- Вместе. Вы вместе работаете на меня. – Гаара поправил парня. – Она подписала договор, так, что все честно.
- Но я ничего не подписывал, она не могла подписать его без моей подписи! – Итачи начинал понимать, что они попали в очень плохую ситуацию. – Ну, или на этом договоре, как минимум, должна быть печать нашего агентства. – Чуть подумав, добавил он.
- А она и была. Оригинал ты подпишешь сейчас. – Гаара достал бумагу.
- Но как тогда… - Запнулся Учиха.
- В наше время подделать можно, что угодно. Даже чувства. А о такой мелочи как подпись, не может быть и речи. – Красноволосый ухмыльнулся, видя удивление на лице модели.
- Я ничего не буду подписывать! – Итачи сжал кулаки до боли, костяшки побелели. Все тело болело, особенно голова, да так, что он даже потерял сознание, когда увидел Ино, от боли. Но сейчас… сейчас Учиху захлестнул гнев. Он был готов убить Гаару но Собаку.
Рыжий встал из-за стола, и подошел к Итачи на расстояние вытянутой руки. В этот момент, Учиха сорвался с места, в попытке нанести удар. Но Гаара перехватил руку брюнету, использовав прием из какого-то боевого искусства, и завел ее за спину, в ключице, что-то щелкнуло, Учиха упал на колени.
Гаара, одной рукой держа руку Итачи, другой достал мобильный.
- Канкуро, найди мне Темари. Срочно.
Через две минуты растрепанная, полуголая девушка, буквально, ворвалась в кабинет. Все это время парни так и простояли. Итачи скрючившись от сильной боли, тихо кипел гневом. Сначала избили какие-то амбалы, теперь этот извращенец какой-то.
А Гаара наслаждался ситуацией. Он как всегда все держал под контролем, как всегда доминировал.
- Гаара? – Голос девушки звучал мелодично.
- Темари, наш гость не очень общителен. Нужно сделать его более сговорчивым. – Гаара сжал сильнее руку Итачи.
-Сейчас принесу. – девушка удалилась на минуту.
Обратно она вернулась со шприцом в руках. Колпачок от него упал на пол, и Итачи почувствовал, как иголка мягко проникает в его вену. Через пару секунд в глазах потемнело. Гаара отпустил его руку. Брюнет осторожно поднялся на ноги, и, прищурив глаза, смотрел на красноволосого.
- Оставь нас. – Скомандовал Гаара Темари. Она удалилась. – Подписывай. – Он указал на стол, где лежала бумага с тестом договора.
Шатаясь, Итачи подошел к столу. И чувствуя, как его покидают силы, трезвый разум чем-то поддавался, и брюнет не может этому сопротивляться, в отчаянии он схватил песочные часы со стола, и бросил ими в Гаару. Тот увернулся в последний момент, а вот часы угодили в стену и разлетелись на такие же песчинки, что были внутри них.
Гаара со злобой на лице полетел к Итачи, ударил его сзади под колени, хватая за волосы.
Брюнет упал на колени. Красноволосый парень схватил большие канцелярские ножницы со стола и начал кромсать длинные шелковые волосы. К этому времени Итачи уже плохо различал, что он думает, о чем он думает, где он, и что с ним происходит.
Гаара опомнился только когда на голосе Итачи от длинных волос остался лишь отросший ежик и две пряди впереди.
- Подписывай! – Рявкнул он, бросая Учихе в лицо контракт и ручку. Красноволосый сел в свое кресло, наблюдая за тем, как брюнет старательно выводит свою подпись, и, думал о том, что он сделал и сделает с Итачи Учихой.

@темы: Grapefruit, слеш/яой, гет/эччи, Domestic discipline, Naruto, Kink, Angst, NC-17, BDSM, Deathfic

---

Нас сотня!!!! )))))))

[Серкет]

Господа сообщники, поздравляю нас всех с примечательным событием - сегодня нас стало ровно сто человек! (Так уж получилось, что это событие так же стало подарком на день рожденья администратора хе-хе...) В общем, вздрогнем за нашу славную компашку!

@темы: поздравления, объявления

---

Фанфик по Loveless (опять)

[TANCREDI]

Название: Ночные кошмары
Автор: Tancredi
Beta: Librari
Fandom: Loveless
Пейринг: Рицка/Соби
Жанр: драма
Рейтинг: R
Размер: мини
Disclaimer: Все права на персонажей принадлежат Kouga Yun
Предупреждение: Текст написан в пику бархатным «Дневным забавам» и может оказаться неприятен для чтения. Кому неприятна тема кнутов и всего такого, лучше не читать.
Саммари: от дневного эмоционального перенапряжения Соби мучают кошмары. Рицка лечит Бойца весьма жестким способом.



– Не надо. Пожалуйста, не надо, сенсей, – Соби шепчет во сне тихо и безнадежно, а потом бормочет что-то совсем невнятное и всхлипывает.
И так почти всю ночь, потому что день был очень тяжелым – бой и еще куча проблем – их все еще пытаются разлучить. Соби весь день хоть бы бровью повел, зато ночью вот такое… И завтра облегчения не предвидится. Снова бой, а то и два. Бойцу нужно отдохнуть, поэтому будить его Рицка не решается. На время Соби затихает, если прилечь ближе и обнять его со спины, только потом еще больше расходится: не просто всхлипывает, а плачет – вся подушка мокрая.
Помнит ли Соби о чем-то наутро? Да кто ж его поймет? Улыбается и молчит с непроницаемым лицом. Рицка даже заикнуться не может, что не выспался.
– Как спалось, Рицка? – дежурная фраза перед выходом.
– Нормально, а тебе?
– Замечательно.

***

Снова наступает ночь, снова нужно ложиться спать и ждать: будет приступ или нет? И насколько сильный? А Соби как ни в чем не бывало: переодевается, выключает свет и ложится совершенно спокойный, чтобы спустя час-полтора началось.
– Рицка, – произносит Соби в темноте, пока не заснули, – что-то происходит, да?
Темно, не видно даже силуэтов, можно не держать лицо перед ним и не заставлять его.
– Со мной ничего не происходит. Просто спать хочу, – искренне отвечает Рицка.
– А со мной? Со мной происходит? – осторожно спрашивает Соби вновь. – Я что-то сделал не так?
– Ну что ты можешь сделать не так во сне? – раздражается Рицка на эти очередные нелепости и попытки найти простой ответ в очень сложном процессе начала совместной жизни.
– Не знаю, но что-то сделал, – опять этот Соби с его проницательностью. – Храплю, что ли?
– Кричишь! – срывается Рицка. – Лучше бы храпел.
– На тебя? – Соби в ужасе. – Кричу на тебя?
– Я-то откуда знаю? – Рицка бесконечно устал от бессонной ночи и перспективы еще одной такой же. – Просто кричишь и плачешь. А когда затихаешь ты, начинают орать птицы – я заснуть не могу.

***

– Он не наказывал. Он воспитывал.
– Это бесчеловечно, Соби, – Рицка ощущает, как будто внутри него прокатываются волны электрической боли, не своей, давней, но от этого еще хуже. Лучше сколько угодно своей режущей и саднящей.
– Запрещено было все: кричать, жаловаться, просить… Все.
– Но нельзя же… – Рицка глотает воздух и не может вздохнуть от кома в горле. – Куда же?..
– Вот поэтому до сих пор не могу ни закричать, ни пожаловаться, ни попросить.
– Кацуко-сенсей могла лечить такое словами. И даже если просто поговорить, становится лучше. Тебе не полегче? – с робкой надеждой спрашивает Рицка.
– Если бы меня можно было лечить разговорами, моя Жертва пострадала бы в первом же бою, – снисходительно и устало объясняет Соби. – Нет, Рицка, от разговоров мне только тяжелей.
Рицка вздыхает и снова умолкает, задумавшись.
– Жертва должна воспитывать своего Бойца, – Соби повторяет старый-престарый, набивший оскомину урок. – Если тебе хочется что-то во мне изменить, тебе придется делать это самому, и не разговорами.
– Я хочу помочь! – откликается Рицка. – Больше всего хочу.
– Нужно понять, как это было сделано, и переделать. На словах очень просто, верно? – когда Соби начинает так шутить, это очень плохой признак.
– Я знаю, что нужно делать, – уверенным голосом, как настоящая Жертва в бою, произносит Рицка. – И я это сделаю, не сомневайся. Вставай.

***

– Я тебе не сенсей, так что можешь кричать, сколько влезет. Что угодно. Получишь ровно столько же.
– Спасибо, Рицка.
– Отличная кричалка. Можешь и так.
– А ровно столько же – это сколько? – осмеливается задать вопрос Соби, хоть и не смеет взглянуть. Он стоит, уперевшись руками в стену и опустив голову, так, что волосы закрывают лицо.
– А ты как думаешь, сколько будет ровно? – Рицка неожиданно прихватывает его прямо через пижамные штаны. И от резкости движения кажется, что будет боль, а на самом деле очень приятно и страшно, страшно приятно. Соби инстинктивно вскидывает голову и встречается взглядом с Рицкой.
– Сколько будет угодно Рицке, – Соби замирает в ужасе и восторге от того, что он увидел в темных глазах хозяина. Там решимость и властность. И Соби согласен на что угодно ради этих глаз. И неизвестность его больше не пугает. Ответы есть у Рицки.
– Молодец. Правильный ответ, – Рицка чуть улыбается, удовлетворенный, и отпускает Соби.
«Только не думать. Не знать. Не представлять. Не считать», – стучит у Рицки в голове, и он начинает:
– Убирать руки со стены запрещено, – Рицка произносит слова отрывисто и жестко. – Падать запрещено. Оборачиваться запрещено.
Слова вколачиваются в сознание, такие похожие слова. И Соби ждет последний приказ.
– Можешь кричать.
Соби вдыхает полной грудью и полностью готов. Можно не задыхаться. Можно кричать. Можно, можно. Выход.
Рицка смотрит на свою руку. Кисть стала длинной, гибкой и тонкой змеей. Извивается и поблескивает чешуйками. И этой рукой он начинает касаться тела любимого Бойца. С размахом, со свистом. Горячо.
Это. Ради. Тебя. Я. Так. Сильно. Тебя. Люблю.
Времени больше нет. Они вне. Есть только любовь. Так много любви и крика о любви. Потому что такую любовь нельзя выразить иначе. А выразить нужно всю, иначе Рицка в ней утонет, задохнется, потеряется. Я люблю тебя, Соби!
Соби кричит. Нестерпимо без крика выносить такую любовь. Но я не могу иначе, Соби. Я должен так. Вынеси для меня.
Рицка смотрит на свою руку. Она повисла как плеть и болит, ее невозможно больше поднять.
Рицка переводит взгляд на Соби, и ужас от содеянного начинает рваться с цепи. Не смотреть!

Свет гаснет, и слышны только тяжелое дыхание Соби и острый запах возбуждения Рицки.
– Ну и как? – неожиданно низким голосом произносит Рицка. – Стоять! Я тебя не отпускал, – резкий окрик заставляет все внутри подпрыгнуть, а … кое-кто так и не собирается опускаться.
– Не ровный счет, – Соби плохо соображает, что несет, – я считал… неровный…
– Считал? – повторяет Рицка с угрозой. – Проверял меня? Неровный?..
С каждым словом Рицка сжимает все сильнее, а отпускает лишь на мгновение. И штанов давно нет, Рицка раздел его вечность назад, а теперь мучает, не позволяет… неровный счет…
– А мне нужен ровный, Соби…
Соби уже ничего не понимает, но согласен, согласен… Только прямо сейчас. Рицка прижимает его к прохладной стене, и на Рицке тоже ничего не надето… Давно?
– Ровно столько же, – стонет Соби и подается навстречу Рицке. Внезапно Соби кажется, что его оттаскивают от стены, только этого нельзя. – Нужно ровно.
– Обязательно нужно, – повторяет Рицка, и Соби толкает руками стену вновь, а Рицка толкает ее через Соби и не руками.
От новой боли и напряжения колени мелко дрожат, и Соби боится упасть – нельзя. Рицка тянет его за бедра на себя, назад от стены. Нельзя! Нельзя отнимать рук. Не надо, Рицка! Пожалуйста, не надо. И обернуться нельзя. Но можно кричать. Можно. Крик Соби выпускает наслаждение Рицки и всю его любовь на Соби. И Бойца пронзает осознание: «ровно столько же» любви! Столько, сколько он может вынести любви. Он получит ровно столько же. Рицка кричит, и наслаждение настигает Соби безмерное и такое же…

***

– Ты ранен, – прикосновения Рицки осторожны и ласковы.
– Я отмечен и счастлив, – улыбается Соби в ответ. – Я чувствую тебя всем телом.
– До сих пор поверить не могу. Как это можно делать с живым человеком?
– С любовью, Рицка. Как ты.
Рицка улыбается устало и нежно. Глаза закрываются сами собой, но пока еще можно говорить.
– Я для тебя сделаю что угодно и сколько нужно.
– Что угодно для меня... – пробует на вкус каждое слово своего Рицки Соби. – Ты моя идеальная Жертва.
Соби окутывает ощущение, что больше не будет никаких кошмаров, никаких тревог, все дневные проблемы – это несущественно и преходяще. Главное, что у него есть Рицка, который может все на свете. В него Соби верит теперь абсолютно.

@темы: слеш/яой, Loveless, Drama, R, BDSM

---

Фанфик по Loveless "Дневные забавы"

[TANCREDI]

Название: Дневные забавы

Автор: Tancredi

Beta: Librari
Fandom: Loveless
Пейринг: Рицка/Соби
Жанр: PWP, Флафф.
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Disclaimer: Все права на персонажей принадлежат Kouga Yun

Краткое содержание: Секс в наручниках.

 

Рицка и сам не понимает, с чего это вдруг они начали говорить с Соби о том, кому что нравится рассматривать в интернете. Вообще-то Рицка считает себя ужасным извращенцем, которого нужно изолировать от общества, и очень стесняется своего интереса. Как Соби удалось выведать этот страшный секрет – совершенно непонятно. Гипноз или магия. Соби мастер на такие вещи. И ведь о себе, как всегда, ни слова. Ему-то что нравится? А, ну да! «То же, что и тебе, Рицка». Как обычно.

И теперь Рицка открывает секретную закладку и через несколько быстрых точных кликов оказывается в заветном разделе.

– Вот этот сайт, о котором я говорил, – признается он, открывая моментально загружающиеся картинки – ясно, что смотрел он их не раз.

Соби смотрит и ничего не говорит. Не осуждает, не смеется, его не шокирует, но нравится ли? Не поймешь.

– Это плохо? – тихо спрашивает Рицка и ждет ответа как приговора.

– Красиво, – отвечает Соби, – и композиция хорошая.

Рицка вздыхает: «Ну, разумеется. А чего еще можно было ожидать?»

– Мне вот эта больше всего нравится, – продолжает Соби, тыкая в любимую картинку Рицки.

– А мне вон та, – Рицка показывает любимую картинку номер два, где стоит весь из себя мускулистый парень, ярко выраженный любитель специфических забав.

– Этот явный доминант, – роняет Соби, демонстрируя понимание в вопросе.

– Ага, – кивает Рицка. – А тот твой наоборот.

– Поэтому мне больше нравится та, – улыбается Соби. – Если бы кто-нибудь сделал со мной так…

Соби неожиданно смущается и замолкает. А Рицка смотрит на Соби с недоверием: он и правда хотел бы? Эта картинка столь любима именно потому, что Рицка постоянно представляет Соби в той позе, а гипотетического себя тем мускулистым большим парнем. Но Рицка маленький, и представлять себя настоящего, делающего подобное с настоящим Соби, как-то нелепо.

– Кто-нибудь, как этот парень? – готовый обидеться при первом же удобном случае, спрашивает Рицка.

– Мне все равно, – вздыхает Соби. – как этот или нет, я и не увижу. На картинке-то, посмотри, совершенно неважно, кто с той стороны. Любой справится. Лишь бы он был значим для меня, как ты, например.

– Ты бы хотел, чтобы я сделал это с тобой? – то ли изумляется, то ли возмущается Рицка.

– Только если бы и ты хотел, – Соби оборачивается и смотрит Рицке прямо в глаза. – Только так.

– Но я же… – Рицка краснеет и отворачивается.

– А если нет, ничего страшного, – Соби ловит Рицку за руку и подносит его ладонь к губам.

– Не надо, Соби, – смущенно произносит Рицка, – ну пожалуйста.

Соби по обыкновению лишь улыбается, но не прекращает своих поползновений. Рицка прекрасно знает, чем это все кончится, и прекрасно знает, что сопротивляться совершенно бесполезно.

– Рицка… – Соби склоняется к самому уху мальчика. – Я не буду смотреть. И ничего не скажу. Просто знай, что я о таком всю жизнь мечтал.

Рицка молчит в ответ, но не отталкивает, не вырывается – уже счастье.

– И от одной мысли о том, что ты можешь это сделать, у меня… – Соби притягивает Рицку еще ближе и вдыхает восхитительный запах любимого мальчика, чувствуя, что не только у него от одной мысли…

– Соби, заткнись, а? – тот с трудом сдерживает смущенную улыбку. – Ах да, это приказ.

Рицка встает и уходит к своей постели. Из-под подушки он вытаскивает маску для сна. Соби бросает один взгляд и быстро опускает глаза: «Да, Рицка, так лучше». Мальчик снимает очки со своего Бойца и начинает пропускать его длинные светлые пряди меж пальцев. Раз, другой, третий. Волосы струятся мягким шелком на ладонях, и Рицка собирает их все выше, намереваясь завязать в хвост. Только вот резинку найти осталось. Они теперь в изобилии водятся в комнате Рицки. С тех пор, как ему исполнилось пятнадцать и он отдал ушки Соби, Рицка частенько заимствует у него резинки, чтобы волосы не падали на лицо. Решив маленькую проблему, Рицка надевает своему Бойцу маску и выпускает наверх челку, а тот и не пошевелился ни разу за все время.

Так просто. Теперь Соби может с чистой совестью закрыть глаза и сосредоточиться на восприятии Рицки на уровне запахов и звуков его шагов или голоса. Соби чувствует, как взволнован мальчик, слышит, как он прерывисто дышит, знает, что Рицка смотрит на него. И хочется обнять и успокоить, тихо прошептать привычное: «Я люблю тебя». Но нельзя. Пока еще нет. Это так редко бывает, чтобы Рицка согласился командовать.

Отойдя от стола, Рицка глухо произносит:

– Встань и подойди ко мне.

К удивлению Рицки, двигается Соби довольно уверенно. Подсматривает? Ну и пусть. Лишь бы его взгляда не видеть.

Расстегнув пару пуговиц на рубашке Соби, Рицка прижимается к нему и обжигает поцелуем шею, задевая почти зажившие шрамы старого имени. Дикое желание оставить собственную метку непреодолимо, и Рицка вновь приникает поцелуем к горлу Бойца. Соби откидывает голову назад и поддается. Какой же он провокатор! Рицка все прекрасно знает, но теперь, когда он уже давно без ушек, устоять удается редко. И он дает волю рукам: забирается под рубашку, стискивает в объятиях разгоряченное тело.

Ласковый и забавный Рицка, всерьез думающий, что делает нечто из ряда вон. Близкий, доверчивый, соблазнительный. Ответное желание переполняет Соби, и он делает первое движение, чтобы обнять мальчика. Но возмущенный вздох ставит Бойца на место, и тот покорно опускает руки.

Избавив Соби от рубашки, Рицка теряется с новомодной пряжкой ремня Соби, и тому приходится молча помочь мальчику. Ремень открывается чередой коротких щелчков, и Рицка, заполучив трофей, обходит Бойца со спины. Конечно, широкие кожаные наручники с цепочкой гораздо удобнее, но их у Рицки нет и не предвидится.

Он отводит Соби руки назад и заставляет сложить их так, чтобы ладони обхватывали локти. Накрутив ремень вокруг запястий, Рицка засовывает конец ремня в пряжку и затягивает как можно туже. И все же он не уверен в надежности импровизированных пут. Немного подумав, мальчик вынимает свой собственный обычный ремень и застегивает его на руках Соби выше локтей.

Ощущение связанности и физической невозможности дотронуться до любимого Рицки так необычно. Желание прикоснуться кажется еще мучительнее, когда оно невыполнимо. Это не беспомощность, это какая-то сладкая тоска, от которой хочется тыкаться носом и губами в любое место любимого тела, но нужно сохранять неподвижность. Пока еще нужно.

Ткань брюк недвусмысленно топорщится, но Соби ничем не выражает нетерпения. Он вообще ничего не выражает ни одним движением: стоит серьезный и сосредоточенный, как изваяние. Ни тени улыбки на губах. Словно перед боем. Рицку уже ощутимо трясет. Попытки успокоить или задержать дыхание оканчиваются только еще более шумными вздохами.

Рицка смотрит на непривычного Соби и видит его будто в Системе. И Соби в оковах ограничения почти побежден, хоть и не сдается. Во всей его позе все та же гордость и сила, просто сегодня ему не повезло. Победить самого сильного Бойца, захватить в плен, связать… И все равно не покорить. Все равно знать, что он сильнее. Но сегодня… Прямо сейчас… можно сделать с ним, что угодно.

Когда Рицка исчезает из комнаты, Соби позволяет себе немножко опробовать крепость пут. Освободиться, по крайней мере, быстро совершенно невозможно, он по-настоящему и крепко связан, и это сделал Рицка. Почти сам. Соби подбрасывает от мысли, что его маленький Рицка давно хотел его вот так, думал об этом в то время, когда Соби и мечтать не смел о чем-то подобном – опасался шокировать и без того подозрительного и пугливого мальчика.

Выбежав из ванной, где со всей возможной поспешностью Рицка избавился от собственной одежды и привел себя в порядок, он застает Соби все в той же позе: не пошевелился, небось, ни разу.

Рицка не знал, что завести его может контроль, сознание, что можно делать, а не сами действия. Обычно ему требуется долгая прелюдия с осторожными, нарастающей силы прикосновениями умелых знакомых рук, а тут Соби его не трогает и молчит с непроницаемым лицом…

Рицка пожирает его глазами, но почему-то не может дотронуться. Он весь дрожит и боится, что Соби это чувствует, как и всегда, еще раньше него самого.

– Иди сюда, – выдыхает Рицка, падая на постель, и Соби движется к нему медленно, но очень четко. Останавливается прямо перед Рицкой все с тем же серьезным видом.

– Сюда… – может быть, Рицка и не произносит этого вслух, а только тянет Соби за прядь, и тот одним движением перетекает вниз, ткнувшись лицом в живот мальчика и тихо восхищенно вздохнув.

Прохладная ступня скользит Соби по плечу к груди, поджимает пальчики, нежно ущипнув, и вновь словно поглаживает. Соби дергается поймать соблазнительницу, но ремни сдерживают его порыв, давая лишний раз понять, в каком положении он сейчас находится. И из всего, что можно было бы сделать, ему оставили только возможность касаться губами горячей шелковистой кожи и утыкаться лицом в мягкий пушок.

В один миг Соби чувствует и огромное наслаждение, и сильнейший протест. Он привык ограничивать себя сам, а ощущения от крепких ремней, не позволяющих обнять и прижать к себе гибкое худенькое тело любимого Рицки, вызывают бурю противоречивых эмоций от восторга до гнева.

Рицка выгибается, приподнимаясь над постелью и опираясь ногой о плечо Соби, склоняя того еще ниже, отталкивается и тут же возвращается, требуя ласки снова и снова. А когда остается самая малость до победы Соби, Рицка вновь ускользает, вызывая каждый раз низкое негромкое протестующее рычание Бойца.

– Тихо, тихо, Соби… – постанывает Рицка. – Ох… Нет.

Мальчик тяжело дышит, откинувшись на спину и накрывшись подушкой, в попытке заглушить собственные стоны. Смотреть на Соби невозможно – Рицка боится, что кончит от одного вида: плечи напряжены из-за связанных сзади рук, и мышцы перекатываются под кожей, когда Соби пытается то ли освободиться, то ли ублажить своего победителя. Выносить жадный горячий рот, что захватил Рицку, мальчик больше не может. Он отпихивает Соби от себя, но не возвращается, а отползает подальше. Соби накрывает острое чувство потери, словно он не сумел догнать капризное пленительное существо, которое так раздразнило его и скрылось. Но Боец подавляет стон разочарования и выпрямляется.

– Кто разрешал тебе встать? – строго спрашивает Рицка, и Соби мгновенно падает лбом на край матраса, вновь являя своему мучителю восхитительный рисунок теней от напряженных мышц. Ну что ты с ним будешь делать? Рицка прикрывает глаза и отдает приказ:

– Встань на ноги.

Когда мальчик снова может смотреть, перед ним стоит все тот же сосредоточенный Боец, правда немного раскрасневшийся и запыхавшийся. Рицка садится на колени на кровати перед Соби и смотрит на него снизу вверх: красивый… Он сейчас кажется Рицке совершенством, его идеальный Боец. И как хорошо, что можно рассматривать его сколько угодно, не встречаясь с пронзительным взглядом синих внимательных глаз.

Улыбнувшись, Рицка ловко расстегивает Соби брюки и весьма удивляется, что его Боец сегодня без белья. Что это за новую моду он себе взял?

– Соби, ты почему такой бесстыдник? – лукаво усмехается Рицка.

Боец в ответ молчит и даже не подает вида, что понял вопрос: не краснеет, не улыбается, ничего.

– Мне придется наказать тебя за это, – с коварством в голосе заявляет Рицка, и Соби слегка вздрагивает, но и вздоха не роняет. – Ноги шире расставил.

Выпутав ступню из брюк, Соби безмолвно подчиняется легкому давлению ладони Рицки на внутреннюю сторону бедра, пока ноги не оказываются на значительном расстоянии друг от друга.

Теплая ладонь скользит от колена вверх и вниз, пока другая маленькая ладошка ласково берется за яички и держит их на весу очень и очень нежно, только Соби от этого не может больше вздохнуть. И не надо никаких приказов, никаких пут, чтобы ощутить себя полностью в руках любимого хозяина, чтобы стоять, не шелохнувшись, сколько угодно. Это он как-то может выносить. Но когда Рицка склоняется ниже и припадает губами, от острого наслаждения Соби не в силах сдержать стон. Мальчик тут же прерывает свое «наказание» и снова приказывает:

– Тихо, Соби. Не хочу слышать от тебя ни звука.

Боец шумно вздыхает и начинает дрожать. Ни двигаться, ни издавать звуков, ничего не позволил ему юный мучитель. Соби трясет от напряжения и возбуждения, он изо всех сил старается не застонать, а только часто и глубоко дышит, и при каждом вздохе ремень чуть врезается в плечи. «Хватит! Рицка, пожалуйста! Сжалься…» – про себя молит о пощаде Боец. Но сегодняшняя необычайная безжалостность его Жертвы, кажется, не знает границ.

– Чего ты хочешь, Соби? Отвечай, – звучит очередной приказ, и палач-Рицка ослабляет невыносимую пытку наслаждением. Чуть-чуть.

– Позволь… Мне… – запинаясь, хрипло стонет Боец. – Пожалуйста, позволь…

– Нет, – твердо произносит Рицка. – Я спросил, чего ты хочешь?

И чтобы проучить Бойца за упрямство, мальчишка мстительно и быстро щекочет язычком самый кончик нежной головки.

– Ах! Рицка! – Соби всхлипывает и запрокидывает голову. – Я хочу… Хочу… кончить…

От невозмутимости не осталось и следа. Соби дрожит и задыхается, и Рицка ощущает необычайную гордость за самого себя и не меньшее возбуждение, чем его Боец.

Соби падает вперед на постель и на Рицку, но тут же в страхе отодвигается и выдыхает свое обычное:

– Прости, Рицка.

– Не раньше меня. Понял? Сначала я, потом ты.

– Да, Рицка, – кивает Соби.

– Кровати не заслужил. На пол, – командует Рицка и поднимается сам.

От этих интонаций Жертвы, с которыми ни в бою, ни в жизни Рицка с ним не разговаривает, Соби чуть не кончает на месте, нарушив прямой приказ.

– И хорошего обращения не жди, – заявляет Рицка, щедро выливая себе на ладонь прозрачную смазку.

Но в этот момент Соби лишь благодарен Жертве за «грубое обращение», иначе он точно нарушит приказ. Да и не груб Рицка, просто неопытен. Обычно Соби берет на себя их совместную подготовку, делая все деликатно и почти безболезненно. А Рицка на что-то сердится, чертыхается и еще зачем-то просит Соби потерпеть, уверяя, что так надо. Соби не вслушивается. Он пребывает в блаженном покое от того, что он сейчас не должен нести ответственность, и в абсолютной уверенности, что его маленький хозяин со всем справится.

Соби полностью отдается собственным ощущениям от прикосновений Рицки, какими бы они ни были. Звуки его голоса музыкой ласкают слух, и Соби загадывает: «Рицка, скажи что-нибудь еще…»

А прямо перед мальчиком предстает та самая любимая картинка, и она в тысячу раз прекраснее в действительности, чем он когда-либо себе представлял. Лоснится влажная кожа на бедрах, и на боках посверкивают дорожки от стекающих капелек пота. Сведенные руки, стянутые плечи и напряженный рельеф спины не дают отвести взгляд, а сеть шрамов только прибавляет герою-Соби славы. Боец повержен, связан, весь во власти победителя.

Рицка тянет Соби за бедра на себя, заставляя чуть приподняться над полом. Мальчика захлестывает звериное ощущение победы. Инстинкт требует выхода. Овладеть. Немедленно. Быстро и жестко.

И Рицка позволяет инстинкту взять полную власть над ними обоими. Впервые ему хочется воспользоваться правом победителя здесь и сейчас. Один раз. Зная, что другого раза может не быть. Но как же это трудно - взять то, что принадлежит по праву. Рицке даже немного больно, но он ни за что не отступит. Он толкается вперед, закрыв глаза и шумно дыша.

Конечно, Соби тоже больно и даже очень. Так всегда бывает, но сейчас боль ничуть не мешает, ее не нужно игнорировать, она важнейшая часть происходящего и прекрасно оттеняет невыносимую яркость наслаждения, создавая ощущение глубины...

Рицка толкается еще, и пронзительное удовольствие пробивает его с головы до пят. Он стонет и стискивает пальцы на бедрах своего Бойца. Теперь надо постараться для него. Мальчик чувствует, что все еще очень возбужден и может продолжать. Пусть это уже и не так остро, но все же очень приятно быть внутри Бойца, обладать им… Рицка подается вперед, а Соби чуть приподнимается ему навстречу. И в этом движении так отчетливо видны ответное желание, доверие и близость, что горячее чувство безоговорочной полноценной победы накрывает Рицку. Он поймал, удержал, сделал Соби своим. И от восторга от своего открытия, Рицка вскрикивает:

– Мой, – какое короткое слово. – Мой! Ты мой!

Мальчик больше не боится. Самым естественным движением он обхватывает рукой горячую и твердую плоть своего возлюбленного Бойца и властно сжимает в ладони.

– Мой… мой! – смакует самое верное слово Рицка. Хочется повторять его бесконечно и сжимать в такт руку на своем Соби.

И тут Соби содрогается и кричит. Ему кажется, что он не вынесет столько наслаждения сразу, что он просто умрет сейчас, и это было бы прекрасно. Мощные волны оргазма беспощадно прокатываются по всему телу, и к счастью, быстро затухают. Соби, наконец, может вздохнуть:

– О, Рицка… – и упасть в полном счастливом бессилии.

Мальчик привстает и на четвереньках подползает к самому лицу Соби, наклоняется и быстро целует.

– Ну как ты? – шепчет Рицка. Он усаживается на пол и бережно кладет голову Соби к себе на колено.

Соби мурлычет в ответ и, кажется, доволен. Рицка убирает ему со лба волосы и снимает маску. От света Соби только еще плотнее закрывает глаза и улыбается.

– Тебе в душ надо… – нежное чувство к Соби обволакивает Рицку: хочется проявить заботу, сказать что-нибудь ласковое. – Ты весь мокрый.

– Посиди так еще, – произносит Соби и счастливо вздыхает, – ты так пахнешь… как ходячий секс.

– А ты бы видел себя, лежачий секс, – усмехается в ответ Рицка и наклоняется вперед расстегнуть ремень на плечах Бойца.

– Нравится, как я выгляжу? – Инстинкт Бойца не дает сбоев: тут же ловит Жертву на слове.

– На комплименты напрашиваешься? – смеется в ответ Рицка. – Черт, да как эта дрянь открывается?.. – он опять не может справиться с пряжкой от ремня Соби.

– На кнопку нажми, – отвечает Боец и целует своего маленького ворчуна в ножку. – Хочешь, купим наручники?

– Соби! Иди в душ! Твоя заботливость меня выводит из себя.

– А мне твоя очень приятна. Я люблю тебя.

– Ох, Соби… – вздыхает Рицка и обнимает Бойца за шею. – Почему я всегда делаю, как ты хочешь? Наверное, я тебя тоже люблю.

@темы: слеш/яой, Loveless, NC-17, PWP, BDSM, Fluff

---

Кот.

[DEIDARA-IMMORTAL,M]

Название:Кот.
Автор: DEIDARA-IMMORTAL,M.
Бета:Blacklighting.
Жанр:Трагедия.
Пара:Дейдара/Итачи,Мадара/Итачи,Кисаме/Итачи, в общем все кому не лень/Итачи,Мадара/Дейдара.
Рейтинг:NC-21.
Статус:Шестой рассказ из шести.Закончен.
Предупреждения: Мат,беспорядочные связи,употребление запрещенных веществ,смерть персонажа.
Саммари: Продолжение рассказа "Contradiction". Действие происходит спустя два года.
Дисклаймер:Персонажи принадлежат Кисимото,сюжет - мне.
От автора: Посвящается, как и все мои фанфики, моей второй половинке - Итачику,м).

далее

[
Кот. История шестая.

Утро было таким же дурацким, как и все предыдущие на протяжении уже пары лет. Вот так вот доживаешь до девятнадцати и понимаешь, что чем дальше, тем хуже... Так почему бы прямо сейчас не сдохнуть, не вставая с постели? Интересно, а он сможет встать? Как-то хреново тело чувствуется, болит, ноет, виски ломит... Вообще бы не вставал, но надо - ебучие обязанности, летучка через пару часов, знакомые рожи конченных ублюдков, лидерские разглагольствования, Учиха... А сейчас рядом спит еще один Учиха. только не тот, какого хотелось бы. Черт бы их побрал, этих Учих...
Бледный светловолосый парень нехотя садится на постели, со смесью удивления и усталости глядя на лежащего рядом человека, с которым он трахался всю ночь. Они вместе недолго, но пора бы уже привыкнуть к нему. А он не может. Каждое утро словно в первый раз его видит. Все называют его Тоби, а Дейдара знает, кто он на самом деле. Давно знает. На свою голову, а точнее, задницу...
... лежащий на кровати человек лениво потягивается под одеялом и, пошарив рукой по постели рядом с собой, открывает черные глаза.
- Дейдара, ты где?
- Здесь... - глухо раздается через закрытую дверь ванной.
Шум воды.
Учиха только головой качает.
- Опять ты за свое, семпай?
- Мне надо! - раздраженно. - Херово мне... м.
- Еще бы. - Он негромко хмыкает, зная, что Дейдара не услышит его. - Замазываться по поводу и без повода...
Дорогой стала в последнее время эта гребаная хрень. Узнал бы Какудзу, на что он тратит свою зарплату, подвесил бы его за яйца на дереве. Дейдара выключил воду. Из зеркала над раковиной на него смотрел осунувшийся тип лет двадцати, под глазами запали темные круги, резко контрастируя с болезненно-бледной кожей, подводка размазалась, когда-то блестящие белокурые волосы растрепались и посеклись и теперь напоминали желтую изорванную паутину... Блондин почти иронично хмыкнул:
- Расскажи-ка мне, трюмо, правда ль я такое чмо, м?
... белый порошок послушно ложится дорожкой на край ванны. Ну вот, вдох - и все в порядке. Видел бы его сейчас Сасори... Разочаровался бы окончательно, хорошо, что умер раньше, чем увидел, как низко пал напарник. Будь данна жив, он продолжал бы любить его. Они были бы вместе, Дейдара не вернулся бы к Итачи и его не затянуло бы снова это проклятое болото. А теперь еще и Мадара... Он был лишь похож на Итачи, но не Итачи, суррогат, не более... Иллюзия любви и взаимности.
- Дейдара, прекращай травиться, мне надо в ванную! - В дверь забарабанили.
- Минуту, хорошо, м?! - нервно рявкнул подрывник, дрожащей рукой приставляя к краю дорожки стеклянную трубочку, раньше бывшую одной из колбочек Сасори с противоядиями. Дейдаре здорово попало от кукольника, когда он нечаянно опрокинул ее и отбил донышко... "Простите, данна..." Резко вдохнул, запрокинул голову и схватился за висок. Медленно выдыхая через рот, помотал головой, пытаясь вернуть на место расплывшуюся перед глазами картинку. Так, пол на месте, стены и потолок тоже, все путем... Вытирая с носа и губ остатки порошка, Дейдара потянулся к дверной ручке, щелкнул замком и снова сел на пол, прижав колени к животу, ощущая легкую муть и головокружение.
- Торчок. - ласково улыбнулся Мадара, пройдя к раковине.
- Хочешь? - Дейдара косо усмехнулся, скривив бледные синюшные губы. Его повело. Глаза помутнели, движения стали медленными.
- Я? Нет, что ты... Чтобы наплевать на кого-либо, мне это не нужно. У меня и без этого неплохо получается.
- Молодец какой, м... - Шум воды стал противно давить ему на мозги.
- Ну все, хватит сердиться, вставай... - Умывшись, Мадара наклонился к подрывнику, взяв за подбородок, повернул к себе бледную мордашку. - Пошли завтракать.
- Я не хочу... м.
- Да ты взгляни на себя! Из тебя бомбы нормальной не наскребешь, идем. - еще раз повторил Учиха не терпящим возражений тоном.
- Черт с тобой, пошли, м...
- А я и есть черт, сладенький мой. - Учиха лукаво улыбнулся, шлепнув Дейдару по заднице. Тот вздрогнул, но ругаться не стал. Не было ни сил, ни желания. Этот Мадара неисправимый козел...

- Сладкое кончилось, Итачи-сан...
- Ну так дойди до рынка и купи еще! - Учиха раздраженно глянул на напарника, помешивая ложечкой чай. - Все равно же за саке пойдешь, а то я не знаю, что вы с Какудзу вечером пить намылились.
- Ну... мы немножко... - Кисаме замялся, видя, что Итачи, мягко говоря, не в настроении и лучше бы, наверное, вообще молчать, чтобы его окончательно не разозлить.
- Немножко... - хмыкнул тот, отвернувшись к окну. - Ты еще здесь?
- Скоро вернусь... - Накинув плащ, Хошигаке вышел.
Итачи облегченно вздохнул. Наконец-то один. Тишина и покой и никто не лезет членом тебе в зад. Он решил было, что день удался, но за окном появились Дейдара и Тоби. Как ни странно, они не ругались, а спокойно о чем-то переговаривались. Тоби приобнимал напарника за талию и выглядела парочка вполне... довольной друг другом. Со стороны можно было бы даже подумать, что они влюблены, а ссоры... Да милые бранятся - только тешатся! Почувствовав легкий укол ревности, Итачи, чтобы отвлечься, глотнул слишком горячий напиток и болезненно поморщился. Их отношения с Дейдарой уже не те, что два года назад. Все изменилось, даже слишком, превратившись в уродливую и трижды перевранную реальность, до тошноты напоминающую многократное отражение в кривом зеркале. Они все еще любовники, но Дейдара теперь официально парень Тоби, а Итачи... официально парень всех. Плевать, в общем-то, на усмешки и сплетни, но как же нехорошо все вышло... А еще не так давно у него началась связь с Саске, совершенно случайно, но началась... Когда-то в детстве Итачи был влюблен в брата, но не мог сблизиться с ним, потому что тот был мал, а теперь... Саске ненавидит его и сам не может объяснить себе, зачем поддерживает эту запретную связь, а на Итачи будто вновь нахлынула его первая любовь. Дейдара был бы в бешенстве, если бы узнал. А может, уже и знает, Зетсу же их застукал... Впрочем, подрывник в последнее время вообще перестал проявлять к нему какие-либо чувства, не считая желания трахнуть. Он подсел на какую-то наркотическую дрянь и на нем это явно сказалось. Дурак...
Итачи покачал головой, молча допивая остывший чай. Дейдара пару лет назад даже мог бы претендовать на место в его сердце, но что-то этому помешало... Видимо, отсутствие у Учихи такого сердца, в котором вместе с кровью могла бы биться любовь.

... а Дейдара был влюблен, как безумец и поначалу не придавал значения связи Итачи с Мадарой, думал, что у него это пройдет. Но месяц за месяцем ничего не менялось. Он не помнил точно, когда перестал думать об Учихе: "Пусть будет, бросить всегда успею. Это просто секс, ну, может, небольшая привязанность, и все. Оставлю пока, чтоб было, и хрен с ним. Даже думать об этом не хочу, м". Просто однажды из всего этого осталась сначала "небольшая привязанность", потом большая, потом огромная, потом влюбленность, а за ней и, мать её, любовь... Он, раньше не замечавший в себе подобных склонностей, стал писать стихи, не по одному и не по два в день, терзая бумагу, душу, сердце, натирая на пальце мозоль и ломая в порыве вдохновения карандаш... И если до этого он не сопротивлялся чувствам, будь то ненависть, гнев и даже влюбленность, то теперь его охватило чудовищное желание противодействовать им, а лучше вообще обойтись без них. Прежде он думал, что переживая все это он становится живым, что это прекрасно, что это и есть жизнь... Нынешняя же любовь приобрела тяжелый темный оттенок, приносящий с собой лишь невыносимую тоску и головную боль вместо прежних трепетных ударов сердца, учащенного дыхания и желания взлететь... Он приходил к Итачи снова и снова. Набрасываясь в страстном желании взять его, слиться с ним воедино, почти каждый раз чувствовал на нем чужие запахи, видел свежие засосы и боролся с диким желанием избить его до полусмерти. До такого никогда не доходило, страсть всегда брала верх... Но теперь после секса становилось так же паршиво, как после дикой пьянки с коксом... Хотелось блевать, пить, голова гудела, а на коже ощущение прилипшей грязи. Он не оставался с ним больше: не засыпал, обнявшись со своим любимым, не просыпался и не будил его нежными поцелуями. В какой-то момент все разбилось, взорвалось, как одна из его бомбочек, и Дейдара все чаще и чаще жалел о том, что и сам он не взорвался вместе с этой невидимой бомбой наяву...
После летучки Дейдара пришел, как всегда, потрахаться к Итачи в их с Кисаме домик, но застал там только недавно вернувшегося с саке и сладостями Хошигаке, сообщившего с нескрываемой горечью, что Итачи-сан ушел "прогуляться". Дейдара кивнул с саркастичной ухмылкой. Они друг друга поняли. Да щас, гулять он пошел! Наверное, сосет у Мадары под кустом, пока они тут как два любящих и скучающих идиота сидят, и срать ему на них, ведь они никуда не денутся. Но если и денутся, Мадара останется, а может, и новый кто появится. Со сколькими еще трахается Итачи, Дейдара не знал и знать не хотел, Кисаме же знал, но не распространялся. Переглянувшись, молча сели за стол, так же молча угомонили по бутылке...
- Слышь, Дейдара... - неожиданно заговорил Хошигаке, задумчиво глядя в стол. - У вас с Итачи че?
- А у тебя? - невесело усмехнулся подрывник, опрокинув в себя кружку саке.
Тот покачал головой. Помолчал.
- А я ведь люблю его, знаешь...
- Я тоже! - Дейдара пьяно захихикал, давя в себе слезы. - Ты приколись... м.
Кисаме грустно кивнул.
- Еще будешь?
- Спрашиваешь...
Итачи, пришедший около полуночи, обнаружил у себя дома вдрызг пьяных любовников, пошло ржущих и с жаром что-то обсуждающих. Было несложно догадаться, что.
- А вот и она! - провозгласил Дейдара, углядев пришедшего. - Святая путана!
Учиха нахмурился, активируя шаринган.
- Дейдара – вон! Кисаме – спать!
- Как скажешь, дорогуша! - Пошатываясь, Дейдара встал, отвесив Итачи театральный поклон и у самых дверей послав воздушный поцелуй. - Моя прекрасная ебучая муза! - Мутные от опьянения синие глаза Дейдары заволокло слезами, и, резко развернувшись, он вышел на улицу, судя по звукам, несколько раз запнувшись.
Итачи вздохнул, опустив глаза. Глупо со стороны Дейдары устраивать теперь концерты, он же с самого начала знал, как обстоят дела. Ну, не с самого... Да все знают, что он тоже трахается с Мадарой, то есть для всех с Тоби, так какого черта?! В груди неприятно защемило. Он ему нравится, очень... Но не может Итачи ответить ему на любовь любовью, не может, такой уж он есть. Дейдара не вправе что-либо требовать или осуждать его! Не вправе! И все же больно... Где-то внутри, глубоко... Больно.

- Раз-два-три-четыре-пять, вышел зайчик погулять... вышел зайчик погулять, проблеваться, побухать, м... Раз-два-три-четыре-пять, я иду тебя ебать... - Пошатываясь и спотыкаясь, Дейдара брел в темноте предположительно к их с Тоби домику, бормоча себе под нос всякий бред, чтобы не вырубиться и не уснуть мордой в луже. Опять этот чертов дождь... Раньше Дейдара его любил, он вдохновлял на любовные стихи. А теперь, глядя на разбивающиеся об оконные стекла капли, хотел немедленно удавиться. Дождь... Он весь промок, стало, мать его, холодно... Перед глазами замаячила оранжевая полоска приоткрытой двери. Свет горел, значит, его новый Учиха не спал. Сейчас начнется...
Ввалившись в домик, он по стенке заполз в комнату, оглядев ее мутным расфокусированным взглядом. Алкоголь стучал в висках, заглушая чувства и давая ощущение полной безнаказанности и безразличия ко всему. Ему хорошо и пошли все на хрен. Однако же пристальный взгляд черных глаз ему проигнорировать не удалось. Нетвердо встав посреди комнаты в позу вызванного к учителю трудного подростка, Дейдара пьяно улыбнулся своему напарнику. Тот лишь сузил пока еще черные глаза, холодно вопрошая:
- Где ты был?
- Неважно, м... - Дейдара вяло отмахнулся от него куда-то в пространство и, сделав несколько заплетающихся шагов, рухнул поперек сдвинутых вместе кроватей прямо в грязном плаще.
- Ты пьян. - констатировал Учиха, подойдя вплотную к их траходрому.
- И че? - хихикнул тот с явным пренебрежением.
Больших трудов стоило сейчас старшему Учихе держать себя в руках и не загнать пьяного нахала в иллюзию сексуального БДСМ-рабства...
- А то, что я, кажется, говорил, чтобы ты не пил столько.
- Говорил он... да кто ты, нах, такой, чтобы говорить, что я должен и что нет, м?!
- Благодаря мне ты здесь!
- Спасибо, еб твою, м! - и отвернулся от Мадары, демонстрируя явное нежелание перед ним отчитываться.
Отлупить бы его посильнее, но рука не поднимается на такую красоту... В подобных случаях Мадара всегда рассуждал так - не получается разговор, значит, надо трахаться. Рот можно занять чем-то и поинтереснее выяснения отношений.
Выражение холодного безразличия на его лице сменилось на похотливое, как у заправского маньяка, и он прилег на постель к напарнику, обняв со спины. Тот не шелохнулся. Расстегнув Дейдаре брюки, Учиха, запустив в них свою шаловливую ручку, стал гладить и сжимать член, который, несмотря на порядочное опьянение его обладателя, немедленно начал оживать и увеличиваться в размерах. Мадара довольно улыбнулся, ласково убирая свободной рукой светлые волосы напарника за плечи. Прильнув губами к его ушку, Учиха облизал и нежно прикусил мочку, а потом начал покрывать поцелуями шею, сначала легонько касаясь губами кожи, затем, настойчивее целуя и вылизывая, стал прикусывать, засасывая кожу до темных пятен. Дейдара громко застонал, попытавшись отстраниться, но тот сразу же ласково зализал места укусов, начав потирать пальцем влажную, разбухшую головку члена, заставляя напарника выгибаться дугой от наслаждения и желания большего.
- Хочешь, трахну тебя? - жарко выдохнул Учиха ему в ухо, интенсивно двигая рукой в его штанах.
- Да... - Дейдара почти выкрикнул это, толкаясь бедрами навстречу его руке. - ...трахни меня, Тоби... пожалуйста-а-а, м-м-м....
Того долго умолять не пришлось. Сняв с покорившейся жертвы штаны, Учиха широко раздвинул ему ноги, привстал на колени и начал грубо мять его ягодицы, совершенно не беспокоясь о том, что напарник мало того что обзаведется к утру синей пятой точкой, так еще и вряд ли сядет без боли в ближайшие пару дней. Вдоволь натискав задницу, Мадара подтащил его поближе к краю кровати, соскользнул на пол и, высунув свой длинный язык, стал слюняво и нарочито медленно лизать между ягодиц, иногда обводя языком сжатую дырочку, а иногда поддразнивая ее самым кончиком, потихоньку проталкивая его внутрь. Дейдара, хоть и ощущал подобное далеко не в первый раз, стыдливо покраснел, громко ахнув, прогибаясь в спине и прикусывая пальцы, запрокидывая голову.
- Еще...
Черноволосый извращенец протолкнул в постепенно расслабляющееся отверстие мокрый от переизбытка слюны язык и с похабными влажными звуками принялся ритмично трахать им задницу напарника, мысленно представляя, как будет разрывать эту дивную маленькую дырочку толчками, засовывая в нее свой толстый член по самые яйца... Дейдара громко стонал, пытаясь еще шире раздвинуть ноги, метался по простыне от острого удовольствия, прижимая дрожащие ладони к соскам, которые немедленно обхватили его послушные ротики, став посасывать и облизывать так, как всегда нравилось их хозяину.
- Эй, детка, ты там не спусти раньше времени. - Закончив вылизывать его, Учиха выпрямился, приспуская штаны и устраивая одну ногу Дейдары у себя на плече. Тот поднял на него глаза, мутные от опьянения и страсти, и Мадара в очередной раз поймал себя на мысли, что он прекрасен. Прекрасно его раскрасневшееся от похоти и стыда лицо, прекрасны растрепавшиеся белокурые волосы, прекрасен его издающий стоны мягкий сочный ротик, так эротично приоткрытый сейчас и еле слышно шепчущий:
- Войди в меня... м...
Не медля больше ни секунды, Учиха сразу и до упора входит в него, ощущая, как Дейдара выгибается и вздрагивает от боли, как стискивает член напрягшееся тело, такое горячее и увлажненное его слюной, но не останавливается, трахает, сразу набирая темп и глубину, крепко держа под собой и не давая вырваться. Моментально становится жарко, воздух кажется таким же горячим, как и их влажные от пота и напряжения тела, в нереальном ритме двигающиеся навстречу друг другу...
- Никогда не спал с пьяной блондинкой... - на выдохе усмехнулся Учиха, глядя, как гримаса боли на лице Дейдары сменяется наслаждением.
В синих глазах мелькает на миг искорка привычной строптивости.
- Отвали, м!
- Да ладно, тебе же нравится...
Смазка громко хлюпает в такт сильным толчкам, выплескиваясь наружу, стекая по заднице на простынь. Ощущение грязи и животной похоти и противно и заводит одновременно. Резко выйдя из любовника, Учиха переворачивает его на живот, ставя раком, снова вставляет член в его задницу, прижимаясь со спины и трахая, трахая несмотря на дикую усталость, крепко держа за плечи. Такое ощущение, что они слиплись друг с другом...
- Сученька моя, как я тебя люблю... - нежный шепот на ушко, легкий укус...
- И я тебя... Итачи... м...
Импотентом Мадара себя не считал, однако же бывали вещи, от которых падало в любой ситуации... Оттолкнув Дейдару, он надел штаны, молча сел за стол и отвернулся. Дейдара непонимающе привстал на постели, приглаживая волосы.
- Что?..
Он дрожал и был очень возбужден, но поведение Учихи его несколько озадачило. Помолчав немного, тот громко, как, наверное, никогда прежде, закричал на него, мучаясь от непреодолимого желания переломать ему немедленно все кости:
- Твою-то мать, Дейдара! Сколько еще я должен выебываться перед тобой?! Ты достал меня! Мы с ним похожи, как две ебаные капли воды, что тебе еще надо?! Как мне вытрахать из тебя весь этот любовный бред, а?!
У Дейдары желание трахаться тоже отпало моментально.
- Ты меня тоже достал, м! Что тебе не так?
Сорвавшись с места, Учиха вихрем подлетел к постели, оказавшись с Дейдарой нос к носу, крича ему в лицо:
- Да ты спишь со мной и думаешь о нем, ты, мать твою, стонешь его имя, когда я тебя трахаю, черт тебя дери!
- А ты влюбился, что ли?
Мадара размахнулся и звонко хлестнул его по лицу. Светлая челка Дейдары колыхнулась, растрепавшись и упав на покрасневшую щеку.
- Белокурая блядина... - с ненавистью прошипел Учиха, уставившись на Дейдару наливающимися краснотой глазами.
Тот тряхнул головой, сбросив светлую прядь с лица, и одарил любовника ответной пощечиной.
- Старый урод... убери на хер шаринганы, я же сказал, чтобы ты не включал эту хуйню, когда мы наедине, м! Какой ты хочешь от меня взаимности, если ты такой сволочной грубый скот?!
Мадара хотел ударить еще раз, но, замахнувшись, опустил руку. В глазах напротив была злость, но и что-то еще. В глубине этих светлых глаз под острой, необузданной, дикой злобой плескалась печаль. Такая нестерпимая, что становилось как-то не по себе. Он понял, что Дейдаре бесконечно больно, безответная любовь сжигает его, ест поедом изнутри, высасывая жизнь и желание жить. Под пристальным взглядом напарника Дейдара потух, словно спичка, опуская ресницы и бледнея. Повинуясь странному порыву, Мадара обнял его, прижав к себе, зарываясь лицом в светлые волосы и ласково шепча:
- Ну все... Прости меня.
И тот тоже жмется к нему, как озябший зверек, ища ласки и заботы, трется носиком об шею, гладит по спине, обнимая в ответ...
- И ты меня, м...
... они снова ложатся в постель, лаская друг друга, стаскивая всю одежду, целуя,покусывая...
- Не смей стонать его имя, слышишь, не смей... - сквозь зубы процедил Мадара, держа в ладонях лицо Дейдары, сильно и глубоко входя в него, желая причинить боль, заставить подчиниться себе...
- Не буду... нет... м... - жмурясь, Дейдара метался по простыне от боли, запрокинув голову, но Мадара удержал его в объятиях, настойчиво и чувственно зацеловывая белую шею, оставляя новые засосы, словно печати, свои печати на своей собственности... - больше нет...
Ослабив силу толчков, Мадара крепко стиснул в объятиях любовника, медленно двигаясь в нем, каждый раз входя до упора и вынимая член почти полностью... Дейдара наконец-то расслабился, успокоившись, начал глубоко стонать от наслаждения, сжимая ноги на его бедрах, толкая глубже в себя. Знакомое ощущение близости, но недостаточной, знакомое желание слиться воедино, жажда все большего и большего... с холодным привкусом безвозвратно ушедшего прошлого.
- Я люблю тебя...
- И я тебя, м...
... Мадара уснул практически сразу, обняв Дейдару за талию и пристроив голову на его плече, а к подрывнику сон не шел. Секс отрезвил и оставил усталость, но глаза упорно изучали то потолок, то отблеск луны на стене. Кажется, Зетсу говорил, что Итачи с собственным братом романчик организовал? Интересно-интересно, как выглядит эта малолетка, на которую его променяли, и уж тем более, стоит ли она того...

А на следующий день Дейдара умер. Ярко и красиво, как ему и думалось... Ведь он всегда хотел уйти так. Ярко...
Искусство - это взрыв.
Взрыв - это смерть.
Смерь - это искусство...

Кац...

И хорошо, что Дейдара умер раньше, чем понял, что его жертва напрасна...

... он заметил его раньше, чем позволил обнаружить себя. Саске Учиха. Ни с чем не спутаешь этот проклятый шаринган и его обладателей! И присущий всем этим обладателям надменный холодный вид.
- А вот и наша птичка, м... - Дейдара кривит нервно дрожащий рот в уродливом подобии улыбки. Он уже с утра обдолбанный. И теперь вместо сумки с глиной снова полез во внутренний карман своего плаща...
- Семпай, так много! - ахнул Тоби, театрально всплеснув руками, наблюдая за тем, как напарник высыпает порошок из пакетика себе на ладонь. - Вы не переборщите?
- Отстань, Тоби, м! - рявкнул тот, вдыхая порошок.
- Я всего лишь волнуюсь за тебя, идиот! - прошипел тот изменившимся голосом.
Дейдара снова криво усмехнулся.
- Не смеши мои яйца, м! Ты на это не способен!!! А теперь отвали и дай пройти!
Грубо отпихнув напарника, он решительно направился на встречу своему сопернику. Тоби поднялся с земли, отряхиваясь и потирая ушибленное плечо. "Ну смотри, будешь подыхать - и не подумаю тебя вытаскивать! Ты достал! Хочешь за своего ненаглядного Итачи шею сломить - ломай!"
Походка у него была еще твердой, но пока он шел, его словно легонько пружинило, подбрасывало, в груди было такое ощущение, будто он сейчас полетит. Солнце становилось слишком ярким, кислотным, раздражающим, птицы пели слишком громко...
Саске остановился, завидев Дейдару. Ему хватило беглого взгляда, чтобы понять, кто перед ним и кем он приходится Итачи. Вернее, приходился...
- Это ты... Где Итачи?
Рот подрывника снова перекосило дурной улыбочкой.
- Не так быстро, маленький ублюдок, м... Так вот ты какой, новая "любовь" нашей общей шлюшки, да... А ты еще несуразней, чем я думал. И надо же было променять меня на это, м...
Саске смерил Дейдару равнодушным взглядом черных глаз.
- А ты тот самый любовник Итачи? - вяло, словно бы из вежливости, осведомился он.
Дейдара это почувствовал. Сознание стремительно заволакивалось дурью и все интонации казались ему утрированными.
- Ага, он самый, м. И далеко не единственный...
Младший Учиха только плечами пожал.
- Слушай, как бы это сказать помягче... Мне дела нет ни до тебя, ни до того, что за любовь ты крутил с ним. Где он?
- Получишь его только через мой труп, м...
- Не испытывай мое терпение.
- Это я испытываю твое терпение, м?
Пальцы предательски задрожали и хуже всего то, что Дейдара переставал их чувствовать. Его накрывало слишком быстро, тактильные ощущения размывались и тупели...Он сунул руку в сумку, язычок нащупал немного глины, на ладони мелькнула птичка. Рука сама собой дернулась вперед и белокрылое существо, чуть двоясь и дрожа, взметнулось в противное голубое небо...
- Слушай, успокойся... - тон Саске остался спокойным, но лицо напряглось. Дейдаре показалось, что он смотрит на него странно, будто на что-то... непонятное и смутное, как на привидение.
- Нечего пялиться, м!
Грохнул взрыв... потом было больно. Удары жгли его, словно крапива, они были сильными, тело принимало их, но скоро он перестал чувствовать боль. Теперь она была далеко. Он еще мог драться, механически, словно Сасори восстал из мертвых и приделал к нему нити чакры, заставляя двигаться, но это не Сасори. Тоби был прав, Дейдара переборщил с порошком. Изначально их силы были равны, но он больше не владел собой и не мог остановиться...
Он взлетал. Саске мелькал перед глазами то ближе, то дальше. Он слышал Тоби. Надо же, этот ублюдок пришел посмотреть на его смерть. Стоп, какую смерть?! Он сотрет в порошок эту мелкую шавку! Но мысль мелькнула и осталась на дне сознания тяжелым осадком цвета ртути... Сегодня он умрет.
И он уже знает, как. Ничто не берет эту дрянь, своей чертовой молнией он нейтрализовал его глину!
Оказавшись на земле, Дейдара в один миг словно выпал из забытья и ощутил свое измотанное, ноющее тело. Его стало клонить в сон. Оставалось последнее средство... Оно не могло, просто не могло не сработать!
- Ненавижу тебя, его, всех вас, м! - впадая в истерику, закричал он, срывая голос. Зрачок Дейдары стал не больше точки, глаз округлился и заблестел от навернувшихся злых и отчаянных слез, лицо напряглось. - Всю вашу проклятую семейку ублюдков и извращенцев, неспособных на что-то высокое и чистое!!! Всех вас презираю, проклятые приземленные ничтожества, надругавшиеся над моими... чувствами...
Последнее слово сорвалось с оглушительного крика почти в шепот. Словно из самой души вырвалось... Если у него еще была душа. Дейдару затрясло. Перед глазами все снова привычно поплыло, тело стало легким, словно перышко, по венам будто побежала кислота и мучительно хотелось что-нибудь взорвать... Соперник был измотан не меньше, но он не умирал! Едва держался на ногах, но держался, твою мать!
Саске устал. От Дейдары и этого бессмысленного боя из-за человека, на которого ему, Саске, плевать. Он покачал головой, с толикой презрения косясь на подрывника:
- Тоже мне, святой...
- Заткнись, мелкая мразь, м! - хрипло рявкнул Дейдара, морщать от боли в сорванном горле. Не сводя глаз с предмета своей лютой ненависти и ревности, он медленно снял плащ и майку, потянул за ниточку у шрама. Огромный рот на груди разинулся, обезобразив его белокожую грудь, обнажив свою уродливую сущность, обрекающую его на вечное страдание и непонимание всего этого проклятого мира.
Саске распахнул красные глаза и Дейдаре показалось, что все вокруг покраснело, а небо стало белым... Все превратилось в линии и на несколько мгновений стало двухмерным...
"Наконец-то! Хоть что-то поменялось в его чертовом спокойненьком личике!"
- Смотри, как матушка-природа надо мной прикольнулась! Страшно, правда? - Дейдара маниакально оскалился, продолжая таращить глаза. Он почти не моргал, уголки его губ дергались. Машинально дотянувшись до сумки с глиной, начал запихивать остатки в безобразный, страшный рот на груди. - Сейчас я сделаю бум, м...
Он уже мало что видел. Все было не тех цветов, теряло форму, размер... Эйфория пополам с нестерпимой болью разрывала его на части, а может, это он сам становился больше...
- Ну, тебе страшно? Скажи... страшно же, м? - Он не видел его лица, но слышал голос. Далеко.
- О да... Никогда прежде не видел такого неадекватного придурка, совершенно никчемного...
Его распирает. То ли от глины, то ли от бессилия. "Никчемного, да? Сейчас ты умрешь, м..."
- Говори что хочешь, Учиха, м... Я сотру... сотру с лица земли тебя и всю вашу проклятую семейку одним жестом... моего искусства... м. Я впишу себя в этот мир, да... он не скоро меня забудет, м... Да, не скоро... Да, так и будет, м...
Шум... Он заполняет уши. Как под водой. Кто-то говорит с ним... Их много...
- Чего? Что ты там бормочешь?
- ... когда любовь умирает, она причиняет слишком много боли... - и голос уже будто не его, он словно больше не един со своим телом. Его уносит куда-то в сторону, засасывает куда-то. Там темно, темно... - Так пусть умрет за искусство, да... Пусть так...
Земля опрокинулась. Небо несется навстречу. Оно красное. Красное солнце пылает над самой головой, оно жарко и громко дышит в лицо, оно крутится... На нем черный зрачок и вокруг зрачка три черных точки... Прямо на солнце, на красном солнце... Они кружатся. Они похитили его взгляд...

"Сдохни, Учиха! Увидимся в Аду, м!"

- ... прости, Тоби!

* * *
... в ушах немного шумит. Из черноты появляется лес. Он тоже черный. Похоже, он горел... Пыль стоит столбом до небес. Тихо.
Саске ощущает, что жив.

- Где он?.. Что это такое было?

Небо молчит.



Конец./MORE]

@темы: слеш/яой, Drama, Naruto, Angst, Incest, NC-21, Deathfic

---

Монохромный Фактор - Обет молчания

[Единорожка-сенсей]

Название: Обет молчания
Фендом: Monochrome Factor
Автор: Artyy-Tegra
Бета: Визави
Пейринг: Акира/Широгане
Рейтинг: NC-17
Жанр: яой, экшн, романс
Дискламер: Не вопрос)
Статус: в процессе.

Обет молчания

Акира вошел и закрыл дверь на ключ. Теперь он был один в номере довольно неплохой гостиницы. Он, и больше никого (за исключением Широгане, естественно).
Что же он делал в Токио, один в двуместном гостиничном номере? Нет, не то, о чем вы подумали! На самом деле ситуация обстояла следующим образом: Харука вычислил одного подозрительного мафиози, который, вне всякого сомнения, работал на Хомураби (видимо, надеясь стать его сином и получить вечную жизнь в мире теней). И вот юный гений разработал хитроумный план. Одним из главных его условий было то, что все друзья прибывали в Токио в разное время, селились в разных гостиницах (номера в которых Харука забронировал и оплатил через подставных лиц), а затем каждый действовал согласно расписанию, составленному непосредственно для него. Поскольку для людей Широгане был невидим, а выбрасывать его на улицу даже у Акиры совести не хватило, то поселился он вместе с напарником (потому, собственно, Харука и забронировал для Акиры номер с двумя кроватями).
- Ну что, Акира-кун, завтра начнем действовать? – улыбнулся король тени, глядя на парня, рассматривающего улицу через окно.
- Да. Все остальные уже прибыли в Токио. Харука будет завтра утром.
- А что будем делать сейчас? – явно двусмысленно поинтересовался Широгане, подойдя к Акире сзади. Рука в белой перчатке нежно скользнула по шее парня.
- В душ и спать! – рявкнул Акира, недовольный тем, что Широгане заметил, как его щеки при этом залились румянцем, а на висках проступил пот.
Акира скрылся в ванной, быстро захлопнув дверь. Впрочем, для короля тени это не стало помехой: он прошел сквозь дверь, прислонился спиной к стене и стал наблюдать за силуэтом скрытого душевой занавеской юноши.
- Эй, ты что здесь делаешь?! – заорал Акира, когда, уже выходя из душа, заметил наблюдателя.
- Любуюсь тобой, Акира-кун, - невинно улыбнулся Широгане, даже не меняя позы.
- Да ты что, сдурел?! – заорал парень и, подбежав к улыбающейся тени, схватил его за ворот пальто. – Ты что, вообще?!..
Акира прервался. Потому что понял: полотенце развязалось и упало на пол, так что он сейчас стоял перед этим извращенцем полностью обнаженный; стоял опасно близко… и благодаря этому Широгане мог видеть не вполне адекватную реакцию его тела на сложившуюся ситуацию!
- И кому ты пытаешься врать, Акира-кун? – ухмыльнулся син, скосив ликующий взгляд на возбуждение парня.
- ДА ИДИ ТЫ!!! – заорал Акира, красный как вареный рак, схватил полотенце и выбежал из ванной. Вот только не успел он надеть футболку и пижамные штаны, как до его шеи дотронулись горячие губы, а на талию легли изящные руки.
- Ты что, с ума сошел?! – выдохнул Акира, сам удивившись тому, какой слабый у него голос… и с каким трудом ему удалось подавить стон.
- Может быть, - прошептал Широгане на ухо парню. Он прекрасно чувствовал дрожь, охватившую тело Акиры. Тот даже не сопротивлялся, когда син положил его на кровать и склонился сверху; когда губы требовательно завладели губами; когда бедра прижались к бедрам; когда руки в белых перчатках приподняли футболку, а влажные губы коснулись живота, освободили кончик языка, выписывающий на коже узоры.
- Широгане… - чуть слышно простонал Акира. Тело его все больше и больше сводили судороги возбуждения.
- Не волнуйся, Акира-кун, - выдохнул Широгане в пупок парню.
- Но ведь… - задыхаясь, прошептал тот. Акиру пугала сама мысль, сам факт того, что может сейчас произойти... к чему все идет. – Ведь... мы не… Это неправильно, я не должен так поступать… Что будет после этого?
- Вот что тебя пугает? – прошептал Широгане, прижавшись лицом к животу Акиры. – Раз так… то не бойся. Сейчас мы одни, и никого из наших знакомых поблизости нет, мы вдали от дома. И если ты боишься, что кто-нибудь узнает... Если боишься того, что может последовать… то я просто сохраню все в тайне. Никто не узнает о том, что было. Даю слово, эта ночь ни к чему тебя не обяжет. Более того, наутро я даже и слова не пророню, не напомню. Просто отдайся своим желаниям, Акира-кун, а на утро сделаем вид, словно ничего не было.
Губы и руки Широгане все требовательнее изучали тело юноши. Как он по нему соскучился! Как много времени прошло с тех пор, когда он в последний раз ласкал своего любимого, как много лет прошло после его смерти… Голова шла кругом от любви, страсти, желания, которое так долго томилось внутри.
- Акира-кун… пожалуйста! – выдохнул он нежно, страстно и, одновременно, властно… глядя в глаза юноши, прежде чем снова прижаться губами к его сухим губам.
Акира не мог сдержать полных блаженства стонов: близость тела Широгане просто пьянила. Но сама мысль о том, что он испытывает столько наслаждения благодаря парню, бросала в дрожь. Его пугала предстоящая близость, а еще больше то, что будет завтра. Да, Широгане дал слово сделать вид, будто ничего не было. Но разве сам он, Акира, сможет вести себя словно ничего не произошло?! Да как он сможет оставаться спокойным, если переспит с парнем?!
- НЕТ! – воскликнул Акира, когда Широгане запустил руку в его пижамные штаны. Юноша легонько оттолкнул сина ладонью, чему тот и не противился. – Нет, - еще раз повторил парень, не глядя в глаза своему несостоявшемуся любовнику.
- Что ж, нет - так нет, - спокойно прошептал Широгане и сделал то, чего от него Акира ожидал меньше всего: встал, повесил в шкаф пальто, снял шляпу, разулся и лег на соседнюю кровать, отвернувшись. Просидев недвижимо некоторое время, Акира погасил свет, сам лег в кровать и накрылся одеялом.

Широгане проснулся учащенно дыша. Когда он открыл глаза, то увидел перед собой Акиру. Парень сидел на нем, расстегивая дрожащими пальцами пуговицы рубашки. Акира развел ладонями белую ткань и прижался губами к мягкой коже Широгане, жадно и, в то же время, несмело целуя ключицы, шею…
- Акира-кун… - удивленно и, тем не менее, с наслаждением прошептал син.
- Ты помнишь, что обещал мне? – проговорил парень хриплым голосом, прижимаясь к Широгане. Тот в ответ кивнул. – Тогда…
Тяжело дыша, Акира со всей силы поцеловал Широгане и настойчиво просунул язык сквозь податливые створки его губ. Он не смог, у него просто не хватило сил противостоять искушению. Темная комната, и вторая кровать так близко!.. Он не понимал, что делает и зачем, почему. Парень хотел только одного, и этот один сейчас сладко стонал от его ласк. От этих стонов по телу Акиры пробегали волны пламени, голова кружилась так, словно он сошел с карусели. Солоноватый привкус пота, собранного губами с мраморной кожи, стирал границы жадности. Акира хотел Широгане целиком и полностью, себе одному… навсегда.
- Акира-кун… - простонал син, выгибаясь дугой, когда юноша, скользнув губами по его груди и животу, начал медленно стягивать брюки, покрывая поцелуями каждый сантиметр обнажающейся кожи.
Руки на плечи, долгий поцелуй; футболка стянута, отброшена, и Широгане может прижаться к нему, почувствовать всей кожей. Сбитое дыхание в такт; живот к животу, бедра к бедрам, каждое движение срывает с губ томные стоны, сливающиеся в унисон. Пальцы исследуют каждый сантиметр желанного тела, губы безумно пляшут, языки сцепились в схватке за первенство. Ни единой мысли, только осознание близости любимого человека.
Сил терпеть больше нет. Широгане торопливо стягивает с Акиры легкие хлопковые брюки, кладет парня на спину, целует, ласкает. Руки юноши скользят по бокам любимого, прихватывают, цепляются за спину. В один момент Акира подтягивается, роняет Широгане на кровать, прижимает его животом к простыне и ложится сверху. Губы юноши исследуют шею и затылок сина, два пальца осторожно проскальзывают между его ягодиц, заставляя Широгане стонать сквозь сжатые зубы. Добавляя пальцы, Акира играет кончиком языка с ухом Широгане, посасывает и прикусывает мочку…
- Акира-кун… - отрывистый стон от чувства проникновения, ощущения любимого внутри себя, единства. Первое осторожное движение, второе – сильнее, еще, и еще одно; ответные стоны, ответные движения – в такт, в ритм. Ладонь ложится на руку и крепко сжимает, тела влажные от пота, на ресницах капельки слез. Накрывающая любовников волна, крик, и внезапно накатившая слабость.
- Широгане… - нежный шепот, объятия, тепло. Губы к губам – нежно, долго. Прижаться сильнее к любимому, чувствовать его дыхание. Веки мягко опускаются. Так хорошо, легко, волнующе – лежать рядом, чувствовать запах тела, каждый вздох. Руки сильнее сжимают в объятиях, сердца чувствуют биение друг друга.
- Я люблю тебя, Акира-кун, - ласковый шепот на ухо и легкое прикосновение губ к шее, щеке, губам.
Глаза в глаза, лавина непередаваемых чувств, поток неугомонных мыслей. Сколько говорят эти глаза друг другу! Особенно сейчас, когда нет смысла носить маски. Нет фарса, притворства…. Только искренние эмоции, искренние чувства друг к другу.
- Какой же ты у меня красивый, - тихий, бархатный голос короля тени, белая рука гладит лицо любимого, убирая с глаз прядь влажных от пота русых волос. Нежная улыбка в ответ на улыбку, но и ее достаточно. Странно, раньше Акира убил бы за эту улыбочку, но сейчас ловит себя на том, что любуется ею. Юноша тянется рукой к дорогому лицу, проводит кончиком пальца по тонким губам.
- Широгане… - чуть слышно, перед тем, как сердце трепещет от невесомого поцелуя. По телу разливается истома, веки прикрывают глаза, и, спрятав лицо на груди Широгане, Акира погружается в сладкий сон.

* * *

Просыпаясь, Акира лениво потянулся в постели… и понял, что лежит в ней один! Широгане же спокойно спит в соседней кровати, спиной к нему. Вот только спокойно ли… и спит ли?
Рука парня задела нечто, висящее на спинке кровати. Эти самое нечто оказалось его собственной пижамой.
- Широгане, ты спишь? – несмело спросил Акира, натянув штаны. Ответа не было. – Широгане! – чуть громче спросил он, дотронувшись до плеча сина.
- А, Акира-кун, доброе утро! – улыбнулся Широгане и, сонно почесывая затылок, сел на кровати. – Как спалось?
Из-за сильного конфуза от этой фразы юноша ничего не смог ответить, только выпучил глаза и резко сжал в кулаках попавшуюся под руку простыню.
- Да-да, знаю, нужно поторопиться, а то опоздаем. Харука расписал все: мы должны выйти из гостиницы в десять утра. Сейчас уже полдевятого, а мы еще и не завтракали. В ресторан спускаться я не буду, там ведь только тебя покормят. Если хочешь, можешь идти один, а я поем то, что мы взяли с собой…
- Да нет, я с тобой здесь позавтракаю, - перебил Акира, все еще не в силах поднять челюсть.
- Вот и чудненько! Сейчас посмотрим, что у нас тут! Бутерброды, термос с кофе, яблоки… - перечислял Широгане, роясь в сумке, пока Акира, будто в трансе, переодевался в джинсы и футболку. В голове парня роился какой-то бред. Сама эта непринужденность сина, его спокойные движения, свободные интонации, привычное поведение… будто ничего между ними и не было этой ночью!
…Акира замер, держа в руке надкушенный бутерброд.
«Просто отдайся своим желаниям, Акира-кун, а на утро сделаем вид, словно ничего не было».
«Ты помнишь, что обещал мне?» - и кивок в ответ, согласие, обещание, принятие условий… ответ на все, объяснение поведения Широгане. Он просто… просто держит данное слово, которое было единственным, нерушимым условием, сделавшим прошлую ночь возможной.
- Акира-кун, с тобой все в порядке? – немного обеспокоено, но в своей обычной манере спросил Широгане, будто даже и не догадываясь, в чем дело.
От аппетита не осталось и воспоминаний. Бутерброд на тумбочке, рядом с чашкой кофе. Глаза смотрят куда-то вдаль, хотя на самом деле – внутрь себя.
- Широгане…
Слова застревают в горле, руки спрятаны в карманы, чтобы скрыть легкую дрожь. Эти все так же спокойные синие глаза…
Акира резко встал, спокойно зашёл в ванную, запирая за собой дверь. Она не стала бы преградой для Широгане, но сейчас парень был спокоен: он знал, что син не пойдет за ним.
Каждый выдох тяжело вырывался из груди. Холодная вода, вытекая с крана, заполняла ладони, которые выплескивали ее на лицо. Руки оперлись на умывальник. Подняв взгляд, Акира посмотрел в глаза своему зеркальному отражению и больно закусил губу.

- Пошли, - резко бросил парень, выходя из ванной. – Уже почти десять, нам пора действовать.
Ничего не говоря, Широгане послушно вышел из номера следом за Акирой.

* * *

- Вот он, - констатировал факт Акира, показывая взглядом на черноволосого мужчину в костюме. На вид тому было лет сорок, в руках он держал портфель.
Задача у Акиры была простая: подойти к «объекту» и отвлечь какой-нибудь ерундой, пока Широгане будет подкладывать тому в портфель приготовленный Харукой конверт. Конечно, узнать что в конверте Акире безумно хотелось, но мальчик строго наказал даже не пытаться его открыть, иначе наложенное заклинание будет сорвано, и дело пойдет насмарку. Так что даже Широгане пришлось унять свое граничащее с подозрительностью любопытство.
- Эй, дяденька! – фамильярно выкрикнул Акира, подойдя к «объекту» с засунутыми в карманы руками. – Сколько времени, не подскажете?
- Без пяти одиннадцать, - пробубнил «дяденька», заставив Акиру самодовольно ухмыльнуться: точно по графику.
- Спасибо, дяденька.
- Не за что, - ответил мужчина, уже собираясь идти… когда Акира заинтересованно схватил его руку и начал разглядывать часы.
- Какие у вас классные часики! «Роллекс»?
- Да, - буркнул мужчина и попробовал вырвать руку… но фиг ты у Акиры руку вырвешь, когда он того не хочет! – Молодой человек, отпустите меня!
- Разве я вас держу? – искренне удивился юноша, невозмутимо продолжая рассматривать чужую руку.
- Вообще-то, да!
- Ничего подобного! Просто мне интересно, кем же вы работаете, что у вас такие часики?
- А вот это уже не ваше дело!
- Ну... не мое – так не мое, – непринужденно пожал плечами Акира, заметив, что Широгане закончил с конвертом. – Спасибо, дяденька! До свиданья! – прокричал он вслед, направляясь в ближайший переулок.
На этом его роль в плане пока что была закончена. Дальше дело было за Аей, Кенго и Харукой. Вмешательство Акиры могло понадобиться через три дня, когда настанет время бить морду. А пока парню оставалось только прохлаждаться в гостиничном номере.

* * *

Целый день в номере с Широгане. Одни. Без права покинуть пределы комнаты. Сначала Акира опасался, что Широгане что-то предпримет. Потом его начало серьезно удивлять то, что тот ничего не предпринимает… а потом его непринужденность стала откровенно бесить. Нет, правда, син что, собрался продолжать эту игру в «я – не я, и хата не моя»?!
…Похоже, и правда собрался! Более того, Акира заметил, что тот к нему ВООБЩЕ не пристает, не отпускает ни одной привычной кокетливой фразочки, от которой щеки заливаются румянцем.
Вечером парень взял полотенце и специально акцентировал внимание на том, что идет в душ. Стоя под струей теплой воды, Акира время от времени выглядывал из-за шторки в надежде, что увидит там Широгане, и можно будет на него наорать. Но ничего не происходило, совсем ничего!
Более того: когда Акира вернулся в комнату, Широгане сам взял полотенце, сказал, что идет в душ, и действительно туда пошел! А вернувшись, лег в свою кровать и заснул! Это Акира воспринял как совсем уж откровенное хамство, на которое решил ответить соответственно: надулся, завернулся в одеяло и закрыл глаза. Заснуть, правда, никак не удавалось: глодала щемящая боль в сердце.

* * *

Акира проснулся с предчувствием, что день будет паршивым. И, как ни странно, предчувствие его не обмануло! С самого утра все было так же, как и вчера, за единственным исключением: сегодня из номера они с Широгане не выходили. Раздражение Акиры все росло и росло. Его даже время от времени посещали мысли о том, чем они сейчас могли бы заняться, не веди себя Широгане как придурок. Конечно, от этих мыслей парень моментально зеленел и шел в ванную умыться холодной водой. Однако, легче особенно не становилось.
- Акира-кун, слушай, что мы тут с тобой сидим и от скуки маемся! Я подумал: а давай мы.. – воодушевленно воскликнул син, на что Акира с надеждой встрепенулся. - …сыграем в карты!
Это стало последней каплей. Моментально вскочив на ноги, Акира схватил Широгане за ворот пальто, и грубо прижал к стене.
- Широгане, какого черта!.. – закричал парень, яростно глядя в спокойные голубые глаза. – Что ты, черт побери, вытворяешь?!
- О чем ты, Акира-кун? – удивленно пожал плечами Широгане. – Я что, сделал что-то не так?
- Ты еще спрашиваешь?! У тебя еще хватает наглости спрашивать?! Почему ты так себя ведешь?!
- Как? – искренне удивился син.
- ПРЕКРАТИ!!! – выкрикнул Акира. Пальцы его сами разжались, и парень, опустив взгляд, отступил на полшага. – Прекрати. Сию же секунду.
- Что прекратить, Акира-кун? Я, правда, не могу понять, что я такого сделал, почему ты…
- Что такого? ЧТО ТАКОГО?! Значит, ЭТО для тебя ни к чему ТАКОМУ не относится?! – прошипел Акира сорвавшимся голосом. Кулаки сжались, в груди закололо, парень крепко стиснул зубы. – Ну конечно, что тут такого – затащить в постель какого-то мальчишку и поразвлечься с ним! Подобные мелочи действительно не стоят того, чтобы помнить об этом как о чем-то хоть немного важном, имеющем значение…
Акиру перебил звонкий удар пощечины. Лицо Широгане было словно вытесано из камня, выдавали только влажные глаза.
- Говори за себя, - выпалил король тени срывающимся голосом. – Может, для тебя это и было ничего не значащей мелочью, но я ради этой ночи был готов продать душу дьяволу, что уж говорить об обете молчания, который ты с меня взял.
- Но ведь я не думал, что…
- Что не думал?! Не думал, что я сдержу данное слово? Или думал, что убегать будет легче, если один раз дашь волю своим страстям? Тут я, увы, разочарую тебя, Акира-кун. Сердце алчно и не способно долго противостоять самому себе. Ему всегда мало капли, оно хочет заполучить все море. Ты можешь сдерживать свои желания до того, как получишь каплю, можешь говорить себе: я всего лишь попробую вкус воды, попробую и забуду. Однако если ты до этого еще хоть как-то мог делать вид, что ничего тебе не нужно, то, отведав каплю, уже не остановишься. Останется лишь одно желание: раствориться в море, без остатка.
- Но ведь… все, что было… это неправильно…
- Неправильно? Значит, по-твоему, есть что-то неправильное в том, чтобы бродить по свету, заглядывая в лица, ища одного-единственного, кого потерял, кого у тебя отобрали? Или, может, неправильно желать быть рядом с тем, кого любишь больше жизни, любишь таким, каким он был и какой есть? Или неправильно чувствовать боль, когда в ответ на твои признания он шарахается от тебя как черт от ладана с криками: «Плевать мне на все! Плевать, что я хочу быть с тобой, плевать, что ты любишь меня! Я парень и ты парень, все, сгинь, нечисть! Не хочу я иметь с тобой ничего общего, хоть этого и желает каждая клеточка моего тела! Я не буду встречаться с парнем, не лягу с ним в одну кровать! Что обо мне люди подумают! …Что? Говоришь, не скажешь ничего людям? Тогда давай, но, смотри мне, наутро забудь обо всем».
Повисло молчание. Тяжелое, как бетонная плита.
- И как же ты мне прикажешь действовать в такой ситуации? Ты взял с меня слово, и мне остается только держать его. Если ты не забыл, я король, пусть и в изгнании. Держать данное слово меня обязывает честь, особенно в такой деликатной ситуации. И если я, после долгих лет скитаний, могу наконец получить взаимность от самого дорогого мне человека…
- Прости.
- За что? За то, что я позволил себе на одну ночь поверить в сказку, которую, похоже, сам придумал? Поверить в то, что ты окажешься достаточно смел, чтобы взглянуть в лицо правде и, более того, побороть свой маниакальный страх, что подумают о тебе, узнав о твоем романе с парнем?
- Но ведь… тем утром… - сглотнул Акира, не решаясь поднять взгляд. - …Я правда хотел проснуться рядом с тобой.
Акире на миг показалось, что его трясет от волнения. Однако эта иллюзия быстро прошла: юноши поняли, что земля уходит у них из-под ног, пространство меняется, искривляется – и вот они уже вдвоем на какой-то непонятной песчаной равнине… а напротив, в тридцати шагах от них, тот самый мужчина, которому они вчера подложили письмо!
- Ну, добрый вечер! – засмеялся мужчина.
- Ты! – прошипел сквозь зубы король тени.
- Да, я! Или ты, Широгане, думал, я тебя не увижу? Думал, Хомураби все еще не сделал меня сином? Ошибаешься! Я уже месяц как присоединился к рядам Детей Тени! Я понял все с самого начала, и потому не стал распечатывать найденный в портфеле конверт, а просто сжег его!
- Детей Тени? А чего-нибудь пафоснее ты придумать не мог?! – злостно прошипел Акира, прежде чем крикнуть: - Доппель, изыди!
…и тут началось любимое занятие Акиры: сплошной мордобой! Якудзнутый син вызвал толпу кокучи, которые кинулись в бой с криками «КВУЭЭЭЭЭ!!!». Акира и Широгане, став спина к спине, в предвкушении залыбились и кинулись на них, расчищая путь к мафиози. Они работали слаженно, улавливая каждый взгляд, малейший жест, подстраиваясь под партнера – так же, как и той ночью!..
От одной этой мысли Акира закашлялся и чуть было не стал жертвой кокучи. Но Широгане, к счастью, об этом, похоже, не задумывался, потому умело выручил напарника.
- Акира, прикрой меня, а я разберусь с ним! – скомандовал Широгане.
- Есть, - кивнул парень и начал месить кокучи, в то время как король тени кинулся на уже не так самоуверенно смеющегося мужчину.
- Ты можешь стараться, но тебе не победить! – закричал мафиози. – Потому что я!..
- …слишком много болтаешь, - холодно закончил Широгане и одним взмахом трости отрубил ноги мужчине, который даже не успел поднять свой кривоватый меч. Холодная ухмылка превосходства и взмах трости, устремившейся к голове жертвы.
- Попался! – насмешливый стон в последний момент перед тем, как трость проломила череп, и син рассыпался на искры.
- Широгане! – окликнул Акира, разрезав пополам последнего кокучи. Король тени недвижимо стоял на месте.
Попался. Что бы это могло значить? Неужели они просто попались на удочку? Стали пешками в чьей-то партии? Тогда… как далеко зашел обман? Где его истоки... и кто стоит у этих истоков? Ведь сам-то он, Широгане, не знает толком ничего обо всем, что происходило на протяжении этих дней. Они просто следовали разработанному Харукой плану, так и не узнав его сути: мальчик настаивал на полной секретности и том, чтобы никто не знал ничего, кроме своих собственных ролей. Но не значит ли это, что…
- Широгане, с тобой все в порядке? – проговорил Акира, потянув сина за рукав.
- Да, Акира-кун! – непринужденно улыбнулся юноша.
- Опять врешь, - грустно вздохнул Акира. Ни он, ни Широгане даже не поняли, когда успели снова оказаться в своем гостиничном номере.
- Не сказал бы, - спокойно поговорил син, глядя парню в глаза. – Если честно, я сам просто не знаю, в порядке ли хоть что-то в этом мире.
Этот взгляд, полный неприкрытой грусти… Акира не знал, каковы сейчас его собственные глаза. Он ничего не понимал, лишь осознавал, что должен изменить что-то, сейчас или никогда.
Шаг вперед, еще один, руки на плечи, губы к губам. Невесомое дыхание, стук сердца.
- Кажется, нас прервали, - тихий шепот на ухо, и снова глаза в глаза. – Так вот… Тем утром я правда хотел проснуться рядом с тобой. Не знаю, когда я понял это, но, открыв глаза, больше всего на свете я желал только одного: увидеть тебя рядом. То чертово обещание просто вылетело из головы напрочь. И потому утром, когда я проснулся и не увидел тебя рядом, когда ты начал делать вид, будто между нами и правда ничего не было, я почувствовал себя брошенным котенком: холодно, одиноко… больно. Потому что я хочу быть с тобой всегда, просыпаться рядом каждое утро, проводить с тобой каждый день и засыпать вместе каждую ночь. И мне плевать на Кенго, Аю... на весь мир. Просто будь со мной, - умоляюще проговорил Акира, не отводя взгляд.
- Разве я могу тебе отказать? – тихая улыбка, тихий поцелуй. Тело поглощает дрожь, плавный вальс губ перерастает в томящую, искушающую румбу.
Руки плавно скользят по телу, освобождая от черно-белых одежд. Расстегивая пуговицы на рубашке, Акира легонько толкает Широгане в грудь, и тот садится на кровать. Юноша ставит колено между ног любовника; наклоняясь, целует горячие губы; кладет ладони на плечи Широгане и проводит ими вниз по его спине, заставляя ткань рубашки соскользнуть с мраморной кожи.
Нежно, ласково руки короля тени обхватывают бедра Акиры, притягивая ближе. Теперь, чувствуя жар кожи друг друга, утопая в страстных объятиях, они покидают реальный мир, уносясь вдаль на крыльях страсти. Плавные стоны подогревают кровь, проникающие под брюки изящные пальцы заставляют Акиру немного вскрикнуть. Минута, и вот уже тонкие губы прижались к животу Акиры, в то время как белые руки стягивают штаны и белье.
- Широгане… - томный стон на грани экстаза. Эти дикие, безумные губы, лишающие остатков рассудка… Кончик языка, скользящий по животу, груди, шее… Торопливо расстегивая брюки сина, Акира поглаживает ягодицы, дразняще водя пальцем возле входа.
- Акира… Рюуко… - страстный шепот одними губами. И все же, Акира слышит его, прекрасно слышит. Грубо бросив Широгане на простыни, кидается на него, будто дикий голодный зверь. Соленый привкус крови на губах только еще больше дразнит, еще больше разжигает пламя внутри.
Оставляя на шее засосы, Акира переворачивает любовника на правый бок и тот немного сгибает левую ногу в колене.
- Ты мой, - властный, полный страсти шепот, когда рука начинает ласкать член. Эти стоны, срывающиеся с розовых губ…
- Твой… только твой… - стон на грани всхлипа, учащенное дыхание, когда пальцы Акиры начинают проникать в его тело. Эти плавные, настойчивые движения, сопровождающиеся новыми засосами на шее… С неприкрытым удовольствием Акира наблюдает каждую судорогу наслаждения на лице короля тени.
Вынимает пальцы, проводит ладонью по бедру и медленно входит, вслушиваясь в отрывистые стоны Широгане. Каждое движение, каждый полный наслаждения вскрик набрасывают на глаза фиолетовую пелену страсти.
- Акира… - беспамятный стон, когда Широгане, обернувшись к Акире, обвивает левой рукой его шею. Сбитое дыхание и нежный поцелуй: долго, смакуя, выдыхая в губы любимого легкие вскрики возбуждения. – Я всегда буду с тобой, всегда буду твоим, только твоим, чтобы не случилось. Ты же видишь, не смотря ни на что я вернулся к тебе… и теперь все будет хорошо, я ни кому тебя не отдам…
Громкий крик от внезапно накрывшей волны оргазма; влажное от пота тело, обмякшее в дорогих объятиях…
- …Люблю… - тихий шепот и соединившиеся в поцелуе губы.

- Широгане, - мурчит Акира словно налакавшийся сливок кот, когда король тени, улегшись у него на груди, начал перебирать пальцами по коже шеи. – Скажи, так в моей прошлой жизни мы тоже…
- Да, - кивнул син и, довольно лыбясь, подался вверх и игриво поцеловал любимого.
- И тогда я тоже…
- Конечно, Акира-кун, - ухмыльнулся Широгане, немного сжав губами сосок парня. – Тогда ты тоже был сверху. Просто признаюсь, я не ожидал, что сейчас ты все-таки на это решишься, да еще и сразу. Но видимо тебя не изменить.
- Раз уж об этом зашло… - замялся парень. – Я сильно похож на него… себя… Рюуко?
- Как тебе сказать, - вздохнул Широгане, положив голову на грудь Акиры. – Ты изменился. Но изменился ровно настолько, насколько изменился и я сам… насколько люди вообще меняются со временем. Ты это ты, сколько бы раз ты не рождался и сколько бы лет не прошло. Но я люблю тебя не только за прошлое, которое у нас было, но и за настоящее, которое у на есть… и будущее, которое, я надеюсь, у нас будет.
- Будет, - ласковая улыбка и пальцы, скользящее между прядей растрепанных серебряных волос. – Обязательно будет. Я люблю тебя, Широгане.
- И я люблю тебя, Акира-кун, - прошептал син, снова встретившись со сладкими губами юноши.
- Тогда… скажи мне все таки правду.
- О чем?
- О том, что произошло во время битвы. Я же прекрасно понимаю…
- Ладно, - вздохнул король тени. – Я не хотел беспокоить тебя этим, пока это лишь мои догадки. Но боюсь, Харука снова нас предал.
- ЧТО?! Да быть не может! – воскликнул Акира. – Уж ни как от него этого не ожидал, - нахмурившись, пробурчал парень.
- Мне тоже не вериться, - прошептал Широгане, сев на кровати. – Ведь его раскаянье… я сам не больно доверчивый, но даже мне оно показалось искренним. Однако вся эта ситуация, этот его таинственный план, о котором мы совершенно ничего не знаем до сих пор, и тем не менее послушно принимали участие только потому, что он попросил верить в него.
- А я ведь и правда верил в него… и почему-то хочу верить до сих пор.
- Я тоже, Акира-кун, я тоже. Потому нужно будет заняться этим как только вернемся домой. Но, естественно, ни кому ни слова о наших подозрениях.
- Естественно! - вздохнул Акира. – Что ж, будем надеяться, что мы просто ошибаемся. А пока… скажи мне еще одно. Тогда, позавчерашней ночью… ты ведь знал.
- Что именно? – кокетливо улыбнулся юноша.
- То, что если мы переспим, я все равно не смогу вытерпеть молчанку, вести себя так, будто ничего на самом деле не было; что рано или поздно сорвусь. Ты ведь специально разыграл весь этот театр с обетом молчания.
- Совершенно верно! – засмеялся Широгане, щелкнув Акиру по носу.
- Ну, ты!.. – показательно надулся парень и, схватив любимого за талию, притянул к себе и начал щекотать.
- Прекрати, Акира-кун!!! – расхохотался до слёз король тени.
- Ладно, ладно! – тепло улыбнулся Акира. – И, смотри мне, чтобы больше без фокусов!
- Хорошо-хорошо!
- Спокойной ночи, Широгане.
- Спокойной ночи, Акира-кун, - улыбнулся син, принимая поцелуй. – Спи спокойно, милый, - прошептал он одними губами, кладя голову на все еще горячую грудь возлюбленного. – Спи и не о чем не волнуйся. Когда ты утром проснешься, я буду рядом.

@темы: Monochrome Factor

---

Contradiction.

[DEIDARA-IMMORTAL,M]

Название: Contradiction.
Автор: DEIDARA-IMMORTAL,M.
Бета: BlackLightning.
Жанр: Романтика, трагедия.
Пара: Дейдара/Итачи, упоминание Фугаку/Итачи.
Рейтинг: NC-17.
Статус: Третий рассказ из шести. Закончен.
Дисклаймер: Персонажи принадлежат Кисимото, сюжет - мне.
Саммари: От ненависти до любви один шаг... история противоречия и притяжения. Действие происходит немного позже вступления Дейдары в Акацки.
Предупреждения: Сцена сексуального насилия, употребление нецензурных слов персонажами.
От автора: Посвящается, как и все мои фанфики, моей второй половинке – Итачику, м).

далее

[Contradiction. История третья.

* * *
Ему было лет семнадцать на вид. Эдакий гламурный гопник. Пока молчит и улыбается, так картина маслом - златовласка на огромной белой птице. А только откроет рот...
- Учиха-ебучиха, м!
Ну вот, собственно, и конец многоточия. Итачи и рад был бы не обратить внимания на идиотское высказывание, но он, вообще-то, хотел побыть один. Да, и на дереве спокойно не посидишь...
- Тебе больше негде материться? - Учиха брезгливо поморщился. - У меня уши вянут.
- А лес общий, бля, хочу, и матерюсь, где хочу, м! - Дейдара остановился, вальяжно прислонившись плечом к дереву, на котором сидел Итачи.
- Безграмотный придурок, - фыркнул тот. - Это тавтология.
- Хватит умничать, ебаный гений!
А вот это уже слишком. Спрыгнув вниз, Итачи мгновенно оказался вплотную к Дейдаре, схватив его за горло и прижав к дереву.
- Что ты сказал, бездарность? - Сузив глаза, Учиха холодно уставился на него в упор.
А это было слишком для Дейдары.
- Кто бездарность, ты, пассивный гамадрил?!
Резкий пинок коленом, и Итачи согнуло пополам. Его в жизни не били, как-то не получалось у противника подойти к нему близко, а тут на тебе, по я... По достоинству. Как по-женски, Дейдара, ай-яй-яй... Немного растерявшись, Итачи ловко подсек ноги заливисто хохочущего блондина, уронив его в траву.
"Если не отправлю в царство Красной луны, хотя бы рот порву кунаем и в глотку его затолкаю...." - думал гений, метнув вышеупомянутый кунай в растянувшегося в траве Дейдару, но тот увернулся, и лезвие просвистело в каком-то сантиметре от его щеки.
- Ах ты, шаринганистый ублюдок!
Получив пинок под колено, Учиха грохнулся в траву неподалеку от Дейдары, вмиг оказавшись оседланным растрепанным подрывником, незамедлительно начавшим его душить. Итачи сжал его запястья, пытаясь оттолкнуть, но тот вцепился сильно, да еще и глаза закрыл. Трус!
Внезапно странное ощущение заставило Учиху отвлечься от отдирания рук Дейдары от своей шеи и ощутить некий дискомфорт.
Они лежали друг на друге, прижимаясь слишком близко, и пусть один пытался придушить другого, но они были молоды, одежда тесной и обтягивающей, и это не могло их не поддразнить. Ощутив, как нечто твердое и горячее, даже сквозь ткань, уперлось ему в живот, Дейдара прекратил душить Итачи, приподнялся, ошеломленно отстранившись, но, тем не менее, продолжая сидеть верхом на Учихе. Тот тоже немного удивился, о чем свидетельствовали распахнувшиеся глаза и немного поддернувшиеся вверх брови. Пару секунд они молча и растерянно смотрели друг на друга, пока Дейдара не понял,что краснеет.
- Ха-х? Учиха?! Извращенец, что ты делаешь, м?! - Яростно прокричал он ему в лицо, даже слишком яростно, чем только еще больше выдал собственное смущение.
Лицо гения шарингана тоже нежно порозовело, однако говорил он спокойно, как и всегда.
- Я - ничего не делаю. У тебя тоже самое.
- Что за черт, м?! - Подрывник требовательно уставился на Учиху, словно тот его грязно домогался.
- Нечего было об меня тереться. - Спокойно ответил Итачи, будто у него и не стоял вовсе.
И это было последней каплей терпения белокурого подрывника.
- Да кто об тебя терся, ты, говнюк! Я тебя убью, м!!! - Разъяренный Дейдара начал с яростью душить оппонента, не на шутку стиснув тонкие, но очень сильные пальцы на его шее, как тиски, так, что перед глазами Итачи стремительно потемнело, и гений решил все-таки посопротивляться.
- Ус...п...кой...ся... - Выдавил Итачи, с силой вцепившись в изящные белые запястья, не без борьбы отодрав от своей шеи руки и отшвырнув подрывника в траву. - Ненормальный... - Приподнялся, потирая шею и хватая ртом воздух. - Слабак...
Голубой глаз Дейдары в яркой черной обводке широко раскрылся, засияв азартом, от чего подрывник стал казаться невменяемым.
- А ты думал, это все, что ли, сучий потрох, м?!
Итачи на этот раз уже серьезно хотел было поймать его взгляд, чтобы проучить недоумка, раз уж тот не усвоил предыдущий урок, но сильный удар в нос и ладонь, закрывшая глаза, нарушили его планы. - Сука, дрянь, урод, тварь, выродок, ненавижу, дерьмо, подонок, м!
Удары посыпались на него градом вместе с нескончаемым потоком ругательств, яростные, сильные, словно тот пытался забить его насмерть. Скорее всего, Дейдаре тоже было больно, но он продолжал, как безумный, избивать лицо Итачи, не разбирая, куда бьет, в глаза, виски, нос, губы, превращая красивое лицо в кровавое месиво, глядя куда-то пониже шеи, чтобы не встретить его взгляд. Трусливо, да, но точно безопасно для себя, ведь Учиха сейчас явно не в выигрышном положении для рукопашной.
Сначала Итачи был растерян, по-другому не скажешь. Дейдара словно обезумел, лупя его куда попало и улыбаясь этой своей шизоидной улыбочкой маньяка, вечно витающего в своих больных мечтаниях на белой глиняной птице. Опомнившись, Учиха довольно ловко поймал его руку, сжав тонкие белые пальцы.
- Хватит... - Сплюнув кровь в траву, тихо, но решительно проговорил он разбитыми губами. - Ты ничего не докажешь этим.
- Пусти! - Дейдара, как безумный, задергался, вырывая руку.
Итачи отпустил, лишь устало вздохнув.
- Ничтожество...
- Заткнись, пока я тебя не заткнул, м!
- Ты не сможешь, ты слаб...
Дальше все произошло очень быстро. Быстро и как в тумане. Итачи не помнил точно, как оказался раком со спущенными штанами. Перед этим его схватили за волосы и ударили головой оземь, и после того, как перед глазами перестали прыгать белые точки, он уже ощутил себя в столь не гениальном положении.
- Сука, теперь уж ты мне ни хера своими глазенками не сделаешь, да!
Грубый и резкий толчок внутрь. Итачи глухо стонет, закусив руку, ему это знакомо...

"Сыночек, хороший мой, какой же ты узенький... Да-а-а, как же я хочу тебя, мой маленький..."

Он ощущает все до мелочей, как сочащаяся смазкой влажная головка члена Дейдары протискивается в его отверстие, болезненно растягивая, как пальцы грубо и больно стискивают талию, как дергаются чужие бедра, с силой толкая в него член почти на всю длину сразу, так противно и уродливо... "Ты не можешь победить и знаешь это, поэтому насилуешь, желая хоть в чем-то быть выше меня, но ты не выше... Ты такой же, как и все... ничем не лучше... ты не выиграешь, сделав это со мной... Проиграешь... опять... Ты слаб..."
А Дейдара продолжает безумно вколачиваться в него, приговаривая ругательства, словно молитву.
- Маленькая... грязная... тупая... шлюха... - Задыхаясь, цедил он, исходя злобой, словно пытаясь выплюнуть свою ненависть. - Кисаме тебя уже растрахал, да? Да тебе еще один надо вставить, чтоб ты... хоть что-то... почувствовал, м...
Дейдара кончил быстро, все длилось от силы минут пять... Итачи зажался, жмурясь и морщась, ощущая, как в него выплеснулась горячая сперма изнасиловавшего его подрывника... "Идиот... глупый ребенок, ну и что теперь? Чего ты добился, Дейдара? Глупец..."
А с Дейдары словно спало наваждение. Пару секунд он растерянно смотрел в спину Итачи, неподвижно застывшего под ним, потом с мокрым звуком вытащил из него поникший член и его сперма вылилась из растерзанного отверстия, стекая по ногам Учихи в траву... Тот, наконец, оттаял, молча натянул на себя штаны и присел, не поворачиваясь, тяжело переводя дух. Дейдара тоже совершенно автоматически привел себя в порядок, ошарашенный собственной выходкой.
"Он сидит? Неужели не больно, м?.."
Было больно. Очень. Но Итачи привык. Не впервой. Все вокруг хотят от него только одного, это давно уже не новость. Красивый. Значит, нужно трахать. Так думал его папочка, изнасиловавший его в двенадцать лет, половина АНБУ, Мадара, сделавший то же самое, что и отец, годом позже, Кисаме, взявший его по пьяни месяц назад и Дейдара, оттрахавший только что. Итачи никому из них не мстил за это и даже не пытался. Этим они только доказывали свое бессилие перед ним. А подобное не достойно и плевка в лицо, не то что активации шарингана...
- Может, скажешь что нибудь, м?!
- Ничтожество...
- Блядь!
Это словечко неожиданно больно кольнуло Итачи в грудь. Да, он уже слышал подобное в свой адрес, но сейчас из уст Дейдары это прозвучало с такой ненавистью, презрением и... горечью, с отчаяньем и досадой, словно тому самому было больно оскорблять его... Учиха обернулся, но Дейдары и след простыл. И когда успел? Сбежал. Как и все. Кончил и оставил его одного. Итачи не придал бы этому значения, если бы не щемящее чувство в груди. Стало противно, как когда-то давно, когда он жалобно стонал под собственным отцом, ощущая, как в него изливается семя, прибавляя к разрывающей на части боли ощущение грязи и одиночества.
"Тупые, никчемные отродья... Ничего из себя не представляя, желают только мучить и ломать из зависти, из какой то своей... ущербности! Меня всю жизнь такие окружают. Они боятся меня и сознают это. И это уже наказание. Живи со своей завистью и ненавистью и бойся меня до дрожи в каждой клеточке, Дейдара, и пусть они сожрут тебя изнутри. Так уж и быть, живи."

Как и следовало ожидать, в тот же вечер после летучки темой дня во всех домиках базы Акацк было: "А кто же так Итачи разукрасил?" Хоть он и умылся и как обычно прятал лицо за воротником, подбитый глаз за длинной челкой не укрылся. Гений отмалчивался, в обычной, презрительно-холодной манере игнорируя разыгравшуюся вокруг него шумиху. Он был спокоен, как никогда.
"Кучка недошиноби, как обычно, получила пищу для сплетен и злословия. Ничего удивительного."
Удивило только то, что Дейдара еще не растрепал всей организации о произошедшем.
"Хм... что ж, он чуть менее дурак, чем я думал. Но только чуть."
Блондин был очень доволен собой, но, вопреки ожиданиям, наслаждался плодами своего уродского поступка в стороне, тихо, как Итачи показалось, млея от гордости. Учиху передергивало от отвращения и странного, но очень навязчивого желания дать ему пощечину. Обычную. Непонятно, зачем, просто хотелось, и все.
Кисаме, разумеется, сразу достал напарника своей заботой, и все бы ничего, если бы он не болтал без умолку и не донимал Итачи расспросами. Его стараниями через пару дней лицо гения было практически приведено в норму, не считая еле заметного пожелтевшего полукруга под глазом, который, в принципе, внимания не привлекал, если о нем не знать. Два дня Итачи старался не выходить на улицу без надобности, чтобы его не бесили и не провоцировали, а то ведь за убийство коллеги можно было получить от Лидера особо заунывную лекцию на три часа, чего сейчас ему хотелось меньше вопросов "А кто это нас так обидел?" Сегодня заняться было решительно нечем, и гений соизволил явить себя Божьему свету, за что немедленно поплатился.
- Куда торопишься, куколка, м?
Нахальный голос, растягивающий слова и вставляющий куда надо и не надо свое чертово "м", пробудил знакомое желание ударить, так, что руки зачесались. Привычно завернувшись в плащ, Итачи развернулся, проигнорировав Дейдару, но тот сегодня явно был намерен потрепать ему нервы. Догнав полусонного Учиху, подрывник толкнул его спиной к стене, грохнув ладони по обе стороны от головы. Итачи отвел взгляд, презрительно фыркнув, бесцветно и вяло роняя:
- Отвали...
Блондин раздраженно ударил кулаком в стену совсем рядом с его лицом, и Итачи неожиданно ощутил себя какой-то девочкой-целочкой, свернувшей не в тот переулок. Такие уличные выходки были ему непривычны, все же он рос в сильном и относительно, ну, хотя бы внешне, воспитанном клане, а не в подворотне, как, похоже, некоторые. Дейдара довольно оскалился.
- Ты всегда такой, м?
- Какой еще такой? - Итачи решительно отпихнул подрывника, начиная злиться, но тот настойчиво оттеснил его обратно.
- А вот именно, что никакой, м. Безынициативный. Холодный.
Он явно пытался задеть, но ничего, кроме раздражения, его слова у Итачи не вызывали. Он хотел уйти.
- Мне не с чего быть к тебе небезразличным.
- Да ну...
Дейдара попытался было расстегнуть его плащ, и Итачи, перехватив того за руку, не так давно пытавшуюся его задушить, резко и с силой заломил ему ладонь в обратную сторону так, что изящное запястье опасно задрожало и побелело, грозя надломиться. От неожиданности тот сдавленно рыкнул, дернувшись прочь, но Итачи держал мертвой хваткой, и стоило тому зарыпаться, как Учиха рванул его на себя, оказавшись с подрывником почти щека к щеке.
- Не тро-гай ме-ня, - с высокомерным пренебрежением процедил гений на ухо Дейдаре, четко, по слогам, с расстановкой, словно желая подчеркнуть свое отвращение, вкладывая его в каждый произнесенный звук. - Ты мне от-вра-ти-те-лен.
- Ты мне тоже, м. - Прошипел тот, снова пытаясь вырвать руку, но не тут-то было. Напряжение практически ощутимыми искрами бегало между ними, норовя прорваться, как и трясущаяся рука Дейдары - вот-вот хрустнуть костями и связками.
- Тогда в чем дело? Зачем домогаться меня?
- А ты тут видишь другие кандидатуры, м? - Дейдара упрямо поджал губы, стараясь игнорировать боль. - Слушай, Учиха... - Неожиданно произнес он, резко сменив тон. - Мне жаль, на самом деле, м.
- Чего тебе жаль?
- Что я сделал это с тобой. Не знаю, что на меня нашло, м... в общем, прости. Это было мерзко.
Итачи слегка ослабил хватку.
- Ты просишь прощения? - Он недоверчиво приподнял точеную бровь. "Может, и вправду раскаивается, вот только ублюдка не научили просить прощения по-человечески и вовремя, а не сначала доводить, а потом с заломленной ручонкой скулить, как глупый щенок."
Язычок высунулся из ладони подрывника, синея и припадочно дергаясь, брызгая слюной.
- Да. - Прохрипел его обладатель, сжимая зубы и снова начиная тянуть руку на себя.
Учиха отпустил его ладонь, и Дейдара тут же принялся тереть покрасневшее, еще немного, и сломавшееся бы запястье. Язычок залез обратно, а ротик начал кашлять и плеваться. Итачи брезгливо отошел чуть в сторону, демонстративно вытерев руку о штанину.
- Тогда в лесу... я действительно хотел тебя, м... ты очень красивый, ты... ты нравишься мне, м.
Учиха едва удержался, чтобы не захохотать, запрокинув голову. Ну как же смешон был грозный Дейдара, бормоча эти глупости.
- А ты мне - нет.
Перестав баюкать ладошку, тот вызывающе заулыбался, недвусмысленно облизнув губы.
- Да ну? Я некрасивый, м?
Итачи окинул собеседника пустым взглядом, невольно задержав его на лице и волосах Дейдары.
- Красивый - Итачи сухо кивнул, пристально глядя ему в глаза, но шаринган пока не активируя, - и это, кстати, твое единственное достоинство. Но это не повод хотеть тебя.
Как он снова сумел так близко подойти? Учиха опять ощутил себя зажатым у стены, как девица. Это было неприлично, бедра Дейдары прижимались к нему, и этот чертов мутант был возбужден!
- А что повод, м...? - Длинный язык прошелся по мочке уха, скользнув ниже, на шею. По коже побежали мурашки и тело пробрало сладостной судорогой, что не могло не взбесить Итачи окончательно.
- Отпусти...! - Ощутив что краснеет, он грубо пихнул Дейдару в плечо, но на этот раз тот был готов к сопротивлению.
- Нет... ты на моей территории, Учиха. В этой области я гений, м...
- Я убью тебя.
- Попробуй...
Итачи обожгло жаром прижавшего его к стенке тела, лицо бросило в краску, руки, упирающиеся в плечи Дейдары, задрожали и взмокли, как у школьника на экзамене. Белокурая прядь коснулась щеки невесомой лаской. Светлые волосы красиво блестели на солнце, сразу было видно, что он очень о них заботится. Идеально уложенные пряди льнули к лицу и так приятно пахли фруктовым шампунем... Учиха непроизвольно подался вперед, желая провести по ним ладонью, разумом не успевая за своими порывами. Приятный аромат немного закружил голову, маня вдохнуть снова, уткнуться лицом в эти шелковые пряди... Дейдара повернулся к нему, оказавшись близко, почти целуя, согревая учащенным дыханием приоткрытые губы Итачи, и тот замер, растерявшись окончательно...
Оставалось только одно... Секундное прикосновение губ к губам и сразу за жарким выдохом в рот порывистые и влажные касания ласкающих друг друга языков. Итачи сдавленно ахнул, осознав что делает, но Дейдара не дал себя оттолкнуть, прижав Учиху к стене еще крепче, бесцеремонно и собственнически блуждая руками по его телу, засовывая ладони под одежду, поглаживая, надавливая, где нужно, так, что он уже через минуту запрокинул голову, разорвав поцелуй и жалобно застонав. Дейдара снова закрыл его глаза ладонью, приникая теплыми и мокрыми от поцелуя губами к его разгоряченной шее, изощренно зацеловывая и вылизывая такую чувствительную сейчас кожу за ухом, ключицу...
- Н-нет, прекрати... - Итачи слабо уперся руками в грудь подрывника, с огромным усилием вынуждая сопротивляться принимающее желанные ласки тело, пытаясь отстранить того от себя. - Я не хочу...
- Врешь, м... - Облизнулся Дейдара, погладив и сжав его член сквозь брюки.
Учиха обжигающе покраснел, выдохнув и закусив губу.
- Кисаме дома? - Шептал тем временем искуситель ему на ушко, дразня мочку острым язычком и тепло выдыхая.
- А... нет. - Даже по его шепоту Итачи понимал, что тот, скорее всего, улыбается.
- Отлично... Сасори-но-данна дома, так что к тебе, м.
... кровать тихонько скрипнула, принимая вес двух свалившихся на нее тел. Дейдара сел верхом на Итачи, продолжая закрывать ему глаза и целовать, ловко расстегивая и ослабляя ремень на его брюках, высвобождая болезненно возбужденный член любовника. Учиха завозился под ним, пытаясь убрать ладонь с лица, но тот наклонился, вжав его в постель, облизнул губы гения, ловя его короткие выдохи, и нараспев произнес:
- А-а-а... то я не знаю, что ты сделаешь, если я уберу руку, м.
- Н-ничего... - Итачи почти простонал это, ощущая, как тонкие пальцы обняли его твердую плоть, ритмично задвигавшись по всей длине, принося наслаждение...
- Потерпи... скоро уберу...
Мягкая подушечка пальца потерла головку, ротик на ладони приоткрылся, выпуская язычок, тут же обласкавший член, заставив Итачи выгнуться дугой на простыне, толкаясь бедрами в ладонь подрывника... Они сами не заметили, как остались оба совершенно без одежды, разгоряченные страстью, порывисто жмущиеся друг к другу в удушающем желании слиться воедино. Длинные волосы растрепались, липли к влажной от пота коже, забивались в рот, мешая целоваться. Воздуха отчаянно не хватало, казалось, комната наполнилась жаром, а тела раскалены, словно жидкий металл... Итачи пропустил момент проникновения, боль показалась ничем по сравнению с ощущением заполненности и разлившимся по телу удовольствием, когда член Дейдары оказался внутри него. Кажется, Итачи коротко стонал, прогибаясь и царапая его спину, снова и снова ощущая его движения в себе, отдающие, как эхом, болью и наслаждением. Кровать громко скрипела, ударяясь спинкой в стену, перед глазами было темно...
Дейдара давно убрал ладонь от лица Итачи, но, даже начав трахать, не открывал глаз. Несмотря на сносящее крышу удовольствие, ему по прежнему не давали покоя проклятые очи распластавшегося и стонущего под ним любовника.
- Дейдара-а... - Чувственный шепот пробрал мурашками по спине. Учиха, ты ли это?
Расплывшись в развратной улыбке, Дейдара непроизвольно открыл глаза, желая прошептать тому что-нибудь пошлое, но, встретив затуманенный страстью взгляд Итачи, осекся на полуслове, продолжая двигаться, но чувствуя, как улыбка медленно сползает с лица и что-то странное, словно пушистый мягкий зверек, сворачивается клубочком в груди, грея и перебирая когтистыми лапками... Полуприкрытые, черные, как ночь, глаза, необыкновенно красивые и глубокие... Дейдара обнял Итачи, потянувшись к его лицу, но тот вдруг снова зажмурился, отвернув голову. Наваждение спало. Слух вновь наполнился скрипом кровати, стонами Итачи, а может, и их обоих, мокрыми звуками толчков и шелестом сминающихся простыней, но в груди теперь щемило пустотой и мучительно не хватало чего-то...
- Ха-х... повернись... - Собственный голос показался подрывнику далеким и чужим, тело напряжено, словно натянутая струна, сердце бешено колотится в груди, бедра резко и жестко толкаются вперед...
Итачи вскрикивает, сильнее вцепляясь в его спину.
- Больно? - Спрашивает Дейдара и тут же приникает губами ко рту Итачи, глубоко и упоительно целуя, сдавленно стонет, дрожа в ярчайшем оргазме, наполняя горячим семенем тело любовника и ощущая, как тот дрожит в его руках, изливаясь себе на живот и в ладонь, ласкающую его плоть....
... из темноты появляется потолок с неясным пасмурным квадратом света позднего дня. Кажется, сознания он не терял, но это было так... Это был самый потрясающий, самый умопомрачительный, самый выматывающий секс в его жизни! И какой конец, о-о-ох... Дейдара расслабленно потянулся, приподнимаясь на локтях и поворачиваясь к Итачи. Тот лежал на боку лицом к нему, растрепанный, кожа блестела от пота. Он неровно и сбивчиво дышал, все еще жмурясь и приходя в себя. Рука сама собой потянулась было к нему, желая нежно погладить по щеке, но тут что-то больно кольнуло блондина в грудь и он, мгновенно похолодев всем телом, как от озноба, резко поднялся, наклоняясь за своей разбросанной по полу одеждой.
- И все-таки ты шлюха, Учиха, ничего не стоит тебя взять, м! Захотел и трахнул! - Собственный противно громкий в расслабленной тишине голос слышится, как-будто со стороны.
Итачи на миг перестает дышать, затем медленно вдыхает, садясь на постели, растерянно озираясь по сторонам, словно потерявшийся ребенок.
- Но как же... как же это так?.. - Глухо роняет он в пространство, не веря своим ушам.
Дейдара не отвечает, кое-как одеваясь и приглаживая волосы.
- Когда захочу еще раз, я тебе скажу, так что не бегай за мной, м. Отдыхай.
Оглушительный хлопок двери. Звон вдребезги разлетевшейся об косяк стеклянной вазы и чей-то отчаянный в своей злобе и горечи крик:
- Бездарная белобрысая мразь!
В ушах зазвенела тишина, в то время как внутри словно что-то взорвалось, как одна из бомбочек этого скота.
"Я убью тебя, Дейдара, я тебя уничтожу, ты будешь корчиться у моих ног и умрешь, а потом я скормлю тебя Зетсу и буду смотреть, как он тебя жрет и отплевывается от твоих мерзких блондинистых волос, слабый никчемный сучонок!"
Злоба душила, ровно как и слезы, тяжелой пеленой застилавшие глаза и срывавшиеся с ресниц... Шаринган в слезах, какая поэзия... Любовник - сволочь, и тебя, молодого и красивого, обкончали и бросили... Как всегда... Да ничем этот кусок говна не отличается от остальных! А ведь он поверил ему, поверил в его "симпатию", отдался. Ошибка, гений. Тебя не любят и не хотят, тебе лишь завидуют и ненавидят. Дейдара называет себя артист... О да, следует признать, он потрясающий актер, аплодисменты!
Итачи молча хлопнул в ладоши три раза, зарываясь лицом в подушку и дрожа, давя в себе слезы. Шаринган в слезах - плохой Шаринган, гении не плачут, а если и плачут, то другие об этом ничего не должны знать, никогда...
Снова засел на целый день взаперти, сначала не мог вылезти из душа, ощущая себя гадко, без конца натираясь, до красноты терзая кожу...
Проклятая слабость практически не знавшего ласки мальчика, изнасилованного собственным отцом! Он думал, что победил ее, что ему это не нужно...
Дейдара определенно ему не нравился, Итачи его презирал...Но отрицать, что подрывник был очень красивым и все же не таким уж слабым, было нельзя. Смог же он снова взять над ним верх в постели, заставить, нет... соблазнить его, подчинить своей воле и желанию... заразить этим желанием, заставить хотеть его, раздвинуть ноги, получая при этом наслаждение от ощущения его рук везде, на шее, груди, в паху, двигать бедрами навстречу язычку, ласкающему его плоть так нежно и мучительно сладко... Итачи резко помотал головой, прогоняя мысли и отпечатки ощущений от прикосновений на коже. Она еще помнила его, на нем даже остался его запах, не убитый водой, такой свежий, немного отдающий чем-то теплым и цитрусовым... Итачи очень возбудился и ничего не мог с этим поделать. Рука сама по себе, словно живя своей жизнью, погладила грудь, забравшиеся под тонкую ткань пальцы потерли и нежно сжали сосок, отчего с губ брюнета сорвался судорожный стон. Недолго погладив себя, он развел колени, откинувшись на спину, ослабляя ремень на брюках, нетерпеливо и в то же время медленно, как и Дейдара недавно, сжимая и поглаживая, выгибаясь от изводящего и тянущего удовольствия. Он не мог вспомнить лицо Дейдары, сначала тот зажимал ему глаза ладонью, потом Итачи жмурился, отчего-то избегая взгляда в глаза.... Он никогда не смотрел на партнера во время секса и никогда не хотел этого, это было чем-то слишком уж... интимным. Он открыл глаза всего на пару секунд и сразу же закрыл, почувствовав взгляд Дейдары. Это смутило, обдало жаром с ног до головы, отдавшись в грудь и живот пронзительной судорогой, смутило куда больше, чем тот факт, что он лежал под ним совершенно обнаженный, в женской позе, покорно принимая его в себя...
Долго мучаться не пришлось, не прошло и пяти минут, как Итачи уже лениво тянулся к тумбочке за салфеткой, немного учащенно дыша и ощущая себя еще более неудовлетворенным, чем пять минут назад... Красивый подрывник не шел у него из головы, не важно, презирал его Итачи или нет, он продолжал о нем вспоминать. О нем и о том, что между ними произошло... Дважды.


* * *
Звонко пели птицы, те, другие, которые не глиняные, которые прячутся в шелестящих зеленых кронах, прыгая с ветки на ветку как им захочется...
- Кац!
Пение обрывается, сменяясь испуганным душераздирающим криком, беспорядочным рваным шелестом крыльев разлетающихся в разные стороны сизых пернатых существ и тихим, словно вздох, звуком шлепнувшегося в траву трупика птички, попавшей в зону поражения маленькой белокрылой бомбы...
- Заткнитесь все, м.
Минута тишины. А потом, хоть стой, хоть падай, - птичку жалко! По щекам заструились слезы. "Что уж не себя взорвать сразу, м? Только хуже и хуже... черт!" Она же ни в чем не виновата была, эта птичка... гребаная птичка....
Уже неделю Итачи в его сторону даже не смотрел. Не пытался отомстить, задеть... Ничего. На собраниях Дейдара делал вид, что ему все равно, демонстрируя всем свою надменную мордочку, словно ничего и не случилось, и только Итачи не знал, насколько она надменная, потому что не смотрел в его сторону... Учиха был спокоен и отчужден, как обычно, стоял, немного наклонив голову, так, что воротник скрывал его губы и нос. Красные глаза, несмотря на страсть этого цвета, холодны, словно окровавленный лед. Дейдара видел их так далеко и близко, такие опасные и отвратительные глаза, которые хотелось вырвать, а лучше выколоть собственными пальцами, выдавить, чтобы вся эта проклятая краснота вытекла наружу, выплеснулась потоками крови на щеки, подбородок, шею, грудь.... Не слушая Лидера, он почти физически ощущал, как стекает по его пальцам горячая кровь каждой клеточкой ненавистного ему человека, отродья, твари, выродка, скота, ублюдка Учихи Итачи... Вот он дергается в предсмертных конвульсиях, его трясет, кровь везде, он хрипит, потому что сорвал голос от крика... А потом Дейдара заталкивает ему в рот кусок глины, точнее нет... он же художник, все должно быть красиво... Нет, длинная сороконожка заползает ему в глотку и наш супер-гений начинает корчиться и задыхаться, выхаркивая кровь, а белая тварь уже копошится где то в его кишках... а потом «Кац»!..
Сейчас блондин не испытывал и сотой доли обычных от этих фантазий торжества и внутреннего трепета, более того, от мыслей о крови его начало мутить... Ему довелось увидеть настоящие глаза Итачи, не те, мерзкие, красные, другие. Черные, как ночь и такие же глубокие и спокойные. Он смотрел в них, отчаянно двигаясь в так сладко стиснувшем его теле, сжимая в объятиях своего соперника и в те минуты любовника, шепча ему что-то ласковое без разбора, целуя... Гений краснел, нежно приоткрывая ротик, и громко стонал, царапая его спину и выгибаясь навстречу не то от боли, не то от наслаждения. Он жмурился, и Дейдара не мог скрыть разочарования, желая снова увидеть его черные глаза, но тот начинал отворачиваться и запрокидывать голову... А потом, когда все кончилось, он снова обозвал Итачи шлюхой и ушел, дико довольный собой. Только вот как-то быстро радость кончилась. Да, он его соблазнил, да, тот позволил взять себя, даже как-то... старался делать что-то в ответ, обнимал, жался, не просто как бревно лежал под ним, без эмоций и реакций....
Утерев глаза, блондин забрался с ногами на подоконник, бесцельно уставившись в окно. Хидан и Какудзу с миссии вернулись, идут к себе, ругаются. Точнее, Хидан орет, а Какудзу делает вид, что глухой. Сейчас придут и будут трахаться, мать их за ногу! Неожиданно эта мысль отозвалась завистью и досадой... Любовь там у них или что, а они ведь всегда вместе. Всегда. Ругаются или молчат... Всегда вместе, словно приклеились друг к другу. Наверное, это... хорошо. Не одиноко.
- Подумаешь! У меня есть мое искусство, м... - Отвернувшись от окна, Дейдара слепил птичку и отпустил её летать по комнате. А потом слепил кота и посадил на подоконник. Тот походил туда-сюда и прыгнул ему на колени. Холодный. Гладкий, как камень. Весь белый... Так одиноко Дейдаре еще никогда не было...
По стеклу забарабанил дождь, наполняя слух и душу ленивой скукой и серостью. Хидан и Какудзу ругаются, Сасори-данна торчит в мастерской вторые сутки, Лидер и его девушка в постели, скорее всего... Вот и искусство его не спасло. Ему невыносимо больно и одиноко в окружении четырех стен и холодных глиняных существ. Он по прежнему их любит, одна мысль о взрыве заставляет все внутри трепетать, но сейчас хочется не этого... Человека. Другого человека, которого хотелось бы обнять в такой холодный и промозглый день, затащить под одеяло, уснуть, слушая биение чужого сердца и ровное дыхание под ухом... Везет Сасори, ему давно это все уже не нужно, а Дейдаре...
Прижавшись лбом к холодному стеклу, блондин тепло выдохнул на него, проводя тонким пальцем, рисуя маленькое сердце... Через несколько секунд оно растаяло.
Вздох сожаления на красивых губах.
"Интересно, а что сейчас делаешь ты? М?.."
Еле слышный шепот вслух:
- Прости...
Шум дождя.

* * *
После собрания Дейдара практически убежал, не желая находиться среди коллег. Сегодня все были какие то сонные, даже Лидер, и такое количество людей невыносимо раздражало отчего-то. Именно сегодня. Все приперлись! Вовремя! Кроме НЕГО... Кисаме сказал, что Итачи-сану нездоровится, да и на миссию их, как выяснилось, никто отправлять не собирался. Всего-то заслали по какому-то супер-важному делу куда-то Зетсу, Дейдара прослушал... Добежав до дома, устало сел на крыльцо, переводя дух. Ну наконец-то один. Сасори сейчас приползет, начнет ворчать, что, мол, какого хрена ты ломанулся, все собрание носом клевал, не слушал Лидера, бе-бе-бе-бе... Ну, это будет минут через десять или пятнадцать, Хируко же ползает, как древняя черепашища... И, не успев успокоиться, сердце снова сжалось, подскочив к горлу, потому что из соседнего домика показался ОН...
Предмет его лютой ненависти и тоски вышел на крыльцо, кутаясь в черный плащ с красными облаками, спокойный и невозмутимый, как всегда... Наверное, Кисаме навстречу пошел, узнать, что было на собрании. И снова идет мимо, как и вчера и позавчера... идет и не смотрит в его сторону, не поворачивая ни головы, ни глаз. Сейчас он снова пройдет мимо и внутри все оборвется... Вот сейчас... Нет!
Вскочив, Дейдара бросился догонять Итачи, громко прокричав ему вслед:
- Учи... Итачи! Ита.... подожди!!!
Тот остановился, но не обернулся. Пару мгновений послушав, как подрывник за его спиной мучается от боли в боку и тяжело переводит дух, гений соизволил таки глухо проронить:
- Что тебе?
- Куда ты? - На выдохе вопросил Дейдара, как-то и не подумавший, о чем будет с ним говорить и для чего именно он за ним побежал. От бега закололо в груди и боку, но сейчас это было так не важно...
- Не твое дело.
Ожидаемо.
- Ну да... - Дейдара растерянно кивнул, лихорадочно соображая, какой черт понес его за Учихой. - То есть... я...
- Если тебе есть что сказать, у тебя на это пять секунд. - Мрачно произнес Итачи, ни на миллиметр не повернув головы в его сторону. - Пять.
- Я хотел сказать, что...
- Четыре.
- Ну... то, что произошло тогда...
- Три.
- Я не совсем правильно, то есть правильно, но...
- Два.
- Прости меня, м...
- Один.
- Правда, прости! - Отчаявшись собрать воедино мечущиеся роем пчел мысли, Дейдара подошел к Итачи со спины почти вплотную, желая любой ценой удержать и донести до него... еще точно непонятно, что, но хотя бы объяснить... - Я... я хотел тебя унизить.
- Унизил? Свободен, - тоном, не терпящим возражений, отрезал Итачи, сделав пару шагов вперед, намереваясь уйти. Но вдруг Дейдара, сам от себя того не ожидавший, почти набросился на него, крепко обнял, прижавшись, вдыхая запах волос и кожи... Да, кажется, это корица...
- Ну подожди... пожалуйста. - Зашептал в шею, пытаясь унять эту чертову дрожь во всем теле. - Выслушай меня.
Учиха вздохнул, но не вырвался. Он стал каким-то... мягким. Теплым. Как тогда, в постели...
- Зачем? Я уже понял, чего ты этим хотел добиться, мне от тебя больше ничего не нужно.
- А если я скажу, что ты мне небезразличен?
- Ты это уже говорил. Напомнить, что ты потом сказал?
Дейдара раздраженно повысил голос, но продолжал обнимать его:
- Я помню, что я сказал, м! Я серьезно! Ты думаешь, мне легко?! Легко признаться себе и тем более тебе, что ты... ты...
- Хм?
- ...что ты можешь мне... нравиться.
- Нравиться? Да что-то не заметно. - В голосе Итачи мелькнула горечь. Точно. На миг, но мелькнула. Сердце подрывника забилось, как ненормальное.
- Да, я все испортил, да... Но ты же... ты же позволил мне это...
- И?
- Неужели для тебя это ничего не значило?
- А по-твоему, для шлюх такое имеет значение?
- Ну прекрати, я же извинился!
- Ты и в прошлый раз извинился! И что это изменило? Я не верю тебе больше.
- Что мне сделать, чтобы ты поверил мне?
- Зачем тебе это?
- Я же сказал... ты мне небезразличен.
Тут Учиха предпринял первую попытку вырваться из объятий Дейдары.
- А ты мне безразличен. Мне нет и не было до тебя никакого дела. И не смей меня больше беспокоить, несносный неудачник.
- Говна кусок, м!
Итачи медленно повернулся к нему, глядя в глаза. Молча и пристально. Холодное красное безразличие.
Дейдара отпрянул от него, отдернув руки, словно от чего-то ядовитого, инстинктивно опустив и закрыв глаз. Учиха презрительно хмыкнул и ушел.
Ты неудачник.
Неудачник.
Неудачник.
Бездарность.
И мне плевать на тебя.
Плевать.
Плевать.
Плева...
- Дейдара... - Неожиданно раздалось откуда-то издалека. - Дейдара!
Запылала щека. Вторая.
- Дейдара!
Перед глазами из темно-синей пучины выплыло, словно луна из-за тучи, кукольное личико Сасори, на котором, как и всегда, не читалось ни единой эмоции.
- Данна? - Слабо позвал блондин, ощущая странную, тянущую слабость и шум в голове. - Я где?
- Там же, где и упал. - Спокойно отозвался кукольник. - В траве.
Дейдара приподнялся, пытаясь прийти в себя, но как морально, так и физически он словно бы находился не здесь и не сейчас.
- Я давно тут лежу, м?
- Минуты три. Разговор с Учихой не удался?
- М... не важно.
- Вставай давай. Идем домой.
Дейдара автоматически поднялся, ноги словно сами собой понесли его к дому, именно так оно и ощущалось. Сами донесли, сами подкосились, опрокинув на кровать... Сасори не произнес ни слова, даже ничего типа: "Вот, путаешься с этим ублюдком Учихой, бесполезная бесхребетная бездарность, ты позорище всех Акацк, да еще и глупая несносная шлюха..."
"Я не шлюха... - Подумал Дейдара, хоть Сасори и не сказал ему этого. - А то, что глупый и бесхребетный, это, похоже, да, м. Я снова проиграл... Сначала в силе, а теперь еще и в любви, да. Но Учиха может и не мечтать, что я дам ему еще хоть один повод возвысится надо мной, нет уж, м! Больше и не взгляну на него, не подойду и даже не подумаю об этом выродке! Вот."
- Так вы встречаетесь? - Неожиданно подали голос с соседней кровати.
Дейдара вздрогнул, вернувшись из невеселых раздумий в темную комнату и ночь, такую же непроглядную и спокойную, как глаза Итачи без шарингана... Ничего в ней не разглядеть...
- А? А что, вы знаете? - Глупо переспросил, даже не зная, что на это сказать.
Встречаетесь? Дейдара сам не мог понять. Похоже, что нет. Теперь уже нет. Да и вряд ли это было, тут правильнее было бы спросить: "Так вы трахаетесь?"
- Еще бы. - Легкий смешок. - О том, что у вас роман, знают все, кроме вас.
- Кроме нас? - Снова бездумно отозвался Дейдара, не находя в этом разговоре смысла. Его немного ошарашил интерес Сасори к его личной жизни.
- Ну да. Кисаме воет уже вторую неделю, что, мол, мой Итачи-сан сохнет по Дейдаре, а на меня ему плевать, и пьет. Хидан распускает про вас пошлые сплетни, а Какудзу предлагал поставить на то, когда вы в следующий раз переспите. А вы, вместо того, чтобы признаться хотя бы самим себе, что нравитесь друг другу, выдумываете всякий бред вроде мести и ненависти. Оно, может, когда и было между вами, но явно не теперь, и уж точно не в твоем случае. Ты влюблен, как идиот, и это очевидно любому, только не тебе и не Учихе. Любовь и так пустая трата времени, а то, чем вы сейчас заняты, так вообще его убийство. Бессмысленная и лишенная логики чушь.
- Данна, вы не понимаете. Я ему безразличен. Он так сказал, м.
- Ну что ж, тогда это только твоя проблема, слепой идиот. А ты что думал, что он тебе ответит взаимностью? Наивный глупец...
Дейдара разозлился. Взбесился, можно сказать, ощутив острое желание ударить Сасори чем-нибудь тяжелым. Будто он сам не знает! Обязательно это все говорить?! Он вообще, кажется, не напрашивался на душевный разговор с этой бесчувственной куклой! Да он лучше со стенкой поговорит, со стулом, с деревом!
- Спасибо Вам, так мило с Вашей стороны. - Саркастично усмехнулся подрывник, ощутимо дрожа от переполняющей его злости.
- Еще обидься на меня. - Спокойно отозвался кукольник. - Правда глаза колет?
- Не ваше дело, м!
- Ну, как знаешь.
Сасори тоже плевать. Просто это был лишний повод показать Дейдаре, как он бездарен и глуп. "Ну и черт с вами, данна! Я, хотя бы, не обнимаюсь с марионетками и потом не говорю всем, что не одинок и никто мне не нужен! Для простоты нацарапали бы это себе на лбу, м!" Злость на Сасори отбила всякий сон, и Дейдара поднялся, накинул плащ и вышел на улицу, чтобы немного полетать над лесом, хоть ему без надобности это делать запрещено.
"Лидер же тоже спит хоть когда-нибудь, да и что вот именно сегодня может случиться, м? К черту всех!"
Свежий ветер ударил в лицо, растрепав волосы, размытый ландшафт колыхнулся под крыльями гигантской белой птицы, скользя вниз и растворяясь в высоте... Выше только облака и Луна. Все плохое внизу. На пару часов.

* * *
Еще неделя протянулась для Дейдары безликой серой депрессией. Даже Сасори на него не сердился, видно и его постоянный дождь ввел в транс. На деревьях у их домика уже появились нацарапанные надписи, гласившие что-то типа "Итачи + Дейдара-тян" и тому подобное, и это было самое приличное. И подрывник даже знал, кто страдает этой дребеденью... Оторвать бы ему руки, да вот бесполезно - пришьют... Итачи, судя по всему, было все равно. Дейдара почти не видел его, и это, с одной стороны, очень облегчало жизнь, но с другой... Он скучал. Прошло достаточно времени, чтобы собраться с силами и признать это. Сасори-данна был прав, да, эта бесчувственная кукла попала в точку, - подрывник был влюблен. Без памяти, безнадежно и отчаянно, в человека, который глубоко его презирает.
"Если я не подойду, он не подойдет... Если я не обниму, он не обнимет, если я не окликну, он не остановится... Он пройдет мимо и ничего не почувствует. А почему мне так тоскливо от этого? Почему я не могу позволить ему пройти мимо, м? Точнее, могу и позволяю, но каждый раз это отдается во мне такой острой болью и сожалением... Я пообещал себе не возвращаться к нему никогда, не подходить, не думать... Не целовать его, кусая до крови, не сжимать его запястья до онемения, не вдыхать его запах, немного сладковатый, похожий на корицу, не срывать с него одеяло, заключая в объятия, сладкие и болезненные своей силой и безнадежностью, не ласкать его кончиками пальцев и язычками, доводя до исступления, не упиваться его стонами, кружащими голову, сводящими с ума жалобными всхлипами, вырывающимися из его нежного мягкого ротика, не врываться снова и снова в распростертое подо мной жаркое тело, напряженное и дрожащее от боли и наслаждения, так покорно принимающее меня в тот момент и уже через миг стискивающее изнутри так, что волна острого удовольствия сотрясает меня, бросая в дрожь, заставляя несдержанно кричать и выгибаться, ощущая лишь бесконечное наслаждение, смешанное со сладкой болью от его пальцев, царапающих мою спину до крови... Он прошел мимо, пока я думал об этом, а я и сам не заметил, как закусил губу, непроизвольно сжавшись, как от холода, на самом же деле от охватившего меня безумного жгучего желания, такого же бездонного и дикого, как моя ненависть, м." Дневник Дейдары, - толстая потрепанная тетрадка, - изо дня в день теперь повествовал о его переживаниях об их с Итачи первой и последней ночи взаимного желания и страсти... Это было почти два месяца назад, а такое чувство, что вчера. Чем больше проходило времени, тем чаще он вспоминал об этом, смакуя каждую подробность, воскрешая в памяти каждое ощущение и каждый звук, торопливо записывая, каждый раз новыми словами, но все то же, а потом яростно дроча болезненно возбужденный член, кончая с его именем на губах и оставаясь совсем без сил...
"Ты как мое вдохновение, Итачи, ты моя темная муза, я ненавижу тебя... Потому что все, что я делаю, все во имя тебя, только тебя!
Я хочу стать лучше ради тебя, я натренировал глаз, чтобы противостоять тебе... Все ради тебя... Я думал, что живу лишь искусством, это так, но... нет искусства без музы, и ты моя муза, моя проклятая темная муза..."
Дейдара корил себя, корил бесконечно за то, что оттолкнул от себя тогда еще не любимого, но точно желанного человека из мести, из-за дурацкой, ничего теперь не значащей ненависти... После драки кулаками не машут, но чего, действительно, чего он добился?!
- Может, поговоришь с ним еще раз, а? Дейдара?
- Что? - Подрывник вздрогнул, закрывая тетрадь и возвращаясь в реальность, в которой Сасори уже с минуту добивался его внимания.
- С Учихой. Кисаме говорит, он стал замкнутым и постоянно очень грустный. Не так уж ты ему, видимо, безразличен...
Дейдара удивленно уставился на кукольника:
- Вы в порядке, данна? У вас что, приступ доброты?
- Не передергивай, идиот, мне просто надоел твой кислый вид! - Раздраженно буркнул тот, отворачиваясь к Хируко. - Если это не прекратить, Учиха начнет выть на Луну, ты испишешь всю бумагу, что у тебя есть, своими стишками и любовными письмами, или что ты там черкаешь целыми днями... Хидану будет негде царапать про вас надписи, а Кисаме сопьется от того, что его Итачи-сану грустно и он ему ничего не говорит.
- Вот только не приписывайте мне Апокалипсис в Акацках, м! - Подрывника тоже охватило раздражение. - Мало ли, из-за чего Учихе грустно... Кисаме и так пил, а Хидан пусть пишет дальше, может, научится писать слово "сперматозоид" без ошибок, м!
- Да ты завалишь любую миссию в таком состоянии, даже самую пустяковую! Посмотри на себя, ты похож на тряпку! Мало того, что влюбился, как придурок, так еще и распускаешь тут сопли дни напролет, вместо того, чтобы хоть что-то делать! Раз уж не трахаешься, тренируйся хотя бы, или ты уже и бомбочки делать разучился? Совсем крыша от любви поехала? - Сказано это все было с неприкрытым пренебрежением.
Да, не понять теперь данне, что такое любовь. А если и понять, то не прочувствовать, нет.
- Поехала... кажется.
Сасори только головой покачал.
- Молодой дурак...
Помолчав с минуту, Дейдара с почти детской надеждой в голосе произнес:
- Ему... правда так грустно?
- Кисаме говорит, что да. Сам не хочешь выяснить?
Дейдара призадумался, и вдруг глаза его распахнулись, загоревшись знакомым Сасори азартным огоньком.
- А знаете... терять то нечего, м...
Подрывника как ветром сдуло.
- Даже плащ не одел... - Кукольник осуждающе покачал головой. - И-ди-от.

Только что кончился очередной дождь, земля противно хлюпала под ногами холодной грязью, но Дейдара мог поклясться, что таким горячим не чувствовал себя еще никогда. Его сжигало изнутри нетерпение и желание, так, что уже море было по колено, что там какие-то грязные глупые лужи... До домика Итачи и Кисаме пара метров и... вот он снова сам идет навстречу. Останавливается в паре шагов, заметив Дейдару, и отворачивается, собираясь уйти, но тот снова обнимает его, на этот раз оказываясь лицом к лицу, не собираясь никуда отпускать...
- Я не пущу тебя, даже не вырывайся, м! - Горячо прошептал Дейдара в его губы, не помня себя от разрывающих на части эмоций, захлестнувших его так резко и сразу через край. Ощущать его в своих объятиях неповторимо, непередаваемо хорошо... Все правильно... Наконец-то....
- А я и не вырываюсь, - спокойно отозвался Итачи, и через секунду его рот накрыли губы сгорающего от нежности и страсти подрывника. Крепко обняв Дейдару за шею, Итачи приоткрыл рот, впуская чужой язык, с несвойственной ему чувственностью и настойчивостью отвечая на поцелуй. Минуту они не могли оторваться друг от друга, постанывая и возбужденно дыша, сжимая друг друга в объятиях... Голова кружилась, и Дейдара с сожалением отстранился от Учихи, хватая губами влажный, перенасыщенный после грозы озоном воздух, не выпуская того из объятий, шепча без умолку, целуя вдруг обмякшего в его руках Итачи в шею.
- Я скучал... Я так скучал... Прости меня, прости... Я лю... Итачи?!
Тот безвольно запрокинул голову, руки соскользнули с плеч Дейдары, повиснув, словно у марионетки, колени подогнулись. Учиха потерял сознание.
- Твою ма-а-а-а-ать!
Такой дикой смеси страха и разочарования в одном вопле лес еще не слышал...

Итачи помотал головой, ощущая себя в горизонтальном положении. Кажется, это снова случилось, хорошо, хоть не на улице упал. Виски гудели, словно от похмелья. Кстати, об улице... Он же вроде выходил на крыльцо...
- Ты как? - Раздалось со стороны.
Итачи повернул голову на знакомый голос, обнаружив рядом полулежащего Дейдару с распущенными, немного растрепавшимися волосами и с полотенцем в руках. Было уже темно. Нервный, дергающийся свет теплыми пятнами играл на его красивом лице, шее, ключицах... Без хвоста и плаща Дейдара выглядел как-то так... мило, по домашнему. - Ты сознание потерял, м.
- Я понял.
Подрывник улыбнулся уголками губ, с наигранным сожалением вопрошая:
- Я так плохо целуюсь, да?
Итачи непонимающе нахмурился:
- О чем ты?
- А ты не помнишь, что было до того, как ты упал?
Итачи хотел было ответить, что нет, но осекся, вспомнив ощущение губ на своих губах, неразборчивый ласковый шепот, крепкие, почти болезненные объятия, тепло тесно прижатого к нему тела...
- Кхм. А где я? - Стараясь унять охватившее его волнение и смущение, Итачи огляделся, обнаружив себя в незнакомой, полутемной комнате, освещаемой несколькими красными свечами, окутывающими пространство вокруг себя завораживающим теплым сумраком....
- У меня, м. Сасори нет, он в мастерской, так что не стремайся.
- Я и не стремаюсь.
Дейдара помолчал, потеребив полотенце в руках, словно собираясь с мыслями, и немного отчаянно, с несвойственной ему неуверенностью проговорил:
- Останешься на ночь?
Итачи вспыхнул, и, стараясь это скрыть, сердито буркнул:
- Ну, знаешь!!!..
- Да или нет? - Не дав ему договорить, Дейдара требовательно посмотрел на него в упор, не опасаясь шарингана, да и не было причин. Глаза Итачи были черными и глубокими, такими же, как и тогда, красивыми... - Тебе нехорошо, а на улице скоро опять будет дождь, уже поздний вечер, темно... Ну?
Итачи ощущал усталость. Конечно, не настолько сильную, чтобы не дойти до дома, но он ловил себя на мысли, что не хочется куда-то идти. Лежать было вполне приятно и комфортно, вот только Дейдара... Итачи охватили смешанные чувства, ведь он же не сказал ему, что простил, хотя... кажется, простил.
- Да... наверное. - Помолчав, Итачи кивнул, откинувшись на подушку. - Если не будешь приставать ко мне.
- Как скажешь, м... - хмыкнул тот, словно Учиха сморозил какую-то нелепость, встал с постели и снял майку. - Раздевайся.
- Что? - Итачи снова покраснел, готовясь разозлиться и, если что, отстаивать свою честь.
- Ну не в грязной же верхней одежде ты будешь спать? - Уточнил подрывник, продолжая раздеваться. - Могу дать тебе кимоно, оно, правда, красное и в него еще одного такого, как ты, можно засунуть...
- Нет, я... сплю без одежды.
- Какое совпадение, м. - Дейдара весело заулыбался, бесстыдно сняв обтягивающие черные трусишки, которые, собственно, и одетые на него ничего особенно не скрывали. Итачи жадно впился взглядом в точеную фигуру, чувствуя, как горят уши, как больно он прикусил губу и как низ живота наполняется напряжением и теплом... Дейдара сел на постели, продолжая улыбаться и краем глаза наблюдать за Учихой, медленно и плавно лег под одеяло, грациозно потягиваясь, как большой ленивый кот.
- М... ну же, ложись, я не смотрю. Я даже отвернусь, вот.
И повернулся к нему спиной, так, что одеяло соскользнуло, обнажив бедро... Итачи заставил себя не смотреть на него, на гладкую спину, по которой так хотелось провести ладонью, отвернувшись, сел на край постели, неловко раздеваясь, ощущая холод и дискомфорт, словно находился на приеме у врача. Кое-как сняв одежду и сложив ее на стул, он забрался под одеяло, стараясь не задеть Дейдару, повозившись, улегся на бок спиной к подрывнику. Тот молча лежал, не шелохнувшись. Тихо потрескивали горящие свечи. Негромко вздохнув, Итачи слегка охрипшим голосом произнес:
- Ну... спокойной ночи?
- Ага. - Весело ответил Дейдара, и, развернувшись, обвил руками талию Итачи, прижавшись со спины обнаженным телом.
Учиха практически взвыл, вздрогнув как от ожога, возмущенно задергавшись:
- Дейдара!
- А мне холодно... - Заявил тот, поворачивая Итачи на спину и ложась на него сверху, решительно раздвигая коленом его ноги и потираясь бедрами. - Ну же, Учиха, перестань ломаться, в конце концов! Ты позволил себя поцеловать на улице, ты даже мне ответил, лег голый со мной в постель, хотя мог валить, в общем-то, домой, в чем дело?!
Длинные волосы Дейдары падали на его лицо, щекоча и легонько покалывая.
- В том, что ты считаешь меня... - Итачи отвернул голову на бок, но тот схватил его за подбородок, заставив смотреть на себя.
- Не считаю! Ты мне нравишься! Я сто раз уже извинился, я не знаю, как еще тебе доказать... черт... - Сбавив тон, Дейдара прижался лбом ко лбу Итачи, заглянул в глаза и понял, что тонет в них безнадежно и стремительно. - Я не могу больше так... я...
Взяв в ладони его лицо, Дейдара прижался губами к его губам, неожиданно мягко и нежно целуя, поглаживая пальцами по щекам, неторопливо и чувственно лаская языком язык... Учиха напрягся было, всего секунда отделяла его от того, чтобы скинуть с себя зарвавшегося нахала, но он не шелохнулся и ярость погасла. Была велика вероятность того, что сейчас они снова проведут вместе ночь и Дейдара опять скажет ему какую нибудь гадость, думая, что это очень умно, и будет ходить потом с триумфом победителя, но ведь... судя по всему, он действительно искренне... скучал по нему.
"Если что, я убью тебя... на этот раз точно. Если снова посмеешь меня оскорбить." Итачи расслабился, ответив на поцелуй. Ладони подрывника заскользили по его шее, легко и щекотно поглаживая, мягкие подушечки пальцев обвели ключицу, язычки легонько коснулись груди...
- М-м-м, видишь, как хорошо? - С сожалением оторвавшись от сладких губ Итачи и с удовольствием лицезря его смущение, Дейдара слегка отстранился. - Все хорошо, да-а-а...
Оставляя язычки на ладонях ласкать его соски, подрывник спустился ниже, доведя дорожку быстрых и горячих поцелуев до низа живота. Итачи выгнулся, непроизвольно вздрагивая и зажимаясь, ощущая, как тот широко развел его колени в стороны...
- Что ты?..
- Тш-ш-ш... - Дейдара приложил пальцы к его губам, вскользь целуя в уголок рта, лукаво улыбаясь. Он был весь разгоряченный, чувствительный, но нет, надо немного потерпеть... Сейчас он хочет доставить удовольствие Итачи. - Просто лежи... м. Я хочу тебя поласкать, тебе понравится...
Итачи доводилось многое позволять своим партнерам, но только считанные единицы проявляли к нему нечто, заставляющее теряться и таять, - отдачу. Он обжигающе покраснел, ощущая умелые и ласковые прикосновения к своему возбужденному члену. Пока это только нежные поглаживания, но и они заставляют его выгибаться и тихонечко стонать от наслаждения, желая большего и отдаваясь во власть ласкающего его человека. Дейдара мягко и очень развратно улыбался, вылизывая своим умелым язычком его пах, не торопясь переходить к самому главному, гипнотически медленно скользя ладонью по каменному от возбуждения члену Учихи, сознательно мучая его, делая удовольствие сопоставимым с мукой, с жаждой, с безумным желанием продолжения... Наконец, насладившись сладковатым вкусом его кожи, Дейдара, прикрыв озорные глаза, потерся об него щекой, часто выдыхая, и капелька смазки соскользнула с головки, размазываясь по его щеке.
- Дейдара... - Итачи почти стонет это, прикусывая пальцы и жмурясь. - Дейдара, это так...
- Молчи...
Чувственно шепчущие идеально красивые губы страстно обхватывают головку его члена, вбирая внутрь, в жаркий влажный рот, и Итачи не может больше на это смотреть, запрокидывает голову и беспомощно постанывает, ощущая себя в его полной власти. Дейдара бросает секундный взгляд на любовника, скользнув губами ниже, немного сжав их, мягко посасывая, расслабляя горло, постепенно глубже забирая в рот, так медленно и приятно водя ловким язычком по всей длине. Не выдерживая острого удовольствия, Итачи отчаянно извивается на простыне, вплетая пальцы в светлые волосы, сжимая гладкие пряди, желая глубже насадить на себя этот горячий ротик, но Дейдара не позволяет, придерживая его, давя ладонями на грудь, принуждая лечь всей спиной на постель и расслабиться. Учихе остается только подчиниться и беспомощно, жалобно стонать, кусая пальцы.
"...у тебя красивый голос... особенно в такие моменты, когда тебе хорошо, когда ты выгибаешься и стонешь...Постони еще, какая же это музыка для моих ушей, симфония страсти..."
Дейдара глубоко берет член в горло, медленно опуская ладони к паху, одной рукой обхватывая его у основания, сжимая и поддрачивая, а вторую аккуратно просовывая под спину.
- Дей...да-а-а-ра... - Итачи вздрогнул, инстинктивно зажимаясь, почувствовав, как мокрый язычок на ладони блондина лижет его сжатую дырочку, постепенно проникая кончиком внутрь.
- Тебе не нравится? - Невинно поинтересовался подрывник, освободив свой бесстыжий ротик и сыто облизнувшись.
Итачи стыдливо зажмурился, еле слышно шепча:
- Ты сводишь меня с ума...
- О, да-а-а...этого я и хочу... м-м...
Напряженный язычок вошел в него, лаская изнутри его узенькую тесноту. Когда-то давно подобные ласки ощущались грязными и унизительными, но не теперь. Все стало... проще. Не было необходимости что-то терпеть и переносить, тело принимало это. И тело, и сознание...
- Ты позволишь? - Дейдара спрашивает, не желая больше насиловать его и причинять боль. Всей еще живой душой он хотел доставить ему удовольствие.
- Да...


* * *
Уже рассвело, но было пасмурно и серо. На улице снова шумел косой дождь, словно укрывая их обоих от всего и ото всех на несколько часов... Они так и не уснули. Дейдара задремал только под утро, как вдруг его спихнули с плеча, на котором он лежал.
- Куда ты? - Сонно пробормотал блондин, потягиваясь и открывая глаза.
Итачи сидел на постели, немного наклонив голову и опираясь локтями на колени. На фоне пасмурного серого прямоугольника окна его силует таял по краям, теряя грани и очертания, словно тонул в утреннем свете, мягко скользящем по его профилю...
- Что теперь? - Глухо произнес он, не глядя в сторону любовника.
- М? - Тот тоже приподнялся, непонимающе уставившись ему в спину и просыпаясь окончательно.
- Что дальше? - Бесцветно роняет Учиха, словно речь идет о чем то будничном. - Мы снова это сделали...
Только не это. Только не снова этот проклятый безразличный тон! Дейдара, с несвойственной ему нерешительностью, подсаживается ближе, робко касаясь плеча, боясь всем своим существом, что Итачи оттолкнет...
- Да. И сделаем еще раз, и еще, м...
- И все? - На миг Учиха оборачивается, сердито сбрасывая его ладонь и садясь на край постели, ища взглядом свою одежду. - Ты хотел только этого, да?
Страх потерять его пронзил грудь ледяной иглой. Если он сейчас уйдет, бегать за ним не будет смысла...
- Куда ты?
- Ты такой же... - Со злостью цедит Учиха, не глядя на Дейдару, лихорадочно соображая, куда же бросил вчера вещи, не замечая их на стуле под своим носом. - Тебе нужно только трахать меня, и все... мне надоело...
- Да стой же... - Дрожа от неуправляемого страха, Дейдара схватил его за плечо, решительно оказываясь вплотную, обвил руками талию, крепко прижимаясь. - Не все... это не все.
Тот замер, опустив голову.
- Хм?
- ...ты нужен мне....
Итачи распахнул глаза, во второй раз услышав от него нечто неожиданное.
- А?
- Ты меня слышал... Не знаю я, что мы будем делать, м. А пока останься... Останься, и все.
Итачи сел обратно на постель, позволив обнимать себя. Он молчал минут пять, а Дейдара немо ждал его вердикта. Он даже боялся дышать, поскольку знал, что насильно мил не будешь, как бы ему этого не хотелось, и, если Учиха не захочет, он найдет способ его отшить раз и навсегда, это сомнению не подвергалось. Итачи был напряжен, он упорно обдумывал услышанное, это чувствовалось, и, наконец, глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.
- Дейдара... - Произнес он, слегка повернув голову в сторону любовника, произнося спокойно, но с неуловимой, разбавленной безразличием горечью. - ...это не имеет смысла.
А теперь Дейдаре уже явственно захотелось стукнуть этого чертового гения по затылку, да покрепче. Они об отношениях говорят или решают гребаное уравнение, черт бы побрал этого Учиху?!
- А что имеет, м? Мы умрем все. Ничего не имеет смысла, прекрати его искать, просто наслаждайся этим...
Итачи почти улыбнулся.
- Сексом?
- Близостью, дурак... - Дейдара выразительно закатил глаза. Учиха, конечно гений, но его способность все извращать и смешивать с грязью бесила нещадно. - Не будь таким циничным, м...
Тот с сомнением покачал головой.
- А ты... витаешь в облаках.
- И мне там очень хорошо... хочешь со мной?...

Конец третьей части. Продолжение следует..../MORE]

@темы: Naruto, Romance, Angst, NC-17

---

Инцест.

[DEIDARA-IMMORTAL,M]

Название: Инцест.
Автор: DEIDARA-IMMORTAL.
Бета:BlackLightning.
Пара: Фугаку Учиха/Итачи Учиха.
Рейтинг: NC-21.
Жанр: Трагедия.
Состояние: Первый рассказ из шести.Закончен.
Дисклаймер: Персонажи принадлежат Кисимото,сюжет - мне.
Саммари: Некоторые переломные моменты жизни Итачи. Действие на год предшествует событиям из детства Итачи показанным во втором сезоне Наруто.
Предупреждения: Жесткий,грязный инцест c несовершеннолетним.
Кому категорически противна эта пара не читать,вас вырвет от того,что вы там прочитаете.
Размещение: Где угодно с указанием меня как автора и сохранением "шапки" фанфика.
От автора: Посвящается моей второй половинке - Итачику,вдохновившему меня,м).

далее

["Инцест". История первая.

* * *
- У тебя постоянно болит голова! Каждый вечер одно и то же!
- А что тебя удивляет?! Я целыми днями торчу у плиты, стираю, убираюсь, воспитываю твоих детей! Это, по-твоему, не труд?!
- А как же я? Я твой муж!
- Ты хоть раз за последнее время поговорил со мной, муж?! Тебя ничего не волнует, кроме работы! Ты не уделяешь мне внимания! И еще чего-то хочешь от меня?!
И так в последнее время каждый вечер. Итачи только вздохнул. Братик засыпает, предки начинают ругаться… Да и ему уже пора к себе, нечего тут вертеться, а то они еще подумают, что он подслушивает. Родители и так на него злы из-за опоздания к ужину без объяснения причины и отказа от еды, так что не стоит лишний раз попадаться им на глаза.
Неторопливо встав с крыльца, Итачи уходит в дом, направляясь в свою комнату, стараясь не слушать голоса, доносящиеся из родительской спальни. Стены в доме тонкие, всегда все слышно, а им и в голову не приходит, что они донимают детей своими истериками, лишь бы только поорать друг на друга на ночь глядя. «Разошлись что-то сегодня… разбудят Саске и начнется рев». Из комнаты Итачи голоса почти не слышны, а вот из комнаты Саске напротив - очень даже. Когда родители ругались, братик очень волновался и начинал хныкать. Не то, чтобы Итачи это раздражало, ему, скорее, было его жаль. Сам-то он спокойно на такое реагировал, в какой семье не бывает... Да и вообще, было как-то все-равно, он знал, что родители не разведутся, и ладно. Даже если бы и развелись, по фигу, ему то что... А уж их интимные проблемы ни его, ни Саске точно не касаются.
Переодевшись и улегшись в постель, Итачи практически сразу же уснул...
После очередной ссоры с женой Фугаку Учиха был особенно раздражен. Микото уже около пяти месяцев упорно отказывала ему в интимной близости под различными предлогами, порой просто нелепыми. Кризис в отношениях начался у них недавно, где-то около года назад. Появилось какое-то отчуждение, возможно, из-за достаточно продолжительной семейной жизни - почти тринадцать лет вместе. Да и секс был уже не тот, что раньше. Жена стала какой-то холодной, напряженной, и складывалось такое ощущение, что даже в постели она думает о том, сколько вещей еще надо постирать, где подмести и выключила ли она чайник перед тем, как пойти спать. Это раздражало и расстраивало одновременно. И надо же было этому произойти именно в тот момент, когда Фугаку особенно нуждался в ее внимании... из-за своего странного влечения к другому человеку, к которому у него не должно было быть и сотой доли подобных чувств, но все же...
Микото уснула рано, видимо, устала, да и ссора с Итачи её сильно расстроила... Итачи. Гениальный ребенок. Его сын. И с недавнего времени сексуальный объект, желание обладать которым порой сжигало изнутри, как огонь. Он не помнил, когда прекратил смотреть на него как на сына, но год назад точно что-то заставило Фугаку любить его далеко не как собственного ребенка. Замкнутый, но от этого не менее красивый и развитый для своих лет мальчик, тихий, порой пугающий своим чрезмерным спокойствием и в то же время манящий чем-то запретным и неизведанным... Это было похоже на тьму, сгущающуюся вокруг него, на трясину, на медленно затягивающее болото, объятия которого были настолько сладкими, что не хотелось вырываться, хоть и надо бы было. О том, чтобы изменить жене с другой женщиной, и речи быть не могло. Они живут в деревне, тут все друг друга знают, а уж их - так тем более. В вероятности того, что супруга вскоре будет в курсе его тайной жизни, сомневаться не приходилось. Но, тем не менее, он не железный, и неудовлетворенное желание порой просто сводило с ума, все раздражало и он не мог думать ни о чем, кроме секса. Он, конечно, был уже не настолько молод, чтобы делать это каждый день, но и не так стар, чтобы не хотеть этого вовсе.
Фугаку не мог уснуть, как ни пытался. Он совершенно не устал, и секс мог бы стать хорошей возможностью потратить остатки энергии, но жена ему в очередной раз отказала, а навязчивые мысли совершенно не способствовали расслаблению и сну. Он решил пройтись: может, на кухню - чего-нибудь перекусить, может, поработать с бумагами с работы, а может, и на улицу выйти... Однако ноги сами собой принесли его в комнату старшего сына, сегодня вроде бы как провинившегося. Там было темно, он уже спал, о чем говорило его ровное, еле слышное дыхание...

"Я просто посмотрю на него... это же не преступление... нет... вовсе нет..."

... сын спал, свернувшись калачиком, кутаясь в одеяло, словно маленький ребенок. Его ротик был приоткрыт и выглядел таким нежным, когда не произносил ничего оскорбительного. Если провести пальцем по его губам, скорее всего, они будут теплыми, мягкими, немного влажными, а если коснуться губами, то сладкими, ведь он так любит сладкое... Вновь охваченный остро нахлынувшим желанием, подстегнутым предположениями о том, какой на вкус внутри рот сына, Фугаку сам не заметил, как лег в его постель, обняв со спины и легко касаясь губами плеча своего ребенка... Его волосы приятно пахли шампунем и чем-то похожим на корицу, так мягко касаясь щеки, так пронзительно приятно... В штанах стало невыносимо тесно, захотелось прикоснуться к себе, сжать сквозь ткань напрягшийся член, провести ладонью вверх-вниз, и снова...
Итачи дернул плечом во сне, негромко что-то пробормотав. Рубашка сползла, открывая женственно-плавный изгиб шеи. Белая кожа манила прикоснуться губами, прикусить и сразу же зализать укус... но нет, нельзя, ведь на такой тонкой коже непременно останутся следы... В тот момент Фугаку не задумывался о том, что делает, все происходило словно в тумане. На него нашла эйфория, похожая на алкогольное опьянение, с ощущениями абсолютной естественности своих действий и родительской безнаказанности. Его сын, такой красивый мальчик в свои двенадцать лет, пусть и выглядит немного болезненным и бледным, такой гениальный, такой близкий сейчас и беззащитный, хоть у него и не характер, а кошмар... почему бы и нет?
Итачи проснулся, потревоженный тем, что его трогают, моментально среагировав, резко развернулся, почти вырвавшись, но не тут-то было.
- Куда это ты собрался? - Фугаку крепко прижал сына лицом к матрасу, больно заломив руку за спину. Его тонкие губы тронула неприятная едкая улыбка. - Ты себя плохо вел сегодня...
Итачи попытался отпихнуть отца, разозлившись на подобное обращение, но и, неожиданно для самого себя, очень испугавшись. Страх сжался комком в груди, трепеща в такт бешено заколотившемуся сердцу, отдаваясь в виски, колени, локти, по всему телу, подгоняемый предчувствием, что с ним хотят сделать что-то очень-очень плохое... нечто ужасное. Ощущая, что не контролирует себя и почему-то впадает в панику, мальчик изо всех сил отчаянно и сильно дернулся, зло шипя в темноту:
- Отец, ты что? Что на тебя нашло?! Какого черта ты делаешь?!
Что-то влажное и горячее скользнуло по его шее, и горячий шепот обжег ухо:
- Ты такой красивый, мой маленький... - небрежно взяв пальцами сына за подбородок, Фугаку повернул его голову на бок, дыша почти в изумленно приоткрытый рот. - Как же я хочу тебя...
Впервые в жизни Итачи совершенно серьезно подумал, что отец сошел с ума.
- Но... - к губам прижались чужие горячие губы и грубый шершавый подбородок противно царапнул по коже.
На мальчика вдруг напало оцепенение, и он прекратил вырываться и просто лежал с приоткрытым ртом. Чужой язык нагло и настойчиво переплетался с его собственным, рот переполнила слюна. «Что тут происходит?.. Какого... он же мой отец...» Все это время Итачи не закрывал глаз, не моргая глядя перед собой. Было темно, лицо перед глазами расплывалось, он мог только слышать частое прерывистое дыхание... и ощущать шевеление во рту, равно как и подступающую к горлу рвоту. С этой секунды в голове стало пусто. Он был как в бреду, когда его отпустили, дав вдохнуть, и грубые мужские руки стали стаскивать с него штаны. Итачи уперся локтями в матрас, стоя на четвереньках. Кожа ощутила простынь, а сзади его вдруг нагло и собственнически схватили за обнаженные ягодицы, раздвинув их в стороны и коснувшись сжатого отверстия чем-то холодным. Итачи покраснел, зажмурившись, сжался, уткнувшись в подушку и мелко задрожав. "Пусть я сейчас проснусь... пожалуйста, пусть... пусть я проснусь... пусть я проснусь!!!" Он всегда делал так в детстве, когда ему снился дурной сон. Говорил себе: "Пусть я проснусь", и сон кончался... Кряхтение, приглушенный шелест и возня за спиной слились в один не утихающий шум. Вжикнула молния на брюках отца, и Итачи почувствовал что-то отвратительно... мерзкое, горячее и... мокрое.
Да, здоровый стоящий член, упирающийся ему в бедро.
Словно очнувшись, снова попытался оттолкнуть и закричать, но отцовская ладонь властно зажала ему рот. Фугаку улыбнулся, блеснув вожделеющими глазами в свете немой луны.
- Будь умницей, не кричи...
Итачи испуганно умолк.
Ну закричит он сейчас, ну прибегут мать и братик, и что же они тут увидят?
Что будет с и без того истеричной матерью? А с Саске? Если ребенок такое увидит, у него крыша поедет... А главное, что будет с ним... позор. Ужаснувшись своим мыслям, мальчик глубже зарылся лицом в подушку, давя стоны и вопли. Отец удовлетворенно кивнул, как после удачно выполненной сыном миссии.
- Молодец...
Холодная скользкая дрянь проникла внутрь с чем-то тонким и твердым, вонзившимся в плоть. Мальчик вздрогнул всем телом, сдавлено соскулив в подушку и крепко сжав мышцами отцовский палец. Так же резко и больно в него вошел второй. Вошел глубоко, насильно раздвигая мышцы, затем они оба повернулись внутри, втыкаясь глубже, раздвигаясь, шевелясь, словно пытались что-то нащупать. Итачи стиснул зубы в обжигающем до мозга костей стыде и немом отвращении, не издав больше ни звука. Пальцы, казалось, вечность терзали его отверстие, и вдруг все закончилось. Но ненадолго... Горящего болью колечка мышц снова коснулась холодная мерзость, скользко потерлась и вошла внутрь... Итачи резко рванулся вперед, прокусив губу до крови, ослепленный невыносимой, разрывающей внутренности болью. Он мог бы поклясться, что там что-то треснуло и порвалось, слишком уж стало мокро и больно, больно, больно...
- Мне... больно... пожалуйста, перестань... пожалуйста... - Итачи бормотал, словно в бреду, неразборчиво суча ручонками по простыне, цепляясь, подтягиваясь, стараясь уползти во все стороны сразу, хоть куда-нибудь, уцепиться за что-то...
- Я не могу остановиться, не могу... какой ты узенький... ты идеален... во всем... маленький гений...
Толчок и новая вспышка боли. Она была везде, разливалась волной по каждой клеточке снова и снова, а отец продолжал приговаривать, словно молитву:
- Мой маленький, ты прекрасен...
Снова эти пальцы, только на этот раз удерживающие за бедра. Итачи невольно вспомнил собак на улице: одна напрыгнула на другую, обхватив лапами, и стала дергать бедрами, а та, что снизу, скулить и вырываться... По щекам побежали горячие капли. Ручьем, одна за другой. Губы задрожали, тело перестало вздрагивать от боли, воспринимать ее. Его только мотало туда-сюда, и все. Вечность мотало... Сдавленный хриплый стон, и грубые мужские пальцы судорожно вцепились в детские бедра, сжав и рванув на себя, особенно больно и сильно толкнув в нежную плоть эту огромную твердую штуку. Внутри будто что-то лопнуло, обдав чем-то горячим и жидким. Оно потекло по ногам, прилипло к коже словно... словно в него плюнули, только хуже...
Фугаку убрал руки, отстранившись от сына. Поникший член с непристойным звуком вышел наружу с остатками спермы и смазки. Мальчик подогнул онемевшие колени и сполз на простынь, полуложась на бок. Наверное, ему очень больно...
Итачи молчал. Его било мелкой дрожью и он не мог издать ни звука, кроме сдавленных нервных всхлипов.
- Итачи?
Молчание, прерываемое лишь всхлипами.
- Прости меня... прошу, прости...
Снова молчание. Мальчик только крепче сжал в пальцах складки измятой простыни.
- Итачи...
Фугаку протянул было руку, коснувшись его плеча, но Итачи вздрогнул, словно от удара током, дернувшись в сторону. На миг обернувшись, он подарил отцу один-единственный взгляд, полный гнева и совершенно детской обиды.
- Не прикасайся ко мне! - с ненавистью прошипел Итачи сквозь зубы, хотя в кроваво-красных глазах его стояли слезы, срываясь с мокрых ресниц и сбегая по щекам. - Уйди! Вон!
И отец ушел, молча закрыв за собой дверь. Минут пять Итачи просто лежал, глядя в потолок, слушая собственное прерывистое дыхание и всхлипы. Попытавшись привстать, едва не взвыл, упав обратно на подушку. Сесть было невозможно, растерзанное отверстие пульсировало от боли. Судя по тому, как намокла под ним простынь, папочка его до крови... налюбил. Итачи разрыдался. За секунду. Безудержно, как, наверное, могут только младенцы, жалобно и приглушенно скуля в подушку, словно побитый щенок. Он не мог остановиться и не пытался. Он не помнил, когда плакал в последний раз, наверное, когда родился, и думал, что не способен на это... Вдруг в дверь поскреблись.
- Итачи-нии-сан... ты что, плачешь?
Ну вот, братика разбудил. Умолкнув, Итачи негромко откашлялся, чтобы голос был не хриплым и не надрывным. Глубоко вдохнув, максимально спокойно ответил:
- Нет, с чего ты взял?
За дверью грустно вздохнули.
- Я проснулся от того, что кто-то будто плачет. Я подумал, вдруг с тобой что-то случилось...
- Нет, тебе должно быть приснилось, все в порядке.
Молчание. Потом негромкое:
- Да?
- Да, иди спи.
Снова недолгая пауза. И совсем тихое:
- Спокойной ночи, нии-сан...
- Спокойной ночи, Саске...
Братишка постоял у двери пару мгновений и ушел к себе, негромко топая ножками. И опять тишина. Итачи вздохнул, опуская взгляд.
- Глупый маленький брат, ты ничего не понимаешь...
Да он и сам не понимал. Ничего... Произошедшее до тошноты напоминало дурной сон и ощущалось настолько нереальным, что даже боль не могла заставить поверить в подобное. «Мой отец меня изнасиловал... мой отец меня изнасиловал... мой отец меня изнасиловал...» Тупая, ничего не значащая фраза, отчего-то застрявшая в голове. И больше ни единой мысли.
О сексе он знал уже довольно много, озабоченные подростки постоянно об этом трепались, давясь слюной и только и думая о том, как бы пощупать какую-нибудь девчонку под юбкой. Итачи это не волновало, у него была подруга, вроде как его девушка. Но они даже не целовались ни разу, как-то не хотелось, да и случая не представлялось. Родители не пытались с ним об этом говорить, видимо, думали, что он еще мал. Точнее, похоже, только мать так думала... Папочка же решил, что он не только для разговоров уже взрослый, но и для дела.
Голова заболела. Итачи почти физически ощущал, как стучат мысли в его мозгу, пытаясь уложить в голову произошедшее. Не укладывалось. Поэтому он просто лежал, беззвучно роняя слезы, вздрагивая, когда перед глазами возникало особенно яркое воспоминание и считая, сколько раз тень ветви дерева колыхнется на потолке от четкой линии тени оконной рамы до размытой, еле заметной, от пятна краски на стекле.
Словно маятник.
Вправо.
Влево.
После десятого раза Итачи зажмурился, отвернувшись от потолка. Даже движение ветки напоминало ему об этом... Маятник, как же... Вправо-влево, взад-вперед...
Ну кто же делает такое с детьми, зачем?! Неужели он настолько провинился, чтобы... Тут Итачи словно громом поразило. «Ты такой красивый, мой маленький... Как же я хочу тебя...» Наказание было лишь предлогом. На самом деле это...
- Он... он что?... - шепотом произнес Итачи, не веря в то, что говорит, не желая верить. - Он хочет меня, как... как...
Захотелось поскорее вымыться, словно на него вылили ведро жидкой и липкой грязи. Инстинктивно сжавшись от отголосков ощущения, как что-то горячее с силой выплескивается в него, вытекая наружу и подсыхая на коже, Итачи привстал, превозмогая боль и дрожь, поднялся, по стенке направляясь в ванную комнату. Перед глазами тянулась спальня, а за ней темный коридор и такая же темная ванная... Словно он смотрит фильм, в котором он где-то далеко, а это ему снится... Только глухой звук собственных шагов говорил о том, что он все же идет.
Он чуть не отключился под душем, ощутив неожиданно накатившую тяжелую усталость, жмущую к полу... Вернувшись в комнату, уснул, едва коснувшись подушки. Пусто. Без снов.

Наутро он не мог сесть. Было очень больно, и меньше всего физически. Боль причиняло все - воспоминания, ощущения, резкие звуки, тишина, собственное существование. Он был уверен, что если взглянет в зеркало, его вырвет... Мысль промелькнула в одну секунду, промелькнула, и проползла в душу черной змеей: «Хуже уже и не будет... и больнее...» Нужно что-то острое... Пять минут мучений, и все... Все, хуже не будет... Только дотянуться до куная... или сюрикена... где-то рядом он бросил сумку вчера...
Итачи достал кунай, ложась обратно в постель. Конечно лучше в ванной, в воде... Но он уже не в силах куда то ползти. Все равно, где умирать. Главное, резать глубоко, давить изо всех сил, до последнего, всю душу выжать из вен...
- Что ты делаешь?!
Руку обжигает боль, и окровавленный кунай отлетает куда-то в угол. На тонком запястье длинный неглубокий порез. Четкая красная полоса. И теперь ее словно свозит вниз одной струйкой, второй...
Фугаку хватает полотенце, крепко прижимая его к ручонке сына, сердито и в то же время растерянно глядя в потухшие, усталые черные глаза. Он всю ночь не спал, думая о произошедшем, слушая приглушенные рыдания Итачи, доносящиеся из его комнаты, и хотя ему было невыносимо жаль, что он причинил тому боль, он по-прежнему... не думал, что совершил что-то противоестественное, разве что только насильно...
- Может, все же поговорим?
Итачи смотрел куда-то мимо него, глухо откликаясь, еле шевеля бледными губами:
- Я ничего не скажу маме, если тебя это волнует.
- Я знаю, что не скажешь... но...
Мальчик слегка нахмурил брови.
- Оставь меня в покое.
- Тогда не делай глупостей! - Глаза Фугаку против воли налились краснотой.
А Итачи даже не взглянул на него. Только устало вздохнул, придерживая полотенце у запястья.
- Я жить не хочу после того, что ты сделал со мной.
- Я не горжусь этим! - почти закричал в его лицо Фугаку, ощущая волной накатившую злость. Этот ребенок решил свести его с ума! - Мне не лучше, чем тебе, поверь! Но это все не стоит твоей жизни!
Итачи прикрыл глаза, роняя тихие слезы.
- Мне... даже больно вспоминать об этом... Ты же мой... отец. И ты... делал это со мной...
Фугаку вздохнул, опустив глаза. Нужно было что-то сказать, немедленно, сейчас же! Оправдать себя и убедить его... Но он не мог подобрать слов. Впервые в жизни.
- Слушай... в этом нет ничего ужасного... В нашем клане это всегда…
Итачи криво усмехнулся.
- Что «это»? Отцы трахают своих детей?
Фугаку покраснел, как подросток, услышав подобное из уст малолетнего сына-гения.
- Не смей дерзить!
- А как бы ты это назвал? Любовь?
Действительно, как? А почему бы и не любовь? Только вот Итачи этого, мягко говоря, не разделяет. Особенно теперь...
Разговора не получилось. Ни в то утро, ни потом. Итачи больше не пытался себе навредить, но и разговаривать с отцом о произошедшем, да и о чем либо другом, тоже не стремился. Он был так же гениален. Выполнял миссии. Все как раньше. И никто не знал, что он чувствует и что творится у него в голове... А Итачи сходил с ума. Медленно. Каждый день. Порой он ощущал себя лишь оболочкой без чувств, способной только ходить, выполнять команды мозга, изредка говорить... А иногда его разрывали на части всевозможные эмоции, от ярости до обиды и невыносимого одиночества... Все как раньше, но все уродливо, дико, безвозвратно больше не так! И сам он больше не тот... Он даже не знает, как теперь себя назвать, после того как собственный отец его... Он стал избегать семейных сборов, испытывая смутную вину перед мамой. Она точно ни о чем не знала, и в очередное "сегодня" все было как обычно, они втроем сидят за столом, а она суетится у плиты, время от времени ругаясь под нос и что-то раздраженно бормоча.
- Брат, что с тобой?
Только не это. Если еще и Саске будет его дергать, он точно сорвется. Надо уйти. Сейчас же.
- Мне нехорошо. - Поднявшись на ноги, Итачи старается не смотреть в сторону отца и ни при каких обстоятельствах не встречаться с ним взглядом. - Голова кружится, я прилягу.
Мать обернулась к нему. Раздраженное выражение лица сменилось беспокойством, и это кольнуло юного гения похлеще десятка кунаев. «Она ничего не знает... Она беспокоится за меня... Мама, если бы ты только знала...» Размышления прерывает грустное братишкино:
- Бра-а-а-атик, ты заболел?
Мать тут же раздражается, повышая голос на младшего сына:
- Саске, не докучай брату! Не видишь, ему плохо? - и без перехода ласково обращается к уже уходящему Итачи. - Принести тебе ужин в комнату?
Тот даже не оборачивается, меньше всего на свете желая сейчас посмотреть ей в глаза.
- Не надо, я не голоден...
Четыре стены наконец-то отгораживают его от семьи, оставляя в холодном одиночестве, так приятно сейчас успокаивающем его душевную рану. Сегодня его точно никто не побеспокоит, мама об этом позаботится. Мама... Колет, но уже не так. Не видя её, он так не мучается. Сейчас Итачи не знает, что ему чувствовать. Сначала он злился, потом мучился виной, а теперь... Абсурдность ситуации не давала сойти с ума от обиды и разочарования. Родной отец его изнасиловал... Он бы отказался в это верить, если бы не ощущения, назойливо напоминающие ему о произошедшем, эта ноющая боль...
«Что же мне теперь делать? Рано или поздно все заметят, что я избегаю отца и отдаляюсь... Начнутся расспросы... Что сказать, чтобы меня, наконец, оставили в покое?! Да лучше... лучше бы они все умерли! Умерли и никогда ни о чем не узнали... И чтобы мне больше не надо было смотреть им в глаза... Никогда!!!»

Как бы то ни было, тем самым первым после «этого» утром жизнь Итачи превратилась в беспросветный кошмар.
Свыкнуться с мыслью, что твой отец озабоченный ублюдок, способный испортить собственного ребенка, оказалось не так просто, несмотря на раздирающую его изнутри злость и смертельную обиду за надругательство. Но именно эта злость и не дала ему снова попытаться наложить на себя руки в первые несколько дней... Иногда, когда они сидели за столом, гнев так бушевал внутри, что даже начинали трястись руки, и снова приходилось сбегать в свою комнату под предлогом недомогания, лишь бы только не свихнуться и не перерезать никому горло кунаем ... Невыговоренные и невыплеснутые обида и негодование копились в нем, порой просто сводя с ума, но, как ни странно, не выливаясь в агрессию, скорее наоборот. Он стал молчаливым, замкнутым, диковатым, постепенно все больше и больше закрываясь в своей невидимой скорлупе, выстраивая вокруг себя непроходимую стену напряжения и отчуждения. Особенно это ранило Саске. Занятая хлопотами по дому мать не придавала особого значения переменам в Итачи, он и раньше не был шумным и особо улыбчивым, а на жалобы младшего сынишки реагировала, как и всегда, раздражением, мол, твой брат устает, быть гением тяжкий труд, и вообще, не мешай мне, я готовлю.
Саске каждый день просил помочь ему тренироваться. Итачи находил тысячи поводов отказать, лишь бы не быть с ним наедине слишком долго. Тот обижался. Вздыхал, обвинял брата в том, что он пренебрегает им, а Итачи молчал. Молчал и уходил, не оборачиваясь. Каждый раз...
«Обидел брата. Он ребенок, он не понимает... Думает, я его не воспринимаю и не хочу замечать... это не так, я его люблю, правда... Но мне тошно на него смотреть, он так похож на мать...»
Страшная мысль вдруг пронзает Итачи, вспомнившего о маленьком братике: «Саске... а что если отец и его... тоже...» Он словно вновь переживает тот момент - глухой протяжный стон в темноте, и что-то липкое и густое стекает по его ногам на простынь. И сразу же становится так холодно... От одной мысли, что отец может сделать это с братишкой, перед глазами все начинает плыть. «Господи, ну не настолько же он моральный урод, чтобы испортить ребенка! Тому же всего семь...»
Теперь к хаосу, что разрывал его голову на части каждую секунду, добавился еще и животный страх за братишку. Такой маленький... Нет, ну не настолько же он... скотина. Хотя, после того, что он сделал... И снова пронзительный страх. После этого Итачи перестал спокойно спать...

* * *
Месяц прошел, словно десять лет. Итачи не разговаривал с отцом, но и... не воспротивился, когда тот снова ночью попытался взять его. Молча. Не лаская. Как и тогда. Итачи понял, что если не вырываться, будет не так больно. Так и вышло. Отец потрахал его минут десять и ушел. И Итачи снова подумал о том, что ему глубоко противна эта семья, этот клан, в котором, если верить отцу, царят подобные традиции... Все противно. Кроме Саске...
... в один выходной Итачи не пошел тренироваться. Неважно себя чувствовал, захотелось остаться дома, может, посидеть в саду, просто побыть одному... Саске сидел на залитой солнцем веранде и рассматривал большую книжку. Итачи присел рядом, как всегда, формально потрепав его по волосам, и неожиданно замер. Такие теплые, нагретые солнцем, мягкие... Как у растрепанного маленького котенка...
- Братик! - Малыш поднял на него большие черные глазки, сияя искренней улыбкой. Сердце Итачи замерло. И забилось. Бешено, словно желая вырваться из груди.
- Посидишь со мной, нии-сан? - В голосе страх и надежда, он так боится опять получить отказ, и Итачи, охваченный странным чувством, еле слышно роняет:
- Да...
И Саске, расцветая улыбкой, подсаживается к нему под бок.
... Фугаку неслышно приоткрывает дверь, пристально наблюдая за сыновьями. Все идеально...
Малыш листал книжку, прижимаясь к старшему брату, а тот просто сидел рядом, обнимая его со спины. Вдруг Саске сильнее оперся на него, тесно прижавшись спинкой к груди и потершись щекой об обнимающую его руку. Итачи снова ощутил нечто странное. Стало тепло и хорошо, по животу к солнечному сплетению и в пах побежали мурашки, заставив сжаться и крепче обнять братишку. И стоило это сделать, как по телу прошла новая приятная волна. Лицо Итачи залилось краской, хоть он этого и не почувствовал, а Саске, не понимая, какие чувства будит в старшем брате, с удовольствием грелся в его объятиях, радуясь, что тот, наконец-то, проявил к нему что-то кроме безразличия. Для ребенка подобный контакт не носил сексуального характера, а Итачи на тот момент не совсем осознавал, что с ним происходит, ему просто очень захотелось обнять братика. Очень. Настолько он показался ему в тот момент хорошеньким и милым...
«Отец, ну зачем ты сделал это со мной?! Если мама больше не интересует тебя, как женщина, ты мог завести любовницу! Почему я?! Я даже не могу теперь поцеловать свою девушку, потому что мне противно все, что связанно с сексом, даже это... А со временем она захочет и секса... Хотя её родители хотят, чтобы мы поженились, наверное, я ее брошу, так будет лучше для нас обоих... Я не могу рассказать ей, она не поймет... Никто меня не поймет... И Саске... из-за тебя я... я хочу своего младшего братика! Я и не смотрел на него так до всего этого!»
Мысли и чувства стали двоиться. Тело напрягалось приятной истомой, когда он думал о Саске или касался его, обнимал или нес с тренировки домой. И сжималось, стоило подумать об отце... Как он снова и снова вколачивается в него, пыхтя, словно не трахался года два, а ведь Итачи всего двенадцать! Потом у него ужасно ноют мышцы, но никто не может о нем позаботиться, хотя бы пожалеть, ведь он никому ничего не скажет... И отец об этом знает. Это случалось по два раза в неделю, когда мама уходила за продуктами, а Саске носился где-то на улице. Итачи даже не пытался сопротивляться. Отец садился рядом, очень близко, кладя ладонь на его коленку, и он понимал, что в ближайшие пятнадцать минут ему предстоит немая пытка, нарушаемая скрипом половиц, мокрым хлюпаньем члена, скользящего в нем по смазке и сбивчивого, дерганного дыхания, жгущего ухо... Иногда отец просто принуждал его к оральному сексу, доставая член и приговаривая ласково: «Ну же, будь умницей, пососи его...» И трахал сына в рот, держа за голову, пока тот не начинал задыхаться и давиться спермой... На прошлой неделе он имел его перед зеркалом в их с мамой комнате... Такого унижения Итачи даже и представить себе не мог. А самое страшное, что секс начинал ему нравиться. Отец никогда не пытался доставить ему удовольствие, кончал и сразу же уходил, оставляя его одного, видимо считал, что это лишнее. А Итачи оставался в очередной раз оскорбленным, уже не так, как раньше, но все же обиженным и... возбужденным. Закрывшись в комнате, он ласкал себя, вспоминая монотонные толчки и ощущение болезненной заполненности, ненавидя и презирая себя за то, что делает и не в силах это прекратить... Притупившееся, казалось бы, чувство вины снова остро дало о себе знать, но на этот раз окрашенное иным оттенком. «Это сильнее меня, на меня словно что-то находит в такие моменты... Мне становится хорошо, даже не смотря на боль... Это как вспышка. Проблеск. Из боли вдруг рождается удовольствие, всего на несколько секунд... и снова, снова... Я ненавижу тебя, ненавижу еще больше за то, что ты заставляешь меня желать подобных мерзостей! Потом мне плохо, мне ужасно плохо, тебе не понять! Ты трахаешь меня и уходишь, а я остаюсь со всем этим, весь перемазанный твоим потом и спермой, и точно такое же дерьмо у меня в душе! Я тебя ненавижу... Я ненавижу секс, ненавижу... и хочу этого... Не с тобой! Просто хочу...»

Этот день ничем не отличался от предыдущих. Прошел почти год с тех пор, как Итачи стал невольным любовником собственного отца, и сейчас это уже не вызывало в нем прежнего отвращения. Скорее, он смирился. Пока он ничего не мог с этим поделать... Пока.
Он сидел на полу в своей комнате, с минуты на минуту ожидая уже привычного ритуала отцовской любви. И не ошибся, сегодня тот вернулся с работы немного раньше обычного, ровно на столько, чтобы успеть оттрахать его до прихода матери.
Отец присел на пол рядом с ним, как всегда, положив ладонь на его коленку. Ладонь не двигалась с минуту, потом медленно поднялась по ноге, нетерпеливо сжимая и тиская чуть пониже ягодицы. Итачи напрягся, сжав губы, чтобы не издать ни звука, и немного развел колени. Отец удовлетворенно хмыкнул, в следующий миг, одним рывком прижав его спиной к дощатому полу, навалился сверху. Зажав над головой запястья и без того не сопротивляющегося сына, накрыл его губы своими, жестко проникая языком глубоко внутрь, мокро и изощренно вылизывая мягкий ротик своего гения. Итачи, как обычно, не отвечал, но и не сопротивлялся, ощущая, как по щеке из уголка рта сбегает дорожка слюны. Белый потолок немо взирал сверху на сцену запретной любви, позволяя пробегать по своей поверхности легким колышущимся теням от ветвей растущего под окном дерева. Вот они беспокойны. Сочувствуют словно...
Отец очень сильно возбудился, тесно прижимаясь и ерзая на нем, потирался уже крепко вставшим членом, шумно дыша сквозь поцелуй. Хватка на запястьях сжалась настолько, что у Итачи онемели ладони, но он не шевельнулся ни на миг. Фугаку оставил его рот, отпуская руки, поднялся, не церемонясь, спустил с сына штаны и белье, даже не снимая, оставляя болтаться на ногах, и перевернул на живот, поднимая на колени так, что задница Итачи сильно выпятилась вверх. Тот уже привык, отцу очень нравится трахать его раком, как покорную потаскушку, а с задницы у него синяки не сходят, потому что папочка лапает и тискает его ягодицы, прежде чем раздвинуть их и вставить в отверстие язык. Минут пять Фугаку тщательно и жадно лижет дырочку своего маленького любовника, засовывая туда то пальцы, мягко двигая ими в нем, то язык, обильно увлажняя слюной узенький вход в его тело. Итачи терпит, сжимая зубы и кусая губу, чтобы не застонать и не всхлипнуть, когда тело против воли начало откликаться на откровенные ласки, концентрируя напряжение и приятное тепло внизу живота. Отец глубоко входит в него языком, с режущими слух похабными звуками жестко и грязно вылизывая его изнутри, сжимая и лапая ладонью его ягодицу. Слышится звук расстегивающегося ремня и шелест спущенных штанов, а затем и ритмичные, едва слышимые звуки. Видимо, отца сильно возбудили собственные действия. Он недолго лижет Итачи, дроча свой член, и, наконец, в последний раз проводит языком по его промежности и разработанной заднице; слюна, неприятно холодя, стекает по коже. Тесно прижавшись горячим и твердым органом к его ягодице, не долго медля, входит сразу почти на всю длину, судорожно сжимая пальцы на бедрах сына и не сдерживая громкого стона. Щеки Итачи пылают, хоть ему и не впервой подобное. Он чувствует, как головка проскальзывает в его задницу, а за ней и толстый твердый ствол, болезненно давя на отверстие, принуждая растянуться. Прикусив пальцы, он терпит, но колени начинают дрожать и неметь. А отец вынимает член почти полностью, снова вставляет, коротко и сильно двигая бедрами, начиная его трахать. Итачи закрывает глаза, с усилием упираясь локтями в пол, чтобы не потерять равновесие из-за нахлынувшего головокружения.
Отверстие постепенно расслабляется, пуская член глубже в горячую тесноту его тела, и уже через несколько толчков он ощущает, как тесно прижимаются бедра отца к его заднице, значит, тот вошел в него полностью. Итачи громко ахает, не в силах сдержать себя, как только через боль проблескивает мимолетное удовольствие, словно крохотный разряд, теплом и мурашками расходящийся по телу, и снова, снова, снова с ускоряющимися толчками, теперь так часто... Отец сильно сжимает его бедра, жестче и яростнее насаживая на себя, громко стонет, ничуть не пытаясь сдерживаться, вгоняя в узкую задницу сына истекающий смазкой стояк, подрагивающий в приближении разрядки. «Он скоро кончит... сейчас... все... зако...» Это длится всего пару секунд. Итачи уже знакомо это ощущение, но сейчас его буквально пронзило острое удовольствие, прошлось по всему телу, мелькнув перед глазами цветными кругами, заставив зажмуриться, кричать в голос, кончая на пол и дрожа в оргазме. Минуту он не мог прийти в себя, не ощущая ни своего тела, ни всего вокруг, словно был подвешен в воздухе. Только негромкий хрипловатый голос, раздавшийся из-за спины, вернул его в реальность...
- Ну вот, не так уж это и ужасно...
Итачи открыл глаза, уставившись в пол, перепачканный его спермой. Чувство приятной расслабленности, словно приливной волной, сменилось накатившей тошнотой и головокружением. В ушах звенела тишина, опять эта проклятая тишина! Затем шорох одежды и скрип половиц возвестили о том, что отец, как обычно, оставляет его, получив свое...
Неожиданно Итачи поднял голову, уставившись в спину уходящему отцу. Тот почувствовал взгляд, остановился, не оборачиваясь. Шумно выдохнув, Итачи медленно и с расстановкой произнес впервые за все это время вслух:
- Я... ненавижу... тебя...
Тот помолчал, покачав головой. Спустя минуту откликнулся тихо, словно эхо, не поворачиваясь:
- Я знаю. Я себя тоже ненавижу.
Звук закрывшейся двери показался особенно громким в проклятой тишине. «Ничего... недолго еще я буду твоей подстилкой... скоро все изменится... а завтра... завтра мне тринадцать...»

Конец первой части. Продолжение следует.../MORE]

@темы: Naruto, Angst, Incest, NC-21

---

Ориджинал "Цвет осеннего раздражения" Часть 2

[Рыжий-кун]

Название: Цвет осенного раздражения
Автор:  Нацу-сан
Бэта: отбечено  Игрина
Рейтинг: NC-17(общий)
Жанр: романс,ПВП
Пейринг: мальчишки всегда вместе)
Размер: мини
Размещение: с разрешения автора
Саммари: если человек чего-то не хочет делать-не будет, а если захочет и его что-то остановит, то будут находиться оправдания и поводы, пока не будет достигнуто неосознанное желание
От автора: в подарок как всегда запоздавший  SeryJ KardinaL, отдельное спасибо  Кей-тян за вдохновение

часть 2

Вот я как уже дней десять нахожусь в этом «райском уголке». Это место вызывает у меня только одно чувство – скуку, хотя нет, вру, еще немного раздражения. Ладно, не буду скромничать: дохрена раздражения. Сначала я полагал, что это на меня так действует местный климат, затем мне стало казаться, что в этом виноват мой бурный переходной период, который все-таки себя проявил, но после глубоких размышлений, умозаключений и внутренних дискуссий удалось выяснить, что эта эмоция проявляется в зависимости от наличия в радиусе двадцати метров моего соседа по комнате. В процессе совместного недолгого, но мучительного проживания удалось выяснить, что Артуру восемнадцать (и как таких еще по лагерям пускают!), он учится на эколога, читает фантастику, предпочитая другим авторам Желязных, занимается конным спортом и вообще довольно интересный и общительный парень. По описанию нормальный, да? Он довольно симпатичен и на совместных дискотеках не может отбиться от толпы девчонок, но дело в том, что они его не интересуют, он - гей. Ну, вот и его главный недостаток. Интересно, как его могут селить в корпус для парней, хотя на людях он себя не выдает: милый и приветливый, к особам своего пола не липнет. Не то чтобы я был гомофобом, просто никогда и предположить не мог, что стану жертвой гомосексуалиста. Хотя, как сказать, жертвой, ведь мне не противно, а значит нечего из себя разыгрывать тут несчастного. Мне было как-то все равно до сих пор, пока невинные признания не превратились в откровенные домогательства. Я все понимаю: гормоны там, тестостерон зашкаливает, но я-то тут причем? Ладно бы доставал только на прогулках, так везде же проходу не дает. Либо это у него фантазия богатая, либо приставучесть повышенная. Лично я склоняюсь ко второму, но как-то уже безразлично какая причина, ведь должен же быть предел, сколько можно? Позавчера, в то время как я себе тихо-мирно стирал вещи в туалете, он подкрался сзади, схватил и заломал руки, сдерживая их одной своей левой. Я не был слабаком, просто от неожиданности не смог вовремя сориентироваться, хотя должен был к этому уже давно привыкнуть. Затем второй рукой, предварительно расстегнув пуговицу на джинсах, пробрался под боксеры и ну… в общем, лапать начал. Дышал Артур в такт движениям руки на моем члене. Я чуть было с ума не сошел, еле-еле сдерживался, чтобы не застонать в голос. Сказывалось долгое отсутствие секса, хотя сколько его у меня было-то, всего ничего, а жаль... Тогда меня привел в чувство громкий смех у дверей туалета. Артур отпустил мои руки, аккуратно впихнул результат своих стараний обратно в мои штаны и перед тем как уйти прошептал:
- Я хочу тебя, и никуда от меня ты не денешься, - он любил выдавать что-то подобное. Но для меня эта фраза стала последней каплей. Человек я довольно спокойный и уравновешенный, но когда довести до предела, то я либо срываюсь конкретно, либо убегаю и успокаиваюсь помаленьку. В этом случае получился второй вариант. Избегать кого-то, кто очень хочет тебя найти, оказалось довольно сложно. В какое бы место я не ретировался, этот извращенец рано или поздно находил мое убежище, и оно автоматически становилось непригодным для дальнейшего укрытия.
Ладно, это еще полбеды, но из-за него я не мог нормально выспаться. Когда я в очередной раз обнаружил рядом с собой на узкой скрипучей кровати соседа по комнате, я впал в глубокий ступор. Эти случаи начали повторяться с завидной частотой. Я пару раз менялся кроватями с другими парнями, но потом эти люди внезапно себе что-то ломали или падали, ударяясь в самых непостижимых местах. Дураков, чтобы махнуться стало гораздо меньше. У меня не осталось выбора, и я снова стал спать в своей палате, рядом с этим странным парнем, вернее это он рядом со мной.
Регулярное недосыпание, постоянные домогательства, спермотоксикоз, нервное перенапряжение, постоянная головная боль и дикое желание отдохнуть, наконец-то, от всего этого слиплись в один огромный ком решительности и злобы. Все накипало постепенно, как будто с высокой снежной горы спустили кусочек льда, на него с каждым сантиметром налипало все больше снега, и у подножия горы он превратился в огромную глыбу. Я хотел бы его разбить. Катализатор я выбрал самый, что ни на есть, стандартный.

Некое прискорбное происшествие случилось на очередной общей дискотеке, которая проходила ежедневно, кроме понедельника, в нашем корпусе из-за наличия на первом этаже достаточно просторного зала. Пол был деревянным, покрашенным в темный бурый цвет, на стенах были нарисованы кустики и деревья, вместе со всякой живностью там живущей: милый волк, козловатая лисичка, немного перекошенный заяц и белка с орехами. Также был небольшой помост с одной стороны зала. Видимо, когда-то это место действительно было детским лагерем, но сейчас довольно смутно можно представить бегающих по этому помещению детишек.
Дискотеки проходили шумно и весело, зато утро становилось автоматически похмельным и незнакомым. Мы во второй же день просекли всю схему правильного поведения в это время суток и в этом месте, а еще через пару дней окончательно сдружились с вожатыми, тем самым обеспечив себе нормальное количество алкоголя, сигарет и ночных приключений. Сами вожатые были на пару лет старше нашего, но, по ходу, более обезбашенными чем малолетние подростки. Иногда они, конечно, пытались разбудить в нас давно атрофировавшееся чувство ответственности, но, так как их собственное давно и безвозвратно кануло в неизвестность, то это было бесполезно. Они смирились с таким раскладом, который их вполне, по-моему, устраивал. Было установлено всего несколько правил: никаких наркотиков, безопасный секс и не появляться в пьяном и голом виде под окнами администрации. Вот, пожалуй, и все.
Не смотря на постоянные домогательства Артура, я все еще пытался найти себе девушку, хотя все более или менее симпатичные были разобраны в первые же дни, а та блондиночка, которую я приметил, уехала на четвертый день. Она была милой, веселой и общительной, мы обменялись телефонами, она обещала позвонить. Но сейчас это просто гадство какое-то. Девушки нет, ко мне клеится сосед по комнате, настроение испорчено невозможностью выхода на улицу из-за проливного дождя, хлещущего уже вторые сутки подряд. У меня осталось два выхода: расслабиться, отдохнуть и поспать либо напиться до чертиков. Так как первый вариант мне не светил, я решил воспользоваться вторым. Дискотека была подходящим местом, тем более что сегодня была новая поставка алкоголя.
Шепнув на ушко местному заводиле заказ, я уселся в углу на лавочку, которая тянулась вдоль всей стены. Через минут пять в моей руке оказалась бутылка лимонада, от которой хорошенько несло спиртом. Я попробовал и скривился. Некое подобие отвертки: концентрат апельсинового сока, разбавленный водой и дешевая водка, к тому же один к трем, чисто так для цвета сок добавили. Ну, и ладно, так пойдет. Протикало около получаса, и я осушил литрушку наполовину. Тело стало наливаться жаром, перед глазами слегка плыло, но в целом было нормально. Пока я не попытался встать. Вот тут-то меня и унесло. Благо кто-то рядом оказался, а то бы шлепнулся как пить дать, может и головой приложился бы, кто знает. Бутылку у меня отобрали, закинули руку кому-то на плечо и повели наверх. Видимо, укладывать, вот только кто ведет-то? Тааак… Сфокусировать взгляд, поднять голову, ага! Высокий, русые вьющиеся волосы, груди нет. Попал я. Не доходя до двери комнаты, вяло пытаюсь отпихнуть Артура, тот странно, но поддается и отпускает, прислоняя мою тушку к стене, чтобы стоял хоть как-то.
- Блевать собрался? – тихий глухой голос
- Пошел на хер! – пытаюсь четко выговорить, но получается довольно паршиво.
- Ладно, тогда давай тебя хотя бы уложим, - он протягивает руку, чтобы снова обхватить меня за талию.
- Не трогай! – вот, все-таки не сдержался. Он замирает, не порываясь снова дотронуться.
- Почему? – какой-то слишком спокойный тон, не игривый, другой.
- Задрал. Чего ты хочешь? – мне действительно это все порядком надоело. Ничего на этого парня не действует: ни угрозы, ни просьбы, ни логические доводы. К чему эта вся хрень-то? Не понимаю.
- Как чего? Разве до сих пор не понятно? Тебя хочу, - плохо это он пошутил, не очень смешно.
- Ты что, трахнуть меня вознамерился? – ну, должен же я был когда-нибудь задать этот вопрос. Если достает, то значит ему нужно что-то конкретное, вдруг мальчик просто дружбу свою так выражает.
- Да, - простой и четкий ответ, не похоже, что это выражение дружбы…
- Хорошо, только пообещай больше не лезть ко мне после этого, - я, кажется, сморозил что-то не то, но мозг, пропитанный парами алкоголя, глаза слипаются и тело тяжелеет. Проваливаюсь в сон и на краю сознания чувствую теплые руки, поддерживающие меня, горячее дыхание рядом и шепот на ухо:
- Хорошо, только отстать от тебя у меня вряд ли получится,- вот было последнее, что я услышал перед тем, как окончательно вырубиться.
***
Утро было, как и ожидалось, неожиданным и болезненным. Чтоб я еще когда-нибудь пил эту дрянь, да ни в жизни. Оно не стоит таких последствий. Голова разваливается на кусочки, так и хочется обмотать ее скотчем, чтобы все держалось на месте. В животе мутит, как будто съел слизняка, и он там ползает, обследуя мой внутренний мир. Просто отвратительно, да еще и в памяти начинают всплывать картины вчерашнего вечера: бутылка лимонада, зеленые глаза, сильные руки, грохот музыки, наспех сказанные слова и некая глупая одностороння договоренность. Хотя помню не все, лишь куски, но похоже, что самые насыщенные.
Так… Разложим-ка все по полочкам. Я вчера, кажется, разозлился и предложил обменять собственный зад на дальнейшее спокойствие. И что теперь? Я не гей, но ничего против не имею, ну, по-крайней мере, против Артура так точно, как показала явная реакция моего организма. Никогда этим не занимался, но теоретическое представление имею. Говорят, что больно, но это не проблема, смогу и потерпеть, на удовольствие рассчитывать не буду, слишком велика вероятность его отсутствия. Вот это достаточно сложный выбор: оставшаяся неделя домогательств и постоянного раздражения или саднящая задница и долгожданное спокойствие. Здравый смысл или обещание на пьяную голову? Вот блин. Можно конечно отказаться, сославшись на алкоголь, или вообще притвориться, что забыл, бывает же такое, но я, к сожалению, этот момент слишком хорошо помню, а можно и поэкспериментировать, будет своего рода опыт, определюсь гетеро я или би, пригодиться может, тем более, что Артур довольно неплох. Плавные черты лица, гибкое тело, пряно-древесный аромат.
Внезапно теплая ладонь ложится на мою щеку, не шевелюсь, притворяясь все еще спящим. Легкие прикосновения, длинные пальцы перебирают волосы и чужое дыхание на губах.
Так и быть, но не думаю, что после этого будет продолжение. Открываю глаза и почему-то тихо произношу, немного севшим хриплым голосом:
- Только один раз и ты больше ко мне не приблизишься, - застывшее в паре сантиметров от меня лицо с улыбкой осеннего солнца.
- Посмотрим. А пока держи, - Артур протягивает мне таблетку и пачку леденцов, держа в другой руке чашку с водой, - у тебя жуткий перегар, и, небось, в придачу и голова болит.
- Спасибо, - принимаю предложенные средства от последствий вчерашнего вечера и я осознаю, что все-таки приятно, когда о тебе заботятся.
***
Осталось два дня до отъезда, все уже начали потихоньку собирать сумки, обписывать посланиями для следующих поколений шкафы, туалет и матрасы, обмениваться имейлами и телефонами, обещая обязательно позвонить или написать. Вряд ли эти обещания будут выполнены, но такая уж традиция, что поделать. Я полностью умиротворен. Почти не с кем не общался за смену, и поэтому не достают особо, хотя все таки были те, которые для приличия и мой номер записали, но я ни у кого не брал, нафиг надо.
Последняя неделя моего пребывания здесь была действительно похожа на отдых. В моей душе царили спокойствие и умиротворение. Как же хорошо, наконец, расслабиться, остаться наедине с собственными немногочисленными мыслями и наслаждаться свежей красотой пока еще живых гор. Причиной моего такого состояния стало угасающее внимание со стороны моего соседа по комнате, вернее бывшего соседа: мне вернули «веселого» программиста с поломанной рукой. Не знаю, куда переехал Артур и к чему такая резкая перемена, но, по крайней мере, я смог немного отдохнуть, хотя было немного неуютно без его постоянных ужимок. Ну, и ладно, меня это не должно касаться, ведь я предложил ему секс взамен на спокойствие. Я свое получил, что еще нужно? Ну не приду же я к нему с просьбой века: «Трахни меня, а то нечестно получается». Вот так и заканчивались светлые деньки в лагере, скоро уезжать, скоро будет школа и предки, скоро обычная жизнь.
Я в последний раз решил посетить мое, ставшее любимым, место в лесу. Груда камней, мохнатый влажный мох и терпкий запах сосен. Тихо и прохладно, осень все-таки как-никак. Особенно чувствуется это здесь: постоянные дожди, опадающие листья, пронзительный холод. Это место крайностей, здесь и сентябрь приходит сразу же, не растягивая свой переезд на долгий месяц, а предъявляя права на погоду, настроение и жизнь в целом. Просто в один день я проснулся и почувствовал запах осени.
Нахлобучив капюшон, защищаясь от мелкого пронзительно гадкого дождя, я уселся на камень, не обращая внимания на то, что тот был мокрым и холодным. Сидел так минут двадцать, прощаясь якобы с этим местом, обязательно обещая вернуться, в то же время зная, что этого никогда не случиться. Я встал и собрался было уходить, но меня кто-то обнял сзади, и знакомый голос еле слышно произнес мне на ухо:
- Я собираюсь забрать свое по договоренности. Сегодня после отбоя на третьем этаже, - руки соскользнули, и я направился к месту сбора, не оборачиваясь. Ему не требовалось подтверждение, он знал, что обязательно приду, и в этом Артур был прав.

В назначенное время я явился на третий этаж, прошмыгивая мимо вожатской. Встретиться там было хорошей идеей. Третий этаж был необитаем на этот момент из-за того, что осенью достаточно немного желающих отдохнуть. Вот так и получилось, что четыре палаты пустовали, хотя были вполне пригодны для жилья, но для удобства всех поселили на первом и втором.
Так, прийти-то я пришел, но в какую мне комнату? Страшно как-то немного. Как бы в ответ на мой невысказанный вопрос крайняя дверь приоткрывается, и из темноты показывается русоволосая голова. Я молча прохожу внутрь.
- Почему без света? – ничего умнее я придумать не мог, чтобы нарушить напрягающую атмосферу.
- Чтобы не засекли. Ты против? – вполне логичный ответ.
- Нет. Что мне нужно делать? – ведь я действительно не знаю, представления имеются, но как дошло до практики, то лучше уже спросить.
- Не переживай, я сам все сделаю, только постарайся сильно не отбиваться и не кричать – могут услышать, - а с чего это я должен такое творить? Не резать же будут, тем более что уговор есть уговор.
- Хорошо.
Артур подошел вплотную, было слышно его шумное дыхание, я чувствовал тепло его тела.
- Можно? – какой-то восторженный еле слышный вздох.
- Попробуй, - отвечаю так же тихо, неподвижно замирая в ожидании.
Ощущение тепла на талии, ладонь на шее притягивает ближе. Вкус дешевых мятных конфет, и прикосновение чужих губ. Несмело и робко, даже странно как-то, ведь я ожидал чего типа «всунул-вынул и с концами». Приоткрываю губы, позволяя ласкать, легко покусывать, но не отвечаю, а, может, стоит? Приятно и совсем не больно, пока. Не думаю, что сделаю хуже или что-то изменится. Но я ошибся.
Короткий судорожный вздох, рука опускается на бедро, слегка поглаживая и сжимая, поцелуй становится агрессивней и смелей. Настойчивые прикосновения под тонкой тканью футболки, щелчок расстегивающегося ремня и припухшие от укусов губы.
Артур отстраняется, пытаясь всмотреться в мое лицо, затем слегка трется о меня бедрами и, услышав тихий стон, начинает стягивать с меня футболку. Вот это я влип. Мало того что не отбиваюсь, так еще и получаю удовольствие. Спермотоксикоз - великая сила, но с этим парнем действительно хорошо.
За моей футболкой на пол летит и его. Провожу пальцами по сильной груди, ощущая бешеное биение чужого сердца, кожа мягкая и нежная, с запахом лимона. С голым торсом красив, интересно, а какой без брюк? Все, стоп. Тут кто кого трахать собрался? Он ловит мою руку и прижимает к губам, затем начинает щекотно водить языком по ладошке. Тихо хихикаю, ласка прекращается. Кожа к коже, губы к губам, тесные джинсы. Тонкие узоры прикосновений к обнаженным плечам, судорожно дрожащие руки и звук расстегивающейся ширинки. Тихая возня и пыхтение. Артур толкает меня рукой в грудь, и я плюхаюсь на кровать. Удачно был выбран не только этаж, но и комната, ведь большинство кроватей имеют несколько иное построение: железки и натянутый на них забор в мелкую сетку, постоянно проваливаешься на них вниз, устоять на них просто невозможно, а как заниматься там сексом вообще не представляю. А эта немного твердая, но все лучше, чем та «заборная», только в некоторых комнатах такие. Устраиваюсь на кровати поудобней.
Чужая рука обхватывает мой член и начинает двигаться по всей длине. Вот бля, кончу же сейчас. Стону громче, выгибаюсь в спине и толкаюсь в ладонь, пытаясь ускорить движения. На пару секунд перестаю чувствовать чужую руку на себе, но затем движения возобновляется вместе с чем-то странным внутри меня. Не член, это точно, двигается в разные стороны, тонкое. Палец, а вот и второй. Теперь уже немного больно, но можно об этом и забыть, ощущая плавные движения чужой руки. Но все равно как-то тупо. Я думал, трахать он меня будет не пальцами, а…ну вот этим самым, что теперь упирается мне в зад. Не ошибся я со своими рассуждениями. Рука перестала ласкать. Артур раздвинул мои ноги шире и согнул их в коленях. Теперь я чувствую себя идиотом. Не очень-то весело лежать на спине со стояком перед другим парнем, да еще и с раскинутыми ногами. И почему-то сейчас вспомнилось, что у Артура охуенный диаметр, да и длина ни к черту, в душе смотрел. Теперь стало немного не по себе, но уже в следующее мгновение Артур навалился всем телом и начал целовать, мягко и нежно. Ласка немного отвлекла, но боль ниже пояса становилась сильней. Внушительных размеров возбужденный член медленно проталкивался через узкое колечко мышц, смазанный чем-то скользким. Боль, красное пятно перед глазами, застрявший в горле крик. Губы, продолжающие бессмысленно успокаивать, дрожащее от напряжения тело Артура и бешеное желание просто это все поскорей закончить. На слова и вопросы не хватило сил и собранности, на ожидание не было терпения.
Медленные мучительные толчки, болезненный хрип и отчаяние. Глубже, сильнее, ускоряющийся темп, странное ощущение, промелькнувшее вмиг вместе с очередным толчком, и желание почувствовать это снова, несмотря на боль, хуже все равно уже не может быть. Ноющая боль и острое возбуждение, пронизывающее тело все чаще с ускорением темпа.
Горячие влажные тела, громкие стоны и чувственные движения бедер. Запрокинутая голова, прокушенная губа и дуга выгнутой от наслаждения спины. Сбивчивый ритм, забытая боль и жар тел. Беспорядочный нечеткий ритм, невозможное напряжение, мы прижимаемся друг к другу все теснее, близко, насколько это вообще возможно. Вскрик, мутноватая белая сперма на коже, еще пара движений и сдавленный стон.
Артур повалился на меня, тяжело дыша. Я был не в лучшем состоянии, еле мог пошевелиться.
- Похоже, я все-таки би, - озвучил я мысль вслух. Артур усмехнулся, скатился с меня и обнял, накрывая обоих покрывалом. Можно было считать, что эксперимент прошел успешно.
***
Утром, как и ожидалось, зад болел, но не настолько чудовищно, как я ожидал. Ходить было неприятно, но терпимо. Артура я не обнаружил. На тумбочке стоял холодный чай, тарелка манной каши и бутерброды с сыром и маслом, моя одежда была аккуратно сложена на соседней кровати, а на ней какая-то бумажка.
Я взял ее в руки и принялся читать, хотя особо и не было чего, только пара бессмысленных слов: «Ты заплатил достаточно. Было хорошо. Спасибо. Артур» и приписанный в конце номер телефона. Я собрался и вышел из комнаты, везде царила паника, сегодня вечером отъезд. Дособирав свои небогатые пожитки, я хотел было пойти прогуляться, но сказали, что скоро поедем уже, это поезд на вечер, а до вокзала доехать еще нужно.
Сумка была закинута на плечо, и меня погрузили вместе с остальными в автобус, и мы двинулись в сторону станции. За окном мелькали волшебные горы в осеннем горячем цвете тумана, небольшие домики, лента реки и мое лето.
Артура я так и не встретил, видимо, автобусы были разные, да и вагоны тоже. Как-то даже не попытался найти его на платформе по приезду среди толпы всевозможных встречающих родственников.
Уже как год прошел после моего отдыха в Карпатах, а я вот надумал поворошить прошлое, набирая номер с потертого листка.
Пара гудков и знакомый голос:
- Да, я слушаю
- Привет, это Макс, мы в прошлом году отдыхали вместе в лагере. Помнишь?
- Да, помню, как ты?
- Нормально. Можно вопрос?
- Ну, давай.
- Почему в конце смены?
- Завтра в пять на площади Свободы возле моста. Информация на месте за отдельную плату.

@темы: слеш/яой, ориджинал, Romance, NC-17