Что бывает, если не слушать своего Дворецкого...

[NC-21]

Название: Что бывает, если не слушать своего Дворецкого...
Автор: Rentso
Бета: Luminele
Фендом: Kuroshitsuji II
Пейринг: Себастиан/Ханна/Клод и Алоис/Сиэль
Рейтинг: NC-21
Жанр: порнография
Размер: мини
Статус: закончен
Предупреждение: AU, OOC, PWP, групповой секс, педофилия, сомнительное согласие
Отказ от прав: все права на персонажей принадлежат Яне Тобосо
От беты: разрешение на размещение фанфика получено

Сквозь щель между неплотно прикрытыми створками было видно не много, но достаточно, чтобы ноги отказались слушаться, словно намертво прирастая к полу. Еще мгновения назад Сиэлю пол казался ледяным и очень неуютным, а теперь чудилось, что босые стопы соприкасаются с огненной лавой, и этот жар от соприкосновений растекается по всему телу, принося с собой легкую тень беспокойства, еще не до конца пробудившуюся и осознанную ревность, а также стыд. Стыд, от которого пылали щеки и слезились глаза. Стыд, от которого хотелось провалиться под землю или вернуться к себе в спальню, чтобы зарыться с головой под пуховое одеяло и, поджав к груди ноги, сделать вид, что ничего не было, ничего не было... Впрочем, глаза, которые даже сквозь набегающие слезы видели плавно двигающиеся фигуры там, у ярко полыхающего камина, упрямо твердили, что все было, все есть и он за этим наблюдает.

В небольшом каминном зале было и душно, и влажно, и слишком сладко, по-демонически приторно и чувственно. Устилавшая пол медвежья шкура оказалась частично скрыта разбросанными вещами, хотя по сути пока их валялось не так уж и много. Например, почти у самой грани освещенного пяточка валялся фрак Себастиана, не висел аккуратно расправленный на спинке стула, а именно валялся, словно был сорван в порыве страсти. Чуть поодаль белыми змеями лежали перчатки с вывернутыми на изнанку пальцами. Где-то в стороне валялся гребешок, который обычно надевают горничные, чтобы удерживать волосы, и еще один фрак, а также две пары мужских начищенных до блеска ботинок и аккуратненькие белоснежные туфельки на каблучке. Опытный глаз, который мог бы наблюдать за подобным вихрем рассыпанной одежды, сразу бы сказал — кем бы ни были эти трое, все снималось в порыве какой-то почти нереальной страсти и просто чудом уцелело.
- Клод, убери эту чертову паутину, - немного зло прошипел привязанный к креслу Себастиан. - Что вообще за шуточки?
- Расслабься, - лимонно-желтые глаза мягко обежали холеное вытянутое лицо расслабленно сидящего в кресле мужчины, - мы же просто играем. Раньше тебе нравилось.
- Это было раньше, - алые угольки глаз вспыхнули от еле сдерживаемого гнева и тут же снова угасли. -Теперь не нравится, я тоже хочу... дотронуться.
- Какой ты нетерпеливый, - влился в музыку из сплетения мужских голосов нежный девичий тон. - Раньше ты был более выдержанным, Себ. Что-то случилось?
- Раньше мы виделись чаще, - словно с издевкой напомнил дворецкий семейства Фантомхайв, - и потом, я может просто не в настроении сегодня играть!
- А мы в настроении, - в унисон откликнулись Клод с Ханной и звонко рассмеялись.
Если Себастиан и хотел что-то ответить, то это осталось лишь желанием, потому что его напряженный взгляд уцепился за тонкие мужские пальцы, скользящие по складкам платья, касающиеся маленьких крючочков застежек. Спустя еще два вдоха, тяжелая парча потекла вниз, и серебристые волосы защекотали прямые плечи. Вот только сколько бы времени ни прошло, а обманывать его демоница не научилась. Он все так же видел в глазах цвета весеннего неба затаенную грусть, ненадежно спрятанную за улыбками и вожделением. Только двое тут получали настоящее наслаждение, и девушка к их числу не относилась, но и выбора у нее не было. Все трое это знали, и все трое делали вид, что это не так.
Когда ткани рухнули на шкуру, Ханна сделала небольшой шажок к креслу, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки от скованного путами Себастиана, а Клод, весьма ловко подцепив платье стопой, откинул его в сторону. Наблюдать за тем, как он обнимает дивный девичий стан, как покусывает нежную кожу на шее, не спуская взгляда с лица напротив, было невероятно мучительно и возбуждающе. Когда это возбуждение достигло своего пика и паутина мягко засветилась, рассыпаясь крошечными серебристыми кристалликами, обтянутая чулком стопа уперлась пяткой в сиденье кресла, мягко накрывая остальной частью пах, чуть надавливая и поглаживая. Себастиан шумно выдохнул, но просто так без боя сдаваться не собирался. Подняв руки, он провел пальцами по коже, подцепил резинку чулка и потянул ажурное кружево вниз. В этом неторопливом танце рук, касаний пальцев, в медленном скольжении батистовых рукавов по обнаженной коже было что-то завораживающее. В том, как Ханна выгибалась, закидывая руку на шею Клоду, как искала губами его губы, как бесстыдно подавалась навстречу ласковым касаниям губ Себастиана. В сплетении из вздохов и тел. В какой-то миг Себастиан скользнул в кресле чуть ниже и мягко потянул на себя демоницу, заставляя ее опуститься ему на бедра и принять в себя, так быстро или медленно, как хотелось сейчас именно ей, завороженной двойной порцией ласк. А седом за ней наклонился и Фаустус, упираясь одной из рук в подлокотник, а второй в вычурную спинку кресла. Один глубокий вдох, и тихий немного болезненный стон, огласивший тишину каминной залы, лишь подчеркнул жадное слияние пары губ, чьи владельцы глядели друг на друга лимонно-желтыми и алыми глазами.

Сиэль словно загипнотизированный наблюдал за происходящим. Он настолько погрузился в этот совершенно незнакомый ему чувственный мир трех демонов, таких прекрасных сейчас в своей близости, что совершенно не услышал тихих, почти крадущихся шагов у себя за спиной. Мальчик как раз следил за соскальзывающим вниз платьем Ханны, когда левой ухо обжег горячий шепот.
- Подглядываешь, Сиэль? - насмешливо прошелестел голос за спиной, которую тут же словно опалило прикосновением пальцев. Мальчишке показалось, что в тонкую ткань ночной рубахи вцепились самые настоящие когти и теперь, поймав добычу, отпускать ее не собирались. - Айайай, как не хорошо. Разве Себастиан не учил тебя, что это неприлично?
- Алоис, - с запинкой то ли спросил, то ли просто протянул Фантомхайф, пытаясь судорожно сообразить, что же ему теперь делать. От стыда, что его поймали за таким занятием, как подглядывание за собственным дворецким, щеки окрасились в ярко-алый цвет, который, впрочем, в царящей темноте все равно никто бы не заметил. Но также удушливая волна, которая задела кожу румянцем, вышибла из головы любые разумные слова, заставила судорожно, даже как-то боязливо, сглотнуть и попытаться отстраниться. - А... ты... ты почему не спишь?
- Брось, Эль, - рука, касающаяся спины, скользнула через бок к груди, задела распущенную шнуровку горловины ночной рубахи, заставляя мальчишку задрожать подобно осиновому листу на ветру, тогда как вторая мягко поглаживала линию бедра, до середины прикрытого такой ненадежной сейчас тканью. - Мне кажется, сейчас всем тут не до светских бесед. Тебе же нравится смотреть на них? Ох...
Касание пальцев на миг стало сильней, словно они впились ледяными иглами в такое предательски мягкое сейчас тело. Мысли разбежались, а какой-то странный сладковатый дурман, пугающий и в то же время манящий, все никак не давал возможности сосредоточиться, оттолкнуть чужие руки, так по-хозяйски оглаживающие его тело. Сиэль попытался зажмуриться, но это лишь усилило странные пугающие ощущения растекающегося по телу жара, особенно от тех мест, где его касались руки Транси. Там, у камина, призывно изогнулась женская тень, открываясь на встречу одному демону и откидываясь на грудь другому. Там, в причудливой игре света и тьмы, слышались тихие вздохи, шепотки, постанывая, отзывающиеся во всем теле тягучей болью.
- Смотри, как Клод прикасается к ее груди, - проворные пальцы зацепили проступивший сквозь батист ночной рубашки напрягшийся сосок, и с мальчишеских губ помимо его воли сорвался первый тихий стон. - Ты видишь, Эль, ей нравится, а тебе? Тебе нравиться?
Пальцы снова повторили свой ход, но на этот раз мальчишка до яркой ослепительной боли прикусил губу. Мысль о том, что кто-то услышит его стоны так же, как он сейчас слышал чужие, казалась ему не выносимой, так же, как и позор, от которого он никогда не сможет отмыться, если его не только услышат, но еще и увидят.
- О, - немного раздосадованно протянул мучитель, понимая, что больше этих завораживающих тихих всхлипываний от своего врага он не услышит, - так ты не хочешь, чтобы нас обнаружили? Ох, Сиэль, ты сводишь меня с ума...
В этом насмешливом безразличном голосе скользнула легкая ирония, не оставляющая ни капли сомнений в том, что Транси лишь забавлялся, найдя и тут же воспользовавшись единственной и крайне неожиданной слабостью «королевской ищейки». Фантомхайв снова попытался зажмуриться и помотать головой, собрать какие-то остатки сил на то, чтобы вырваться, но лишь крепче увяз в объятиях гостя.
- Тише, тише... - чужая ладонь успокаивающе скользнула по груди, с нажимом проходясь по животу и замирая на самой грани, достаточной, чтобы ощутить напряжение в паху, - ты же не хочешь, чтобы нас обнаружили? Тогда мы не сможем досмотреть этот чудесный спектакль до конца и сами не получим удовлетворения. Скажи, Сиэль, ты хочешь получить истинное наслаждение от всего происходящего?
- Нет, - еле уловимым вздохом сорвалось с губ, мальчишка быстро замотал головой. Так быстро, что перед взором побежали разноцветные кружки, а в ушах зазвенело, хотя скорее всего просто более явно зашумела кровь, и без того огненной лавой проносящаяся по венам.
- Нет? - тут же эхом откликнулся мучитель. Его рука плавно пересекла последнюю черту, накрывая ладонью пах, позволяя ощутить разгоряченной кожей ледяную влажность промокшей от выступившей смазки ткани. - А ты, оказывается, лгунишка, Эль. Но разве твой разлюбезный служка не внушил тебе, что врать надо убедительно?
Это было грязно, непристойно и болезненно приятно. Это было что-то непонятное и незнакомое. Что-то, от чего пересыхали губы и слова отказывались выстраиваться в предложения, утрачивая свой смысл. Это убивало, ломая волю и стремление сопротивляться, очаровывало до безумного желания молить о продолжении, об еще одном касании. «Я не могу... он не должен... не он... не хочу... Себастиан!» - мысли обрывками бились где-то на самой грани сознания.
- Хочешь позвать его? - Алоис с удивительной точностью угадал мысли своей жертвы и почти с нежностью заглянул ей в глаза, вжимаясь в его спину и бедра, легонько потираясь, но так, лишь намекая, что все это только начало в долгой и мучительной пытке. - Давай, ну давай же, Сиэль, позови! Интересно, какое у него будет лицо, когда он увидит тебя таким?... Наверное, удивится. Таким же он еще не видел тебя, а Сиэль, или?
- Не надо! - почти выкрикнул мальчик и попытался вырваться. Если бы он видел себя сейчас со стороны, то и сам бы крайне удивился. Всегда рассудительный, вдумчивый подросток куда-то делся, уступив место своей бледной тени с растрепанными цвета пепла волосами и почти безумными влажными глазами. - Не надо его звать, Алоис.
- Не надо? - даже по интонации было понятно, что Транси раздумывает над робкой просьбой. - А может все-таки позовем?
Та рука, что поглаживала напряженную мальчишескую плоть, скользнула на бедро и, быстро перебирая пальцами, собрала в гармошку подол ночной рубашки, царапнула кончиками идеально ухоженных ногтей по коже и вернулась к паху, оплетая пальцами член, начиная нежно проскальзывать по нему вверх вниз.
- Пусть посмотрит на твою отзывчивость и развратность, - шепот не давал потерять сознание, не давал даже шанса спрятаться и попытаться забыться в самообмане, что все это происходит с кем-то другим, а не с ним, не с наследником Фантомхайвов, - Давай позовем его вместе. Ну? Раз-два... Се-ба-...
- Нет! - громкий протестующий вскрик потонул в первом наиболее протяжном стоне Ханны, которая как раз в этот миг скользнула на колени к Михаэлису, принимая его в себя и замирая, оперевшись ладошками о его плечи. - Алоис, не надо... отпусти...
- Вот еще, - сухие, какие-то болезненно горячие губы сжали кромку уха, начиная ее мягко покусывать, - для начала, малыш, ты не сказал - пожалуйста... А потом, разве я могу отпустить тебя, когда ты так сладко говоришь мне «нет»? Так что будь умницей, скажи: «Алоис, не надо, пожалуйста», и я обещаю, что не буду его звать. Его, не буду...
Земля ушла из под ног, заставляя Сиэля пошатнуться. Его, Сиэля Фантомхайва, заставляли, и делали это довольно умело, не требовать, а просить. Разум уже отказывался понимать, что более унизительно - откликаться с мальчишеской непосредственностью на незамысловатые ласки самого ненавистного на свете человека или же умолять его о чем-то. Но пока чувство гордости грызло глотку чувству стыда, тело жило своей совершенно невообразимой жизнью, наполняясь небывалой приятной истомой, которая теперь не прокатывалась по нему теплыми волнами, а скапливалась в горле, стремясь выйти наружу тихими всхлипами, у сердца, заставляя его биться чаще и громче, и там... там, где его ласкала рука Алоиса.
- Пожалуйста... - словно по своей собственной воле шепнули губы, тут же испуская долгий приглушенный вздох. Ресницы вздрогнули, опускаясь и закрывая совершенно мутный, полный тревоги, непонимания и скрытого желания, смешанного с удовольствием, взгляд.
- Я не слышу, громче, Сиэль, - на секунду Транси отодвинулся, и поясницу сразу же обожгло касанием прохладного ночного воздуха, а еще миг спустя, настойчивые и отчего-то влажные пальцы проскользнули между ягодиц, начиная поглаживать нежную кожу и надавливать, грозясь вот-вот проникнуть в тело.
- Алоис, что ты... - слова огненными камешками застряли в горле, а из уголков глаз брызнули слезы от резко проникнувших и чуть повернувшихся пальцев.
- Ты отвлекся, - любезно и холодно напомнил шепот над ухом, - или может мне все-таки позвать?
- Пожалуйста, - еле слышно пролепетал мальчишка.
- Я не слышу! Громче... - и снова это унизительно медленное скольжение, там... там, где саднило и тянуло от резкой боли.
- Пожалуйста! - почти выкрикнул Сиэль, тут же до крови закусывая губу, чтобы не закричать от отчаяния, смешанного в обжигающий коктейль со стыдом и болью.
- О чем ты просишь меня, Сиэль? - пальцы все двигались и двигались, растягивая, проникая порой слишком глубоко, но зато с каждым новым проникновением боль отступала, оставляя после себя какое-то не объяснимое тягучее удовольствие.
- Не... зови... его... - простонал мальчишка незаметно для себя самого, начиная подрагивать от каждого нового касания.
- Хорошо, - протянул, непривычно растягивая слова, Алоис, - не буду, но я думал, что ты попросишь меня перестать, а тебе, кажется, нравится...
- Нет, - протестующе всхлипнул Сиэль, то ли и правда возражая своему мучителю, а то ли пытаясь убедить себя самого, что ему не нравится. Откуда-то из глубины сознания выбрался леденящий душу ужас понимания, что ему, несмотря на все попытки возразить, происходящее более чем нравится.
- Ну вот, - в голосе Транси, кажется, даже проскочили разочарованные нотки, - а ты смотри, ей нравится. Почему тебе не нравится, а ей нравится? Ты видишь, Сиэль? Ханне очень нравится.

Ханне, и правда, нравилось. Нравилось ощущать приятную наполненность и тепло прильнувшего к ней Себастиана. Нравилось постанывать от двигающихся сзади пальцев Клода. Нравилось плавиться в этом двойном огне яростно переплетшейся любви и ненависти, заставляющей сходить с ума от жажды большего и сожаления, что столь яркие чувства направленны не на нее. Но вот пальцы выскользнули, оставляя растянутые мышцы, жадно подрагивающее в ожидании новых, более откровенных касаний, и с губ сорвался стон. Себастиан резко дернулся вниз, проникая слишком глубоко и в то же время заставляя почти лечь на него, приподняв бедра и выламываясь в пояснице на встречу Клоду. Фаустус никогда не любил медлительность, проникая в нежное, страждущее его тело одним сильным резким толчком, заставляя вскрикивать от боли и острого наслаждения. Михаэлис тоже протяжно застонал, ощущая как там, внутри женского тела, сквозь тонкую стеночку к нему прижимается напряженная плоть Клода. Это ощущение недокасания сносило крышу, заставляло тело выгибаться в коротких быстрых движениях и все сильнее стискивать пальцами изящные женские бедра. Оно заставляло тянуться вверх, немного раздраженно чиркая губами по скуле Ханны, чтобы добраться до чуть приоткрытых в страстном стоне губ соперника.
- Я тоже скучал, - обжег губы жаркий шепот Клода, - слышишь, Себастиан...
- Дааа, - на это короткое тихое согласие ушло неимоверно много сил, потребовавшихся для того, чтобы разомкнуть оковы поцелуя. - А еще ты лжец...
- Да ты что? - обвиняющие слова заставили поморщиться и отшатнуться назад, изгибаясь в спине и прихватывая губами один из заострившихся сосочков Ханны. -С чего бы это?
Задав вопрос, Михаэлис даже не подумал посмотреть вверх, чтобы увидеть ответ на дне лимонно-желтых глаз.
- Да, - выдохнул Клод, почти выскальзывая из вьющегося в его руках нетерпеливой лентой тела и резко проникая обратно. - Ты обещал, что прикоснешься сам, и что?
- А что? - нарушая все правила приличий, вопросом на вопрос откликнулся Себастиан, прикусывая краешками зубов ласкаемый сосок и хрипло выдыхая. Резкое проникновение отдалось в его теле невероятно будоражащей дрожью.
- Ты снова вовлек в наши игры Ханну, - выдохнул Фаустус, прикусывая на шее девушки кожу и тут же зализывая место укуса одним долгим касанием языка.
- Ей нравится, - почти безразлично бросил Себастиан и отстранился, вглядываясь снизу вверх в лицо демоницы, искаженное мучительным удовольствием. Судя по затуманенному желанием и слезами взору, до нее даже не доходил смысл короткой перепалки между партнерами. - Давай, Ханна, скажи ему...
Холеная узкая ладонь взметнулась вверх, легонько шлепая девушку по щеке и приводя ее в чувство, в то время как сам Себастиан исхитрился выскользнуть из ее тела и под полный разочарования двойной стон усесться в кресле поудобнее. Клод тоже остановился, немного раздосадованно глядя в алые угольки глаз. Впрочем, Михаэлис никогда никому не давал много времени на раздумья. Довольно легко, подхватив Ханну, он развернул ее спиной к себе и, приложив некоторое усилие, проник в кольцо неплохо растянутых Клодом мышц, погружаясь сразу до конца и крепко удерживая в своих руках выгнувшееся в экстазе тело. Одна ладонь сжала грудь, чуть приподнимая ее и касаясь подушечками пальцев соска, а вторая, огладив впалый живот, скользнула меж ног, накрывая влажную от соков промежность ладонью и начиная ее поглаживать, то проникая пальцами меж складочек, то просто мягко надавливая и при этом плавно двигаясь внутри.
- Давай, Ханна, скажи ему, что тебе нравится, а то он сам без очков никак не может разглядеть столь очевидного факта, - не сводя горящего, полного насмешки взора с Клода, протянул Себастиан и в подтверждении своих слов убрал руку, раскрывая пальцами складочки так, чтобы демону было видно, как из лона вытек мутноватый ручеек сока.
- Да, - выдохнула девушка, то ли отвечая на поставленный вопрос, то ли подгоняя в нетерпеливом желании любовников к более активным действиям.
- Вот видишь, - протянул насмешливо Себастиан, - а ты сомневаешься, иди сюда...
Кончик указательного пальца прошелся по чувствительной коже между набухшим бугорком клитора и входом в лоно. Клоду было отлично видно, как нетерпеливо отозвалось тело демоницы на эту ласку, как затрепетали алые стеночки, заманивая его в свой плен. Секунда, другая, и, вновь склонившись над креслом, упираясь ладонями в подлокотники и прогибаясь в пояснице, он потерся напряженной плотью о влажные складочки и беззастенчиво застонал, когда пальцы Себастиана, сжавшись вокруг нее, плавно надавили, помогая проникнуть в разделяющее их тело.
- И потом, - вновь касаясь еле заметными поцелуями губ Клода, протянул демон, - она позволяет нам не решать затянувшийся спор... кто будет снизу...
От этих слов, от завуалированного признания, что Михаэлис хочет его, именно его, а не так развратно и сладко постанывающую между ними женщину, по телу Клода пробежала дрожь. А когда горячие, чуть влажные от покрывающего тела пота ладони любовника прошлись по ягодицам и, с силой их сжав, начали регулировать темп и скорость проникновения, мир качнулся, расцветая огненными звездами, и померк, оставляя в оглушительной темноте лишь звук биения сердца и сладкое судорожное течение крови по венам. Они кончили почти одновременно, догоняя друг друга в томительном оргазме, и замерли, считая удары чужих сердец и не желая расплетать, словно намертво спаянные объятиями, тела. Немного придя в себя, Себастиан потянулся, касаясь кончиками пальцев щеки упавшего сверху на Ханну Клода, и чуть устало поцеловал его, улыбаясь самыми уголками губ.
- Согласись, на этот раз игра более чем удалась, - прошептал он и, не давая тому возразить, снова скользнул по губам губами.

Сиэль видел, отчаянно не хотел видеть и не мог оторвать взора, особенно, когда его так касались чужие руки. Нет, Себастиан тоже прикасался к нему, когда укутывал в махровую простынь, забирая из ванны, или когда застегивал пуговки этой самой ночнушки, которая сейчас была так нахально задрана до поясницы. Но его касания отличались от тех, холодно-страстных, умело-развратных, что дарил ему сейчас Транси, заставляя трепетать и закусывать губу, чтобы не оглашать коридор протяжными жалобными стонами. Темно-синие, даже более близкие по тону к цвету морской волны глаза жадно ловили каждый изгиб красивого женского тела, гнущегося в сладострастных порывах между любовникам. Это видение вышибало из легких последний воздух и заставляло сердце замирать в томительном ожидании следующего витка замысловатого танца теней, которыми казались переплетающиеся в порывах страсти двое мужчин и женщина.
- Да, - завороженно прошептал Сиэль, всего на всего подтверждая утверждение Алоиса, что Ханне даже более чем нравится.
От этого тихого, полного согласием, коротенького «да» по телу Транси разлилось обжигающее желание, настойчиво толкнувшееся в пах и потребовавшее незамедлительного удовлетворения. Пальцы внутри Сиэля замерли и медленно выскользнули из его тела, сжимая до синяков белоснежную кожу ягодиц.
- Ты сам виноват, - неожиданно прохрипел над ухом мальчишки голос, и мучитель на миг отстранился. В оглушительной тишине тихим щелчком отозвались почти выдернутые из петелек пуговицы, а потом все тело пронзило ослепительной вспышкой боли. Пронзительный вскрик застрял в горле, слезы потекли по щекам, чужая ладонь толкнула его вперед, заставляя сделать шаг и, ухватившись за дверные ручки, буквально повиснуть на них, прогибаясь в пояснице и бесстыдно открываясь навстречу чужому желанию.
- Сам... - выдохнул Алоис, замирая после первого проникновения и утыкаясь лбом в подрагивающее и почти ледяное плечо своей жертвы. Это оказалось слишком приятно, слишком узко и горячо, слишком шелковисто. Одного этого жадного касания было достаточно, чтобы понять — ничего у Сиэля с Себастианом не было, ничего... Мысль, что он у Фантомхайва первый, заводила безмерно, заставляя, не дожидаясь, пока мальчишка привыкнет к новым, откровенно болезненным прикосновениям, начать двигаться в податливом, содрогающимся в еще неосознанном встречном желании теле.
Время, словно в насмешку, пустилось вскачь, перемешивая судорожные рыдания с протяжными стонами удовольствия. Он то выпрямлялся, впиваясь пальцами в мальчишеские бедра, и двигался быстро, отрывисто, наблюдая за растекающимися по коже алыми потеками, а то прижимался грудью к судорожно подрагивающей спине, впиваясь зубами в плечо. Одна рука то скользила по напряженной плоти Сиэля, разгоняя по мальчишескому телу запоздалое желание, которое еще не до конца исчезло под натиском боли, то крепко сжимала пальцы у ее основания, не позволяя забиться в первой судороге оргазма. Вторая шарила по груди, то играя с сосками, то добираясь чередой касаний до раскрытых в немом крике губ, забираясь кончиками пальцев в рот, лаская язык и краешки зубов. Он так увлекся, настолько погрузился в этот чувственно порочный мир обладания гибким мальчишеским телом, что даже не обратил внимание на тройной хриплый стон и на то, что в зале на некоторое время все стихло. Он даже не насторожился в тот момент, когда там стал слышен неторопливый говор и шелест надеваемой одежды. Алоис только все отчаяннее врывался в почти потерявшего сознание Сиэля, метя спину и шею Фантомхайва болезненными укусами.
Они кончили одновременно, «королевская ищейка» выплескиваясь ему на руку и на ковровую дорожку, а он изливаясь в судорожно сжимающееся тело. Ослепительно белая вспышка заставила зажмуриться и разжать руки, выпуская из цепкой хватки теперь уже истерзанную и полностью удовлетворившую его жертву. А когда оргазм отступил, прояснилось зрение, наполняя чувственной мир четкостью, Транси встретился с тремя направленными на него взглядами: алым — готовым убить его прямо тут, на месте, без суда и следствия, хрустально-голубым — немного не одобряющим, скорее всего, за место, избранное для постельных игрищ, и лимонно-желтым — ставящим высший балл за выбранную форму досуга.
- Что ты стоишь, Клод, - собрав в кучу разбегающиеся мысли, наконец выдал Алоис, - ты не видишь, я испачкался...
Юноша демонстративно потряс рукой, с которой тут же полетели мелкие мутноватые капли.
- Принеси полотенце, - глаза цвета неспелого яблока внимательно посмотрели на горничную. - А тебе, Ханна, тоже надо все подсказывать?
Кончики пальцев чистой руки принялись заправлять выбившуюся из-за пояса бриджей рубашку.
- Себастиан, - юношеское лицо расцвело в приветливой улыбке, за которую суд дал бы Транси еще лет десять к общему приговору за изнасилование несовершеннолетнего. - Рад вас видеть, но, кажется, Сиэлю плохо...
Так как все руки были заняты, Транси кивнул на потерявшего сознание Фантомхайва, распростершегося у ног троицы Дворецких, с бесстыдно задранной сорочкой и водянисто-алыми потеками на бедрах.
- Может, вы все-таки поможете ему? - эта дуэль взглядов длилась недолго, и Алоис не мог похвастать своей победой. Несмотря на то, что наглости ему было не занимать, перед холеным Михаэлисом он всегда пасовал. Впрочем, даже проигрыш не принес смерти, Себастиан просто опустился на колени и бережно поднял на руки своего хозяина, не забыв поправить сорочку.

Сиэль беспокойно ворочался во сне и жалобно постанывал, постоянно сминая побелевшими от напряжения пальцами подол ночной рубашки, из-под которой соблазнительно выглядывали стройные ноги. Он что-то бормотал и пытался от кого-то отстраниться. Себастиан с улыбкой наблюдал за ним, приподнявшись на локте и сдвинув на затылок ночной колпак.
- Себааа-стиан... - тихо проскулил Фантомхайф и, перевернувшись на другой бок, замер, уткнувшись носом в ключицу своему возлюбленному демону, - больше не буду...
Михаэлис чуть наклонил голову, напрягая слух, в попытке разобрать лепет Хозяина.
- В беде всегда тебя слушать, - наконец, ему удалось составить разбитую на слова и слоги фразу. Себастиан улыбнулся и мягко коснулся губами виска мальчика.
- Конечно, будешь, - еле слышно протянул мужчина, - теперь же ты знаешь, что бывает, если не слушать своего Дворецкого...
Сиэль как-то по-особенному протяжно и жалобно вздохнул, видимо подтверждая, что да, теперь знает, и затих. А спустя некоторое время, его лицо озарила тихая радостная улыбка. Ночной кошмар закончился, сменившись тихим привычным счастьем.