[Helga Huffle~puff]

Название: Некоторые двери лучше не открывать
Автор: Anri Cassandra Ma-re a.k.a  ~Jane Volturi~
Первая вычитка:  Murat Okamin
Фандом: ориджинал
Пейринг: основной - Слава/Даня
Рейтинг: NC-17
Жанр: слэш, романтика, мистика, повседневность, ужасы, POV
Размер: ~ 23000 слов, миди.
Дискламер: Все герои, события и идеи – мои. Некоторые главы основаны на реальных событиях. . Вдохновлялась работой  Pr_B «В тихом городе снов» и  Motoharu «ПН-ПТ»
Статус: закончен
Описание:Есть истинная любовь, но как понять, что она тебе не приснилась?
Размещение: с разрешения автора или беты.
От автора: это первая моя прописанная энца. Домашнюю обувь не принимаю. Мои кинки – это мои кинки))
сентябрь 2011 – июль 2012

1 глава

1.
Когда мне предложили эту работу, я и думать не мог, что все так получится.
Да, слишком банальное начало для моих мемуаров, но, тем не менее, по-другому и не скажешь.
Итак. Я, с огромным рюкзаком за спиной, не менее огромной сумкой на плече и приличного раз-мера чемоданом на колесиках, поверх которого крепилась третья сумка, стоял перед огромным домом. Я, парень хоть и хрупкий, мог сам донести все свои вещи, но, судя по количеству охраны на входе, можно было догадаться, что и слуг в здании полно, поэтому кто-то просто обязан был меня встретить, проводить до предполагаемого места жительства и взять, в конце концов, мои не-подъемный багаж. Да, я, истинный дракон, не смог оставить дома свои сокровища. Прихватил большинство шмоток по сезону и немного не по сезону (а если будет холод-но/жарко/ветрено/дождливо – неизвестно же, как здесь обстоят дела с магазинами), часть книг (вот зачем они мне здесь, тем более на работе?!), умудрился даже запихать в одну из сумок кастрюльку. И вот кто я после этого? Конечно же дракон.
И вот я уже минут десять пялился в зашторенные окна поместья, рассчитывая на то, что меня вскоре заметят. Стояла тишина. Я уже сомневался в правильности своего решения, но, будучи по натуре упертым человеком, все же не намеревался его менять. Отступать было некуда. Я подписал годовой контракт на сотрудничество.
- Даниил Кириллович? – из боковой двери ко мне шел пожилой мужчина. Хм, вот жили бы мы в той же Америке, камергера звали бы Альфред или Альберт, правда, был бы он лет на 10 старше этого импозантного мужчины.
- Да, здравствуйте, - я по привычке протянул руку для приветствия. Вместо этого он коротко по-клонился и потянулся за ручкой моего чемодана. Я удивленно вскинул брови и инстинктивно от-ступил назад.
- Меня зовут Константин, – он снова склонил голову. – Я дворецкий этого дома. Мы с Вами говорили утром по телефону. Я провожу Вас до комнаты. И позвольте Ваши вещи, я помогу.

* * *
Дом был в европейском стиле, я бы даже уточнил, в старо-британском. Думаю, тут настолько же глубокие подвалы, насколько высокие чердаки. Скорей всего, на заднем дворе найдется заброшенный или искусственно состаренный пруд. Поистине милый садик и подъездная дорожка. Стены первого этажа заросли хмелем, который уже дотягивался до второго. А на террасе – деревянные столик и кресла с резными ножками.
Входная дверь, как я и предполагал, была двустворчатой, а при входе в коридоре постелен темно-красный ковролин. Вещи тут же забрали другие слуги, одетые в темную строгую униформу. Что ж, я очутился почти в сказке. Только вот заморский принц (королевич, не важно) отсутствовал. Это могло совсем немного омрачить мое пребывание в этом приветливом доме.
- Так где ваш хозяин? – как бы невзначай все же спросил я, устраиваясь на мягкой софе, когда Константин проводил меня в гостиную и нам подали чай.
- Он в длительной командировке, господин Соловьев. – И обращались здесь ко мне, как к истин-ному джентльмену, коим я все же не был.
- То есть, у меня не будет шанса познакомиться с моим лучшим работодателем?
- Я сожалею, но, нет, - Константин казался настолько искренним, что я почти верил ему. Почти.
- Перед кем же мне отчитываться о проделанной работе?
- Если позволите, я взял бы на себя труд передавать все документы хозяину лично.
А если я не позволю?
Мои губы против моей воли сложились в премилую, отточенную годами улыбку:
- Безусловно, рассчитываю на Вашу помощь, Константин.
- В свою очередь, Даниил Кириллович, я рассчитываю, что Вы будете соблюдать правила, установленные в этом доме, перечень которых я положил на Ваш стол.
О как. Правила. Что-то мне это начинает не нравиться. Я излишне подозрителен, но предложенный мне контракт был настолько безупречно и вкусно составлен, что я не мог отказаться от такой заманчивой работы.
Я сумел только кивнуть. Меня ждал длинный, полный приключений год. Я в этом не сомневался.

* * *
Я всегда любил свою профессию. Еще с раннего детства мама приучила меня много читать, заменяя телевизор, а потом уже и компьютер бумажными воплощениями приключений, драм, смеха и грусти. Я никогда не представлял свою жизнь без книг. Сперва это были тоненькие, с огромными картинками крупноформатные детские книги в местной библиотеке, потом картинки как-то сами собой заменились большими объемами текста и серьезными рассуждениями. Так и выбралась моя специальность – хотя по старинке она звучит крайне непрестижно – «Специалист библиотечного дела». Вот и надо было потратить долгих пять лет в ВУЗе, чтобы научиться перекладывать с места на место бумажки, заполнять формуляры и правильно архивировать данные. Но, тем не менее, сидение на одном месте за, казалось бы, нудной работой меня привлекало, оттого я и получился бледным щуплым мужчиной. Правда, в общественном транспорте у меня до сих спрашивали, ка-кой университет я выберу для поступления через три года, и подготовился ли я к Государственной Итоговой Аттестации. Угу… Когда заканчивал ВУЗ, этих слов и знать не знали, а теперь девятиклассники вот мучаются с аббревиатурами. Так о чем это я? Ах, да. Я. Ну не выгляжу я на свой возраст – ну и отличненько, больше шансов втереться в доверие. Правда, в родном магазине спрашивают паспорт, когда я покупаю алкоголь или сигареты. Да, баловался раньше, по молодости и глупости лет и тем, и другим, сейчас – только по праздникам, решил, нечего тратить свое жизненное время на затуманенный рассудок. Оттого и друзей осталось немного. Все по клубам и ресторанам, я – дома, за книгами.
А когда отец ушел от нас – и вовсе пришлось о досуге забыть на время, помогая матери. Так что последние курсы в универе почти не помню – все смазалось в одно пятно: куда-то бежать, куда-то торопиться. Мама потом снова замуж вышла – за друга отца. Хороший мужик оказался. Пристроил меня к Сан Санычу в архивный отдел.
А когда подвернулся шанс заняться любимым делом – я не стал отказываться.
Мой прямой работодатель был владельцем какой-то крупной компании. Я старался даже не вникать в то, чем они занимаются – это было слишком сложно для моего гуманитарного мозга. А работа моя состояла вот в чем – проводить инвентаризацию личной библиотеки главы холдинга, архивировать данные и по возможности составлять паспорта на книги и документы.

* * *
Константин, показав библиотеку и комнату, оставил меня обустраиваться. Ближайший год мне предстоит жить здесь, в этих викторианских стенах, работать в библиотеке, и скорее всего, снова быть затворником – вряд ли у прислуги или у меня самого найдется время для разговоров.
С постоянной прислугой я познакомился за ужином. Всего десять человек: Константин – дворец-кий (камергер, как я его называл), работающий в этом доме добрые полвека, кухарка Дарья Павловна и ее помощница Светочка, молоденькая смешливая горничная Надя и ее старшая подруга Анна, садовник Михаил и четверо охранников – Витя, Женя, Боря и Валера. Константин представил меня как архивариуса и составил мне компанию за трапезой. Я слишком волновался, чтобы в полной мере насладиться кулинарными способностями Дарьи Павловны, но улыбался и нахваливал, где мог.
Вечер прошел за рассматриванием обоев на стенах моей комнаты. Сон не шел на новом месте, и сразу вспоминалось детское гадание: «Приснись на новом месте жених невесте». Втайне я надеялся, что понравился местным домовым, поэтому они не будут слишком пугать меня ночью. И как-то незаметно в воспоминаниях о детстве я заснул…

2 глава

2.
…Тело не двигалось. Я пытался шевельнуть рукой – не получалось. Перед глазами была непроглядная тьма. И в этой тьме что-то шуршало. Я отчетливо слышал чьи-то шаги. Рядом со мной прогнулся матрац, и я ощутил легкие касания на своем лице. Язык был как наждачная бумага – я не мог говорить и только глубоко дышал, усиленно моргая в надежде, что зрение вернется. Осторожные пальцы очертили подбородок, прошлись по носу, слегка надавили на губы…
Что за чертовщина здесь происходит?! Ну же! Тело, шевелись!
И тут я понял, что могу говорить.
- Убери руки, - вот и все, что я смог сказать. И зажмурился, ожидая чего-то страшного. Но. Ничего не произошло. Все исчезло. Я лежал в своей новой постели, за окном брезжил рассвет, по груди стекали капельки пота, мокрые волосы облепили лицо, как давешние руки.
Я мог объяснить мою неспособность двигаться – это называлось сонным параличом, - но я не мог понять, кто был в моей комнате, и уж тем более, что ему было надо от меня.

* * *
Камергера я нашел в кабинете, рядом с библиотекой.
- Константин, у меня есть вопрос, - начал я с порога. Мужчина поднял на меня взгляд от экрана лэптопа. На миг я заметил сдерживаемое раздражение, но потом на лице расплылась вполне дружелюбная улыбка.
- Что-то случилось, Даниил Кириллович? – почтительно спросил слуга.
- И да, и нет… - я мялся на пороге, не вполне уверенный, что мне можно занять место на удобном стуле напротив Константина. С одной стороны, я здесь такой же рабочий, как и он, с другой стороны – чужой человек, с третьей стороны – обязанности, которые я должен буду выполнять, несут за собой гораздо больше ответственности, но с четвертой стороны – Константином не соблюдаются элементарные правила приличия. Все же, упрямый, остался стоять. – Я хотел бы уточнить, этой ночью в мою комнату никто не заходил?
- Нет, Даниил Кириллович, - камергер задумчиво покачал головой. – Слугам запрещено без вызова или разрешения посещать комнаты гостей и хозяина. Вам, видимо, показалось, - он обезоруживающе улыбнулся. – Помните, как в присказке, приснись на новом месте жених невесте. Видели кого-то во сне? – Выражение его лица явно говорило о предполагаемом сексуальном подтексте вопроса. Я был уверен в том, что в комнату кто-то заходил. Так же, как был уверен и в том, что Константин знал этого человека и знал о его присутствии.
- Простите, Константин, - довольно резко ответил я, внезапно раздражившись. – Я не привык обсуждать свою личную жизнь с малознакомыми мне людьми, - неожиданный порыв гнева не позволил мне быть достаточно вежливым с этим приятным мужчиной.
- Это я прошу у Вас прощения, что лезу не в свое дело. Просто старался поддержать вежливую беседу. – Вот стервец! Все же уличил меня в грубости!
- Думаю, мы поняли друг друга, - я улыбнулся настолько ласково, насколько мне позволяла моя многолетняя практика. – И подобного затруднения больше не возникнет. Я прошу прощения, что отвлек Вас от дел. Пожалуй, мне пора заняться моими. Простите еще раз. Увидимся позже.
Эти китайские церемонии меня быстро утомляли. Требовались все мои навыки коммуникации. А их было ой как мало. Я все же послушался сам себя и направился в библиотеку.

~* ~* ~*
- Даниил Кириллович. – Голос ворвался в уши иерихонской трубой, заставив юношу подпрыгнуть на месте. - Не желаете ли поделиться с присутствующими своими глубокими размышлениями, в которые Вы впали еще в начале нашего совещания?
Даня, как по команде, выпрямился и совершенно честными глазами уставился на начальника от-дела – Александра Александровича, который в этот момент внимательно рассматривал самого Даню.
- Простите, Сан Саныч, я все внимательно слушал, - кристальная улыбка закрепилась на лице Дани.
- Видимо, не все, Даниил Кириллович, - усмехнулся Сан Саныч и ласково потрепал юношу по голове. Несмотря на то, что Сан Саныч был прямым руководителем Дани, отношения у них были скорее дружеские, чем рабочие. Сан Саныч относился к юноше как к сыну и при любом удобном случае прощал тому небольшие проступки.
- Ладно, - Сан Саныч потер ладони, - вернемся к нашей статистике. Еще в прошлом месяце это были…
И Даня снова отключился, слушая низкий прокуренный голос начальника. Его мысли витали где-то далеко, пока тело растекалось по широкому удобному креслу в конференц-зале, где их собирали на еженедельные совещания. Смысла их большая часть сотрудников не понимала, но радовалась, что рабочий день на час-полтора будет короче.
Даня сумел включиться в разговор как раз перед тем, как в большие стеклянные двери вошел мужчина. Юноша потрясенно замер, не донеся ручку до блокнота, на котором сама с собой играл в крестики-нолики и вырисовывал замысловатые завитушки, цветочки и квадратики.
- Ах, Славик, Вы как раз вовремя, - радостно произнес Сан Саныч. – Мы только что обсудили общую статистику. Сейчас перешли бы к отчетам по отделам, а тут Вы. Вовремя, Слава, вовремя, - Сан Саныч уже вовсю тряс руку мужчины. – Сейчас будем знакомиться.
Неприлично было так сильно пялиться, но Даня ничего не мог с собой поделать. Этот высокий, почти под метр девяносто (Даня мысленно облизнулся) мужчина являл собой образец преуспевающего бизнесмена. Темно-серый костюм-тройка в тонкую белую полоску, черная рубашка с белым воротником, синий галстук, на котором поблескивал серебряный зажим. Ухоженные руки с прямыми пальцами и тонкой полоской серебра на мизинце. Дорогие часы, выглядывающие из-под манжета рубашки.
Безусловно, стильный. Даня еще раз мысленно облизнулся. И поднял голову выше, слегка откидываясь в просторном офисном кресле, чтобы иметь возможность рассмотреть подробнее лицо мужчины. Бархатная на вид кожа, без единого следа загара. Лицо серьезное, суровое. Темные, почти черные, волосы были зачесаны назад. Глаза тоже темные, кажется, синие. Внимательные, цепкие, как у ястреба. Он вообще весь создавал впечатление хищника на охоте. Безусловно, это был тот тип мужчин, который привлекал Даню.
- Ну что ж, - заговорил Сан Саныч, который рядом с этим подтянутым, высоким мужчиной вы-глядел маленьким колобочком, - это мой заместитель, Истислав Ратмирович фон Рейтерн. Теперь будете слушаться его, как меня, - Сан Саныч расплылся в широкой улыбке и стал представлять присутствующих на совещании сотрудников, коротко их характеризуя каким-то забавным фактом. В этом был весь Сан Саныч. С улыбкой по жизни. - … А это золото нашей организации, Даниил Кириллович Соловьев. - Наконец, очередь дошла и до самого Дани. – Натуральный блондин, звездочка-искорка и наш архивариус.
«А еще спортсменка, комсомолка и гей», - усмехнулся про себя Даня, коверкая известную цитату из «Кавказской пленницы».
Взгляд Истислава замер на Дане. Тот нервно сглотнул, но взгляда не отвел. Смотрел пристально и с вызовом. Губы мужчины чуть дрогнули в подобии улыбки, глаза медленно прикрылись. Вызов принят. Даня судорожно выдохнул. Выпрямился в кресле.
- Данечка, - обратился к нему Сан Саныч, - покажи потом Славе его кабинет и представь необходимые документы. – Даня деловито кивнул, возвращая пальцем очки с кончика носа на переносицу, чувствуя взгляд Истислава на себе. – Ну а мы вернемся к еженедельным отчетам, - снова продолжил Сан Саныч. – Слава, включайтесь в работу…

3 глава

3.
Еще в первый визит библиотека поразила меня своими размерами. Теперь же я мог в полной мере насладиться ее величиной и величием. Это была самая древняя библиотека (а за время практики я всяких повидал) из встречавшихся мне. Освещение здесь было искусственным, а высокие окна за-навешены тяжелыми шторами, не пропускающими ни лучика естественного света. Температура была идеальной для защиты книг от влажности или излишней сухости. Здесь были и огромные фолианты, устроенные на подставках с небольшими, но яркими лампами. В специальных контейнерах были свитки. А книги привычных размеров теснились на высоченных стеллажах, оснащенными специальными лесенками для легкости доступа до верхних полок. Был здесь и камин. Правда, не настоящий, а весьма искусная имитация. Над ним (ну куда ж без этого) висела картина, изображавшая дом, в котором я сейчас находился, но гораздо более молодой, как мне показалось, лет этак триста назад. А между стеллажами были проходы со скамеечками и одинаковыми торшерами на изогнутых ножках.
Я начал с ближайшего к камину стеллажа, с верхней полки, с самой дальней книги.
Трепет, который я ощутил, взяв в руки старинную книгу, нельзя передать словами. Это был детский восторг, как будто Новый Год внезапно наступил. Это было восхищение. Это было чувство чего-то сказочного и нематериального. Казалось, дом затих на миг, когда я устроился с ногами в одно из кресел и открыл первую страницу.
На форзаце книги витиеватым почерком было написано послание владельцу:
Моему дорогому другу фон Рейтерну на долгую память. Как напоминание о минувшем.
Я погладил жесткий лист бумаги кончиками пальцев, наслаждаясь моментом, на миг закрыл глаза.
Я не мог пошевелиться, ни вздохнуть, ни выдохнуть, только медленно моргал, пытаясь разглядеть тень, растущую в противоположном углу комнаты. Но вместе с тенью росла и тьма. И вот, как прошлой ночью, я был парализован. Страх бешено бился в горле. Воздух с трудом поступал в лег-кие. Мне не хватало его, рваными вздохами я пытался напиться и успокоиться. Не получалось. Можно было закрыть глаза или открыть – ничего бы не изменилось. Тьма поглотила всю комнату. Я не услышал, скорее, почувствовал, движение рядом с собой. Тьма шевелилась и скоро начала копошиться, перебираясь ближе ко мне. Все части тела по-прежнему оставались неподвижными. В моем арсенале был только голос, но и тот мог отказать – я не был уверен, что эта дергающая боль в кадыке позволит мне хотя бы слово. На выдохе я выбил из себя только одно:
- Кто?.. – и судорожно вдохнул новую порцию.
На подлокотник кто-то сел. Я чувствовал тепло. И движение. Медленное, тягучее. На волосы опустилась широкая сухая ладонь и пропустила пряди моих уже порядком отросших за последние несколько месяцев волос между пальцев, чуть надавливая на затылок, массируя кожу головы. Пальцы резко сжались и дернули голову назад. Прошлый вздох обернулся на выдохе болезненным хриплым стоном. Другие пальцы ощупывали шею – такими же легкими, мягкими, о-боже-ласкающими движениями.
Как будто забрался на горную вершину и, идиот, без подготовки полной грудью хочешь дышать разреженным воздухом.
- Нет… - еще один выдох и рваный вдох.
Руки с шеи исчезли, пальцы на волосах разжались, но продолжали лениво поглаживать макушку, перебирая пряди. Воздух стал пробиваться в легкие свободнее. Я хотел, но пока боялся делать глубокие вдохи.
И когда я понял, что могу шевелиться, и рванулся в ту сторону, где, по моему мнению, кто-то си-дел, тьма рассеялась и я увидел, что в библиотеке, кроме меня, никого нет. Наваждение медленно спадало. Это было чертовски страшно. И непонятно. Можно же любому найти объяснение. Но паника не отпускала, я не мог здраво мыслить. Лежавшая еще недавно на коленях книга сейчас была на полу. Я поднял ее, закрыл, бережно отложил в сторону. Надо успокоиться и вернуться к работе.
В дверь постучали. Вошла Надя.
- Даниил Кириллович, - обратилась она ко мне с улыбкой, – Вы уже сели за работу… А я Вам чай в столовой заварила.
- Наденька! - Как же я был рад живому человеку. - А я могу выпить его здесь?
- Сейчас принесу, Даниил Кириллович. – И она закрыла дверь.
Да, это непрофессионально - питаться на рабочем месте, но я и хотел, и не мог покинуть эту комнату.
Через пару минут вернулась Надя с подносом. Хорошо, что она не додумалась притащить еще и печеньки к нему – это было бы нелишним для чая, но лишним для работы – жирные отпечатки от пальцев никогда еще не придавали эстетики старинным книгам.
Вечное русское средство от всех бед – чай. И молоденькая служанка расстаралась для меня.
- Спасибо, Наденька, - я очаровательно ей улыбнулся. Ее губы тут же растянулись в ответной улыбке, преображая немного глупое и по-детски наивное лицо. – Ты можешь идти, спасибо. – И когда это я стал тут распоряжаться? – Я тебе очень благодарен за помощь.
Она захихикала и резво убежала из библиотеки. Я сделал первый глоток обжигающего крепкого напитка, глубоко вздохнул и снова открыл книгу. Мне предстояла кропотливая работа.

~* ~* ~*
В этот же день Даня позволил себе сыграть белку в колесе. Он всеми силами старался показать себя перед новым начальником ответственным и полезным сотрудником. Кабинет Истислава Ратмировича был как раз напротив рабочего стола Дани. Пока проводил до кабинета, пока при-нес документы, пока зашел к Сан Санычу за очередной стопкой новых – подошло время обеда. Верочка, секретарша с ресепшена, прибежала за Даней.
- Идем на обед? – она встала напротив него, неосознанно привычно заправляя за ухо прядь волос.
- Ага, сейчас, - ответил Даня, распечатывая документы для отчетов. – Только занесу это новому заму, и пойдем. – Собрал, проверил, все ли на месте, скрепил и встал. Постучался в дверь. Фон Рейтерн говорил по телефону.
- Да, все нормально. Отчеты жду. Заполню и отправлю. Бюрократы вы, Катя. Нет, не будет. Согласен. Все. Позже позвоню, - и, отложив в сторону недавно вышедшую в продажу иксперию, обратил свой взгляд на Даню: - Слушаю?
- Истислав Ратмирович, - начал Даня, заходя в кабинет и закрывая за собой дверь, - Александр Александрович просил подготовить для Вас эти отчеты. Я вот занес, - робко улыбнулся. У него это хорошо получалось. Еще и небольшой рост, едва доползший до метра шестидесяти пяти, завершал образ невинного милого мальчика, хотя возраст уже и подполз к двадцати пяти. Все велись на это. Абсолютно все.
- Спасибо, Даниил Кириллович, - сдержанно ответил Истислав.
- Я пойду на обед, - зачем-то добавил Даня и широко улыбнулся.
- Приятного аппетита.
- Спасибо. – И обернулся на пороге. – Еще что-то понадобится?
- Я позову, - взгляд фон Рейтерна, которым он одарил Даню, был взглядом хищника, загнавшего свою добычу в угол.

~* ~* ~*
В столовой в это время было много народу. Если бы он не заходил к фон Рейтерну, они успели бы до столпотворения у кассы и заняли хорошие места за столиком.
Даня оглядел галдящий зал грустным взглядом и, обернувшись на Верочку, спросил:
- Может, пообедаем в кафе через дорогу?
Верочка была девушкой молодой и легкомысленной. Поэтому, заметив подруг из соседнего отдела, она взлохматила волосы Дане и побежала к ним на освободившееся место. Для Дани там места не было. Он вздохнул. Ну, кому он сейчас был нужен? Ясно, что никому. Но для Даниила это было не впервой. Он пожал плечами и пошел к выходу из здания, направляясь к кафе. Сеть кофеен «ПроКофий» расползлась по всему городу, находясь в самых неожиданных местах. То это были огромные залы на верхних этажах торговых центров, где играла надоевшая до зубного скрежета попса, то непонятные подвальные помещения, где не ловила сеть и вечно звучал джаз, то небольшие комнатки в двухэтажных пряничных домиках где-нибудь на проспекте, куда редко забредали семьи и парочки, чаще – офисные сотрудники. В одну из таких кофеен и отправился Даня. Занял столик на двоих у окна. Тут же подоспела официантка, которая даже в обуви на сплошной подошве была выше него на голову. Иногда вопрос роста очень расстраивал Даниила. Девушка принесла меню и отошла, терпеливо ожидая заказа.
Есть не хотелось. Но следующий прием пищи ожидался только после восьми вечера, когда Даня придет домой. Поэтому надо было затолкать в себя хотя бы салат, которого здесь подавали столько, словно готовили на убой, и кофе, обязательно надо выпить много кофе, чтобы еще активней выполнять поручения. Надо же поднимать свой рейтинг в глазах начальства!
- Этим сыт не будешь. – Голос Истислава заставил Даню подпрыгнуть на месте и едва не пода-виться с таким трудом съеденной ложкой салата. Мужчина мягко улыбнулся и сел напротив, даже не спросив разрешения. В это время в кофейне было много свободных столиков. Официант-ка уже несла заказ фон Рейтерна. Даня удивленно приподнял бровь.
- Надо быть ближе к народу, - заявил Истислав, пробуя сырный суп.
- Здрассти, еще раз, Истислав Ратмирович, - отмер Даня, быстро прожевав ту злосчастную ложку салата, застрявшую от неожиданности появления начальства в общепите, и вытер губы салфеткой.
- Приятного аппетита, Даниил, - с улыбкой проговорил Истислав и вернулся к супу.
- А Вы чего здесь? – образ смышленого и полезного сотрудника таял, как снеговик в марте.
- А ты чего здесь? – насмешливо спросил фон Рейтерн. – Вот и я здесь по тому же поводу. Ешь, не отвлекайся.
Под пристальным изучающим взглядом прямого начальства есть уж совсем расхотелось. Салат был художественно размазан по тарелке, а кофе выпит с космической скоростью. Время, отведенное под обед, уже заканчивалось. И Даня встал, направившись к кассе, где ему сообщили, что заказ уже оплачен вон тем высоким мужчиной. Даня опешил. Даже находясь в длительных отношениях, он не позволял платить за себя. А тут – почти незнакомый мужчина, к которому, к стыду и удовлетворению его самого, Даниил испытывал непонятное влечение. Но совесть была сильнее рассудка. Поэтому Даня пошел разбираться.
- Истислав Ратмирович, это неправильно, – выпалил он, подойдя к мужчине.
- Я знаю, - кивнул Истислав и встал. Даня заворожено смотрел, на вздымающуюся над ним глыбу в темном костюме-тройке. Эти метр девяносто еще долго будут ему сниться. Голова непривычно запрокинулась. Юноше было неловко под внимательным взглядом Истислава.
- Не надо было платить за меня, - нашел в себе силы Даня. – Для этого я получаю зарплату, в конце концов, могу платить за себя самостоятельно.
- Согласен. Но не в этом случае, - Истислав направился к выходу. Даниил поспешил за ним, едва успевая за широким шагом модельно-длинных ног. – Из-за меня ты опоздал в столовую. Поэтому тебе пришлось есть здесь в одиночестве. Мне не нравится быть кому-то обязанным. Квиты, - и он резко остановился, обернувшись к догнавшему его Даниилу, который едва не впечатался в плечо, отчего перед глазами замелькали тонкие белые полоски.
- Хорошо, - медленно протянул Даня, не отводя взгляда от губ Истислава. Это было какое-то наваждение. Такое случилось с ним в первый раз. И огромных трудов стоило не потянуться к этим губам, потянуться к лицу, наклонить ниже голову, обхватывая за шею. Даня потрясенно моргнул. Истислав уже переходил через дорогу, направляясь к офису.

4 глава

4.
Дни тянулись неимоверно медленно. Первая неделя вообще слилась в один большой День Сурка. Подъем – завтрак – работа в библиотеке – обед – работа в библиотеке – ужин – заполнение кратких отчетов – сон. Только через некоторое время я стал различать дни недели. С общением проблем не было. Надя подавала на стол и весело лопотала обо всем, что задерживалось в ее маленькой головке. Константин не одобрял подобные посиделки, но напрямую свои возражения не вы-сказывал, закрывая глаза на тарахтящую девушку.
Дом уже не казался мне таким странным. С разрешения камергера я осмотрел основные жилые комнаты, их было не так уж и много. И искренне удивился, обнаружив, что интернет-связь есть, только очень медленная. Отписался родителям и немногочисленным друзьям о последних новостях, а Сан Санычу послал несколько фотографий дома и сада – его жена большая любительница ландшафтного дизайна.
После того, как наметил для себя основной фронт работ, сумел составить примерный график и план на ближайшее время. Люблю я организовывать пространство и время вокруг себя.
А с тем старым фолиантом, в котором было посвящение некому Рейтерну, я возился еще долго. Книга была старая, изрядно потрепанная. Страницы так и норовили рассыпаться на маленьком журнальном столе. Латте, принесенный все той же заботливой Надей, медленно остывал на камине, куда я по невнимательности его поставил. От очков для чтения уже слезились глаза. Но книга была интересная. И я буду не я, если срочно не дочитаю ее.
На пожелтевших сухих страницах происходили бои, плелись интриги и коварные замыслы претворялись в жизнь, герои жили и умирали, любили и ненавидели. А я лениво переворачивал одну страницу за другой, пока глаза сами собой не закрылись и я не задремал. Снов не было, уже привычной, но все еще пугающей тьмы тоже. Я просто погружался во что-то мягкое и ласковое, как объятия мамы, когда я болел.
И вдруг.
Резкий звук вырвал меня из полудремы, подбрасывая из кресла. Я долго шарил по полу в поисках выключателя для торшера. Уже стемнело, а свет не горел. На кончике носа обнаружились сползшие очки. Я глубоко дышал, стараясь унять бешено стучащее в грудную клетку сердце. Мозг с той же скоростью анализировал окружающую обстановку. Скорее всего, упала с полки книга. Но фолианты стояли настолько тесно друг к другу, что упасть они могли, только если их кто-то толкнул. Я поднялся из кресла, потянулся и осмотрелся. Вероятно, это слуги пришли меня проверить.
Но нет. Книги с верхней полки ронял какой-то парень. Он сидел на лесенке, беззаботно свесив длинные ноги вниз. На полу лежал, раскрытый на середине, один из уже оформленных мной фолиантов.
- Ты что творишь? – возмутился я, подходя к лестнице. Парень с ловкостью обезьянки легко спрыгнул вниз и уставился на меня.
- А ты-ы-ы, красавчик? – лениво протянул он, нахально улыбаясь и чуть наклоняясь ко мне. Он был высок. Порядка метра восьмидесяти. Эх, ну что ж мне так не повезло с ростом? И выглядел он моложе меня, может быть, лет двадцать, не больше.
- Работаю, - серьезно сказал я, не обращая внимания на фамильярные слова парня.
- А я развлекаюсь, - он выпрямился во весь свой рост, рассматривая меня весьма пристально. Я задрал голову. Черт. Передо мной, собственной персоной, стоял греческий бог Аполлон. Не знаю, как на самом деле он должен был выглядеть, но я теперь думаю, что именно так. Копна рыжих вьющихся волос обрамляла овальное лицо правильной формы. Его лицо представляло собой произведение мраморного античного искусства – высокий лоб, прямой греческий нос, резкие скулы и острая линия челюсти, четко очерченные, словно нарисованные углем, брови и глаза, пухлые губы и соблазнительная маленькая родинка над верхней губой.
Я молчал, наслаждаясь модельной красотой, а парень, видимо, довольный произведенным эффектом, замер словно статуя.
- И как же ты обычно развлекаешься? – я нашел в себе силы отскрести язык от нёба. – Кидаешься столетними книгами?
- Не-е-е-ет, - ласково протянул он, едва касаясь кончиками пальцев моей щеки. – Любуюсь на кра-сивых спящих мальчиков, на суровых мальчиков, на мальчиков, которые пытаются вести себя по-взрослому… - с каждой фразой он подходил все ближе и ближе ко мне. Пятиться мне было больше некуда. Спина уперлась в стеллаж. А руки легли на грудь, останавливая движение парня.
- Это ты со всеми так знакомишься? – спросил я. Голос не дрогнул. Спокойный и уверенный.
- Только с тобой, - и он наклонился к моему лицу, мягко целуя в висок. Я чувствовал исходящие от него волны желания. Я почти осязал движение в его штанах. Но…дышал я размеренно, нагловатый парень не вызывал во мне ответных эмоций. Да, красивый, но пустой.
- Извини, я подобным не занимаюсь, - холодно заметил я и, ловко нырнув под его рукой, отошел к камину. Кофе давно остыл. Но я все равно допил его. Равнодушно посматривая на незнакомца.
- И ты меня извини, - он обезоруживающе поднял руки. – Я подумал, тебе нравятся высокие, уверенные в себе парни.
- Нравятся, - кивнул я. – Но только после официального знакомства. Не люблю, когда меня трогают посторонние. Ты нарушил все мои личные границы.
- Оу, - только и сказал он. – Я Ладислав. Можно просто Лад.
- Даниил, - представился я, пожимая его узкую мягкую ладонь. Она отдаленно напоминала ту, что несколько дней назад гладила меня по волосам здесь же, в библиотеке. – Лад, могу я спросить?
- Можешь… Семнадцать сантиметров, - он лукаво улыбнулся.
- Не то, - кажется, я покраснел до самых ушей.
- А… - разочарованно протянул Лад. – Ну ладно, спрашивай.
- Несколько дней назад ты не приходил в мою комнату ночью, пока я спал? Или сюда, в библиотеку?
- Какой ты хитрый, Даниил, - Лад протянул руку, чтобы потрепать меня по голове, но вовремя опомнился, рука легла мне на плечо и легко сжала.
- Пожалуйста, Лад?
- Э, нет. Так просто я тебе не отвечу.
- Отлично, - отрезал я. – Спасибо за разговор, было приятно познакомиться. Увидимся позже. У меня работа, - и снова сел в кресло, поправил очки и вернулся к книге, почти полностью откл-чившись от реальности. Было плевать на этого манерного богатого незнакомца. Он постоял некоторое время рядом со мной, но потом ушел.

5 глава

5.
Почему-то должны были присутствовать представители всех отделов. Даня не понимал этой прихоти, как не понимал и того, что из их отдела, помимо Сан Саныча и Истислава Ратмировича, были еще и Даня с Верочкой. Не, ну Сан Саныч – это понятно, глава, Истислав – его зам и руководитель Даниного отдела. А вот младшие сотрудники – это уже непонятно. Верочка – секретарь с ресепшена, Даня – хоть и архивариус, но чаще мальчик на побегушках. Вероятней всего, кто-то из них двоих был представителем, а кто-то – стандартный плюс один к приглашенному представителю.
Но… тем не менее, Даня достал из шкафа свой строгий парадно-выходной костюм, Верочка влезла в малюсенькое черное коктейльное платье от Шанель – и оба они явились на прием. Банкет устраивался в честь получения компанией какого-то волшебного гранта за достижения то ли в архивном деле, то ли в филологическом – Даня так до конца и не разобрался, да и не старался.
Банкетный зал сняли в каком-то ультра-популярном НИИ. Большое, просторное помещение искрилось от света подвешенных под потолок тяжелых золотых зеркальных люстр. Плотные шторы не пропускали ни луча уходящего дня. Бар стал одним из самых популярных мест. А на паркетный пол группами выходили приглашенные из разных организаций люди.
Верочка была прекрасна, Даня сиял. Все были счастливы. Сан Саныч бегал от микрофона, куда его подзывали, чтобы он выдал очередную заученную речь, к бару, где ему снова и снова подливали в пузатый стакан со звенящим в нем льдом золотистую жидкость. Истислав, сменив привычный Дане серый костюм на светлый, вел беседы с представительницами прекрасного пола, всячески игнорируя просьбы Сан Саныча заменить его на сцене у микрофона. Истислав вышел только однажды, после чего затерялся в толпе гостей.
Публика постепенно догонялась горячительными напитками. Официанты незаметно сновали между людьми с подносами, на которых яркими разноцветными клумбами расцветали закуски. Верочка, уже принявшая на пышную грудь изрядное количество шампанского, окучивала какого-то молодого очкастого филолога. Даня лениво потягивал какой-то коктейль. Было скучно. Адски скучно. После торжественной части, где высказались все кому не лень, как раз подали еду. К ней добавилась музыка, и какие-то джаз группы на сцене сменили неумолкающих гуманитариев. На-род развлекался, как мог.
Даня устало потер глаза. Сан Саныч под страхом смертной казни запретил покидать банкет до самого конца. Поэтому Даниил уже начинал подыскивать себе место, где он мог бы подремать как раз до этого самого далекого конца. Но по углам уже расфасовались веселые парочки. Удобные кушетки тоже были заняты. Даня грустно вздохнул. Ох, как он не любил подобные массовые мероприятия…Нигде нет покоя и тишины. Даня и не заметил, как джаз сменился чем-то более зажигательным, и монотонная встреча умных людей переросла в буйную вечеринку. Дане тут же захотелось на свежий воздух. Основной широкий балкон стал местом встреч изрядно подвыпивших и сильно уставших. Даня вышел из банкетного зала. Прошел по коридору. За углом, прямо у лестницы нашел указатель – малый балкон был недалеко. К нему-то Даня и заторопился, не веря своему счастью. И удаче, как потом понял Даня. Потому что балкон пустовал.
На улице давно стемнело. И прохладный августовский вечер опустился на город. На чернильно-синем небе Даня видел всего несколько звезд. С улыбкой отметил уже давно выученный с детства малый ковш. Моргнул. И будто кто-то там наверху разом нажал на выключатель, зажигая все звезды на небе. Они разом складывались в созвездия, весело перемигивались между собой, делясь впечатлениями о наступившей ночи. Далеко впереди, подсвеченный большими лампами, выделялся синий купол Храма. Рядом с ним – железная дорога и отголоски проезжающих поездов. Ту-туууу - тут же в подтверждение завыло в прохладном воздухе, - чух-чух-чух, туу-тууу. Даня никогда не ездил на поездах, но ему всегда нравился этот металлический звук. Чуть левее чернело центральное кладбище. Изредка вспыхивал огонек фонарика охранника. Лучом прорезал тьму и снова гас. За кладбищем – окружная дорога и сотни тысяч маленьких золотых огней. В конце рабочей недели люди торопились закончить все свои дела на дачных участках перед наступлением осени, а может, все массово торопились на тусовки-вечеринки-пати. А прямо под окнами НИИ – лениво ползли вставшие в пробку машины. Кто не успел вовремя уйти с работы, рисковал застрять на дороге надолго.
На плечи легли теплые руки. Даня вздрогнул, обернулся. В неясном свете коридора он разглядел точеное лицо Истислава.
- Не замерз еще? – спросил он с улыбкой, протягивая Дане бокал с шампанским.
- Нет, - отчего-то тихо ответил Даниил, пряча глаза. Смотреть на Истислава было почему-то больно. Запрокидывать голову – неудобно. Даня зажмурился и залпом выпил все содержимое бокала. Появилось детское желание бухнуть этот бокал о перила балкона или кинуть вниз, на асфальт.
Оба молчали. Истислав достал из внутреннего кармана пачку сигарет. Чиркнул зажигалкой и по воздуху тут же расплылся сладкий запах Кэптэн Блэка. Даня довольно щурился, вдыхая дым, и улыбался. Мужчина облокотился на перила, вглядываясь, как Даня несколько минут назад, в даль. Теперь они были почти одного роста. Юноша с удовольствием отметил, что светлый шел Истиславу даже больше, чем серый. Костюм сидел как влитой. «Наверное, шьет на заказ», - пронеслась у Дани в голове завистливая мысль.
- Нравлюсь? – не оборачиваясь на Даню, спросил Истислав. Тот потрясенно замер. И не мог от-вести взгляда от длинных пальцев, подносящих к губам коричневую сигарету. Глубокая затяжка и на выдохе – сизый сладкий ванильный дым. Зачарованно следил за каждым движением, не пони-мая, какое наваждение на него нашло. Хотя…наваждение было вполне понятным. Оно было суровым, страшным, под два метра ростом, носило строгие костюмы-тройки и курило крепкие сигареты.
Даня не отвечал. Он ждал.
Истислав обернулся, наконец, к нему. Выпрямился в полный рост. Смотри, любуйся на меня, мальчик. Наслаждайся мной так, словно жить тебе осталось недолго. Пей эту мощь и силу. Вдыхай запах первозданного греха и упивайся этим. Даниил все же запрокинул голову назад, уставившись в серьезное лицо.
- Нравишься, - одними губами ответил он. И сам осторожно протянул руку к лицу, мягко проводя пальцами по шелковым волосам. Хищный зверь. Опасный. Сильный. И очень желанный.
И Даня сдался.
С каким-то неведанным для него до этого желанием, с тихим протяжным стоном он подался вперед, в раскрытые объятия хищника. Хищник поймал его, обхватил плотно за талию и тесно прижал к себе. Секундное колебание, которое для Дани затянулось в вечность, пока он, не мигая, смотрел в темные синие глаза, - и вот хищник уже впился Дане в рот, кусая и засасывая тонкие губы, языком тут же зализывая места укусов. Даня чувствовал горечь табака на кончике языка и сладость губ после терпких сигарет, а под ладонями горячую кожу и пробивающуюся щетину на щеках, неосознанно терся бедрами и тихо постанывал в терзающий его рот. Язык хищника ловко скользил по губам Дани, переплетался с его языком, а быстрые пальцы уже забирались под пиджак, шаря по вмиг взмокшей спине.
Юноша теперь не осознавал себя, не понимал, где он и с кем он. Молился только, чтобы не закончилось это волшебное мгновение. Член уже стоял колом, создавая легкий дискомфорт в узких классических брюках, а сознание вяло отмечало взрывающиеся над цирком фейерверки.
И вот ноги отозвались болью. Стоять на цыпочках было больно и неудобно. Даня сам остановил этот сумасшедший голодный поцелуй и щекой прижался к колючей щеке Истислава, тут же обнимая его за шею и шумно дыша в ухо.
Истислав широко улыбался. Небольшой рост Дани ему нравился, как и горячность, с которой тот откликался на ласки. Юноша медленно встал на всю стопу, с наслаждением отмечая сотни иголочек, пронесшихся по затекшим ногам. Теперь он доставал Истиславу до плеча. Но это было уже не важно.
- Пойдем, Даня, - ласково сказал Истислав, приглаживая волосы, которые так нравились Дане, что он не выпускал их из пальцев во время поцелуя. – Тебя Сан Саныч ищет. Уезжать собрался.
Даня удивленно моргнул. Истислав впервые назвал его по имени, и так нежно это прозвучало, что, будь Даня котенком, он бы с удовольствием потерся о ласкавшую его руку и замурлыкал.
- Ага… Спасибо… - и замер. А как теперь к шефу-то обращаться? – Истислав Ратмирович.
Мужчина только ухмыльнулся. Даня зацепился взглядом за маленькие ямочки на щеках Истислава. А тот притянул к себе юношу, ткнулся ласково губами в растрепанную макушку и погладил шею в вырезе рубашки. Даниил вздрогнул, обернулся, извернувшись, быстро чмокнул Истислава в ладонь и первым вышел в коридор, где уже собирались уезжающие гости.
Сан Саныч распевал какую-то раздольную песню из репертуара российского шансона, который он случайно услышал и почему-то запомнил, пока настраивал магнитолу в автомобиле. Верочка в обнимку с давешним очкастым филологом, помахав Дане ладошкой, скрылась из виду, уходя.
- Даниил Кириллович, - слегка пьяным голосом протянул Сан Саныч, - Вы, я смотрю, время даром не теряли. Губки-то, гляжу, все зацелованные, да и вид изрядно потраханный. Колитесь, с кем обсуждали творчество Достоевского?
- Сан Саныч, Вам домой пора, - покраснев до самых ушей, ответил Даня. И в панике обернулся на Истислава, который с равнодушным видом подпирал стенку плечом.
- Славик, ты ее знаешь? Или его? – Сан Саныч заметил мужчину и ринулся к нему.
- Знаю, - спокойно ответил Истислав Ратмирович. – Но сдавать наше юное дарование не собираюсь. Оно у нас и так хрупкое. Еще разобьется от Ваших острых вопросов.
- Ну, тогда ладно, - проворчал Сан Саныч. – Коли Славик одобрил, значит девица того стоила, а парень был горяч, - и раскинув руки, прижал к себе вяло сопротивляющегося Даню. – Идем, Данилка, домой, «Спокойной ночи, малыши» смотреть, сказки читать и спать.
Даня задушенно засмеялся. «Малыши» уже закончились, теперь на их место пришел страшный и несмешной Лунтик. Время было уже не то. Теперь только новости с субтитрами смотреть, да «Смак» с «Умниками и умницами». И они уехали.
Над городом вставало утро.

* * *
Вечера я старался проводить в одиночестве. Несмотря на то, что я и так большую часть времени был один, вечера должны были оставаться моими личными. Без посещений и разговоров. После того, как заполнял необходимые отчеты, я садился в кресло с кружкой кофе или чая, иногда пил молоко с медом, ощущая приближающуюся простуду. Сквозняки в доме ходили строем, как на параде.
После встречи с этим Ладом ночевать в спальне стало как-то спокойнее. Я почему-то был уверен, что это он своими несмешными шутками доводил меня в первые дни до потери сознания от ужаса. Правда, с того дня я его больше не видел. Но горничные стали веселее, явно желая понравиться новому постояльцу.
Вечером, как обычно, ко мне зашел Константин, проверить, все ли в порядке. Все было в порядке. Мужчина проверил, плотно ли закрыты оконные рамы, поправил шторы.
- Желаете еще чего-нибудь, Даниил Кириллович? – произнес он заученную и надоевшую до зубного скрежета фразу. Со мной обращались тут как с наследным принцем. А я не привык, чтобы меня за него принимали.
- Нет, - ответил я. – Скажите только, некий Ладислав Вам знаком?
- Да, - Константин замялся. – Я не имел возможности познакомить вас ранее. Это младший брат нашего хозяина. – На миг я представил себе старшую версию Ладислава. Образ огромного рыжего викинга тут же прочно поселился у меня в голове. – Он приехал несколько дней назад. Надеюсь, он не помешает Вашей работе.
- Мы уже сами успели познакомиться, Константин, - с легкой улыбкой ответил я. – Я тоже на это надеюсь.
- Ну что ж, если это все, тогда желаю Вам спокойной ночи, - камергер коротко поклонился и ушел, тихо прикрыв за собой дверь.
Я же, наконец, забрался на высокую кровать, поудобнее устраиваясь на мягкой перине и с наслаждением вытягивая ноги. Обмотался по привычке одеялом, один конец положив под голову, а другой закрутив в ногах, чтоб не дуло в спину, и с блаженной улыбкой закрыл глаза.

* * *
… Я снова не мог открыть глаза. Чувствовал легкие касания, одеяло было сбито в ногах в бесформенную кучу. Лежал и не шевелился. В груди теплилась слабая надежда, что ко мне снова приперся Лад. Тяжелые веки упорно не хотели подниматься. Тело почти не двигалось. Я слабо застонал, когда чуткие пальцы прошлись по плечам, уверенно и сильно их сжав. Сбоку от меня прогнулся матрац. Тело рядом было горячее, тяжелое и очень длинное. Я попытался поднять руку, но она была перехвачена и мягко устроена на чужое плечо. Ну же, глаза, открывайтесь. Я сжал пальцы – отпусти меня, я хочу видеть. Но незнакомец не ответил, только наклонился близко-близко. Не было сил сопротивляться его нахальным рукам, шарящим по всему моему телу. В животе сладко за-ныло. На лице я почувствовал его горячее ровное дыхание. Запах чего-то сладкого щекотал ноздри. Вроде бы так пахнет в машине, а вроде бы и у бабушки на кухне под Пасху.
Осторожный язык коснулся моих приоткрытых губ. Не было сил. Совсем не было. Я только при-открыл рот чуть шире, собираясь что-то сказать, но тут же мой рот был занят языком незнакомца, который уничтожал все мои протесты на корню. Это было сладко, горько, нежно, сильно, немного больно – это было сумасшествие. Я успел только отметить, что сам прижимаюсь к твердому телу мужчины, что яростно отвечаю на безумный поцелуй.
Чертов Лад. Теперь я еще больше утвердился в этой мысли.
- Л-лад… - судорожно прошептал я, пытаясь то ли оттолкнуть его от себя, чтобы вдохнуть по-больше воздуха в сжатые от нехватки кислорода легкие, то ли привлечь ближе, чтобы он не останавливался.
Тут же незнакомец замер. Меня окатило волной гробовой тишины. Ни моего прерывистого, ни его глубокого дыхания я не слышал. Руки исчезли с моего тела. Медленно отходило назад тепло, которое принес с собой незнакомец…
И я открыл глаза.
Как я и думал, одеяло в ногах. Пижамные штаны сползли на бедра, обнажая прижимающийся к животу твердеющий член, одна штанина задралась до колена, вторая и того выше. Пижамная рубаха была расстегнута до самого низа. Соски призывно топорщились. А на груди стыли капельки пота. Я быстро дышал, не в силах унять бешеное сердцебиение.
В комнате я был один. Не скрипнула даже входная дверь.

6 глава

6.
…Твердые, уверенные руки исследовали мое тело. Надавливали на плечи, мяли бока, нежно массировали соски. Меня не прекращала бить какая-то лихорадочная дрожь. Тело просило больше, сильнее, сильнее… Мои ноги сами раздвинулись шире, подпуская ближе, чтобы теснее можно было прижаться и тереться возбужденным членом о пах. Мои руки тут же обхватили сильные плечи, нашаривая голову и привлекая к себе для глубокого, влажного поцелуя, который заставил меня еще сильнее двигаться в такт ласкающей меня руке. Я стонал в голос, не обращая внимания на то, что меня уже оставили без пижамных штанов и сейчас почти грубо ласкали мой член одной рукой, а другой растягивали меня в мучительно медленном темпе. Я хотел больше, глубже и сильнее. Губы ласково обняли мой член, язык нежно прошелся по головке. Пальцев стало уже два. После не-скольких движений по мягкой коже члена добавился третий палец. Я откровенно насаживался на них, закусив губу, чтобы не кричать от охватившего меня возбуждения. Четыре пальца… Мои руки сами нашли твердые плечи. Мои губы тесно прижались к его уху, бессвязно шепча:
- Давай… Я готов.
И одним медленным тягучим движением меня наполнило до основания. Двигались во мне не спеша, размеренно, выравнивая мое сердцебиение, но сбивая дыхание. Я тщетно пытался настроиться на другой ритм. Медленно. Ровно. Как в тумане.
Мои руки обхватывали плечи двигающегося во мне тела, прижимая к себе теснее. Длинное, твердое тело. Запрокинутая назад голова мешала целоваться, зато открытая шея получала все больше и больше поцелуев и засосов.
Пальцы на моих бедрах сжимались с такой силой, что я думал, останутся синяки. Но мне нравилась эта сладкая боль. В животе все скрутилось в узел. Член отчаянно требовал к себе внимания, я потянул к нему руку, но ее перехватили, заставив меня обиженно захныкать. И движения во мне стали резкими и размашистыми. В меня вбивались быстро и уверенно. На миг я задохнулся, пальцы на ногах поджались от предоргазменной дрожи, а ноги обхватили чужую талию для более глубокого проникновения. Еще несколько толчков, и живот мне оросила чужая сперма. Я чувствовал себя хорошо растраханным. Какая-то пошлая мысль родилась в моем мозгу, и, следуя ей, я не-осознанно протянул пальцы к своему отверстию, вставляя сразу три, а другой рукой двигал на члене. Рядом слышалось тяжелое дыхание. Я представлял, как выгляжу сейчас. Но это еще больше распаляло меня. Пальцы яростно двигались внутри. И добавив четвертый, я бурно кончил, распластавшись на широкой кровати…
Дыхание медленно приходило в норму. Сердце стучало в ушах и еще билось в горле. Я рискнул открыть глаза и подтянулся на локтях в поисках пижамы. На пороге комнаты стоял Лад. И улыбался. Какой-то странной, непошлой улыбкой. Ласковой и заинтересованной.
Я тут же укрылся одеялом по самую шею.
- Я уже достаточно видел, Да-а-а-ня, - лениво растягивая слова, произнес Лад. – И остался доволен.
Я вздрогнул. Это не та темя для разговора, которую я хотел бы сейчас поднимать.
- Уходи, Лад, - тихо сказал я. В горле стоял ком. Мне было очень стыдно. И противно. Я показал лишнее. Но Ладислав приблизился к моей кровати, опустился на самый краешек. Провел холодными пальцами по моему разгоряченному лицу.
- Хотел бы я ощутить то же самое, - грустно произнес он, пальцы замерли на моих губах.
- Пожалуйста, уходи, - голос предательски дрогнул. Ну, вот, еще расплакаться не хватало.
- Как скажешь, милый, - он легко чмокнул меня в висок и ушел. Ощущение неправильности про-исходящего заставило меня быстро натянуть на мокрое тело пижаму и побежать в душ.

~* ~* ~*
Данька всегда засыпал на животе, уткнувшись носом в шею Славы. Потом, конечно, долго вор-чал, что отлежал себе все конечности, но волшебные руки Истислава быстро делали свое дело, разминая затекшие плечи. Когда сон Даниила был особенно крепок, Истислав поворачивал любовника к себе спиной, подкладывая свою руку под шею, вместо неудобной подушки, прижимался к нему тесно-тесно, другой рукой перехватывая поперек груди. Под ладонью гулко билось сердце. У Дани были какие-то проблемы, но к врачу он идти категорически отказывался. Глупый. Потом Истислав прислушивался: засыпая и просыпаясь, Даниил с кем-то разговаривал, тихо под нос стонал ничего не значащие для старшего мужчины фразы. Первое время он, конечно, жутко пугался. Но потом привык. Решив для себя, что «диалоги» Дани могут стать отличными будильниками. Сам же Истислав всегда спал чутко. Но, тем не менее, привыкал к беспокойному сожителю недолго. Когда Даня затихал, Истислав поворачивал его удобнее и тоже засыпал.
Секс для Истислава, благодаря Дане, тоже стал чем-то необычным. Неизвестно откуда взявшиеся юношеские гормоны требовали секса почти всегда, когда Даня был рядом. Странное желание вообще не выпускать его из кровати не покидало Истислава. Вся квартира Рейтерна стала секс-полигоном. Вот он ласково будил Даню на их кровати, осторожными движениями пальцев проскальзывая в расслабленное после сна колечко мышц ануса. Вот, пока готовился завтрак, он засасывал быстро встающий член Дани, разложив его на столе. Вот он входил в душевую кабин-ку, в которую несколько минут назад сонно заполз Даня, и требовательно целовал его в мягкие губы, тут же ловя судорожные стоны. И вот они вечером на диване перед работающим телевизором, где неугомонный Малахов верещал что-то про пенсионеров и измены родственников. Но никому до него не было дела. Истислав сидел, а сверху плавно покачивался на его члене Даня, об-хватив тонкими руками шею любовника. Ладони Истислава то и дело порывались изменить темп, заданный Даней, но молочные бедра раздвигались шире, Даня подавался вперед, насаживаясь глубже на длинный член Истислава, так, чтобы он тесно прижимался к простате, замирал с широко распахнутыми глазами, не в силах вздохнуть, и рваными толчками двигался быстро и размашисто, теперь уже подгоняемый самим Истиславом. И кончали они почти синхронно. Сперва, всхлипнув, кончал сам Даня, обнимая гладкими стенками ануса член Истислава, следом за ним кончал и Истислав, выплескиваясь в тесную глубину. Удивительно, как при таком обилие секса, Даня оставался почти что девственно узок. Каждый раз это приводило Истислава в восторг, ведь стоны, срывавшиеся с губ Дани, зажигали в нем какой-то особый огонь и распаляли фантазию до немыслимых величин.

Работа спасала обоих. Фиеста чаще всего заканчивалась за порогом дома. Только в отделе они позволяли себе осторожные взгляды – не заметил бы кто. Иногда перебрасывались смс-ками, если были не сильно загружены очередными отчетами. И раз в неделю все же запирались в кабине-те Рейтерна, чтобы, пользуясь служебным положением, целоваться на рабочем месте. Даня зажимал во рту собственную ладонь, чтобы не кричать в голос, когда Истислав клал его живо-том на офисный стол и, немного растянув пальцами анус, входил в него одним ровным долгим движением, и, дав небольшую передышку, чтобы мышцы привыкли к его размерам, двигался чет-ко, быстро, почти грубо.
Это было безумие. И это безумие доставляло обоим невозможное удовольствие. Даниил понимал, что когда-нибудь они все же насытятся друг другом, но он не хотел, чтобы момент наступал, ведь тогда ему пришлось бы уйти из жизни Рейтерна. Или же, когда безумная похоть оставит их обоих, может быть, наступит тихий семейный быт? Этот вариант нравился Дане гораздо больше. Ведь он давно мечтал о такой семье, где его будут ждать. Рейтерн, конечно, не создавал впечатление семейного человека, скорее, он выглядел авторитарным деспотом, но Даня знал, что и Истиславу необходим кто-то, кто будет с ним рядом, кто будет поддерживать и помогать.
Внезапно пришло и разделение обязанностей. Истислав не умел и не любил готовить. Самыми сложными блюдами, которые он когда-либо готовил, были пельмени или яичница. Кулинарные шедевры настоящего мужчины. Рейтерн рос под гнетом сурового отца. Тот был строгим, деспотичным человеком. И сына воспитал в том же ключе. Мужчина был в доме хозяин, все его слушались. Семья многое потеряла после казни царской семьи и последовавшей гражданской революции, но аристократические корни не давали забыть заветы семьи. Только благодаря Александру I (а позже и Александру II) семья могла стать той, какой она была. Поэтому деспотия отца принималась как данность. А мать была тихой и незаметной - стирала за мужчинами, готовила, убиралась. Когда семья вышла на новый социальный уровень, пришла в дом гувернантка. Но мать, привыкшая к труду, часто стояла у плиты. Теперь она нашла себя в хенд-мейде, сразу, как толь-ко отец и готовить запретил.
Рейтерн не видел необходимости обучаться кулинарному мастерству. Ведь, будучи человеком, не обремененным семьей, он чаще всего питался в ресторанах, кафе и прочих общественных столовых.
А Даня, живя в семье с женщинами (тут вам и мама, и тетя, и две бабушки, и случайно забредший в эту компанию дедушка, которого загнали под каблуки все эти гарпии), нет-нет, да и научился сносно готовить. Бабушки, конечно же, были специалистами в кондитерской индустрии. И пироги, и торты, и булочки, и слойки, и шоколадная колбаса, и безе, и прочие сладости, которые должны были бы превратить Даню в неповоротливого колобка, только сделали его излишне любопытным к волшебству готовки. А мама и тетя ежедневно готовили вкуснейшие супы из топора и прочего строительного инвентаря. Даня жил во времена кризиса и дефолта. Но в семье это-го не чувствовалось, все шло, как обычно. И хлеб на столе был, и масло на хлебе было с колбасой или сыром. Мясо было по выходным. Вкусная выпечка – каждое воскресенье. Тут и Данино любопытство пригодилось. Помогал женщинам, как умел. А научился он быстро, благо, учительницы были требовательные и толковые.
Так и разделились обязанности. Рейтерн отпускал Даню пораньше с работы на полчаса, и тот несся домой, чтобы приготовить что-то вкусное на ужин. Завтрак готовился наспех, либо же заблаговременно вечером. А обед собирался по частям и носился на работу в удобной японской коробочке. О-бэнто, смеялся Даня, вновь объясняя Истиславу, как называлась чудо-коробка.


прода в комментах

@темы: слеш/яой, ориджинал, Romance, NC-17, POV

Comments

[Helga Huffle~puff]

7 глава - 1

7.
Несмотря на заведенный для самого себя порядок жизни на новом месте, в последние дни придерживаться его становилось все сложнее. Ночные «приключения» не давали толком выспаться, а утром подушка и мягкое одеяло не хотели отпускать меня из своих объятий. Иногда я просил Надю разбудить меня, чтобы не натыкаться на укоризненный взгляд Константина, от которого уж со-всем стыдно становилось.
- Даниил Кириллович, вставайте, уже пора. Ну, Даниил Кириллович, - Надюша легонько трясла меня за плечо. – Скоро Константин вас придет проверять. Надо скорее вставать, - она снова меня подергала. Я с трудом разлепил глаза и сел на кровати. Надя собирала разбросанные по полу вещи. Тут и моя пижамная куртка нашлась, и один носок.
- Надюш, прости, что я такой тебе беспорядок тут оставил, - я встал с кровати, пошатнувшись, ухватился за крепкую деревянную спинку… И покраснел, вспомнив сон, где держался за нее, пока меня грубо трахали вот на этой самой кровати. Часть простыни свисала на пол. Подушка нашлась рядом с тапкой, на полу. Правда, вторую так и не нашел.
- Вы плохо спите, Даниил Кириллович? – заботливо спросила Надя.
- Хорошо, Надюш. Даже очень хорошо. Вон смотри, как вещами раскидываюсь, - и я беззаботно улыбнулся. Не рассказывать же глупенькой служанке о том, что тут ночью творилось. Хотя, думаю, по пятнам на простыне и пижаме она догадается.
- Вы пока одевайтесь, - она обернулась ко мне, держа в руках полную корзину для белья, - а я при-кажу завтрак накрыть. – И ушла. Я же заперся в душе. Даже от контрастного душа голова не хотела проясняться. Какой-то странный непонятный туман заполнил все мысли. Будто бы я пьян или долго стоял в накуренном помещении.
Чуть позже пришла Надя, позвала на завтрак. А я попросил ее остаться ненадолго. Вспомнил, что хотел спросить ее кое о чем.
- Надюш, а хозяин когда приедет, не знаешь? – издалека начал я.
- Не могу знать, Даниил Кириллович. Он же передо мной не отчитывается, я человек в этом доме маленький. А Константин не предупреждал пока. Но вот все равно дом держим чистым. Убираемся в хозяйских комнатах исправно, каждый день. Вдруг приедет.
- А брат его тоже тут живет?
- Нет, приезжает время от времени. Вернее было бы сказать, уезжает время от времени, да надолго. Приедет, поживет в доме месяцок и уедет снова, - Надя расставляла передо мной тарелки. - Он же больше по заграницам катается с друзьями своими. В нашей глуши ему скучно. Вечеринок не закатишь, не каждый внедорожник тут проедет, по его мнению. А друзья Ладислава Ратмировича больше на Майбахах ездят, - села напротив, расправила белый фартучек на коленях, - а не как наш хозяин, на Эскаладе. – И я в этот момент представил себя в салоне этой шикарной Эскалады. По-чему-то сразу подумалось, что у хозяина их две. Одна снежно-белая, а другая – черная. Но я вот себя представил на переднем сидении белой, салон был кожаный и тоже белый. И я, маленький, с ногами на пассажирском сидении, тоже весь в белом. Глупости какие иногда в голову лезли.
- Крутой у вас хозяин, - не удержался я. – Вот бы поглядеть на него разочек. Любопытно, страсть. – Почему-то когда я долго общаюсь с человеком, невольно получается перенять его манеру говорить. Вот и сейчас я почти подражал Наде.
- Ну, крутой – не крутой, но хороший. Подарки всегда нам привозит, когда приезжает. Только все равно редко бывает. Лет пять точно его не видели. Уж стали забывать, как он выглядит. Только, наверное, верный Константин все-все про него знает и помнит, - и она задорно засмеялась. Я лишь улыбнулся в ответ. Ну никак не получалось побольше разузнать о хозяине. Константин не расскажет, а Надя, главная сплетница дома, не знает.
- А брат его что?
- Нехорошо так говорить, Даниил Кириллович, про своих хозяев, но вот про Ладислава Ратмировича мало хорошего можно сказать. Вы только никому не рассказывайте, ладно? – Надя придвинулась ближе и доверительно зашептала: - Но грубый он. И злой. Может, юность еще играет в штанах, а может еще что. Но крови он нашему хозяину знатно подпортил. Я только по слухам знаю, что тут творилось, когда Ладислав еще помоложе был. Кого он сюда только не таскал, чего он здесь только не творил. То баб привезет десяток. И все в юбчонках коротеньких, едва матильдочку прикрывают, да на таких каблучищах, что удивительно, как они по ступенькам скачут за Ладиславом Ратмировичем. То парней привезет младший хозяин. А те похлеще баб давешних вы-глядят. Накрашены все, в драных джинсах да майках, проколотые все, как игольница. И до утра стонут так, что иерихонские трубы завидуют. Потом Ладислав Ратмирович наркотиками увлекся. То дым коромыслом от травы его стоит, то вопли безумные от таблеток. Старший хозяин уж на-маялся с ним, все подтвердят.
- А теперь же что он его тут одного оставил? – удивился я.
- Так что ж с ним теперь сделается? Он же всего в жизни попробовал. Ему все наскучило. Он теперь в… - Надя задумалась, вспоминая нужное слово, - в меланхолии он, Даниил Кириллович. Скучает и страдает.
- М-да, не заметил я что-то, чтобы он сильно страдал, - пробубнил я себе под нос. Надя не услышала. – Спасибо, что посидела со мной, Надюша, - я мило улыбнулся девушке. – Теперь нам с то-бой и за работу пора приниматься.
Она тут же заохала, запричитала, собрала со стола посуду и выскочила за дверь. Я же все думал о таинственном старшем хозяине, даже фотографий которого найти не мог.

* * *
В библиотеке мне удалось продуктивно поработать. Еще несколько книг были занесены в каталог. Работа шла быстрее, когда меня не отвлекали. Иногда я не замечал даже, что остался без обеда или ужина, пока меня не приглашали к столу. Чаще всего это, конечно же, была Надя. Редко когда ко мне заходил Константин. В некоторые дни я его даже не видел, отправляя отчеты по электронной почте. Смешно, живем в одном доме, а общаемся виртуально.
А в этот раз на ужин меня пригласил сам Ладислав, практически усевшись мне на колени поверх старого фолианта по истории Киевской Руси.
- Данечка, я очень-очень сильно тебя хочу… - начал он, облизав верхнюю губу и потом сняв с моего лица очки, - пригласить на ужин, - тут же продолжил он. – И отказа я не приму, - томно возвестил он, кончиком пальца поглаживая мою руку.
- Отлично, может, тогда за едой ты не будешь приставать ко мне со всякой ерундой, - я дернул ногой, почти сбросив Лада на пол. Он быстро поднялся на ноги сам и широко мне улыбнулся. Будь я чуть старше, чуть прожженнее жизнью, чуть хамоватее, чуть значимее, Лад был бы в моем вкусе. И я бы с удовольствием разложил бы его на этом самом ковре или вот у той полки, но я был бы не я, если бы ответил на его нелепые ухаживания.
Когда мы устроились в столовой, надежды мои тут же разбились вдребезги. Ладислав занудил:
- Данечка, а Константин сказал, что ты не любишь морковь, это правда? – карие глаза Лада широко распахнулись.
- Это помешает тебя представлять меня в заячьем костюмчике с ушками и хвостиком? - язвительно спросил я. Ужин категорически мне не нравился.
- С огромной такой, толстой, упругой…морковкой в лапках, - мечтательно продолжил Лад.
- И поэтому тоже я не люблю морковь. – Как назло, это было только первое блюдо. Константин пока второе не подавал, но я уже наелся на неделю вперед. Ком в горле не давал даже толком глотать злосчастные овощи.
- Заинька, ну что ты на меня злишься? – Лад придвинулся ближе, насколько позволяли стол и батарея тарелок.
- Ладислав, я не хотел бы за столом обсуждать постельные вопросы, - сухо ответил я.
- Тогда, может, в твоей спальне?..
- Там я тем более не буду с тобой разговаривать, - резко проговорил я. – Не знаю, за кого ты меня принимаешь, но я не такой. Я другой, Ладислав. Мне неприятны твои слова и твое общество, если мы говорим только о сексе. Я интеллигентный человек, и с малознакомым человеком для начала я хотел бы начать разговор об искусстве, книгах, может быть, даже каких-то фильмах, но никак не сексе. – Я встал из-за стола, отложив салфетку в сторону. Тут же подоспел Константин: - Спасибо, я сыт. Дарье Павловне отдельное спасибо за то, что помнит о моих предпочтениях в еде.
- Даниил Кириллович, а десерт? – тихо спросил Константин.
- Если можно, позже. Спасибо.
И на этом я ушел. Ладислав потрясенно молчал. Спорю, ему никто еще не отказывал.

[Helga Huffle~puff]

7 глава - 2

~* ~* ~*
Даня напивался редко. Но всегда метко. Это его злило, но почти ничего поделать с собой не мог. В такие моменты он всегда вспоминал свою первую юношескую несостоявшуюся гомосексуальную любовь. Это был его одноклассник, Юра. Он был умнее Даниила, веселее, беззаботнее и раскованнее. Родители Юры жили в столице, а сам он снимал комнату у тетки. Юра стал хорошим другом для Дани, который под влиянием почти всемогущей бабушки (тогда директора школы) перешел в новую школу с углубленным изучением гуманитарных наук. Юра был отличником, писал стихи и смотрел те же фильмы, что и Даня. Юра рассказал и показал Даниилу мир слэша и фемслэша, яоя и юри. Потом Юра, в одну из своих поездок в столицу к маме, встретил взрослую девочку Катю, с которой и стал встречаться. А когда Даниил, сидя в компании только что вернувшегося из столицы Юры, захотел того поцеловать, понял, что пропал. Это было тихое наваждение. Даня считался лучшим другом Юры, поэтому легкие, почти незаметные прикосновения не вызывали подозрений.
Соловьев-то и напился толком в первый раз с Юрой. Загуляли уроки, залезли в мамин мини-бар и заглушили на двоих сперва по бутылке рябиновой настойки, а когда этого стало мало, то добавились вином. Градус понизили, юные экспериментаторы. Долго хихикали над несмешными шутка-ми, один бокал умудрились разлить на светлый ковер в гостиной, уронили пакет с сухариками в вазу для цветов, а потом стали звонить друзьям и знакомым, смеяться в трубку и рассказывать, что они пьяные и не знают, что им теперь делать. А потом Юра сказал:
- Хочу спать. Буду спать на твоей кровати. – И улегся прямо в одежде поверх пледа в спальне Дани. Юра уснул тут же. А к Даниилу сон не шел. Кровать была полуторка, проблем с местом не было. Даня поворочался, но уснуть не получилось. Зачем-то пошел на кухню и прямо из банки хлебнул ядреного бабушкиного рассола. Не помогло. Ему рассказывали, что должно мутить и тошнить. Но его лишь приятно покачивало из стороны в сторону и несло на подвиги.
Даня вернулся в спальню, улегся рядом с Юрой, подложив руку под голову. На Юре был голубой свитер крупной вязки с широким горлом и черные узкие джинсы. Длинные волосы веером лежали вокруг головы. У Дани тут же родилась навязчивая мысль поцеловать Юру, пока он спит. Другого шанса ведь не будет. А можно его еще обнять. Или, забравшись холодной рукой под свитер, погладить по груди – у Юры, наверно, красивая грудь. И снова поцеловать. Мысль все крутилась и крутилась, завязываясь в тугой узел вокруг Соловьева. Он снова начал ворочаться, а потом по-звонил Кате в столицу, чтоб предупредить, что Юрка невменяем и вечером с ней связаться не сможет. Катя посмеялась над ними, юными дурачками, посоветовала накупить кефира и больше не буянить.
А через несколько часов должна была придти Данина мама, поэтому он разбудил Юру и проводил его домой. Пешком получилось дольше. Они снова смеялись. И навязчивая мысль, наконец, отпустила Соловьева.
Потом был выпускной, Юра уехал к Кате в столицу жить. А Даня остался в городе, поступил на филфак и почти забыл о своей юношеской влюбленности. Вспоминал изредка, с легкой грустью. Было – и прошло.

[Helga Huffle~puff]

7 глава - 3

~* ~* ~*
Слава уехал как-то на какую-то страшно важную конференцию, поэтому Дане приходилось добираться до работы на общественном транспорте. Когда выходил на своей остановке, заметил вдруг темную макушку Юры. А может, это был кто-то похожий на Юру. Даня быстро догнал юношу, почти поравнялся с ним, вдыхая запах туалетной воды, которой еще в школе пользовался Юра, заглянул в лицо и понял, что ошибся. Это был не Юра.
Тут же нахлынули воспоминания. Соловьеву стало так страшно тоскливо, что он написал о случившемся Истиславу. Встретил, мол, парня, похожего на Юру, свою первую школьную любовь. Истислав не ответил. Даже на звонок потом не ответил. Только ближе к обеду пришло смс: «Вечером уже буду в городе. Встретимся в центральном парке. Позже позвоню».
Радость от предстоящей встречи не покидала Даню весь день. На обед его позвала Верочка. На этот раз ели не в столовой, а спустились в подвал, где облюбовала место шикарная «Харчевня». Там же в это время кто-то запустил диск с шальной шотландской музыкой. Проводить там перерыв было одно удовольствие.
- У нас стол жужжит, - засмеялась Верочка, тыкая пальчиком с французским маникюром в сторону бегающего по столу телефона Дани. Соловьев улыбнулся, на экране он видел тигриную морду и имя «Слава».
- Привет, - ответил он, тут же вставая. Знал, что связь в подвальном помещении никакая.
- Привет. Я отвлекаю? – голос Истислава был далеким и постоянно булькал.
- Нет, - ласково ответил Даня. Казалось, что Слава рядом. Так он по нему соскучился за несколько дней. – Я тут с Верочкой. Мы обедаем в «Харчевне».
- Вдвоем? Буль-буль-буль…
- А?! Да. Нет. Не совсем… - связь пропадала. – Слав? Меня слышно? Слава?
- Меня не будет в парке, - вдруг совершенно отчетливо сказал Истислав.
- Почему? – опешил Даня.
- Не важно. – Металл в голосе. И внутри у Дани все похолодело.
- Слава?
- Не звони мне. – И короткие гудки. Ощущение, что что-то непоправимое случилось, тут же об-рушилось на Даню. Он снова набрал номер Истислава, но механический голос сообщил, что абонент выключен или находится вне зоны действия сети. Чуть-чуть успокоило это «вне зоны действия сети» - вдруг он в метро и связи нет. Но сильнее долбило по нервам – «абонент выключен».
- Вера, мне надо идти. Прикрой меня на работе, - выпалил Даня и метнулся из «Харчевни» на вы-ход. Уже на остановке Даниил стал звонить всем коллегам и родственникам с вопросом, не виде-ли ли они Истилава Ратмировича, мол, ему срочно надо документы передать. Но все как один говорили, что начальника не встречали.
И Даниил поехал в парк. Он не знал точно, что делать и как искать, но был уверен, что Славе на-до все объяснить. Даня ведь просто был на обеденном перерыве с Верочкой. Ничего страшного он не совершал. Но маленький колючий червячок грыз сердце Дане – с Верочкой, скорей всего, ситуация не была связана.
В парке почти никого не было. У фонтана засели бабуси. Даня подскочил к ним тут же и затараторил, стараясь не выдать волнения и ужаса в дрожащем голосе:
- Простите, пожалуйста, вы не видели тут мужчину? Высокий, очень высокий, метр девяносто точно, с темными волосами, скорей всего был одет в темный вязаный кардиган.
Одна подслеповатая бабуля посмотрела влажными глазами на Даню и, сведя седые кустистые брови вместе, прохрипела сурово:
- Ну как же. Бегал тут один в спортивных трениках. Постоял и ушел.
- Давно?
- Да полчаса как.
Как раз в это время Даня уходил из «Харчевни». Но успокаивало только, что бабушка скорей все-го ошиблась. Истислав не позволял себе ходить по улице в спортивном костюме. Видимо, его спутали с ежедневно здесь тренирующимся бегуном из местной спортшколы.
Даня поблагодарил старушек и побежал искать Истислава дальше. Соловьеву было очень-очень больно. Легкие разрывались от бега, но упрямство пока брало верх. Около часа он нарезал круги по главным аллеям парка, где они обычно гуляли со Славой. Иногда останавливался перед сидящими на лавочках мамами или мужчинами и снова спрашивал про фон Рейтерна. Но никто его не видел, словно бы он и не дошел до парка. Или растворился.
И тогда Даня принял тяжелое для себя решение. Он поехал домой к Истиславу.
Долго дверь никто не открывал. Но Даня упорно звонил и звонил в дверь. Наконец, она распахнулась. На пороге стоял помятый Слава. Он был хмурый. И злой. Даниил чувствовал, что перед ним вставала бетонная стена. И биться в нее было очень больно.
Истислав ничего не сказал, только посторонился, пропуская Даню в квартиру. Тут же ушел в кабинет и сел за компьютер. Даня вошел следом. Замер на пороге, вглядываясь в напряженную спи-ну фон Рейтерна. Горло саднило, а легкие уже бились где-то в горле, не давая толком вздохнуть. Новые ботинки, которые Даня надел специально на свидание со Славой, натерли в кровь ноги – он чувствовал, как капли крови щекотно стекали на пятки.
- Что случилось сегодня? Я ждал тебя в парке, - начал издалека Даня.
- Я не буду с тобой об этом говорить. – Голос ледяной. Сказал - как отрезал. Кажется, в этот момент по кусочкам резали сердце Дани. Будто он сейчас говорил не со Славой, своим любимым, живым человеком, а с бездушным автоответчиком, который твердил свое механическое «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети».
- Слава?
- Уходи, - только и ответил мужчина. Даня пошатнулся.
- Слав, ну ты не так понял… – Господи, как же глупо сейчас звучали эти слова. – Мы просто с Верочкой пошли на обед в «Харчевню»…
- Я. Не. Буду. С. Тобой. Об. Этом. Говорить, - с расстановкой произнес Истислав. – Если это все, что ты мне хотел сообщить, я тебя больше не держу. Можешь уходить, куда шел.
- Я же к тебе пришел.
- Я не хочу тебя видеть.
Даня все еще говорил со спиной. Он нерешительно подошел ближе. На компьютерном столе была его кружка с недопитым еще пару дней назад чаем. На белых стенках чай уже оставил темные полосы, а сам покрылся белой пленкой, чуть потрескавшейся от движений за столом. Видимо, с того дня, как Истислав уехал в командировку, даже домработницы Любочки тут не было.
- Слава… Ну пожалуйста… - тихо проговорил Даня, еще точно не зная, о чем конкретно он про-сил. То ли чтобы фон Рейтерн его выслушал, то ли чтобы они нормально поговорили, то ли что-бы мужчина хотя бы повернулся к Дане лицом.
Рука невольно потянулась к лицу Славы. Тот резко отдернулся, как от пощечины.
- Не трогай меня! – резко сказал он и встал. Данина кружка с жалобным «бряц» разлетелась на осколки, ударившись о ламинатный пол. Чай тут же расползся коричневой жижей по рисунку на полу.
- Уходи, - тихо попросил Истислав, не глядя ни на Соловьева, ни на разбитую кружку. Даня как-то обреченно вздохнул. Это была его любимая кружка. И любимый мужчина. Даня все испортил одним дурацким телефонным разговором. Знал же, что с Истиславом будет сложно. Но все равно шел напролом, сгорая в чувствах к мужчине.
Даня молча вышел из кабинета, обернувшись напоследок. Он запоминал полюбившийся ему кабинет: с тоской глядел на мягкую софу напротив компьютерного стола, где они подолгу целовались под «Агату Кристи», где под «Пикник» долго занимались сексом на этой же софе, где под баллады «Deep Purple» Даня дремал в крепких объятиях Славы…
- Знаешь, - шепотом начал Даня, - я ведь люблю только тебя…
И ушел, не оглядываясь больше. Было дико больно. На грудь будто бы упал тяжеленный булыжник и давил, давил на него, стараясь проломить ребра и добраться до сердца, чтобы раздавить его, и без того кровоточащее.
Ничего уже не будет.
Ни бурки, ни коня, ни сапог.

[Helga Huffle~puff]

8 глава

8.
Ночи превратились для меня в какой-то кошмар подростка с половым созреванием. Тут вам и жаркие сны, от которых утром бросало в краску. Тут и навязчивые идеи. Тут и новая обстановка. Все шло к тому, что моя крыша медленно махала мне шифером, ускользая в неведомые дали.
И вот в очередную ночь на уже не новом месте я медленно выворачивался из объятий сна, ощущая на себе приятные поглаживания. Руки были сильными и уверенными. Касались они меня везде и всюду. Пижамная куртка была распахнута на груди – я чувствовал впивающиеся в бок пуговицы. А руки продолжали путь по мне. И все казалось мне сном. У меня давно никого не было, мало ли, кто и что может присниться. Ладони гладили мою грудь широкими круговыми движениями, нарочно обходя соски. Горячее дыхание обжигало ухо, и спина самопроизвольно выгибалась на-встречу руками. Пальцы тут же сомкнулись на сосках и синхронно сдавили их. Закусив губу, я тихо застонал. Жидкий огонь растекался по венам и, не имея возможности вылиться, скапливался в паху почти болезненным ощущением.
Снова твердое движение пальцев на моей груди, и вот уже чей-то рот накрывал мой собственный, заглушая новый стон. Чей-то острый язык скользил по зубам, потом по небу. Не стонать я не мог, а стонать не позволяла пока еще бодрствующая совесть. Но все это было странно. Пальцы уже спустились ниже, стаскивая с меня пижамные штаны. Как только те были брошены под кровать, я тут же развел ноги в стороны. Сильные пальцы тут же прошлись ногтями по внутренней стороне бедер. Я вскинулся, пытаясь продлить прикосновения. Руки порхали по всему телу. Я хотел большего, много большего. Я боялся открыть глаза и понять, что мне опять все приснилось. Но желание получить разрядку было сильнее. Я осторожно приоткрыл один глаз. В тусклом свете ночника я видел всполохи огня. И будто во мне тоже разжигалось пламя. Я потянулся сам к ласкающему меня телу. Тут же огонь приблизился ко мне. Я боялся быть опаленным им. Снова острый юркий язык ласкал мои губы, имитируя минет. Яркие всполохи то и дело взрывались у меня перед глаза-ми. Я вбивался в ласкающую меня ладонь. Стонал в пухлые губы и вздрагивал от жгучих поцелуев, которые выжигали странный рисунок на груди и сосках.
Я глубоко вздохнул и распахнул глаза.
Я не спал.
И все происходящее было реальным.
Огонь снова коснулся меня, я двинулся навстречу ему, обнимая за шею и притягивая ближе к себе Лада. Он улыбался ласково и почти нежно. Но его пламя жгло меня лучше всякого клейма. Будто раскаленное кольцо было сомкнуто на моем члене, не давая кончить. Я хотел разрядки и почти требовал ее. А движения Лада только распаляли.
- Отпусти меня, - прохрипел я.
- Подожди, красивый мой, немного подожди… - И он снова прикусил мой болезненно возбужденный сосок. Я почти взвыл, одновременно вдвигаясь членом в его ладонь и выскальзывая из объятий. Меня рвало на части от желания. И я чувствовал себя шлюхой, которую пользуют все, кому не лень, лишь бы получить свое. Я чувствовал себя развратным. И от этого мне было жутко паршиво. В груди зрел вой, почти звериный, горький вой.
- Пусти же, - взмолился я, прикусывая нижнюю губу Лада и тут же пробуя его кровь на вкус. Я ощущал себя загнанным в ловушку зверем. Тьма росла.
- Данечка мой, любимый, сладкий мальчик, - Лад целовал мое лицо, оставляя алые отметки своей кровью на моей коже. Он вылизывал мне грудь, ласкал мой член и уже растягивал меня, видимо, подготавливая для себя. Я рвался прочь.
Медленно набухал гнев. Он горчил на губах, словно испорченное вино. В висках билась боль. Тело ломило как от похмелья. А огонь Лада выжигал все внутри меня. Было больно и противно. Тут же я почувствовал, что меня мутит. Тяжелый ком горечи поднялся из живота и устремился к горлу. Я только успел прохрипеть «Уйди», оттолкнуть в сторону, наконец, опешившего Лада и кубарем скатиться на пол, где меня почти что вывернуло наизнанку. Рвало меня долго. Я даже не заметил, когда именно из спальни испарился Ладислав.
Через какое-то время я почувствовал на лице влажное полотенце, которым нежно собирали капельки пота.
- Даниил Кириллович, бедненький… - заботливый голос Надюши вызвал неконтролируемый по-ток слез. Я надеялся, что она спишет это на мое плохое самочувствие. Она сидела на полу рядом со мной и вытирала мне лицо, ласково гладила по голове и шептала какую-то девчачью успокоительную фигню. Я почти не слышал. В ушах еще билась кровь. За ее шумом я едва различал голос Надюши.
- Прости, тебе тут убираться придется, - только и сказал я, откидываясь назад.
- Ничего страшного, Даниил Кириллович, - ответила она с улыбкой. – Главное, чтобы вам стало легче. Давайте-ка мы ляжем в кроватку, я принесу вам крепкого чайку, ведерко на всякий пожарный, да уберусь тут, пока вы отдыхать будете.
Мне было стыдно за развороченную постель, за свой растерзанный вид. Но, кажется, Надя либо не замечала этого, либо усиленно делала вид, что это ее не касается. В том числе и за это я был ей благодарен.
Служанка помогла мне снова лечь на кровать, застегнула на мне все пуговки, накрыла пуховым одеялом почти по самого подбородка и занялась своими делами. Слушая ее тихий, напоминающий мамин голос, я не заметил, как уснул. Этой ночью мне больше ничего не снилось.

~* ~* ~*
На работе Даня столкнулся с трудностями. С уже бывшим любовником он никак не хотел видеться. Но кабинет фон Рейтерна был так близко, а сам Истислав так далеко, что за любыми документами Даня посылал Варечку. Она же и доставляла поручения от начальника. Дане было больно и тяжело. Настолько больно, что в первую неделю побегов от Истислава, Даня попросился в городской архив. Потом – в районный, а потом заперся в маленьком душном кабинетике, ку-да его направил областной архив по просьбе того же Соловьева. Отчеты не составлялись, архивы не собирались, работа не работалась. Шальная мысль послать все к черту, и Славу в первую очередь, все чаще и чаще стала посещать затуманенную голову Дани. Мысль оформилась в желание уволиться. С этим Даниил и пришел к Сан Санычу. Тот сперва опешил, как же так, почетный «самый молодой сотрудник компании» хочет уволиться?! Сан Саныч долго жевал пухлые губы, перекладывал какие-то бумажки на необъятном столе, пока Даня ерзал на неудобном стуле. Согласится ли отпустить Сан Саныч? Должен. А хотя…кто ж его знает.
- Данечка, - вдруг заговорил Сан Саныч, тяжело вздохнув. – Тут вот такое дело…
Даня уже понял, что никто его никуда не отпустит, и будет он и дальше мучиться от колючих взглядов Истислава, вздрагивать каждый раз, слыша его голос, и напрягаться, когда он будет проходить мимо. Запах парфюма фон Рейтерна с иланг-илангом, так быстро полюбившийся Да-не, будет забивать ноздри и возвращать в сладкие воспоминания.
- Данюшка, - продолжил шеф, - ты же умный мальчик и должен прекрасно понимать, что сотрудник ты ценный, терять нам тебя не следует. Поэтому признаюсь… Мне тут из посольства звонили. Хотят тебе работу предложить.
- Сан Саныч, как же так?! – возмутился Даниил. – Я же уволиться хочу, а не в новый отдел пере-вод получить!
Шеф только тяжело вздохнул. Краем сознания он понимал все желания и нежелания Даниила. Но, будучи другом его отца, он хотел всего лучшего для Дани, и чтобы любимый почти-крестник был счастлив, накормлен, обут-одет и пристроен. Вот шеф и не собирался терять юношу из виду.
- Даньчик, я все понимаю. Ты хочешь уйти. Но они предлагают реально крутые бабки за плевую работу. Да, про сыр в мышеловке я помню. Но тебе это пойдет на пользу. Поработаешь по прямой специальности. И задержал я тебя уже в отделе – запер в позолоченную клетку и не собирался выпускать. Но тут такое предложение – грех упускать возможность. Да и отпускных дней у тебя накопилось порядком.
- А я не устал, - брякнул Даня первое пришедшее в голову. Тут уж и желание уволиться куда-то испарилось. Что там шеф говорил про посольство? Работать на иностранцев? Вдали от Истислава?
- Ага, три года сидишь в этом отделе, ни разу отпуска не брал, так еще и в другом отделе столь-ко же работал, тоже про твои отгулы не слышал. Хватит мне тут разводить болтологию. Я сказал, ты сделал. Понял?
- Да, Сан Саныч, – Даниил усиленно делал вид, что расстроен решением шефа. Да, его отдавали на вражескую территорию, да, работы обещалось быть много. Но Даниил сможет, наконец, вздохнуть полной грудью, не чувствуя на себе тяжелого взгляда фон Рейтерна. Может, и от-пустит его наваждение.

[Helga Huffle~puff]

9 глава - 1

9.
Я проснулся от звука разговора рядом с дверью в мою спальню. Узнал голоса Нади и Константина. Тот отчитывал девушку за невнимательность. Голос был тихий, но суровый. Слов я не мог разобрать. Мозг плавал в подобии формалина, и окончательно проснуться не получалось. Сил не было. Да и самочувствие было не из лучших. Во рту за ночь, кажется, побывал весь цирк Куклачева. Желудок бурчал – то ли требовал жидкость, то ли не ото всего избавился. Вставать не хоте-лось. Руки были тяжелыми, а ноги обули в цемент. Сил хватило только на то, чтобы повернуть го-лову и увидеть на прикроватной тумбочке стакан с водой, рядом пакетик смекты и упаковку активированного угля. Милая Надюша постаралась, умничка.
Голос за дверью стал громче. Константин не на шутку разозлился. Ответом ему были лишь судорожные рыдания девушки. Да и желудок снова заворчал. Я привстал, выпил лекарство и снова от-кинулся на подушки.
Это было необычное утро. Дом казался мне сейчас разворошенным муравейником. Всюду разговаривали, активно перемещались по дому и что-то делали. Может, и мне стоило что-то делать? Ага, для начала поднять свою бренную тушку с кровати.
Милая стеночка поддержала меня в трудную минуту и помогла дойти до ванной комнаты, где я, с трудом переставляя ноги, забрался под душ. Порядком отросшие с моего приезда волосы никак не хотели сушиться, и я быстро забил на это дело. Одеваться было лень, и пока я стоял перед раскрытым нараспашку шкафом, в комнату зашел Константин.
- Доброе утро, Даниил Кириллович, - поздоровался он.
- У меня оно пока не доброе, но вам, Константин, желаю доброго утра, - ответил я.
- Дарья Павловна прислала меня с извинениями за вчерашний ужин. Видимо, какой-то продукт был испорчен. Надежда рассказала мне о случившемся.
Я покачал головой:
- Не уверен, что Дарья Павловна причастна к моему отравления. Я думаю, это нервы. Такое иногда случается. – Константин очень пристально на меня посмотрел. Он явно собирался что-то сказать, но, видимо, его останавливал служебный такт.
- А что с домом? – спросил я, быстро переводя тему. В отражении в зеркале на створке шкафа я видел свое бледно-зеленое лицо и огромный побагровевший засос на шее. Тут же халат был за-пахнут плотнее. Привет водолазкам. – Он жужжит как улей.
- Я как раз по этому поводу зашел, Даниил Кириллович. На днях возвращается хозяин. Мы готовим дом к приезду. Поэтому вы можете ближайшие дни не беспокоиться о своей работе.
- То есть у меня небольшие каникулы? – с надеждой спросил я.
- Что-то вроде того, - сухо ответил Константин. – И еще. Я накрыл вам завтрак на кухне. В столовой сейчас уборка. Надеюсь, вы не будете сильно стеснены.
- Нет, ничего страшного. Я поем на кухне. – Хотя вот есть мне точно не хотелось, о чем мне тут же сообщил урчащий желудок. Таблетки действовали. Но тошнота все еще подкатывала к горлу. По-этому я готовился пить жидкости галлонами. Чего не сделаешь для любимого себя.

Дом, и правда, был разбужен вестью о приезде хозяина. Всюду сновали откуда-то взявшиеся слуги. Споро чистили фамильное серебро, меняли занавески, чистили портьеры и ковры. Я лишь поражался внезапно проснувшейся энергии во всех этих людях. Работать Константин мне запретил, а не на шутку перепуганная моим самочувствием Дарья Павловна приготовила легкий завтрак и велела засесть с крепким черным чаем на веранде, благо, солнечная погода позволяла. Эта заботливая женщина почти довела меня до места отдыха, всунув даже в руки какую-то книгу для легкого чтения. Чуть позже Надюша забежала ко мне с теплым пледом, мало ли, пациент будет мерзнуть, и тут же испарилась.
Здесь, на веранде, мне было по-настоящему спокойно. Суета дома сюда даже не доходила. Я сидел в глубоком плетеном кресле. Слева от меня свисала яблоневая ветвь, правее были ступеньки к выложенной разномастными камнями дорожке, ведущей к озеру. Вокруг меня была зелень и природа. Я закрывал глаза и подолгу слушал голоса птиц. Мое душевное равновесие приходило в норму. Даже двухлитровый чайничек с черным чаем не вызывал отвращения. Все было хорошо.
Под шелест листвы я не заметил, как задремал. Мне снилось что-то приятное, легкое и нежное.
Разбудили меня осторожные шаги. Я открыл глаза. Напротив меня стоял Ладислав. Спиной он подпирал одно из резных перил, увитых виноградными лозами.
- Я поговорить пришел, - тихо сказал он. – Прости, если разбудил.
Я приподнялся в кресле, отложил в сторону книгу.
- Слушаю, - мягко улыбнулся я. Хорошее настроение, навеянное обстановкой, не хотело меня от-пускать. Поэтому и появление Лада я воспринял практически спокойно.
- Сперва я хотел бы извиниться, - так же тихо начал он. Глаза его действительно выражали сожаление. Он впервые чувствовал себя неуверенно. – Я действительно повел себя как скотина прошлой ночью, когда оставил тебя там одного, больного.
Где-то глубоко внутри меня поднял голову цинизм: «Ага, а как трахнуть меня хотел, ничего страшного, обычное дело…», - но я промолчал. Спорить не хотелось. Да и двигаться тоже. Мне было легко и хорошо. Будто я, наконец, нашел свое место в жизни или будто бы на меня снизошло какое-то откровение. Горло, конечно, еще саднило, но я все равно чувствовал себя свободно. Маленькое белое перышко, подхваченное теплым южным ветром. Я смотрел на Лада, но не видел его, я улыбался широко, щуря глаза на подмигивающем мне солнце.
- Даня, ты слышишь меня? – осторожно спросил Ладислав. Я, наконец, сфокусировал на нем свой взгляд.
- Пожалуйста, не называй меня так, - вместо ответа сказал я. Почему-то это ласковое обращение заставило внутренности болезненно сжаться. Кто-то меня называл так когда-то давно. Не помню кто. Но голос Лада все твердил в ушах «Даня…Даня…Данечка…». Я судорожно вздохнул. Сердце заколотилось в ребра. Стало больно дышать. На глаза навернулись слезы. Это все солнце, упрямо подумал я.
- Даниил, ты слышишь меня? – повторил Лад.
- Да. Слышу. Признаться, мне твои извинения ни к чему. Но ты, как воспитанный мальчик, правильно сделал, что извинился. Я благодарен тебе. Еще что-то? – Внутри живота что-то сворачивалось в тугой, пульсирующий от боли узел.
- Ну почему ты так со мной? – воскликнул Ладислав и рухнул передо мной на колени. – Ну почему?
- Как «так»? – безучастно поинтересовался я. Что-то странное сейчас творилось.
- Почему ты отталкиваешь меня?! Ты ведь мне с первого дня понравился. Ты милый, ты светлый, ты сияющий, ты такой нежный…
- Я не заметил… - пожал я плечами. На самом деле меня сейчас волновало совершенно другое. Что это за жуткое чувство потери я сейчас испытывал? Почему от каждого слова внутри будто что-то обрывалось. Мне самому хотелось упасть на пол и выть, свернувшись в клубок. От ощущения легкости не осталось и следа.
- Даниил?
- Лад, прости. Я не смог увидеть, что ты заинтересован во мне как в партнере. Я видел только то, что ты хотел разложить меня на любой горизонтальной поверхности. Ты изначально выбрал не-правильный путь. Мне жаль, но теперь поздно. Я не готов начинать новые отношения… - Новые? Зачем я так сказал? А куда же делись старые?
Ладислав как-то сразу сник:
- Прости, я снова все испортил. Я не хотел навязываться, - только и сказал он и ушел. Я забрался с ногами в глубокое уютное кресло, накрылся с головой принесенным Надей одеялом и заскулил. Почему же так больно?

[Helga Huffle~puff]

9 глава -2

~* ~* ~*
Истислав позвал как-то Даню на барбекю. Это был какой-то семейный ужин, где было много лишних людей, но все друг друга знали. Даня массовые скопления людей не любил, но они и так собирались со Славой на шашлыки, а другого случая в ближайшее время могло и не подвернуться. Выбора не было. Люди против любимой еды. Нет, не так. Много людей против еды в компании с любимым, где ты не можешь сказать, что этот человек именно _твой_ любимый. Дане пришлось тщательно выбирать одежду – прилично и практично. Даже Истислав отказался от привычных костюмов-троек, которые Даниил так любил медленно и красиво снимать, аккуратно складывая в шкаф, или быстро срывать и кидать в угол комнаты под стул.
Ехали вдвоем в Секвойе Истислава. Его обычная машина не проехала бы в непрактично-узкие во-рота коттеджного поселка, где жила тетушка Славы и куда эта милая женщина собрала всю семью. Поселок «Солнечный» находился в ста километрах от города. Эту землю несколько лет назад активно стали скупать лица кавказской национальности, чтобы строить там массивные дома и продавать их нуворишам. Места здесь были чудесные. Совсем недалеко был пляж и вполне приличная речка. Почти закончила развиваться местная инфраструктура. Даниил вертел головой во все стороны. Все детство он провел на даче у бабушек и дедушек кверху попой: копая, тяпая, выкорчевывая сорняки и кусты. Домой возвращался чумазый (воду в их дачном районе давали два раза в неделю) и обгоревший (белую кожу любило солнышко). А тут – цивилизация.
- Кто мы с тобой? – спросил Даня, повернув голову в сторону Истислава. Тот лишь пожал плечами.
- У нас почти нет выбора. Коллеги, друзья.
- М-да, друзьями нас можно с натяжкой назвать, - улыбнулся Даниил. – А коллеги… как-то официально звучит. Стал бы ты звать коллегу на семейный сабантуйчик?
- Не думаю, что моим родственникам будет до нас дело. Не заморачивайся, Даня, - и сняв одну руку с руля, Истислав погладил Данино колено. Тот тут же рефлекторно их свел, зажав ладонь Славы между ног. Так было правильно. Он был рядом. Горячий и сильный.

К дому было не подъехать. Все дороги были заняты внедорожниками родственников. Славе пришлось парковать машину чуть ли не при въезде в поселок. Даня на прощанье прижался губами к щеке Славы, тот чуть повернул лицо и засосал нижнюю губу Даниила, вызвав у него тихий стон. Быстро отстранился, широко улыбнулся и вышел из машины. Потягиваясь, вылез и Даня.
Дом тетушки был огромен. В стиле строений на Вистерия-Лейн. Даня в какой-то момент почувствовал себя героем ситкома про Иствикских ведьм. Истислав ободряюще сжал его ладонь.
Людей было много. И все они что-то говорили или обсуждали. Шум стоял тот еще. Из дома до-носились звуки музыки, от громкости которой дребезжали стекла. Где-то оглушительно смеялись – до Даниила доносились слова избитых анекдотов. Вот тут-то он себя и почувствовал маленьким маменькиным сыночком, которого взяли с собой ко взрослым тетенькам. Истислав по-садил его в шезлонг в тень и ушел куда-то. Даня сжался, надеясь, что к нему не придут знакомиться или общаться. Компания была уже изрядно навеселе. Даниил решил не пить из солидарности со Славой, им же потом домой ехать. Но фон Рейтерн решил все по-своему. Он вернулся с подносом, на котором были маленькие тарелочки с едой. Тут были и вожделенные шашлыки, и какие-то салатики, а для Дани Слава принес мерцающий сине-зеленый коктейль с зонтиком.
- Тебе сегодня можно пить, - улыбнувшись, сказал Истислав, протягивая высокий бокал. – И есть.
Даня даже не заметил, как задремал после легкого перекуса. Но тут сыграли роль и алкоголь, и солнце, и светлая улыбка Истислава. Когда Соловьев проснулся, понял, что скоро стемнеет. Славы рядом не было. Но была записка. Мужчина ждал Даню в лесу.
Но встретились они раньше, на тропинке за калиткой. Скрипнули петли на резной двери, щелкнул замок, и они, переплетя пальцы рук, пошли в сторону леса. Комаров было видимо-невидимо. Но Дане было на них глубоко наплевать. Лишь бы Слава был рядом. Лишь бы его горячая рука согревала замерзшие ладони. И лишь бы он еще разочек поцеловал его в ключицу, как делал это сейчас.
Истислав толкнул Даню к дереву, прижимая тесно, без возможности сбежать. Даня тут же обвил ногами талию мужчины. Было сладко целоваться – с губ еще не ушел коктейль. И тянуло в паху. Просторные льняные брюки безбожно мялись под властью Истислава. Руки его были везде, твердо оглаживали бока и грудь, сжимали ягодицы Дани так, что тот судорожно цеплялся пальцами за шею мужчины, подавался вперед, терся, тихонько постанывал и скулил, когда Истислав переставал терзать его губы. Дыхание Славы опаляло ушную раковину, и по телу тут же табуном метались мурашки. Даня всхлипывал и прижимался теснее.
- Слааа-аа-авааа, - протяжно выдохнул он, когда его сильно впечатали в ствол, подперли чем-то и тут же стянули штаны до колен. Даня вздрогнул, когда влажные губы Истислава коснулись его члена, тут же плотно обхватывая головку. Его ласкали, посасывали и поглаживали. Его мучили. И это было сладко, томительно. Даня все ждал, что Истислав возьмет его прямо тут. Он уже готовился к боли и дискомфорту от первого проникновения, но…Ничего не произошло. Даня кончил, протяжно взвыв, и обмяк в тут же подхвативших его руках Славы. Тот натянул на Соловьева брюки и прижал к себе.
- А как же ты? – сонно спросил Даня, который после оргазма всегда испытывал желание подремать под боком у Славы.
- Потом отработаешь, - улыбнулся Истислав и нежно поцеловал Даню в висок. – Любимый мой, ласковый Данечка, - тихо проговорил он, наблюдая, как Даниил тер слипающиеся глаза. – Поехали домой?
- У меня нет сил идти… - вяло пробормотал Даня. И с улыбкой отметил, что его конкретно так отрубало от реальности. Но в руках Истислава было не страшно.
- Я донесу.
И какими-то окольными путями они быстро вышли к машине. Слава устроил Даню на переднем сидении, где тот тут же свернулся в умильный клубочек, накрывшись курткой Истислава. Куртка была тонкая, но только что снятая со Славы, а, значит, теплая и пахнущая им. Он уткнулся носом в ткань и блаженно засопел. Истислав завел мотор, и они поехали домой.

[Helga Huffle~puff]

10 глава - 1

10.
- Саня, ты дурак, - Истислав начал свою проникновенную речь с немного измененной КВНовской шутки. Сан Саныч побледнел. Вид разгневанного Истислава приводил в ужас любого, даже не-смотря на то, что в данный момент этот «любой» был прямым начальником.
- Славик, успокойся. Ничего же не произошло? – Сан Саныч промокнул вмиг вспотевший лоб огромным клетчатым платком, явно не подходившим по цвету его костюму. – Все можно объяснить. Я вот даже документы все приготовил…
- Саня! Ты офонарел?! – Истислав хлопнул широкой ладонью по столу, любовно собранные Сан Санычем бумажки, взмыв в воздух, с тихим шелестом разлетелись по всему кабинету. Сан Саныч тихо взвизгнул, почувствовав волну ярости от Славы. По спине градом покатился пот. – Ты хотя бы видел, КУДА ты его отправил? Тебе денег мало было, Саня?! Или что? Какой к черту Луганский поселок? Ты хотя бы представляешь, ГДЕ это?
- Недалеко же совсем, Славочка, - пискнул Сан Саныч, тут же ловко подсовывая раскрытую карту. – Брянская область. Всего пару часов пути. Ну что ты так нервничаешь, я не пойму?
- Я не нервничаю, - сухо ответил Истислав. – Ты должен был меня в первую очередь уведомить об изменениях в отделе. Он пока что еще мой подчиненный, чтобы подписывать документы на перевод.
- Ну, хочешь, сам его верни? У нас с ними связь только интернентая, и то редкая.
- Саня, ты вот сейчас реально нарвался на неприятности, - хищно нахмурив брови, сказал Истислав. – Я-то поеду за ним, мне не жалко времени и денег, которые я буду отнимать у компании. Но учти, я припомню тебе это все, - и, хлопнув дверью, Слава вышел.
Конечно же, Сан Саныч знал о служебном романе двух своих сотрудников, равно как и знал, что мужчины сильно разругались. Собственно, отъезд Данечки и был результатом их ссоры. Что произошло на самом деле, Сан Саныч не знал. Но боялся, что эти двое могут наломать дров на всю следующую зиму. И конечно же, Сан Саныч хотел дать им обоим время успокоиться и обдумать свои действия. Фон Рейтерн уже все решил. И теперь он собирался вернуть Даню в город.

На карте Луганский поселок был. Но навигатор отказывался его показывать, будто и не было этого поселка в Брянской области вовсе. Рейтерн выехал ранним утром, чтобы уже к обеду быть на месте. Рассвет его встретил мелким дождем, глубоким густым туманом, а к обеду все стало еще хуже. Зарядил сильный ливень, дорогу практически не было видно, приходилось ехать с черепашьей скоростью, хотя сердце Истистава бешено билось в груди, подгоняя двигаться быстрее.
Ему было стыдно за тот случай с…Он даже не мог точно назвать, каким для него был тот случай. Поссорились, да. На пустом месте, потом понял Истислав. Плохая мобильная связь в подвальном помещении, внезапно взыгравшая гордость и ревность Славы, упрямый и самостоятельный Даня – все это стало результатом крупной ссоры. Им же было так хорошо вдвоем. Слава понимал, что никому еще до Дани не удавалось так хорошо понимать его, так чувствовать на-строение и желания. Даниил переучил Славу под себя, но и сам подстроился под него. Даня – светлый, честный, самостоятельный, скромный и невозможно добрый мальчик, которого опасно было отпускать далеко от себя. А вот вдруг кто уведет такое сокровище?
«Такая корова нужна самому», - горько процитировал про себя фразу из известного мультика Истислав. Было стыдно. Неимоверно стыдно за глупый срыв. И еще обидно. Тогда Слава был уверен, что Даня останется, слишком упрямым он был. Но вместо этого Даниил почему-то ушел. А гордость Славы не дала его остановить и вернуть.
Потом Даниил виртуозно избегал еще находящегося в ярости Славу. Потом Славу заволокла работа, и стало не до обид Дани. А потом пришло осознание. Что же они наделали? Тогда-то фон Рейтерн и узнал, что Соловьева отправили на странную подработку куда-то под Брянск. Да и документы были как-то странно оформлены. То ли село Луганск, то ли Луганский поселок. Тут и Сан Саныч попался под горячую руку.
Тяжелые, темно-серые тучи заволокли небо, наслаиваясь одна на другую. Ни сантиметра светлого неба не было видно. Дождь громко стучал по крыше внедорожника. Дорога была пустая, не-ровная и извилистая. За окном бушевала непогода, у Истислава даже мелькнула мысль остановиться на заправке и переждать, но желание вернуть Даниила было сильнее.
Одинаковый унылый пейзаж российской глубинки несказанно утомлял. Поле, деревья, деревья, поле, знак с названием, тоненькая змейка речушки, поле, деревья, деревья, дом, деревья, деревья, поле…И так на протяжении нескольких километров – ничего не менялось. Изредка Славу все же обгонял какой-нибудь жигуленок, скрипя всеми частями, изредка мимо проезжали огромные фу-ры, фыркая удушливым выхлопным газом. И почти перед каждым знаком приходилось тормозить, рассматривая название и тут же сверяясь с картой и навигатором.
И вот впереди появилась развилка. Ее-то Истислав и ждал. Еще пара километров по кривляющейся дороге, и машина уперлась в высокие металлические ворота. Они были ржавые, перекошенные, и створки держались вместе исключительно благодаря цепи, протянутой в петли и скрепленной кривой веткой. Неужели это был тот самый богатый загородный дом какого-то нувориша, к которому Даню отправили на работу? Сомнительно. Но ошибиться в маршруте Слава не мог.
Подъездная дорожка была размыта дождем, по бокам шли ряды давно разросшихся кустарников, клумбы, испещренные чертополохом и крапивой, высотою в человеческий рост подсолнухи и пожелтевшие туи. Впереди виднелся дом. Такой же заброшенный, как и все в этой местности. Краска слезала огромными пластами. Некоторые ставни покосились и наполовину вывалились из оконных проемов. Окна второго этажа были криво забиты большими листами фанеры или не-ровными деревяшками. Удивительно, как сюда еще не добрались подростки.
Истислав запер машину и двинулся к дому. Двери были открыты. Петли, скрипнув, впустили в просторный холл незваного гостя. Справа – коридор, слева – коридор, прямо – массивная, резная лестница. Под ногами пыль, грязь, куски гобеленов со стен и краски с потолка. Угадывался цвет ковра в холле – темно-красный, словно бы напитанный галлонами крови. Слава вздрогнул – ну и сравнение родилось в голове.
- Есть здесь кто? – громко спросил Истислав. На крыше оглушительно громко каркали вороны, сквозь хлопанье их крыльев слышались еще какие-то звуки. Но их природу трудно было определить.
Еще Истислава удивляло, что дом был в отличном состоянии. Отбелить потолок, поклеить новые обои, вставить искусственно-состаренные стеклопакеты, поменять паркет – и дом будет конфеткой. На первый взгляд дому было лет триста, может, чуть меньше.
Слава не спеша поднялся на второй этаж. Он сумел различить несколько хозяйских спален с высокими массивными кроватями под балдахинами. Была гостевая комната, кабинеты, библиотека, в которой Истислав встретился с мышью, испуганно юркнувшей в угол от мелькнувшего света фонарика. Боковые лестницы вывели в большую гостиную, столовую, кухню и комнаты слуг. Если бы не годы, Истислав решил бы, что все обитатели просто временно вышли из дома. Вот сейчас скрипнет дверь, в коридоре послышится уверенный звук шагов в кирзовых армейских сапогах, в комнату войдет военный. Его милая жена отложит в сторону вышивку, а дети, играющие на полу, забросят игрушки и бросятся в объятия к отцу, которого они так долго ждали. А он вернулся, с наградами от самого Императора, еще молодого, но уже подающего большие надежды.
Слава сел в кресло, тут же подняв в воздух сонм пылинок. Из высокого окна, наполовину закрыто-го тяжелыми шторами, он видел дворик, садик, пруд. Была и дверь, ведущая туда. На веранде стояло глубокое плетеное кресло, рядом, словно бы нечаянно уроненный, лежал клетчатый плед и раскрытая на середине книга. На маленьком столике – литровый кувшин с высохшим на дне чаем и аккуратная небольшая чашка. Пальцы невольно прошлись по кромке кружки, стирая вековой налет пыли. Словно бы все обитатели дома на мгновение исчезли. Сейчас Истислав моргнет, и жизнь вокруг него пойдет дальше.

[Helga Huffle~puff]

10 глава-2

Ночевать фон Рейтерн решил в доме. Искать гостиницу в этой глуши было бесполезно, да и по-года окончательно испортила дороги. Слава занял комнату, которая, по его мнению, сохранилась лучше других. Тут и полы меньше скрипели, и балдахин от шагов не раскачивался так отчаянно, и вроде бы маленьких соседей было не так много. Перекусил перед сном сандвичами, которые заботливая домработница Любаша приготовила в дорогу, запил все это чаем из походного термоса – как знал, что пригодится, – и, завернувшись во флисовый плед (Даня как-то уговорил его ку-пить, потому что постоянно засыпал в машине, а укрываться куртками было неудобно), и быстр уснул.
Истиславу снился Даня. Его любимый, солнечный Данечка. Он его звал, а Даня как угорелый бегал по гостиной старого дома, постоянно снося дорогущий столик и вазу на нем. Вазу Слава, конечно же, ловил, но Даня не останавливался. Все бегал и бегал. Тут и сам Истислав плюнул на бесхозное имущество и поставил вазу на пол. Поймал в объятия слабо вырывающегося Даню. Тот заливисто смеялся и колотил Славу в грудь.
- Это ты виноват! – кричал Даня, радостно смеясь. - Ты виноват!
- Даня, Данечка мой любимый, ну почему ты так? – Слава тормошил внезапно затихшего Даню.
- Как, Слава? – грустно спросил Даня, поднимая на Славу взгляд огромных голубых глаз. Лицо любимого Соловьева было серое, осунувшееся, под глазами залегли черные тени. – Ты же сам меня прогнал. Куда же еще мне было идти?
- Но не сюда же, Даня, - возмутился Истислав, прижимая к себе холодного и тощего Даню. Тот продрог, мерз и дрожал, клацая зубами. Слава снова и снова целовал лохматую макушку.
- Слав, тут еще хуже… - Даня вдруг расплакался. И плакал он так сильно впервые перед Истиславом. Громко, с надрывом. У фон Рейтерна сердце сжималось от этих отчаянных рыданий его любимого юноши. – Забери меня домой, Слава… Мне тут больно, Слава… - тихо всхлипывал Да-ня, сжимая края куртки Истислава.
- Заберу, мой хороший. Скоро домой поедем, - мужчина крепко сжал Даню в объятиях, а он, тихонько вскрикнув, вдруг окаменел и рассыпался в руках Славы. На пальцах остался серый налет пепла и запах пороха. На полу под его ногами лежал большой витой ключ. Слава поднял его, по-вертел в руках и засунул в задний карман джинсов.

* * *
К вечеру весь дом сиял чистотой, уютом и просто дышал ощущением скорого приезда хозяина. Я вяло потягивал порядком поднадоевший черный чай и листал трактат по истории древней Греции, когда на веранду зашел Константин.
- Даниил Кириллович, ужин пройдет в большой столовой. Сегодня хозяин вернется, - сообщил он мне.
- Форма одежды?
- Это полуофициальный ужин, - ответил мне Константин. Ясно, костюм желательно, но позволительно без пиджака. Что ж, пиджака они от меня не дождутся, это точно.

А спустя пару часов началась истинная свистопляска. По голосам и шуму я понял, что приехал хозяин дома. Я прошмыгнул в свою комнату, чтобы до ужина ни с кем не встречаться и не знакомиться. Умная Надюша уже приготовила мне наряд к ужину, все отгладила и на вешалки развесила – темные брюки, белая рубашка, темно-фиолетовый жилет и узкий галстук. Вот молодец, уважаю. Быстро принял душ, оделся, уложил волосы, придирчиво осмотрел себя в зеркале – бледноват, конечно, после приключений с желудком, я бы даже сказал, зеленоват, да и тени под глазами не красят, но для первого знакомства при неярком освещении будет вполне сносно.
Тут и Надя постучалась в мою комнату:
- Даниил Кириллович, стол накрыт. Все уже собираются в столовой.
- Спасибо, Надюш, - улыбнулся я. Мое отражение мне тоже улыбнулось. – И за костюм спасибо.
Надя покраснела и быстро убежала, сославшись на дела. Я же покинул свою комнату и спустился в столовую. Пока там были только Ладислав и Константин. Не думаю, что кто-то еще присоединится к хозяину за ужином. Ладислав тут же подошел ко мне справиться о здоровье. Константин же подавал бокалы красного вина в качестве аперитива. Даже будучи фактически гостем, дворец-кий не мог оставить своих обязанностей. Ладислав что-то рассказывал мне, я почти не слушал. Константин давал последние распоряжения слугам. И тут в комнату вошел ОН.
Я сразу понял, что это хозяин дома. Он вошел, окинул присутствующих взглядом, и в комнате сразу стало нечем дышать. Он опалял всех мощью и силой, властью и поистине нечеловеческим магнетизмом. Ноги тут же подкосились. Я предусмотрительно оперся коленом о стоящий рядом стул. Сердце в груди гулко бухало, отсчитывая секунды моей некогда спокойной жизни.
Признаться, я ожидал, что хозяин дома будет таким же рыжим, как и его брат, Ладислав. Но нет. Это был черноволосый мужчина, с темными пронзительными глазами. Высокий и прекрасный, словно бог. Я замер, пораженный его красотой, не в силах вымолвить и слова. Он улыбнулся, здороваясь с Константином, ласково потрепал Лада по рыжей шевелюре и подошел ко мне. Я смотрел на него, как кролик на удава. Что бы он сейчас ни сказал, я бы выполнил без вопросов. Его звериная грация, пока он шел ко мне, рождала в груди какой-то странный звук, похожий на мурчание. Я готов был стелиться перед ним. Но силой заставлял себя не двигаться с места. Серый костюм-тройка только эффектнее подчеркивал рельеф мышц.
- А вы, наверное, Даниил Кириллович, - с нежной улыбкой спросил он, протягивая руку для пожатия. Голос был восхитительный: глубокий, властный, с легкой хрипотцой.
- Даня, - пискнул я, отмерев. Его ладонь была широкой и сухой. Большая, сильная рука.
- Ну что ж, Даня, а я – хозяин этого дома, Слава, - он снова улыбнулся. Вокруг глаз веером разошлись морщинки. Свободная рука дернулась, чтобы коснуться их, разглаживая. Но я тут же засунул ее в карман. Да что ж такое-то?!
За ужином я старался молчать. При взгляде на Славу тело будто бы пронзали разряды молний, сладкая истома тут же растекалась по телу, прочно устраиваясь в паху. Слава рассказывал какие-то забавные истории о своих поездках по разным странам. Почти семейный ужин, почти идиллия. И не было привычного мне ощущения ненужности, чувства, что я лишний здесь. Все были на своих местах.

[Helga Huffle~puff]

10 глава -3

А после ужина все разбрелись кто куда. Константин снова занялся делами по дому. Ладислав прошел со Славой в кабинет, а я заперся в своей комнате. Хотелось всего и сразу. Из последних сил я сдерживался, чтобы не запереться в ванной комнате под ледяным душем, чтобы как-то понизить уровень желания в крови. Тело просило секса. Тело звало одного конкретного самца.
Ближе к ночи, когда я уже почти лез на стенку, в мою дверь постучали. Сперва я решил, что это Надюша или Константин. Но ошибся. На пороге стоял Слава. Он подпирал плечом дверной косяк и улыбался.
- Я не разбудил? – тихо спросил он.
- Нет, - я лишь мотнул головой.
- Я сувениры привез… Тебе в том числе…
- Но я же не…
- Я знал, что ты на меня теперь работаешь. Так что – держи, - он протянул мне маленький сверток. Если честно, мне было абсолютно плевать, что в нем. Я лишь завороженно смотрел на его руки. Их хотелось касаться, ластиться о них, хотелось почувствовать пальцы на себе и внутри. – Даня?
Я кивнул, принимая подарок, но задержал его руку, коснувшись кончиками пальцев теплой кожи. И в тот же миг я почувствовал, как меня толкнули в комнату, дверь захлопнулась, а я оказался прижатым к стене мощным телом Славы, сильным тигром, который в мгновение ока уничтожил мою волю. С каким-то тоскливым всхлипом я вжался в него, обнимая руками за шею, подставляясь под требовательные поцелуи, сминавшие мои губы и оставлявшие засосы на шее. Это было то, что нужно.
- Даня… Данечка… - шептал мне Слава, ловя мои постоянно взлетающие к нему руки. – Данечка, мой сладкий мальчик…
Я всхлипывал, о чем-то просил его, подавался навстречу, рвал на нас одежду и просил, просил…
Первый оргазм накрыл меня еще у стены, где я стоял с расстегнутыми штанами и ладонью Славы на моем члене. Меня накрыло так, что я мог лишь судорожно хватать воздух и цепляться за плечи Славы.
- Живой? – ласково усмехнувшись, спросил он, приподнимая лицо за подбородок. У меня хватило сил только для того, чтобы кивнуть.
- Слава, ты демон? – я заглянул в темные глаза моего тигра.
- С чего ты взял?
- Я тебя с самого ужина хочу. Это ненормально. То, как я на тебя реагирую, Слава… - я поднялся на цыпочки и ткнулся носом в его щеку. Снова из груди вырвалось какое-то мурчание.
- Мой милый, ласковый котенок… Ты ж уже засыпаешь, - он легко подхватил меня на руки и уложил на кровать. Я только ахнул. Вот это сила. Ноги тут же непроизвольно разошлись в стороны. Слава только улыбнулся мне в ответ.
- Я не засыпаю. Я готовлюсь, - гордо сказал я, сметая остатки сонливости.
- К чему? – он медленно расстегивал на мне рубашку.
- К тебе, - отчего-то смутившись, ответил я. И сдался…
Второй оргазм я подхватил, когда Слава нарочито неспешно растягивал меня. Сам он сидел пере-до мной на коленях, полностью обнаженный. Я неотрывно следил за ним. Без одежды он был еще прекрасней – просто скульптура Арно Брекера. И это великолепие сегодня было для меня. Меня даже не пугали его размеры. Я был уверен, что он хорошо меня подготовит. И вот, когда он добавил третий палец, а губы его сомкнулись на моей члене, я и кончил во второй раз, заметавшись на простынях.
- Слава, - зашептал я пересохшими губами, - Слава, хватит… Я готов… Бери же меня…
Стыдливость в тот момент покинула меня, когда я шире развел ноги перед моим сильным мужчиной. Расслабленность тела после оргазма позволила легче принять его. Я видел, каких усилий ему стоило сдерживаться. А я хотел получить своего зверя. Я дернулся и сам насадился до конца, на выдохе только всхлипнув. Тут же руки Славы подхватили меня под бедра. Я видел, как темнел его взгляд и что-то животное просыпалось внутри.
В моей груди гулко билось сердце, кровь быстро разгонялась по жилам, а я подавался вперед и двигался на мощном члене Славы, снова и снова разрывая тишину комнаты своими короткими вскриками. Сознание плавало в дурмане похоти. Тело уже не принадлежало мне. Где-то на грани яви и сна я заметил закрывающуюся дверь комнаты и мелькнувшую в дверном проеме копну рыжих волос, но тут же забыл об этом, отдаваясь двигающемуся внутри меня Славе. Его сила подчиняла себе, заставляя раскрываться. Я плакал и кричал, я бился в его руках, я хотел…
- Сильнее, глубже, глубже, Слава…
А потом я чувствовал только легкость во всем теле и свободу. Слава обтирал меня влажным полотенцем, потому что сил дойти до душа не было. Я что-то бормотал, засыпая, и цеплялся за него руками.
- Не уходи только, ладно? – спросил я.
- Куда ж я уйду? Это мой дом… - усмехнулся он в ответ, укладываясь рядом. Я тут же закинул на него ноги. Большой обнаженный мужчина. Горячий и твердый.
- Без тебя тут плохо, - сонно проговорил я. – Страшно… - И голова моя каким-то привычным способом устроилась на его плече. Так я и руку ему не отлежу, и он сможет меня обнимать. И я его. Я тут же положил широко раскрытую ладонь на его грудь, туда, где билось сердце.
- Спи, мой напуганный котенок, - улыбнулся Слава, - я буду рядом, охранять.
Это было последнее, что я услышал перед тем, как провалиться в глубокий, мягкий сон.

[Helga Huffle~puff]

11 глава - 1

11.
Утро началось для меня с ощущения, что все тело затекло. Я никак не мог разогнуться и потянуться, путаясь в одеяле. Кости ломило как после хорошего секса. Чем, собственно, я вчера и занимался. Славы рядом не было. Только примятая подушка и слабый запах иланг-иланга говорил о том, что ночь я провел не один.
И вот одеяло было побеждено и сброшено на пол. Я с хрустом потянулся и широко улыбнулся. Было офигенно хорошо. Спокойно и расслабленно. Я бы еще понежился в постели, но вдруг вспомнил, что на сегодня мне выходной никто не давал. Тут и Надя постучалась. Сообщила, что через полчаса завтрак будет накрыт в малой столовой. И я поторопился собраться.
На шее и груди красовались шикарные алые засосы. Я широко улыбнулся своему отражению. И мурча под нос какую-то попсовую песенку, стал выбирать свитер на день. Хорошо хоть погода позволяла носить что-то с высоким воротником, а то сверкал бы я засосами по всему дому еще не-делю. Хотя, надеюсь, что первые быстро сойдут, а другие мне быстро наставят и обновят.
Признаться, я немного нервничал, ожидая увидеть за завтраком Славу. Я впервые попал в такую странную ситуацию и не знал, как себя вести. Вроде бы начальник, только вчера познакомились и в тот же вечер занялись сексом. А вроде бы я сам на него накинулся. И вроде бы он был даже не против. Хотя, может, в разъездах у него и не было возможности получать свою долю плотского удовлетворения? Но вряд ли. Такому человеку как Слава сложно отказать. Вы встретитесь глаза-ми, и ты тут же неосознанно начнешь перед ним раздеваться. Поистине подчиняющий взгляд.
С такими разбегающимися мыслями я спустился к завтраку. Но за столом сидел только Лад.
- А Слава? – брякнул я, расстроившись.
- Он не приходит на общий завтрак, - буркнул в ответ Ладислав. – Он уже для тебя «Слава»?
- Он так представился, - я беспечно пожал плечами, накладывая себе тарелку овсянки.
- Да, его имя ты быстро запомнил, - едко заметил Лад.
- Что ты имеешь в виду? – Настроение было солнечным. И даже хмурый рыжик не мог мне его испортить.
- Ты вчера так орал на весь дом, я думал, тебя режут. Но нет, вы только трахались. – Хотя Ладислав и старался выглядеть равнодушным, я видел, что его это задело. И сильно. Надо же, я пред-почел ему брата, тогда как Лад был уверен в своей исключительности.
- Извини, что заставили тебя смутиться, - я ласково улыбнулся юноше. Хотелось подколоть его. Но не стоило играть с молодым, невоздержанным на эмоции огнем.
- Заткнись, а? – рыкнул он.
- Ты первый начал, Лад, - я развел руками. – Ну а если серьезно, извини, что я с тобой так себя вел.
- Сейчас скажешь, что я не твой тип? – прищурился он.
- Если это успокоит тебя и твое самолюбие, да, - серьезно ответил я.
- Забили тогда, - махнул он рукой. – Обидно жутко, что ты не мне дал, а брату…
- Просто тебе надо быть самим собой, а не равняться на брата, подражая ему, - откуда-то во мне взялись взрослые псевдомудрые мысли. Хотя я всегда считал и воспринимал себя юным, неоперившимся птенцом.
- Ты не первый, кто мне так говорит, - сухо заметил Лад.
- Значит, надо прислушаться, - я улыбнулся ему открыто, почти дружелюбно. – Пробуй слойки, Лад, Дарья Павловна сегодня расстаралась. – И плавно разговор перетек на еду и погоду. Ну, а о чем еще могут разговаривать почти незнакомые люди?
Потом я занялся своей работой в библиотеке. Сегодня творилось что-то волшебное. И паспорта составлялись быстро, и книги не падали с полок на макушку, норовя ударить побольнее, и вы-страивались они потом не тяп-ляп, а ровненько, как по линейке. Работа спорилась.
Поставив на полку последнюю на сегодня книгу, я спустился вниз и вернулся к любимому рабочему креслу, где и застал сидящего там Славу.
- Привет, - неловко улыбнулся я, потоптавшись у стола.
- Привет, - он же улыбался широко. От уверенного взгляда стало даже как-то спокойнее. Но от дальнейших действий Славы зависел и наш разговор. Он лишь коротко взглянул на меня и тут же похлопал ладонью по колену, приглашая присесть. Ну как в детском саду, е-мае. Но все равно сел. На краешек, неуверенно примостив туда свою пятую точку. А Слава перехватил меня покрепче и усадил так, как ему было удобно. Ноги были переброшены через подлокотник кресла, а бедром я упирался в выступающую пряжку ремня на брюках. И почему тут же возникла куча мыслей о сек-се?
- Смотрю, день у тебя продуктивно прошел? – спросил он, поглаживая большим пальцем мою спину. Я мог лишь только кивнуть. По телу носились толпы мурашек, не желая успокаиваться. Тут же ладонь пролезла под край свитера и стала гладить голую кожу. Я невольно замычал от удовольствия, прижимаясь теснее.
- Теперь мне еще и досуг обеспечат? – лукаво подмигнув, спросил я. В паху медленно тяжелело. Я хотел его снова, боже, да я весь день только и думал о том, что он снова придет ко мне и возьмет.
- Ценных работников надо поощрять, - заявил Слава, притягивая мою голову для поцелуя. От него одуряющее пахло уже привычным мне иланг-илангом, а на губах еще оставался терпкий вкус крепкого кофе. Я облизнулся, тут же потершись кончиком носа о его щеку, где уже проступала легкая щетина. А Слава низко зарычал, пересаживая меня так, чтобы я сидел лицом к нему, прижав колени по обе стороны от его бедер.
- Соблазнение на рабочем месте? – я вскинул брови в притворном удивлении. – А что скажет профсоюз?
- А мы ему не скажем, - глухо засмеялся Слава, снова впиваясь в губы глубоким поцелуем. Я уже беззастенчиво терся о него своим пахом, тесно прижимаясь животом. Как же сильно хотелось, чтобы мы сейчас были без одежды, и он был во мне.
- Сла-аа-аав, - протяжно застонал я, когда Слава обхватил меня под штанами за ягодицы и развел в стороны. И когда только успел брюки расстегнуть? – Здесь нельзя… Слуги заметят… узнают… - и тут же спрятал красное от стыда лица в его шее.
- Данечка, мой милый мальчик, - он обнял меня крепко. – Не могу устоять.
- Слав, я не против, - тихо и быстро шептал ему я. – Просто нельзя здесь. Тут работа. А работу от отдыха надо отделять.
- Умный мой мальчик, - Слава массировал мне шею, поднимаясь выше, чтобы пропустить между пальцев мои волосы. Он легонько тянул волосы назад, я откидывал голову, подставляя шею, на которой тут же появлялись новые алые отметины.
- Так странно, Слава… - лопотал я без умолку. – Я только вчера тебя увидел, Слава… А такое чувство, будто знал всю жизнь. Я весь день тебя хотел. Чтоб ты вот так, как сейчас, пришел и взял меня…
- Кааак? – горячо выдохнул он мне в ухо. По спине заструились мурашки и замерли на копчике.
- По всякому… - теперь я елозил по его бедрам. – И на кресле нас себе представлял. И вот у той лестницы, и даже под ней… На столе вот…тоже… - Слава тут же особенно чувствительно прикусил мочку уха, я тихо вскрикнул. – Это все ты, Слава, все ты… - твердил я, непрестанно облизывая пересыхающие губы.
- Пойдем в кроватку, радость моя, - ласково сказал он мне.
И мы пошли. Ближе всего оказалась его комната. Слава предусмотрительно запер комнату. Чтобы я не сбежал? Или чтобы нас не побеспокоили? И тут я уже не путался в одеялах, штанинах и рукавах. Все происходило удивительно слаженно и гармонично. Я что-то лопотал ему, Слава смеялся и зацеловывал меня, перебивая. А я забывал, что говорил, и начинал болтать заново. И было легко и свободно, спокойно и хорошо. Все так, как надо.
Потом я снова засыпал под его боком, свернувшись клубком и обнимая рукой за шею, чтоб никуда не ушел утром. А Слава шептал мне, какой я маленький, какой хрупкий, что меня надо оберегать, не давать в обиду и защищать. Я пьяно улыбался и целовал всюду, куда доставал. Он прижимал меня крепче и тоже улыбался. Мой любимый прирученный тигр. Большой, сильный и домашний.

[Helga Huffle~puff]

11 глава - 2

~* ~* ~*
Проснулся фон Рейтерн ранним утром. Шедший всю ночь дождь размыл подъездную дорожку, но обновил яркую зелень вокруг дома. Да и само здание уже не выглядело таким унылым и обветшалым. Казалось, во всем была вина плохой погоды. Нет, окна были по-прежнему покосившимися, двери скрипели, а штукатурка отваливалась, но уже не создавалось впечатление, что дому три-ста лет и что его бросили. Теперь же фон Рейтер отметил, что здесь будто бы проводился капитальный ремонт. Всю ночь, пока он спал.
Истислав решил доехать все же до Луганского поселка, чтобы расспросить жителей об этом доме и набрать продовольствия на ближайшие дни. Мужчина не собирался бросать поиски Даниила, и был уверен, что искать надо именно здесь.
При дневном солнечном свете и унылые пейзажи теперь не казались такими тоскливыми. Про-сто нежилыми. До поселка ехать было всего пятнадцать километров, их Истислав провел в по-пытках дозвониться до Верочки. Интернет-связь тут не работала, что создавало все же некоторые трудности.
- Истислав Ратмирович? – удивленный далекий голос Верочки, перекрывающий шум дороги. Фон Рейтерн притормозил у обочины.
- Верочка, будьте добры, проверьте архивы по Луганскому поселку. Вера, записали?
- Да, Истислав Ратмирович. А что искать?
- Тут есть небольшое имение в пятнадцати километрах от поселка. Поищите информацию о владельцах, может, историю дома найдете или карты.
- Как скоро нужна информация? – голос у девушки сразу стал деловым и собранным. Без Даниила работать приходилось ей.
- Чем быстрее, тем лучше. Вечером я уже могу быть недоступен, - Истислав с сожалением по-смотрел на умирающую зарядку на телефоне.
- Я перезвоню, как только что-то найду, - пообещала Верочка и отключилась.
Истислав вернулся в машину и поехал в поселок.

По опыту Истислав знал, что информацию лучше всего искать у самых старых жителей местности. На отшибе стоял маленький магазинчик, построенный тут еще при Советском Союзе, о чем свидетельствовало и само название, Продукты-122, и внешний вид: высокие окна, квадратные буквы, спичечный коробок. Тут же Истислав вспомнил, что в далеком пузатом детстве он бегал в похожий магазин, который был рядом с домом. Магазин назывался «Океан», в нем всегда почему-то пахло хлоркой и колбасой. Хотя помимо колбасы там много чего еще было.
На обшарпанной лавочке у магазина сидели три бабулечки в разноцветных платках, у двери топтался пьяный синеватый мужик в пуховике. Глубинка, что тут еще можно сказать. Истислав притормозил у магазина, пискнула включившаяся сигнализация, и мужчина двинулся в сторону магазина. Ассортимент был крайне скудным, оно и понятно. Хлебом можно было смело забивать гвозди. Пришлось покупать то, что готовить не нужно и можно съесть сырым, кухня в старом доме вряд ли была рабочая. Как и электричество с газом. Закинув покупки в багажник, Истислав вернулся к магазину, встал напротив бабушек, загораживая им яркое солнце.
- Доброго утречка, дамы, - вежливо улыбнувшись, поздоровался он.
- Какое ж утречко, милок, - засмеявшись, прошамкала беззубым ртом одна, в синем платке. – Уж полдень скоро. Обед.
- Чаво хотел-то? – спросила вторая, в красном платке.
- Да вот ищу своего друга, потерялся он.
- Студентика-то? – подняла подслеповатые глаза к Истиславу третья, зеленый платок. Мужчина улыбнулся. Его Данечку все принимали за студента. Молодой, маленький, хрупкий еще мальчик.
- Так пару недель назад был тут. Мимо проезжал. На большой машине ехал. Поменьше, правда, твоей, - бабка кивнула в сторону внедорожника Истислава. Что-то около дома он не заметил никаких машин. Странно это все.
- А поехал куда?
- Так знамо куда. В Лугань поехал. Пятнадцать килОметров всего отсюдава, - Синий Платок махнула в ту сторону, откуда недавно приехал Истислав.
- Недоброе там место, - проворчала Зеленый Платок, - ох, нехорошее.
- Чем же, бабусь? – Истислав даже присел на корточки рядом с бабками. Но те резво раздвинулись в стороны, чтоб мужчина мог тоже на скамейку сесть.
- Неужель не слыхал? – удивилась Красный Платок. – Тады слухай. Дом ентот принадлежал раньше графьям каким-то. Им Император землю выделил, мол, вейте тута знездо родовое. Графья прижились. Хозяйство заимели быстро. А потом как-то про них ррраз, и неизвестно ничего. Как будто стерли их с лица земли. Сперва поговаривали, что граф-то демон какой, колдун, говорили. Мол, он вечную жизнь искал, сделку с нечистым заключил, а тот его и всю семью его и при-хватил.
- Не то ты говоришь, Вальк! – перебила Синий Платок. – Не граф, а графиня была колдуньей-то, ведьмачка была. Говорят, самого Императора приворожила. Муж разгневался, всю семью и по-решил.
- Да ну вас к лешему! – воскликнула Зеленый Платок. – Напутали вы чейвой-та. Буйный был граф-то, одержимый какой-то. И жена евоная чахотошная была. Не могла она мужу такому изменить. Он бы убил и ее, и полюбовничка ее на месте. Суровый мужик был, злой. Вечно с хлыстом ходил. Вжих-вжих им по воздуху. Все разбегались. Детишек у них трое было – девка старшая, да двое близнецов помладше. Да все трое тоже со странностями. То курей во дворе режут, то кошек гоняют, хвосты отрывая. – Все бабульки синхронно поежились. А Истислав слушал и анализировал рассказы старушек. Конечно, большая часть была вымыслом. Что-то додумали сами сплетницы, а что-то действительно было правдой.
- Ну, а потом-то что, бабусь? – спросил Истислав Зеленый Платок.
- Потом? Потом революция случилась. Сперва одна, потом вторая, еще войны были. Куда уж там до графьев. Пропали они все. Нихто не видал их больше. Сперва слухи ходили, что убили их всех, а дом разграбили. Да только к дому подойти боятся. Нечистое там место. А потом стали думать, что вернулись они на историческую родину, к фрицам. Чтоб не поминать былых хозяев и село перенесли. Здеся мы теперя живем.
- А нечистое место почему?
Ответила Синий Платок:
- Говорят, проклято место. Попервой ездили туда студенты всякие, на раскопки какие-то. Фольклор, шо ле собирали. Насобирались. Не все живьем-то вернулись. Там, говорят, и стены стонут, и полы вопят. Поговаривали, из подвала жуткие крики ночью раздавались. Да иногда мужики наши, на работу идут, видят в саду женщину в белом. Она цветы поливает…
- А чевой-то ты, милок, нас обо всем расспрашиваешь? Неушто туды собрался? – прищурила глаза Красный Платок.
- Так друг мой там, бабуль, - развел руками Истислав. – Вернуть надо.
- Думаешь, живой еще друг-то твой?
- Он сильный. Справится, - уверенно кивнул мужчина. И быстро попрощавшись со старушками, поехал назад к дому.
Истислав был уверен только в одном: в доме действительно есть что-то паранормальное, и оно держит Даню у себя. Только вот со сверхъестественным бороться умел только Даня. Истислав и сам поражался умению видеть во сне будущее. Даниил всегда рассказывал о частых дежа-вю, постоянно делился своими плохими снами, боясь, что они сбудутся. Соловьев таскал с собой в холщовом мешочке маленькие деревянные руны, а по выходным раскладывал Таро, по-турецки сидя на разобранной кровати, пока Истислав рисовал ведомые только ему одному письмена на белой коже спины Данечки. Фон Рейтерн верил, что дар его любовника истинный, не придуманный, и всегда прислушивался к его шестому чувству. Только вот теперь Даня сам попался в ловушку призраков, и выбраться ему помочь должен был Истислав.

[Helga Huffle~puff]

12 глава - 1

12.
Мы отдыхали после очередного секс-марафона. Не спали, просто валялись под одним одеялом. Впервые за несколько недель, что я провел в этом доме, было тепло. Я хотел бы, чтобы так было всегда. Под моими пальцами вздымалась широкая грудь Славы. Он лежал, прикрыв глаза, и задумчиво поглаживал меня по плечу.
Ощущение какой-то нереальности происходящего вдруг поразило меня. Я часто видел сны, которые потом не мог отличить от реальности. Мне снились люди, с которыми я не был знаком, а по-том я их встречал. Я видел места и события, которых еще не знал, но позже они происходили в моей жизни. И вот сейчас червячок сомнения грыз меня – а вдруг, и правда, сейчас тоже все снится?
- Слава? – тихо позвал я, приподнимаясь на локтях.
- М? – он только повернул голову в мою сторону. Темные глаза смотрели неотрывно. Он готов был слушать внимательно, какую бы ерунду я ни нес. – Что такое?
- Мне кажется, ты мне снишься. Так не бывает в жизни, - я улыбнулся. – Ты слишком идеален для реальности. Я только встретил тебя, а уже люблю. Это не похоть, Слав, не страсть. Это не похоже даже на влюбленность. Мне кажется, это настоящая любовь.
- Милый мой Данечка, - он легко погладил меня по щеке. – Значит, это была судьба. И твоя, и моя. Всякое случается в жизни.
- Но я никто, Слав, - я пожал плечами. – Я серый, незаметный и невзрачный. Люди, пройдя по улице мимо, через пару минут уже не вспомнят моего лица. Я – никто.
- Глупости сейчас говоришь. Я же тебя помню. Я тебя вижу. И для меня ты самый заметный. Про-сто ты ждал меня. А я заблудился по пути…
- Но все равно нашел?
- Но все равно нашел, - кивнул он серьезно.
- Слав, а если… - я замялся. Как бы лучше ему сказать ту ерунду, которая для меня-то ерундой не была. Поймет ли он? Нет, он должен понять. Я чувствовал, он мне поверит. – А если представить, что нас сейчас нет, что «мы» - плод моего воображения, если ты мне снишься… Ты найдешь меня потом? В реальности?
- Найду, котенок мой, - мягко улыбнулся мне Слава. Нет, пока не верил. – Откуда такие мысли, Дань?
- Слав, я тебя прошу. Поверь мне. Просто представь, что «мы» сейчас мне снимся …
И тут я понял. Да, так и было. Это была правда. Я не помнил, как мы доехали до дома. Я не помнил, какие книги читал и что смотрел в этом доме. Я не был в других комнатах. До этого времени я и не задумывался об их существовании.
Я пристально посмотрел на Славу:
- Обещай, что найдешь меня снова.
- Найду обязательно, Даня, - он поцеловал меня нежно и глубоко. В голове осталась только одна мысль – только бы не уснуть здесь. А вдруг я потом больше не проснусь? И мне стало так страшно, что, уткнувшись носом в плечо Славы, я только и смог сказать:
- Спасибо.
Помолчал недолго. И решил. Будь что будет.
- Слава?
- М?
- Трахни меня, а? Чтоб я перестал думать о всякой ерунде, чтоб я вообще думать не смог.
Мгновение - и вдруг я увидел перед собой потемневшие глаза Славы и выходящего наружу тигра, который должен был смести все мои сомнения. Осталась только страсть и мое непреодолимое желание принадлежать ему, Славе.

[Helga Huffle~puff]

12 глава - 2

~* ~* ~*
Истислав проснулся посреди ночи. Наручные часы показывали пять минут четвертого. Рассвет еще не скоро, поэтому тьма вокруг кромешная. Но в доме было неспокойно. Это отпечатывалось в подсознании. Что-то происходило. И это заставляло сердце биться быстрее. Истислав поднялся, стараясь не шуметь. Но половица у кровати все же тихо скрипнула. Фон Рейтерн взял фонарик и пошел из комнаты. Он шел на звук. Слышалось пение. Высокий женский голос репетировал какую-то оперную партию. К нему присоединялись негромкие голоса детей, они смеялись.
Истислав спустился вниз. Конечно же. Гостиная. Место, где собиралась вся семья. Сейчас комната не выглядела заброшенной. Под потолком горел свет, на стенах были развешаны бра с сотнями свечей. У рояля стояла статная молодая женщина в светлом платье. В неясном свете свечей она выглядела бледной, но от этого не менее прекрасной. Ее светлые волосы были собраны в высокую прическу. Низ платья расплывался, создавая впечатление, что она парила в воздухе. За роялем сидел мужчина в военной форме, он играл женщине. Она улыбалась и, следя за нотами, пела. На полу, так же паря в воздухе, играли трое детей. Старшая девочка расчесывала златово-лосой фарфоровой кукле волосы, а двое близнецов строили крепость из разноцветных кубиков. Все это было настолько реально, что Истислав поразился видению.
Семья не замечала замершего в дверях фон Рейтерна. Они жили своей призрачной жизнью, занимались привычными делами, не реагируя на живого. Это была приятная уху какофония звуков – рояль, женский вокал, детский смех. Истислав с удовольствием отмечал нежный и в то же время сильный голос поющей женщины, уверенные и отточенные движения военного за роялем, искренний и жизнерадостный смех детей. Они будто бы и не знали, что умерли.
И вдруг.
Все смолкло. Истислав мог различать только свое тяжелое дыхание. Воздух с хрипами вырывался из легких, будто он бежал марафон. Он сильно зажмурился, призывая все органы чувств мобилизоваться. А когда открыл глаза, перед ним стояла женщина и пристально смотрела на него. По щекам ее градом катились крупные слезы. Детей и мужчины-военного в комнате не было. В руках женщины был подсвечник с одной свечой.
- Ты фон Рейтерн? – спросила женщина глухим голосом. Он дрожал как огонек свечи.
- Да, мадам, - тихо ответил ей Истислав. Он почему-то был уверен, что она не причинит ему вреда. Женщина протянула к нему белую ладонь. По коже щеки невесомо прошел холодок, когда она хотела тронуть его лицо.
- Ты так похож на своего предка… - она мягко улыбнулась. Эта женщина чем-то была похожа на мать Истислава. Бедную, замученную деспотичным отцом, мать. – Тебе нельзя здесь быть, ты знаешь?
- Я пришел за другом, мадам.
- Он здесь, милый, - кивнула женщина. – И не здесь. Он далеко отсюда.
- Как мне найти его? Помогите мне, прошу, - взмолился Истислав, едва ощутимо проводя широкой ладонью над рукой женщины. Он не смог бы ее коснуться, но он может поделиться с ней своим теплом.
- Мы не можем ему помочь. Только ты в силах. Мы здесь узники. – Она резко обернулась на кого-то, кто был за ее спиной. Но Истислав никого не видел. Только слышалась тяжелая поступь чьих-то шагов. Ужас ядом проникал под кожу.
- Найди его, уведи отсюда… - быстро зашептала женщина. – Вам обоим здесь не место.
- Как я могу помочь вам?
- Нам уже не помочь, милый, - со слезами на глазах ответила женщина. – А теперь иди. Ищи его.
Истислав ринулся из комнаты. Какое-то внутреннее чутье вело его на второй этаж. Когда он обходил его в первый раз, одна из дверей была заперта. Но теперь у Истислава был ключ. Он оттягивал карман брюк и холодил кожу. Даня, которого надо было спасать, сам помог ему.
Запертая комната была последней по коридору. Черная дверь пугала не меньше враз потемневшего дома. Ключ с легкостью повернулся в замочной скважине. Фонарик долго не хотел включаться. Истислав тихо ругался и волновался. В кромешной тьме не было видно ни зги. А где-то здесь был Данечка.
Тонкий луч фонарика мазнул по содранным со стен драпировкам, забитому снаружи окну, накренившимся карнизам портьер, сбитому ковру на полу и большой кровати, на которой тряпичной куклой лежал Даня.
Истислав бросился к нему, тут же поднимая на руки и подтаскивая к себе на колени. Даня спал. Если бы не едва заметное дыхание, фон Рейтрен решил бы, что его мальчик мертв. Кожа его была белая-белая и тонкая, как папирус. Под глазами залегли черные тени.
- Даня, - позвал тихо Истислав. – Данечка, очнись. – Но Даня не отвечал, лежа в больших руках мужчины. – Данечка, проснись, нам надо уходить отсюда, - он гладил любимое лицо, перебирал мягкие волосы, но Даня не отзывался. От ужаса сковало все тело – а если он опоздал?
Фон Рейтерн достал телефон, собираясь вызвать скорую. Сигнала не было. Да и куда было вызывать подмогу? В поселение-призрак? В заброшенный особняк, которого и на карте-то нет? Истислав витиевато выругался. Надо было выбираться из дома.
Он встал, поднял на руки Даниила и, перехватив его поудобнее, пошел к выходу из комнаты. Где-то внизу громко хлопнула дверь. Истислав замер. Чутье подсказывало, что это была входная дверь. Кто-то очень сильно не хотел, чтобы они уходили. Моргнувший фонарик высветил в коридоре темную фигуру высокого мужчины. Истислав понял, что бежать им некуда. Любимая ноша на руках заметно осложнила бы бег. А бросать здесь Даниила фон Рейтерн не собирался. Слиш-ком долго он его искал и слишком сильно был перед ним виноват.
Истислав вернулся в спальню. Уложил Даню обратно на кровать. Тяжелая поступь шагов приближалась. Тот мужчина знал, где Истислав и Даня. И медленно шел к ним.
Тут же вспомнились все рассказы Соловьева о сверхъестественном. Нужны были металл и соль, как минимум. А как максимум – хоть какая-то вера. С этим у Истислава были проблемы. Если металл лежал рядом – взять хотя бы эти бра и подсвечники, очень даже металлические. Соль могла бы быть на кухне, но до нее сейчас не добежать. А вот веры у Истислава не было. Семья славилась своим атеизмом; вера, если и была, то только в силу науки. Фон Рейтерн хотел бы по-верить в Даню. В силу Данечки и его дар. Да, пожалуй, это единственное, во что Истислав по-настоящему смог бы поверить.
В комнате стало еще темнее. Дверной проем загораживала высокая тень призрака.

[Helga Huffle~puff]

13 глава

13.
Я все же заснул. Никогда не прощу себя за это. Так не вовремя заснул! Какой-то ужас перекрыл мне дыхание. Я растолкал Славу, который тоже спал, уткнувшись носом мне в макушку.
- Слава, Слава, проснись.
- Даня? – он поднял голову, сонно моргая. – Плохой сон приснился?
- Надо проснуться, Слава. Мне страшно, - чуть не плача сказал я. И тут дверь комнаты распахнулась, с громким стуком ударившись в стенку и отскочив от нее. Тут же посыпалась штукатурка. Слава толкнул меня с кровати, молниеносно укрывая меня пледом. А сам легко спрыгнул на пол. В дверном проеме стоял дворецкий Константин. Я же замер, может, не заметит.
- Константин, в чем дело? – строго спросил Слава, нарочито равнодушно надевая футболку.
- Хозяин, в доме чужой, - глухо ответил мужчина. – От него необходимо избавиться.
Внутри меня все похолодело. Он говорил про меня.
- Константин, покиньте комнату. Здесь нет чужих, - так же строго сказал Слава. Он медленно двигался к двери, стараясь увести дворецкого подальше от меня. Защищал.
- Нет, хозяин, чужого надо удалить из дома.
Я не успел заметить, как дворецкий в один миг приблизился ко мне, сорвав покрывало и схватив меня за шею. Он поднял меня надо полом, я судорожно хватал ртом воздух и пытался разжать его цепкие пальцы. Больно, как же больно дышать. Зачем же ты дал мне уснуть, Слава?

~* ~* ~*
Тень двигалась медленно. Истислав закрывал собой лежащего на кровати Данечку.
- Чужие! – истошно вопила тень, приближаясь. – Прочь! Прочь!
Фанера, которой было забито окно, испуганно заскрипело. Где-то в коридоре лопнули стеклянные бра.
Истислав видел отчетливые очертания седеющего мужчины, он выглядел потомственным дворецким. Фон Рейтерн поудобнее перехватил металлический подсвечник. Ему было дико страшно за Даню. Истислав пропустил то мгновение, когда призрак оказался у кровати, схватив Даню и подняв его за шею к потолку.
- Стой! – воскликнул Истислав, наотмашь рубя подсвечником по запястью призрака. Конечно же, металл прошел насквозь. Призрак растворился, словно отражение, Даня сломанной куклой рухнул на пол. Истислав метнулся к нему, крепко прижимая к себе теплое тело любимого.
- Даня, мне сейчас очень нужен твой дар, - зашептал Истислав, - очнись же.
Фон Рейтерн знал, что призрак вернется. Надо было либо вступить с ним в схватку, либо до-жить до утра. Тогда можно будет и вернуться.

* * *
Константин больно дергал меня в стороны, не желая отпускать. Слава же боялся приблизиться, опасаясь, что дворецкий убьет меня на месте.
- Константин, - вкрадчиво говорил Слава, - одумайтесь. Даня наш гость. Он не может быть чужим.
- Хозяин, позвольте мне уничтожить чужака, - дворецкий все же обернулся на голос.
- Не позволяю. Константин, отпустите его, - с нажимом повторил Слава, уже уверенно подойдя к мужчине и перехватив его руку. Разжал пальцы, поймал меня в объятия. Пока это было возможно, я судорожно хватал ртом воздух. Неимоверно хотелось жить. Я обнял Славу и зашептал ему в ухо:
- Скажи ему, кто ты, Слава…

~* ~* ~*
Но все, что фон Рейтрен успел сделать, так это прижать Даню покрепче к себе и двинуться на выход из комнаты. В дверях с ног его сшиб разъяренный дворецкий. Истислав снова метнулся к Дане, на которого уже ложились темные призрачные руки. Даниил вздрогнул, когда ледяные ладони дворецкого коснулись его. Он повернул голову в сторону Истислава и бессознательно про-бормотал:
- Скажи ему, кто ты…
Истислав, наконец, дотянулся до Данечки, отталкивая руки призрака от юноши, и вновь сжал любимого в руках. Прижимая его к себе, он поднялся на ноги. Призрак смотрел на Истислава, черты лица, до этого размытые, принимали какое-то поистине жуткое выражение. Глазные яблоки ввалились в череп, кожа истончилась и растянулась на скелете, костлявые руки все еще тянулись к Истиславу.
- Остановись, - велел мужчина. – Я Истислав фон Рейтерн. Потомок Магнуса Магнусовича фон Рейтерна. – Призрак замер. – Я приказываю тебе остановиться и покинуть этот дом. _Мой_ дом. – Тень бледнела, растворяясь. Дворецкий как-то очень грустно посмотрел на Истислава и, коротко кивнув, растаял совсем. Истислав облегченно выдохнул и, нашарив ногами кровать, сел на нее. Даня не приходил в себя.
- Истислав, - позвал тихий голос. Мужчина поднял голову. Рядом с ним стояла та самая женщина, которая пела в гостиной. – Ты нашел своего друга… И нас освободил…
- Что произошло, мадам? – только и смог спросить фон Рейтерн.
- Мы покинули этот дом в разгар Революции. Нам пришлось бежать обратно, в Германию. А слуги остались ждать. Нам пришлось бросить их здесь, Истислав, - женщина плакала. – Они ждали нас, всегда ждали. И мы не могли уйти. Нас держали тут после смерти. Наш потомок должен был вызволить нас, Истислав…
- Мадам, но при чем же здесь мой Данечка? – фон Рейтрен целовал любимую лохматую макушку.
- Он обидел тебя… Слуги должны были отомстить за хозяев… Прости их, Истислав?
- Мадам, я всех прощаю… - устало произнес Истислав. – Только бы ко мне вернулся Даня.
- Он свободен, милый, - улыбнулась женщина. И направилась к выходу. На пороге ее ждала семья. Суровый, но любящий муж-военный, трое маленьких детей, которые тянули свои ручки к маме. Истислав мысленно прощался с ними. Теперь все было на своих местах. За исключением одно-го…Даня.

[Helga Huffle~puff]

Эпилог

Эпилог
- Ну же, Данечка, - прошептал Истислав. – Все закончилось. Теперь тут безопасно. Очнись же… - и поцеловал Даню в висок, где осторожно билась жилка. Даня вздрогнул. Медленно открыл глаза и хрипло попросил:
- Поцелуй еще раз…
Истислав прижался к сухим губам своего любимого мальчика.
- Как же ты меня напугал, Данька.
- Прости… - только и ответил Даня.
За окном брезжил рассвет. Они успели вовремя. Истислав вынес свою драгоценную ношу из дома, который теперь точно был заброшенным и пустынным. Усадил слабого Даню на переднее сиденье машины, дал ему воды. Соловьев был жутко бледным, почти прозрачным, но вполне живым и местами здоровым.
- Что там произошло? – спросил он, напившись. Голос постепенно возвращался в норму.
- Родовое проклятье, - пожал плечами Истислав. – Я тебе обязательно расскажу потом.
- Слав, - Даня ухватился за рукав мужчины, привлекая к себе ближе, - ты меня прости за тот случай… Глупо как-то получилось… - Светлые глаза тут же виновато опустились. Главное, за-держать дыхание. В груди рос всхлип, а если вздохнуть полной грудью, он вырвется наружу, и тогда Данька обязательно расплачется.
- Забыли, - махнул рукой Истислав, - это я на самом деле виноват. – И он обнял вмиг ослабевшего Даню, который, ну конечно же, тут же разрыдался в голос от облегчения.
- Там так страшно было, Слав, - шептал Соловьев. – И Ладислав этот…И постоянные сны… Слав, а ты думал обо мне, пока меня не было?
- Всегда, Дань. Каждый день…
- И ночью тоже? – вмиг покрасневший Даня спрятал лицо на груди у мужчины.
- Ночью чаще всего, - серьезно кивнул тот.
- Поедем домой? – тихо спросил Даниил, боясь услышать отказ.
- Поедем.
- К тебе?
- К нам, - ответил Истислав.
Он сел на водительское сидение, завел мотор и выехал за ворота. Даниил еще долго смотрел на дом в зеркало заднего вида. Было немного тоскливо покидать его, но это был не мир Даниила. Его мир ждал его впереди, через пару сотен километров. Где был любимый Истислав.
Как только Лугань скрылась за очередным поворотом, у фон Рейтерна зазвонил телефон, попавший в радиус ближайшей вышки. Это была потерявшая начальника Верочка с целой стопкой городских легенд о здешних местах. Истислав с улыбкой слушал ее рассказы, включив телефон на громкую связь, задумчиво поглаживал колено клюющего носом на пассажирском сидении Даниила. Да, теперь определенно все было на своих местах.

[crazyelf]

Очень понравилось. Так увлекает, на одном дыхании прочитала

[Helga Huffle~puff]

crazyelf, спасибо за отзыв))

[Miss-ouri]

Прикольно! Очень понравилось, спасибо.

[Helga Huffle~puff]

Miss-ouri,
спасибо, старалась)

[Diori]

ААА!! Во всем виноват дворецкий ) Не ожидала, честно говоря. Очень интересно получилось!

[Helga Huffle~puff]

Diori,
Бгг. ща вспомнила один детектив, когда сыщик выпрыгнул из кустов и заорал: "Ее убил дворецкий! Ее убил дворецкий! Ну а что? Всю жизнь мечтал это сказать..."

ну, в идеале виноват не сам дворецкий, а слуги дома в целом))) но дворецкий поспособствовал))
спасибо за отзыв) рада была порадовать))

[Алексиэль Врэйт]

~Jane Volturi~, великолепная вещь,правда из-за нее я проспала на работу..=___=

[Helga Huffle~puff]

Алексиэль Врэйт,
сорре. даже немного стыдно)
но спасибо за отзыв))

[abricos134]

Спасибо!

Замечательное произведение! Столько догадок было к середине текста! Но как оказалось "все мимо"! Шикарный ХЭ! И никаких супергероев!

[Helga Huffle~puff]

abricos134, спасибо за отзыв. я сильно старалась запутать читателя, хорошо, что получилось.

[abricos134]

~Jane Volturi~, ещё как получилось! Очень интересно было читать!